Ваше приказание выполнено!
К вечеру метель утихла. Клаве надо было торопиться на поезд: она приезжала только на один день. Девчонки собрали ей деньги на дорогу, проводили к поезду и вернулись в школьное общежитие. Директор школы, Пётр Иванович Кабашенко любимый учитель Любы, преподаватель физики и математики, и практически всем сиротам и полусиротам — отец родной, был вне себя от возмущения. Ещё бы! Был нарушен школьный режим. Подойдя к Любе, он в гневе заявил: "За двадцать четыре часа чтоб и духу твоего в школе не было!"
Ах, эмоции! Какая же в них волшебная сила!
Когда все уснули, Люба тихонько оделась и вышла из общежития, оставив записку с просьбой передать её Петру Ивановичу. В записке всего три слова:
"Ваше приказание выполнено!" Дежурная крепко спала. Люба вышла и тихонько захлопнула дверь. И вот она уже в поезде. Едет и размышляет: " Вот мамочка обрадуется, увидев меня. Ей так одиноко." Сестричку— двойняшку, с которой училась в школе— интернате предупредила, чтобы та не волновалась.
Остановка поезда. За окном — ночь, метель и сильный ветер. Объявление: "Поезд дальше не идёт, впереди снежные заносы!"
Местность не знакомая. Все выходят. Ориентировки — никакой. Люба поинтересовалась у пассажиров, на какой станции их высадили. Путь следования поезда — город Ровеньки. Оказалось, что от вынужденной остановки до трассы, по которой из Ровенёк до посёлка Кленовый, куда путешественница и нужно было добраться, ходят автобусы. Но это днём, а тогда была глубокая ночь.
Люба успокоилась, так как те места она хорошо знала, а днём могла бы ориентироваться даже с закрытыми глазами. Лесополоса помогла не сбиться с пути. Вышла на знакомую асфальтированную дорогу. Тут ветер её не щадил. Вся трасса была на возвышенности и ветер практически на давал возможности снегу задерживаться на месте, следом сдувал его, оставляя на асфальте скользкий оголённый лёд. Опасения о том, что может не дойти, у Любы не было. Напротив — эйфория, борьба с непогодой. Обиды на Петра Ивановича за " изгнание" — ни капельки. Она слишком любила того светлого человека за его талант педагога, за доброту, за ту заботу о них, детях военных и послевоенных лет, чью жизнь нарушила война. Она восхищалась его поступком отдать трехкомнатную квартиру шахтёру, у которого были маленькие дети и больная жена. Петр Иванович с супругой жили в двухкомнатной пристройке к школе.
— Нам больше не надо, — говорил он. — Дети выросли, живут самостоятельно, не бедствуют.
И не один он был такой в те годы.
Мысли Любы перенеслись к маме: "Мамочка родная, светлая, самая лучшая на свете, как я хочу поскорее тебя обнять! Когда доберусь, будет уже день и ветер утихнет и всё будет замечательно. Представляю, как жарко горит уголёк в печке нашего уютного домика". Эти мысли грели её.
Свирепый боковой ветер дул с другой, незащищенной стороны дороги. Защитная лесополоса была с противоположной стороны, метров пятнадцать—двадцать от дороги. Продвижение шло очень медленно. Ветер сдувал снег, оголяя лёд, по которому трудно было передвигаться. Внезапно за спиной появился свет. Люба невольно сошла с дороги. С огромного грузовика вышел мужчина.
— И куда ж тебя несёт в такую погоду, дитя неразумное?! Давай, залазь в кабину, нам, похоже, по пути.
— Не надо мне никуда залазить. Я уже почти пришла.
— И куда же ты пришла? До поселка ещё не менее пятнадцати километров.
— Мне от посёлка ещё добираться семь километров, но там у меня есть родные, у них побуду до утра, — отнекивалась Люба.
— Да замерзнешь ты, дурочка!
Мужчина вынул из внутреннего кармана пакет, развернул его и чуть ли не со слезами стал уговаривать её:
— Вот, смотри, фотография моих детей и внуков; внуки где-то твои ровесники. Я рано женился, ещё до армии, боялся, что моя невеста не дождётся меня и выйдет замуж. А в сорок лет я уже стал дедом.
Он поднёс фото к фарам автомобиля и Люба увидела чудную семейку. Сердце её оттаяло и только тогда она поняла, что ноги её и руки почти окоченели. В кабине водителя было очень тепло и Люба согрелась. Она рассказала ему, что учится со своей сестричкой в школе—интернате и очень переживает за то, что её директор, Пётр Иванович, будет волноваться за неё.
Добрый человек довёз Любу до самого дома. Он был родом из тех мест, знал все окрестности и даже пообещал, что сообщит Петру Ивановичу , что с ней всё в порядке. А ещё он сказал, что лично знает директора школы и в ней учатся дети из города Ровеньки и ближайших посёлков.
Вот так Господь защитил Любу , послав ей доброго Ангела— хранителя в лице водителя Ивана Митрофановича.
— Сиди дома! Я заберу тебя, — был ответ Петра Ивановича. — Ты ведь знаешь, что взрослые наказывают больше всего тех, кого больше всего любят.
Эпилог
Как-то Люба попросила свою подругу поискать в интернете сведения о Южно—Должанской школе—интернате. Хотелось узнать о том родном доме, в стенах которого прошли три года счастливого детства и юности. Выяснилось, что школы-интерната давно нет, а в том здании, который напоминал дворец , — общеобразовательная школа.
Интерната нет, а память о нём — живёт , живёт и возвращает нас в те годы, словно к храму, где очищались души, множилось добро и стиралась боль за тяжкие послевоенные годы, за сиротство.
СПАСИБО ТЕБЕ, МОЯ СВЕТЛАЯ РОДИНА, ЗА ТВОЮ ЛЮБОВЬ, ДОБРО И ЗАБОТУ О ДЕТСТВЕ!
Свидетельство о публикации №222072501054
А Любушка твоя с характером!
С улыбкой.
Иралео
Ирина Склярова 20.03.2023 07:27 Заявить о нарушении
Спасибо за всё. С теплыми обятиями и любовью
Любовь Кондратьева -Доломанова 20.03.2023 09:12 Заявить о нарушении