Дух Красоты и Дух Смерти

Дух Красоты и Дух Смерти

     23 октября 1963 года дул южный, но прохладный ветер с дождем, и идти пешком в школу не хотелось, тем более, что сегодня приходилось брать с собой кроме папки с учебниками и тетрадями ещё и свёрток, приготовленный с вечера мамой, с чистыми полотенцем, майкой, трусами и мылом с мочалкой и тащить его с собой в сетке-авоське, ведь в субботу баня, и я направился к автобусной остановке.

     В баню были большие очереди, приходилось ждать своей час, два, а то и больше. Иногда время ожидания не проходило даром, и мы с пацанами бегали подсматривать в окна женской половины, а это было совсем не просто - взобраться по опорам, подтянуться и, стараясь не упасть вниз, к руслу высохшей части реки, заглянуть в незакрашенное  и слегка покрытое паром стекло. Тогда ванн в домах не было, и в холодное время года все приходили мыться в баню, и женщины тоже. Порой это давало возможность увидеть там школьную красавицу, обомлеть, а потом запомнить ее красоту - красоту Женщины! - на всю жизнь.
Учась в шестом-седьмом классе, мы уже начинали ощущать себя мужчинами. Созерцать женскую красоту разрешалось только в музеях, но в музеях мы не бывали и даже не знали такого слова, а в банях запрещалось, но мы не спрашивали разрешения, главное - не попасться. Да никто особенно и не гонялся за нами. Были порой облавы, Петеля, помню, попался, но все смотрели на него как на героя, а не преступника, особенно девчонки - вот, интересуется нами, думали они.

     Однорукий банщик Борис содержал баню в чистоте, постоянно мыл пол, поливая его из шланга,  и когда мы заявлялись  в грязной обуви, тут же отправлял нас на улицу отмывать грязь, а это ещё больше увеличивало время нашего опоздания в очереди - когда мы возвращались, папа уже мылся, и приходилось искать наше место в раздевалке по его одежде, а потом оправдываться перед ним. Он догадывался и не ругал нас за отсутствие и опоздание, потому, наверно, что "понимал" нас.

     Увиденная Красота стоила наших "невзгод", усилий и опасностей свалиться. И это была не Кустодиевская иронично-пышная Венера со стеснительно-детским лицом, а настоящая, как у Ботичелли, но стояла она не в морской раковине, а на цементном полу, как бы любуясь собой и смотря на себя глазами тех, кто заглядывал в окна, а окна ведь были прозрачные с обеих сторон. Если бы я мог, то обязательно написал бы картину, которую бы назвал "Подростки, увидевшие в женской бане богиню красоты".  Прекрасней этой обнаженной девушки в моей жизни была только моя любовь, моя Афродита, данная мне Богом, а тогда никто не мог мне сказать, что бывают женщины красивее. Куда ещё красивее? И вообще, обнаженную женщину до этого мы видели только в книге, которую Славке подарили на день рождения. Но она не вызвала тогда у меня никаких восторженных чувств, а, скорее, наоборот - неужели и правда в семнадцатом веке такие женщины считались красивыми? Хотя, это же Голландия, а там всё что угодно могло быть, даже имя -  Даная, как Дуня, думали мы.

     "В красивом теле есть какая-то волшебная сила", - писал Хемингуэй. Дух этой впервые случайно увиденной женской красоты, "волшебной силы", дал мне возможность увидеть прекрасное в Женщине и вообще во всем окружающем мире. Это было как крещение, но не Духом Святым, а Духом Женской Красоты, Духом Жизни, Духом Счастья. Жизнь - это прежде всего Красота, Смерть - это Уродство, она безобразна и тяжела. Дух Красоты поднимает человека, Дух Смерти угнетает, обезображивает, уничтожает, даже если сама Смерть еще не коснулась его...

     ... На остановке стоял один Толик Алейников. Он был старше меня на пять лет и учился в одной школе со мной в одиннадцатом классе. Я кивнул:
- Здрасьте.
- Здоров, - сказал Толик и немного помолчал.
- Слыхал?
- Что слыхал?
- Джона Кеннеди убили.
- Какого Джона?
- Какого-какого, президента американского!
- Как убили?! Когда?!
- Ты что, ничего не знаешь? Вчера! Он ехал в машине, и его застрелили.
- Кто застрелил?
- Мафия, кто же еще? Капиталисты.
Джона Кеннеди мы все знали. О нем много говорили по радио и писали в газетах, печатали его фотографии. Это был высокий, молодой и красивый мужчина, не лысый и без живота, и у него была красивая жена. Он многим нравился. А его убили.

     Смерть мне, 12-летнему, была не вновь, я знал, что она существует. Мой дед Алексей умер в далёком 1955-м году, другой дед, Леон, - в 1963-м, маленький братик моего одноклассника Вовки Толстикова - когда я был в четвертом классе, соседка тетя Люся Козюлина удавилась, соседка бабушка Мельникова лежала в гробу, близкий друг брата хромой Юра  разбился на мотоцикле - Валера, белый, как полотно, простонал об этом - но никогда ещё не разливалась по моему телу такая тоска от смерти совсем не близкого мне человека, президента страны, далёкой от меня во всех смыслах. Тогда я впервые почувствовал Дух Смерти, тяжёлый, тревожный - не естественного конца жизни, а дух убийства.

     Тетя Люся убила себя, она так захотела, что на нее нашло - измена Андрея? Оставила двоих маленьких детей и шагнула в небытие. Дед Алексей, дед Леон и бабушка Мельникова умерли от старости, маленький Сережа Толстиков - от болезни, хромой Юра попал ночью в аварию и перевернулся на мотоцикле - их никто не убивал, не стрелял в них, не бросал на них бомбы и снаряды, поэтому их смерти я, подросток, воспринимал отстраненно, быстро забывал или старался забыть о них, ведь в это время во дворе, на улице была Жизнь, Друзья, Красота.
А здесь - убийство. Кеннеди убили из винтовки. Кто-то прицелился и выстрелил. Не на войне и не во врага, а в своего президента. И красивая его голова мотнулась в сторону, обагрилась кровью и стала безобразной, как безобразна сама Смерть.

     В нашем классе учился мальчик по фамилии Черненко. Однажды, через год или два после убийства Кеннеди, мой папа рано утром приехал с "участка" - это была совхозная земля, где выращивали корма для животных и где работники откормсовхоза сажали себе картошку - и прошептал маме, но я услышал, что Черненко убил Черкасова, по пьянке, ножом. Черненко работал водителем в совхозе и приехал на участок в командировку, а Черкасов, полный и весёлый такой человек, жил и работал на этом участке, заведовал там  хозяйством. Этот Черненко был отцом моего одноклассника, и на следующий день мальчик пришел в школу и сидел с широко открытыми испуганными глазами, полными слез. Через некоторое время он перестал ходить в школу. Потом сказали, что его отца посадили на 7 лет.

     После 22 ноября 1963 года было немало смертей вокруг. Володя Тимофеев, едва окончив военное авиационное училище, умер в 1972-м 20-летним от рака горла. Младший сержант Николай Бочаров из Москвы в начале того же года разбился, прыгая с парашютом в поисково-спасательном полку, где я служил. Немолодой и пьющий техник Серега Колмогорцев после перевода его в другую эскадрилью застрелил на дежурстве замполита капитана Дудко и смертельно ранил себя. Эти и другие единичные, как мне тогда казалось, происшествия воспринимались мною как случайные, которых не должно было быть и которые не будут повторяться в будущем.

     Тоска Смерти вернулась через 36 лет, будто зароненное в мою душу 23 ноября 1963 г. семя  стало расти против  моей воли. Взрывы домов в Москве и России в сентябре 1999-го года вернули мне тревожное и тяжелое ощущение Духа Смерти, который забирает жизни людей, детей, уничтожая их и их души, ничего не оставляя, во имя только одному Ему, как Он считает, известной цели, оправдывающей всё. Теперь-то мы понимаем, зачем убивали Джона Кеннеди, зачем взрывали дома, зачем непрерывно устраивали террористические акты, не давая навсегда исчезнуть Духу Смерти, не давая забыть о Нем, стереть Его из памяти. Власть, деньги, месть - старо, как мир. Неужели так будет всегда, вечно, пока этот мир существует?

     Но нет. Им, этим снайперам, убийцам Жизни всё-равно не убить ни саму Жизнь, ни Дух Красоты. Эти два простых понятия - Жизнь и Красота - им всё-равно не подвластны. Им никогда не стать Богом.

     Надо было им в юности не крыс гонять по подвалам, а чаще заглядывать в окна женской бани. Ведь там можно было увидеть то, что делает Дух Смерти бессильным, уничтожает его - Красоту! А увидев и научившись Красоте никогда не будешь проводником Смерти и носителем его Духа.