Когда глотает дракон

 
   Есть много порядочных оперов. У них нервная и тяжелая работа. Сидят в засаде, часто весь день на улице. Работа с людьми самая трудная, и иногда уходят годы, чтобы раскрыть уголовное дело.

Но есть и другие. Время от времени в очередной раз взятые с поличным опера начинают признаваться. Как подкидывали наркотики, как ради показателей ставили на поток фальсификацию уголовных дел. Но это бывает редко. И в основном тогда, когда эта уголовка получает резонанс, общество встревожено, а состряпанное обвинение рассыпается.
 
Вспомнилось мне одно дело. В 2010 году защищаю я человека по сбыту наркотиков в крупном размере в одном из районных судов Москвы. Статья особо тяжкая. Сроки светят не просто большие, а космические, от 10 до 20 лет. Подсудимый арестован. Прочитал внимательно его дело. Уже в середине процесса я вступил в него, следствие прошло без моего участия. Понимаю, что уголовная статья сфальсифицирована. Но понимать мало. Надо доказать.

Допрашиваю в суде опера-свидетеля обвинения. А он, как пьяный, глаза блестят, язык заплетается, а запаха нет. И правда понемногу вылезла из его показаний. Надо лишь задавать  вопросы простые, точные, но быстрые:

- Ваши действия после изъятия наркотика? Как потом упаковываете? Проводите ли другие ОРМ с наркотиками? С кем согласовываете, кто визы ставит на рапортах?

И опер запутался.
 
Я догадался, что он сам плотно сидит на наркоте, и другим ее толкает для возбуждения уголовных дел. После его допроса я попросил перерыв и вышел с ним в коридор:

- Знаю все,- говорю, как Вы подбрасываете. У Вас своя наркота есть и даже знаю, где лежит.

В общем, взял его на понт. И ничего бы у меня не получилось, если бы не его кайфовое состояние.
 
Он у меня спрашивает:

- Вам кто из наших про банку сказал?

Достал сигареты, и пошел вниз по лестнице. Ну, не бежать мне за ним, хотя так хотелось его дожать.

В отчаянии после суда я пришел в районный отдел собственной безопасности:

- Проведите проверку, прошу. Люди огромные сроки получают. У них какая-то банка есть с наркотой, и они дела уголовные шлепают.

Через некоторое время опер ОСБ позвонил мне сам:
 
- Подтвердилось. Нашли в полиции жестяную банку. В ней килограмм героина. Нигде по документам не числится. Дело возбудили.

Я говорю:

 -Значит, схватите этих уродов, кто подбрасывает людям наркоту?

-Нет,- говорит.- Мы ее нашли в общем помещении-серверной у оперов, участвующих по Вашему делу. Всех оперов опросили, а они в в отказе, типа ничего не знают. Дело у нас теперь есть, а подозреваемых нет.

И что мне делать? Как мне, в моем конкретном случае доказать подлог? Подошел к прокурору в суде, прошу ее доложить своему руководству, что нельзя с такими доказательствами человека обвинять. Она от меня отмахнулась. Сидит, в перерыве суда достала зеркало и губы подкрашивает. Для нее это совсем неинтересно.

После перерыва я пошел ва-банк, на ходу составил, и зачитал в судебном заседании ходатайство об отводе прокурора. Это немного взбодрило ее, и она  оскорбилась:

- Мне за семь лет работы никто не заявлял отвода.

Но это же мелочь по сравнению с тем, что человек долгие годы проведет в тюрьме. На следующее заседание пришел сам прокурор района.

- Где Вы видите фальсификацию?

И я подробно, на семи листах письменно даю ей расклад. Она схватилась за голову. Попросила перерыв на месяц. Но не месяц, а два месяца они согласовывали уже с окружным  начальством. Очень долго окружная прокуратура не хотела прекращать обвинение.

Но случилось это редкое чудо. Прокурор в суде отказался от обвинения по особо тяжкой статье. Человек вышел из сизо на свободу.
 
Надо биться за своего подзащитного. И тогда судьба дарит шансы.