Отец и сын

Роман Голомазов. Отец и сын.
Посвящается моему отцу.
Часть 1. Начало.
Глава 1. Путь в никуда.
Машина шла по скоростной магистрали, удаляясь от города с его суетой, шумом и хамством – впереди их ждал хороший летний отдых – позднее лето так прекрасно в этих краях: отец и сын ехали отдохнуть в село Бриллиантово, где их ждал чистый домик отца. Сам сын, которому было всего пятнадцать, с наслаждением прокручивал на своем смартфоне новостную ленту и с лепетом доказывал отцы, что одна видео приставка лучше другой. Молчаливый отец лишь кивал и слегка прибавлял громкость в машине. До знаменного села Бриллиантово осталось с полчаса езды. У отца и сына состоялся разговор.
-Пап, я лично считаю, что бессмертие дается человеку не сразу – его надо заслужить, велеречиво начал сын.
-Где ты этого нахватался? Лаконично ответил отец.
-Как это где? Вопросом на вопрос ответил сын и раскрыл голографическую проекцию на своем телефоне. Смотря внимательно. Он пошевелил пальцами голограмму и на проекционный экран автомобиля – в месте пол потолком – вылилось изображение книги, а именно «Войны и мир» Толстого.
Сам отец внимательно наблюдал за действиями сына и удивлялся, что современная молодежь еще помнит «Войну и мир», которую и сам он читал в детстве: все же после 130 – летия Победы, юноши затерялись в своих комиксах. А тем временем их автомобиль вышел на сенсорную магистраль и усталый отец, наконец, отпустил руль – теперь машина ехали сама, случилось то, о чем простые россияне лет сорок назад могил только мечтать  - машина едет сама!
Сын раскладывал семантический анализ произведения, показывал отцу качественный анализ произведения и объяснял, как именно Толстой обессмертил себя – написав классическое произведение. Отец, как всегда, молча слушал и время от времени поддакивал, а потом не удержался и спросил:
-Как ты экзамены собираешься сдавать, с голограммой что ли?
По лицу сына пронеслась тень, и он просто ответил:
-Нет, без нее – мне думается экзамены в девятом классе не такие уж и сложные. Это тебе не в армии по горам бегать (отец был майором мотострелковой роты)…
Они немного помолчали; потом отец включил левый поворотник, взял управление и автомобиль плавно вошел в поворот – до их заветного села осталось не больше двадцати километров. Сын внимательно смотрел в окно: он заметил боевого меха – этого огромного робота из стали с двумя авиационными турелями вместо рук, похожего на гигантского цыпленка, умеющего одно уязвимое место – сенсорный нерв, ударив по которому можно свалить эут тушу; смотрел, как дети запускают дроны, увидел малыша, который бежал по обочине дороги с красным шариком в руках. «Милый малыш! Подумал сын, все радуется. Что еще тут делать, как не радоваться? Скоро в школу. Был бы я как папа: не сопливым пятнадцатилетним щенком, а крутым, тридцатидевятилетним майором, то сам бы сейчас вел свою собственную машину – так все просто!»
Они почувствовали это сразу – это как в звуке симфонии оркестра затесался диссонанс, чья то скрипка сыграла не ту ноту!..Небо на востоке поалело, стало тягучем, раздался вой и сильный кинетический удар чуть не опрокинул машину – папин автомобиль чудом не перевернуло вверх тормашками («Благодаря тому, что отец – очень хороший водитель.» не к месту подумал сны.). Стало очень жарко – словно их занесли в горячую печку. Вспашка безжалостного белесого света, на секунду выжегшая им глаза. Волны жара и боли, подступившие внезапно и так неожиданно! А самое страшное: на месте покинутого ими любимого города завис гриб ядерного взрыва!
-Иерихонская труба! Не удержался отец.
Затем лидер связки включил нужную передачу и что есть мочи погнал в сторону села Бриллиантово. Если бы у сына были длинные волосы, то он бы увидел свою седину – кто – то нанес тактический ядерный удар по его родному городу! «Что это за чертовщина, подумал сын, что вообще произошло?! Мы что, сейчас с папой, пережили ядерный взрыв, и самое страшное позади?!» Но, самое страшное их ждало впереди – приближалась радиация, это проклятие ядерной войны!.. Но, самое страшное было позади – они, каким то чудом, выжили!
Отец гнал как одержимый – словно славное село могло спасти их от радиации. На такой скорости, они, действительно в родное село еще не въезжали. Сын смотрел на сбитые с елок и сосен иголки и думал о своем. Его мир только что рухнул – он остался олни с отцом: не будет больше игр, добрых книг и скучных занятий; они в прямом смысле едут в никуда.
-Куда мы едем? Не удержался сын.
-Там, в деревне, начал быстро объяснять отец, у одного богатого поселенца есть под домом бункер, если возможно, мы там укроемся. И у него есть запас радина.
-Какого радина?
-Это антидот от радиации…Армейское средство. Такой порошок или кристалл, что повышает резонансную толерантность к радиоактивным осадкам.
-Понял, лаконично ответил сын.
А кругом шумела война: звери покидали свои лесные укрытия и неслись прочь от центра ядерного взрыва; люди пытались найти хоть какое – то укрытие от наступающей беды; трубы сахарного завода близь их деревни светились красным. Паника, суета, суматоха, смерть!..
Отец уверенно вел машину и очень скоро они въехали в село Бриллиантово. До искомого дома остался километр – этот богатей с бункером построил себе целый замок на утесе речного берега. «Богатеи все на одно лицо.» Подумалось сыну. В тот момент он даже себя не осознавал – весь его мир рухнул у него на глазах, что либо сделать в этой ситуации было уже невозможно. Вся их семейная история, то, что ощущал и то, чего он боялся, стало явью. Сколько выживет после взрыва? Сколько осталось? Вся ли Земля покрыта ядерными бомбардировками или только их регион? Сын этого не знал – рядом был уверенный в себе отец, который успокаивал подростка. Если бы тут была мама, которая осталась в городе, то она бы попытался утешить своего сына, обнять и приголубить. Но, зачем? Кругом война и другого мира просто нет. У подростка начался процесс взросления.
А тем времен отец резко въехал в открытые ворота усадьбы богатого человека, чуть не врезавшись в чье – то тело – как потом выяснилось, тело именно хозяина усадьбы, не добежавшего до своего бункера: этого тучного человека свали инфаркт. Сын было принялся доставать вещи, но, отец больно взяв его за руку, потянул в сторону земляных ворот – особой надстройки с люком, где находился бункер.
Полубезумный отец очень быстро отвинчивал люк бункера, а сын смотрел на полыхающий мир, отдавая дань усопшему миру. Наконец, люк открылся, и они проникли внутрь. Там было холодно и сыро. Они без команды стали срывать с себя одежду – так яростно, что, казалось, сдерут с себя кожу.
Они очень быстро нашли привходный душ, где долго стояли под горячими струями, вымывая тело, выбивая из себя радиацию, которая неминуемо их настигнет. Радиация, что страшней войны.
Сын сидел, прислонившись спиной к бетонной стене и думал, пытался постичь произошедшее с ним. «Что случилось? Как, я остался один?» Мелькало в голове. Голый отец присел перед ним на корточки и что – то протянул, какую белесую, с голубом отливом таблетку.
-Что это? Вяло спросил сын.
-Радин. Съешь – он поможет победить радиацию.
-А ты?
-На двоих разделим.
И отец с сыном стали есть радин. Тусклая лампочка на потолке освещала их скудный обед.
В этом мрачном подземелье отец и сын провели пятнадцать лет.
















































Глава 2. Тренировки сына.
Убежище оказалось не таким уж и страшным, если взглянуть на это под правильным углом – бункер был ужасен, но, все же, в нем можно было жить. Собственно, этот бункер и стал для отца и сына их новым домом, т.к. выйти наружу они не могли – ведь там ждала нарастающая радиация, счетчики фонили!
Бункер, как и большинство им подобных гражданских объектов, состоял из трех зон – основной, жилой зоны; зоны технического обеспечения, где находились очистные сооружения и компрессор, изготовляющий воздух; и, совсем маленькая кухонька, где они готовили себе скудную еду из нз богача, чей труп теперь разлагался наверху. Бункер был углублен на два километра под землю – собственно, отец и сын и попали сюда по винтовой лестнице, после закрытия герметичного люка – там их ждал предбанник с горячей душевой и необходимыми запасами радина – особого препарата, который они употребляли для снижения фона радиации – ее действия – на свой организма. Радин был разработан военными и вполне был доступен и гражданским – простой заменитель йода.
Первые дин были жуткими. Даже мужественный отец слегка подался меланхолии, что уж говгпть о сыне, который места себе не находил – его мир рухнул у него на глазах, чего еще хотеть? Чего желать? Нет уже не друзей, ни школы; все родственники погибли…Он остался один с отцом – в странном, новом и жестоком мире он был почти одиночкой. И нечем было занять себя.
Как – то ближе к концу первого месяца в этом противоядерном убежище, отец и сын пили кофе, запас которого, здесь, казалось, был не ограничен.
-Знаешь что, сынок?
-Что отец?
Ответ последовал не сразу – взрослый мужчина какое – то время изучал сидящего перед ним подростка, но, все же, ответил:
-Тебя нужно заниматься.
-Заниматься чем?
-Боевыми искусствами.
Тут уж помолчал сын, а, потом, махнув бритой на лысо головой, дерзко спросил:
-Какими еще искусствами? В его глазах блеснул злой огонек.
Отец предостерегающе понял руку и объяснил:
-У этого богача, помимо всех припарок, здесь есть голографический сенсорный проектор. В общем, как тебе сказать – мы пользовались такими в армии для обучения новичков азам рукопашного боя – голографический тренер? Т.е. ты будешь тренироваться с голограммой, которая будет учить тебя убивать. Вдруг этот навык пригодиться наверху.
Они какое- то время молчали, попивая горький напиток (ни отец, ни сын никогда не пили кофе с сахаром). Молчали, думая о своем. Сын нарушил молчание.
-Пап, ты думаешь там ядерная зима, летают ядерные мухи?
-Честно –  не знаю – спадет фон, выйдем, посмотрим.
Отец краем глаза мазнул по внешнему счетчику Гейгера, отображавшим высокий фон радиоактивного заражения, он вздохнул, а потом, смотря в глаза своему сыну сказал:
-К тебе надо спать, к тому же…Забудь ты уже про прежнюю жизнь. Нет уже тех людей, нет ни городов, ни армий. Там – ад. Мы ведь чудом и спаслись…
Какое – то время они молчали, а потом отец снова заговорил:
-Тебе нужно читать. («Чтобы не стать дебилом.» Подумал про себя отец, но, вслух этого не сказал.) Я подведу свет к твоей койке – они спали на раскладушках – и, ты будешь читать перед сном.
-Отголоски сказок внешнего мира?
-Ну, как – то так. Там ведь и серьезные книжки есть. Уже серьезно ответил отец.
-Какие, например? Зло бросил сын.
-А вот ты Библию хоть раз читал до конца?
-А ты? Парировал сын.
-Я – нет. Но, может, твоему поколению зайдет. Тебе ведь всего пятнадцать – перед тобой целая жизнь…пусть и в таком странном месте как это, чуть с грустью ответил отец. Это и есть новый мир. Ладно, погоняли чаи, теперь спать. Завтра буду налаживать для тебя голографический проектор. Спокойной ночи.
-Спокойной ночи.
Отец и сын ополоснули кружки и улеглись на свои раскладушки. Прежде чем заснуть настоящим, крепким сном, сын очень долго слушал дыхательный ритм отца. А потом он заснул – впервые за этот месяц; а, наутро, его ждал уже новый день.
Сына разбудил звуки дрели или мини отбойного молотка – он точно не знал – это отец монтировал турником. «Это за каким еще?,,» зло подумал он, но, потом, вспомнил, что было условлено – наступал первый день его тренировок.
Когда отец закончил монтировать турник, на котором сыну предстояло подтягиваться, семья села за завтрак – рыбные консервы и восстановленный хлеб, который они наполняли водой и ели. Это был обычный день, который, возможно – только возможно! – наполнится новой краской: ведь отец и вправду, пока сын спал, переместил голографический проектор на середину центральной комнаты бункера. Это и был обычный сензитивный голографический проектор с нано – голограммой, способной бить своего оппонента, т.е., если сын пропустит удар, то, он, его, действительно, получит. «Это будет интересно!» Промелькнуло в голове у сына.
Немного повозившись с панелью управления, сын выбрал нужную программу – «для новичков» - а потом нажал пуск. В ту же секунду пространство перед ним озарилось голубоватым светом и медленно сформировалось в мужскую фигуру: перед ним стоял высокой мужчина с лицом забранной простой синей маской; брови были черные.
Этот неандерталец принял боевую стойку, которую неумело перенял сын (перед тренировкой он вставил капу, одел перчатки и специальную обувь – все компоненты нашлись в запасах бункера. «Парень точно готовился к ядерной зиме.» Снова подумалось сыну.)
Первый удар он пропустил, как и второй – голограмма безжалостно избивала его, выколачивая из него дух. Вытирая рукавом разбитое лицо, сын наполнился яростью. «Ах, ты сука!» Мелькнула в голове. Человек, который никогда не дрался даже со сверстниками, а лишь играл в прикольные видеоигры про бойцов преисполнился злобы. «Меня так просто не взять, уродливая тень!» Он нанес удар в ответ, потом еще, потом инстинктивно блокировал, потом поймал на прием. Голограмма удобно легла, и сын совершил добивание – сломал шею. Слегка подергивавшиеся синеватое тело опустилось на пол, теряя вес. Все было кончено.
-Неплохо получилось.
Сын вздрогнул от голоса отца; он обернулся и сказал:
-Я потом попробую еще.
-Попробуй.
Отец какое – то время молчал, рассматривая поле сражения, а потом сказал:
-Тебе надо немного подкачаться – там есть специальная программа…
-Я знаю. Перебил сын. «Я не маленький мальчик.» Подумал он, но, вслух он этого не сказал.
Потом сын включил голограмму на нужный режим и стал за ней повторять движения, раскачивавшие мышцы тела. За те пятнадцать лет, что он прожил в бункере с отцом, сын так натренировался, что мог сделать пять подтягиваний на одной руке.
Наступила пора выбрать оружие. У экс – хозяина бункера была неплохая подборка холодного оружия и небольшой устаревший Калашников – 20 – особая модификация автомата, который потом пригодился в одной большой кампании на территории Юго – восточной Азии; сын тогда был маленький. Были и метательные виды оружия – сюрикены, метательные спицы, метательные ежи. «Ты настоящий романтик.» Мысленно обратился сын к мертвому хозяину бункера, откалывая в сторону ненужные предметы: какие сюрикены, если скорость пули опережает мысль?! Сын выбрал себе всего два вида холодного оружия – это энергетический титановый меч, который, после трех атак, заряжается энергией и два простых парных ножа – японский из легированной стали танто, японских кинжала. Сын присматривался к японской алебарде, но не стал ее брать – лишний вес на себе таскать. Следующие пятнадцать лет он изучал именно эти два вида этого холодного оружия – меч и парные ножи – и неплохо в этом преуспел.
Многие дисциплины он пропустил – так, например, он не лазил по горам и не вскрывал отмычкой замки, т.к. для первого не было скалолазного стенда (который, кстати, был в его родном городе до войны),а, для второго не было замков. А еще, сыну так и не удалось зарядить энергетический меч – голограмма для этого не подходила, нужен был обычный противник.
Он много читал – тут была отличная подборка разной литературы – имелись даже те книги, о которых он, вообще не слышал. Самое смешное, что и отец также очень много читал – над их раскладушками всегда горел ночник.
По вечерам они с отцом пили кофе с радином и говорили о будущем – чем именно им заниматься наверху, если фон когда – нибудь спадет. Как правило, говорил, в основном, сын, а отец молча слушал. Сын рассказывал о друзьях, погибших в ядерном огне, о сгоревшей школы, о спортзале в торговом центре, который он больше никогда не посетит. Отец возразил:
-Ты забываешь, где мы находимся, веско ответил он, это и есть убежище. При помощи радина у нас нет рака – еды здесь хватит на 47 лет. Ты не переживай – у меня тоже были родственники и знакомые в мертвом городе. Но, теперь, мы одни.
Сын ничего не мог сказать вопреки.
К началу третьего года их пребывания в бункер, фон стал слегка спадать. К десятому году он стал умеренным, как на месте взрыва ядерной электростанции . А к шестнадцатому году – когда прошло ровно пятнадцать лет и одни день их добровольного заключения, фон стал нормальным: т.е. он, конечно, был завышен, но, для жизни уже не опасен. Можно было выходить наружу.
-Собирайся, сказал отец сыну, выйдем посмотрим, что наверху.
И они стали собираться: собираться для того, чтобы впервые за пятнадцать лет увидеть Солнце.





















Часть 2. «Пойдем по зорьке на мутанта?!»
Глава 3. Киберкабан.
Они стояли в полутьме, ждали. Было страшно – наверху лежал новый, неизведанный, девственный мир, перепаханный ядерной войной. После открытия створок бункера отцу и сыну предстояло его увидеть, увидеть мир, в котором они теперь будет жить.
Ни сын, ни отец ночь перл выходом из бункере не спали – сын, потому что не мог уснуть, а отец, потому что ему было все равно. Отец был военный, выполнял задания миссии – правда, никого не убивал ни разу, но от этого он не становился менее опасным. Сын плохо спал лишь потому, что думал, пригодятся ли его навыки наверху – все же боевые искусства являются оружием ближнего боя, а не дальнего – его могли просто пристрелить! В общем эти двое выживших в ядерной войне сейчас на вялых ногах стояли перед дверьми бункера, ожидая чего –то. А именно: они ждали, когда отступит страх перед неведомым.
Сын ударил по кнопке и ворота бункера стали открываться. Отца и сына залил яркий свет – нещадное, беспощадное Солнце голубой планеты окутало их своим светом, неумолимым и безжалостным. Отец и сын тут же одели очки и шагнули в новый мир. Сын шагнул первым.
Самое смешное, что двор этого человека не изменился внешне: те же дрова около дома, технические присройки и большой дом усадьбы; а вот от самого хозяина осталось мало: лишь обглоданный скелет. Кто или что его обглодало было не понятно...
Самое смешное для сына было то, что он слышит фон насекомых – именно фон, не странные звуки или шорох, а так, словно как до войны: играли свирель саранча, пели кузнечики. «Сейчас заверну за угол, а там огромный, летающий таракан. Вот будет умора.» Думал сын, положа потную ладонь на эфес меча, который он пристроил за правым плечом; в ножнах на предплечьях позвякивали ножи. Он был готов.
-Пойдем. Позвал отец.
-Что? Удился сын.
-Пойдем посмотрим деревню: вдруг кто – то выжил.
И они неспешной походкой вышли на широкую центральную улица Бриллиантово, бывшего родового села зажиточных крестьян, из потомков которых и произошел отец. Сын в свою очередь воспринимал Бриллиантово не как родную деревню, а просто как скучную, с плохим интернетом точку на карте; никакого умиления к сельской жизни он не испытывал, как ни старался его на это направить отец. Деревня и есть деревня, думалось сыну. Но, сейчас, идя по знакомым улицам, он увидел нечто новое, нечто, чему не сразу дал определение.
Мир изменился. Он не потускнел – Солнце было ясным – что – то произошло в самом мире, какая струна мироздания была порвана. Что – то было не так. Они выжили. Сын, поднимаясь наверх, готовился увидеть мир разрушений, мир без надежды. Обреченный мир. Но тут, на поверхности, он его не увидел. Мир был целый, реальный. Бегали какие – то собаки – или же животные очень на них похожие – пели птицы странные трели («Если это птицы конечно.» Подумалось сыну, а не люди – птицы, люди, превращенные в птиц.» Но эта мысль была позорной и он не стал ее развивать.), раздавался стук молотка. А потом они встретили людей.
И отец и сын сразу вскинулись, готовые отбить атаку, но, из боковой улицы им навстречу вышла обычная женщина средних лет, закутанная в коричневое одеяло. Она своей осанкой походила на маленькую запятую – сыну она показалась сущей старухой, но, ладонь с рукоятки энергетического меча он не убрал.
-Помогите, люди добрые, взмолилась старуха, и при этом ее одеяния распахнулись, показывая радиоактивный ожог. Она была первым человеком в этом новом мире с ядерным ожогом, которого увидел сын. Выжила она.
-Что у вас случилось? Шагнул вперед сын, убирая руку с оружия – никакой опасности эта женщина не представляла, но, все же отец держал ее под прицелом автомата – мало ли что может случиться, каннибалы какие – нибудь нападут.
-В лесу появилось мерзкое чудовище. Монстр. Он грабит наши посевы и убивает людей. Вы – воины. Вы должны с этим справиться.
Отец и сын переглянулись. Какое –то время они молчали, потом отошли в сторону и стали обсуждать услышанное; говорил, в основном, сын.
-Послушай, отец, а может это то, за чем мы вообще выжили! Подумай – может, наше предназначение ходить по этим радиоактивным пустошам и помогать людям. Спасать людей…
-А с чего ты вообще взял, что это кому – то нужно?
-Ты имеешь боезапас что ли в виду? Но у тебя ведь много патронов.
Отец какое – то время молчал, потом сказал:
-Ладно. Но, патроны бережем.
Сын повернулся и подошел женщине.
-Где водится чудовище?
Она указала рукой на темные чащи странно переплетшихся деревьев – на то что когда – то было красивым лесом у реки.
-Там живет чудовище. Но, оно выходит в сумерках. До них целых четыре часа. Хотите я вас покормлю?
Отец и  сын снова переглянулись. Сын робко кивнул женщине. «Что она, в конце концов яд нам даст в пищу или снотворное? Что, она, какой каннибал что ли?» Подумалось ему.
Женщина куда – то сходила – самое смешное был конец лета: вся эта история тогда и налась, но, было очень холодно, Солнце светило, но, не грело – и вернулась с прикольными котлетками розоватого цвета. Отец и сын взяли по одной. Сын сначала их понюхал, но, химических запахов не учуял, и смело употребил их в пищу. Только к концу второй котлеты, он понял, что ест насекомое.
-Из насекомых? Спросил он женщину.
-Из опарышей. Ну, таких червячков. После войны они стали больше и намного вкусней. На лице женщины отобразился голодный оскал. Она дала двум героям немного попить чистой воды, положив в обычную воду таблетки обеззараживатели.
Говорить было не о чем, да и не особо и хотелось. Отец и сын в камуфляже типа пустыня стояли на ветру этого промозглого мира и ждали своей судьбы. Что за чудовище притаилось в лесу? Способны ли они его победить? Сын думал, что да. «Папа, скорее всего, сомневается, думал он, но, если я подойду на расстояние удара к этой твари, то все будет кончено. Что там обитает? Мутировавшая белка, большой кузнечик – прями таки интересно?!»
Когда село Солнце и тени стали длинней, отец и сын неспешной походкой направились к темному лесу, где притаилось зло. Войдя под его кроны, охотники были удивлены наступавшей тьмой и почти физически ощутимым мраком. Сын списал это на то, что не снял свои солнцезащитные очки – он сделал это, потом его жест повторил отец. Стало чуть светлей.
Ни отец, ни сын никогда не занимались следопытством. В программе подготовки сына этот пункт вообще отсутствовал и тридцати летний воин вообще этого не умел делать; но, нужно как – то найти этого зверя и прикончить – желательно до того как он прикончит их! Задача была сложной. Можно, конечно, начать строить ловушку или им подобную ерунду, но, на это просто не хватит времени, да и само чудовище было огромным, суля по рассказам. Это как строить ловушку на щуку, а туда попал дельфин. Поэтому отец и сын просто пошли проторенной дорожкой, в надежде, что на ловца и зверь бежит.
И он прибежал…
Сначала они среди какофонии усыпающего леса – сверчки и прочее- услышали как бы легкое топанье, словно задрожала земля. А потом они увидели его.
На поляне, прямо напротив них стоял огромный, в рост человека вепрь, задние ноги которого были кибернетические, в виде металлических протезов; так же само туловище, задняя его половина была металлической. Это была помесь животного – мутанта и робота. Кто создал эту тварь, было непонятно, но, что с ней делать было ясно. Этот киберкабан заслуживал смерти.
Сын плавным движением достал из – за плеча энергетический меч, мельком обратив внимания, что индикатор нулевой – нужно было четыре полоски, чтобы совершить особое движение. «Сейчас будет первая полоска.» Подумал он, впадая в состояние, которое можно было охарактеризовать, как «дух, тело и оружие едины».
-Отвлеки, проорал сын отцу.
Тот, в свою очередь поднял автомат и дал короткую очередь в вепря – пули отскочили от его кожи. Но киберкабан уже выбрал цель – он решил наброситься на отца. Чего и хотел сын…
Отец и сын были равноудалены от чудовища; нужно было, чтобы этот дикий мутанта – киборг кинулся на отца, подставляя сыну свой незащищенный бок.
Все произошло в считанные доли секунды. Мир для сына стал плавным и текучим, он двигался быстрее – такого рода состояния он получал на своих интенсивных тренировках и уже хорошо ими владел. Сын прыгнул, взмахнул мечом, и голова этого ужасного вепря – убийцы отделилась от шеи, выплестывая потоки алой крови. Туловище проехала еще по инерции пару метров и, обезглавленное, уперлось в военные ботинки отца. Все было кончено.
-Пойдем по зорьке на мутанта, пап? Спросил сын.
-Пойдем обязательно, сынок, ответил отец, только штаны поменяю.
Недолго думая сын убрал меч в ножны, лишь спустив кровь по кровестоку – обратил внимания, что одна полоска на мече загорелась – а это означало, что еще два – три убийства и меч на самом деле можно будет активировать.
-Где будем ночевать? Спросил сын.
-Могли к женщине той вернуться, да только вот не стоит.
-Почему? Удивился сын.
-Потому что они так никогда не отстанут: спас деревню от одного монстра, скоро появятся еще. Убивать и убивать нечисть – что, мы для этого выживали в войне. Мы должны жить для себя, ты так не считаешь?
-Вообще – то нет. Мы выжили со строго определенной целью – именно, помогать другим людям. Я что, как придурок пятнадцать лет впустую изучал боевые искусства?
-Знаешь, сынок, минус боевых искусств?
-Да, знаю – пули быстрее кулаков...
Какое – то время оба молчали, потом отец убрал автомат за спину, предварительно сдвинув предохранитель в безопасное положение, кивнул сыну.
-Ладно, пойдем к той женщине ночевать…
-А куда потом?
-Что ж ты такой шустрый. На юг.
Глаза сына загорелись:
-В Среднюю Азию пойдем что – ли? Спросил он.
-Ну, да. Путь на север отрезан – там столько радиации, что радин не спасет, а на юге, в Азии никогда не было никаких военных объектов или чего – то подобного, там не было, скорее всего даже ядерных бомбардировок. Что там бомбить то?!
-Ты прав, пап. Так пойдем?
-Пойдем. Только трофей возьми.
Сын поднял за уши отрубленную им голову и понес в сторону деревни, как доказательство своей полезности. Их там уже ждали. Три женщины, одна из которых была та, что дала им котлет и еще две помоложе; одна из молодых опиралась на большую клюку – ее нога была чем – то раздроблена.
Сын вышел вперед с головой киберкабана в руке. Он сказал:
-Сделали, мать, как просили.
Пожилая женщина заговорила с благодарностью в голосе:
-Спасибо вам, орлы, век буду помнить. Зайдите заночевать.
Отец и сын переглянулись, но пошли за женщиной.
Проходя мимо чьего – то частокола, сын насадил на острие кола свой трофей.
Впереди отца и сына ждала долгая дорога, и они были к ней готовы.













































Глава 4. Первая кровь.
Отец и сын решили идти от Бриллиантова строго на юг, передвигаясь между уцелевшим населенными пунктами, иногда, если снова понадобиться, отбиваясь от местной мерзости, но, пока ничего такого не случалось. Они просто путешествовали по степи. Солнце было ярким, било в глаза, и сын, иногда, надевал солнцезащитные очки, понимая, что глаза еще недостаточно адаптировались к свету – ведь он провел больше пятнадцати лет в подземелье при свете красной лампочки. Отец не жаловался.
Кругом их был светлый подлунный мир, раскрашенный красками ядерной войны, то, что осталось от мира, то, что уцелело…
Проходя от селения к селению, в течении недели, отец и сын выменивали на радин еду; иногда продавали радин в лавочках, получая простую золотую монетку – местные нумизматы уверяли, что это чистое золото – но, кто знает! Запасы радина, вообще, им очень сильно пригодились, т.к. норма потребления для них была невысокой, т.к. они жили в бункере, куда радиации нет хода, и не стали мерзкими мутантами с радиационными ожогами, но, теперь, этот продукт, мало известный до ядерных бомбардировок, стал иметь ценность. В общем, отец и сын не бедствовали.
Иногда, засыпая на обочине пыльной дороги, сын ловил себя на мысли, что что –то скоро произойдёт, что – то нехорошее, что – то фатальное. Он засыпал и просыпался с этой мыслью и был к этому готов. Так и случилось через неделю, после их совместного выхода их бункера и Бриллиантова.
Отец и сын, эта бойкая двоица, увидели их сразу – увидели, и сразу поняли, что происходит. Трое мужчин обступили одинокую девушку с босыми ногами, один из них держал ее за волосы, а другой обнажал, извлекая покатое, белое тело наружу.
Отец ничего даже не успел сказать сыну – тот уже обнажая меч и скалясь, летел к этой группу. Первого он убил обычным способом – просто срубил ему голову; второго сильным ударом в грудь превратил в неравные половинки. Третий хотел укрыться за девушкой, но та, больно прокусила его запястье, и он отпустил ее. Сын заметил, что индикатор энергетического меча заполнен – можно было вложить его энергию в атаку; он так и сделал. Пошел в атаку. Двигался так быстро, что ветер свистел в ушах. Отрубил сначала руки, потом ноги, а обрубок от человека пронзил насквозь мечом через солнечное сплетение. Индикатор меча погас.
И спасенная девушка и отец смотрели на него странно. Сыну стало не по себе, его замутило: он изблевал свой завтрак на дорогу. Руки чуть дрожали, но, голова была ясной. Он это сделал – он впервые убил человека. Осознанность этого факта и то, что ничего нельзя вернуть назад подкосила его слегка, но, потом, он вспомнил где находится – это был жестокий мир радиоактивных пустошей. Ни кино и не видеоигра. Реальность.
Сын еще не до конца понял этот новый мир – лишь старался его понять, одновременно с этим понимая, что свое место в нем отыскал.
Он вытер рот рукавом камуфляжной куртки и кивнул отцу. Тот кивнул в ответ. В мире, где нет морали, где нет абсолютно никаких сдерживающих механизмов, в мире где полно крови, одинокий сын был полностью своим.
Отец и сын довели девушку до ее деревни, провели там день и наутро отправились дальше.
Поселяне рассказали им о удобной большой дороге ведущей на юг, которую протоптали еще в первые годы после бомбежек. Отец и сын решили ей воспользоваться.







Глава 5. Первое касание женщины.
Отец и сын нашли указанную им дорогу – большая, сухая полоска земли, вытоптанная множеством ног – и пошли по ней: благо дорога шла строго на юг – в сторону Средней Азии минуя Россию. И отец, и сын очень надеялись, что в этом регионе, действительно, не было бомбежек – хоть радина поменьше придется использовать!
На пути им встречались другие путники. Старые и молодые, мужчины и женщины, дети и их родители. Все в потертых старых куртках или плащах, усталые с ядерными ожогами, словно только что вышли из пекла ядерной печи. Все они инстинктивно сторонились людей с оружием – ведь и отец и сын не скрывали своего огнестрельного и холодного оружия от окружающих, это была их своего рода фишка – как вооруженный патруль в былые годы. Как два воина судьбы, расчертившие себе игровое поле…
Однажды на привале – уже был вечер – сын увидел женщину. Это была девочка – подросток со своей мамой что – то активно обсуждающая: может дорогу, а может друзей. Сын встал и подошел к ней. Обе женщины замолчали. Отец внимательно смотрел. Сын провел рукой по обезображенному ядерным ожогом лицу этой молодой женщины, потом отнял руку и долго молчал, смотря в ее фиалковые глаза. Он видел перед собой ровесницу войны – дитя, рожденное в этом жестоком мире, плод, обреченный на медленную гибель от радиации, та, что не станет его. Потом сын вернулся к отцу, и оба, поев простой пищи, улеглись на спину и стали наблюдать огромные звезды – небо было ясным и сухим, деревья качал ветер.
-Ты знаешь, пап, начал сын, это было мое первое касание женщины.
-Понравилось?
-Очень. Как нибудь повторю. Давай спать.
-Давай.
Оба закрыли глаза и очень быстро заснули. Сыну снилась эта молодая женщина в преображенном свете, без ожога и в хорошей одежде, такая красивая и молодая, ищущая себе жениха, какой могла бы быть лишь в мире без войны.
Проснувшись утром, отец и сын пошли дальше.
























Часть 3. Угрюмая река.
Глава 6. Наемники.
На девятые сутки пути, отец и сын обратили внимания, что место около них, по которой они проходили, по которой вела дорога, стала изменяться. Сначала это было незаметно – обочина слегка начинала пахнуть серой и смолой, а сама земля из глинозема превращаться в нечто черное, бесформенное, в нечто, в чем отсутствует жизнь. Сын подошел к одному из сучковатых деревьев без листьев и срубил его; внимательно смотрел на обрубок. Срез был сухой – что –то вытянуло жизнь из этого растения. Что – то в почве…
-Пап, обернулся сын, дерево умерло. Что скажешь, пойдем дальше или вернемся? В деревнях еще много работы…
-Все тут идут. Ничего с нами не случиться.
Они пошли дальше, но, стали внимательно оглядываться, в поисках чего неизвестного, отравившую эту землю.
На привале от земли шел горький смрад. На секунду, впереди них показались яркие огни, но, потом это видение исчезло.
Их ручные дозиметры показывали норму, но, в мире ядерных пустошей, никогда нельзя быть уверенным наверняка – ведь есть еще яд и токсины, которые тоже, как и радиация смертельны для организма.
Почти не спав ту ночь, отец и сын двинулись дальше. И сын поскользнулся…
Утренняя дымка еще не рассеялась, было холодно. Сын не просто поскользнулся – он полетел кубарем. Мягкая влажная земля похожая на глину влекло его собой, катила, превращая в прикольный колобок из энергии и зла. Будь это днем, сын никогда бы не попался на такое, но, в предрассветном тумане все было тайной – и помощники, и враги были скрыты. Поэтому сын, по неизбежности преодолел тридцати метров кувырком и плюхнулся в стоячую, ржавую воду, которой хватил открытым ртом и тут же изблевал обратно вместе с не очень калорийным завтраком. Чьи – то руки потянули его из воды и втащили на сушу. Ошеломленный сын стал осматриваться.
Перед ним стоял парень лет двадцати с голубыми глазами и белыми волосами, видимых ядерных ожогов не было, но, это еще ни о чем не говорило – к тому же он мог быть мутантом – таковых они с отцом уже встречали на пустошах. Страшные создания, чья ДНК навсегда была изменена радиацией, превратившиеся в уродов с птичьим клювами, лапами животных и мерзкими пастями неизвестно кого. Всегда голодные и отчаянные, исторгнутые из человеческого общества за свое уродство. Однажды они встретили такого огромного мутанта, который в одних штанах засеивал участок рожью, то сыну даже на секунду показалось, что этого монстра с крабовым панцирем будет сложно убить. Но, проверять он не стал. Сдержался.
Его новый знакомец просто смотрел на него, а потом заговорил:
-Ты чуть не утонул в Угрюмой.
-Где не утонул? В какой еще угрюмой?
-Сын! Сын! Раздался в отдалении голос отца.
«Это что, западня какая – то, думал сын, отжимая штанины от ржавой воды, не похоже, вроде. Обычный брод. И какая еще угрюмая? Река что ли? Но, какие реки здесь, где ни на одной карте рек вообще нет. Фантасмагория.»
Отец уже спускался к нему по крутому склону. Солнышко стало припекать и ночной туман рассеивался, стали являться человеческие фигуры, общие контуры …речного берега. Это и в самом деле была река!
Не смотря на географические карты, это была река – новая река в Средней Азии. Наверное, ее породил разлом тектонической плиты, когда, после ядерной бомбардировки Земля треснула в нескольких местах, впрочем, не расколовшись полностью, образовались новые реки, новые пустыни и новые низины. Те места нового мира, которые хотелось исследовать. «Неплохо бы посетить свой родной город, подумалось сыну, там сейчас хорошо – радиации почти нет.»
-Ты как? Спросил подошедший отец.
-Пострадала только моя гордость.
-Вот тебе и твое хваленное ниндзюцу – лучше надо было учиться.
Сын ничего не сказал.
Они с интересом стали осматриваться – они, действительно, были на берегу реки. Ее илистые берега хорошо просматривались во вставшем Солнце, разогнавшим утренний туман.
Тут были и люди: множество снующих туда и сюда фигур, что –  несущих в своих руках. Были и строение: достаточно убогие домишки, напоминающие здания в доках, которые видел сын, когда отдыхал в Симферополе.
-Это ведь небольшой порт, пап?
-Похоже, сын. Пойдем позавтракаем – в портах всегда есть столовые.
И они отправились искать еду. Нашли по запаху – запах жарящихся крыс ни с чем не спутаешь. Стали с аппетитом есть и более детально осматриваться.
Заведение, в котором они завтракали, напоминало лавку коробейщика, поставленную на попа – тут было не особо много места для торговли; в основном, все места занимали какие – то двух – трехэтажные здания из досок, в которых, скорее всего, хранился товар, и к которым постоянно подходили какие – то люди и выносили из них тюки. По внешнему виду эти тюки напоминали мешки с пшеницей – в этом мире есть, где расти пшенице?
Прогуливаясь, отец и сын, встретили очень много детей – многие малыши с удовольствием купались в реке, выходя из нее грязевыми карапузами. День был ясный, конец августа, было очень жарко. Сын и сам решил немножко искупаться. Подошел к реке, решился уже было снять одежду, но не стал – масляные струи воды его не привлекали. Возвращаясь обратно к отцу с илового берега, его не отпуская мысль, что, все же, рано или поздно он окунется в эту воду.
-Как думаешь, откуда взялась река? На картах ее нет, спросил его отец.
-Это как – то связано со сдвигом тектонических плит. Взрыв расколол землю, и в нее, в раскол натекла грязная, мутная, грунтовая вода. И получилась река.
-Она даже больше Волги. Видишь?
И действительно, полностью взошедшее Солнце, осветило широту реки – она была такой объемистой, что уступала только Енисею. «Интересно, она замерзает на зиму? Подумал сын. Скорее всего нет – иначе бы тут не было столько торгашей – коробейшиков, промышляющих круглый год. Странный климат стоит – вместо ядерной зимы, обычное, даже пожалуй сверхтеплое лето. Очень странное…Сколько еще таких сюрпризов нас ждет в пути? Горы в пустыне, моря на месте покинутых городов…Очень интересно.»
Отец и сын услышали громкий гудок и синхронно обернулись на него. К одной из импровизированных пристаней пришвартовывалось судно. Это был огромный корабль, по своей площади напоминавший два футбольных поля, строение из промасленного леса, покрытого смолой и пластиком; сзади корабля был огромный мотор, мерно гудевший и слегка подвывающий в такт движению. Весь корабль был заставлен множеством палаток, в которых, по-видимому, обитали коробейщики. Отец и сын переглянулись – им обоим в одно и то же время пришла одна и та же мысль: почему бы не воспользоваться в своем путешествии услугой этого морского монстра, благо им по пути?
Не сговариваясь, они тронулись к причалу, куда уже добегала толпа детишек и лодырничающих взрослых. Когда были установлены ставни (отец и сын стояли чуть вдалеке, наблюдая) с них стали спускать товар: рослые, плечистые ребята на своих горбах сносили тюки с провизией и другим товаром.
Сны, по старой привычке, стал изучать систему безопасности. Корабль охраняло около тридцати человек без огнестрельного оружия, вооруженных, в основном, дрынами, которыми не умели пользоваться. Сын мог бы порубить их в капусту за двадцать секунд. «Слабаки.» Подумалось ему. С охраной, он, конечно, еще ни разу не дрался, но, если он смог убить живого человека, остановив этим насилие, то с этими клоунами он точно справиться. И тут сыну пришла отличная идея: как им с отцом воспользоваться этим судном в их путешествии.
Сын вышел вперед сознательно задев плечом одного из охранников с дрыном; тот озлобился, замахнулся своей толстой палкой, но, ударить не успел – сын уже ударил его кулаком снизу в солнечное сплетение. Тот согнулся, выронив палку, и даже не смог позвать на помощь, настолько сильный был удар.
Оставшиеся на корабле охранники подняли хай, но, вместо того, чтобы навалиться на наглеца всем скопом, они окружили одну из палаток, словно ожидая чего – то. И это что - то появилось.
Из палатки вышел рослый, весь татуированный мужик с большим брюшком и сразу двумя дрынами в каждой руке.
-Справишься, сынок? Юмористически спросил отец.
Сын ничего не ответил, а, вместо этого, разбежался, набрав приличную скорость, и на скорости протаранил амбала боковым ударом ноги, который отбросил противника на добрых шесть метров, поломав ему ребра.
Потом сын, к удивлению собравшихся, стал мирно подняв руки и обращаясь к остаткам охраны, сказал:
-Я лишь хотел вакансию охранника испробовать.
Они не поняли. Он повторил:
-Возьмете в охрану?
Группа дрынодержцев долго совещались, а потом закивали. Так отец и сын устроились на паром «Орфей».
Вечером поедая скудный ужин из речных улиток и запаивая все это горьким кофе с радином, отец и сын слушали рассказы об Угрюм – реке. Они были уже зачислены в штат охранников (сын уже успел помирится с избитыми им людьми) и поэтому ужинали на корабле, гигантском пароме с дизельным двигателем, который отправлялся в мифический Караван – Базар – торговый город в Средней Азии, среди персонала. Корабль должен был отплыть утром.
В рассказах об Угрюмой реке слышалась ностальгия прошлых лет – далекие края, неисследимые пути. Было интересно слушать. Сын не удержался и сказал отцу:
-Видишь, мое хваленное ниндзюцу отвоевало нам место на пароме – теперь едем на халяву. Плюс еще денег получим. Работа халявная – от кого тут охранять корабль, от морских пиратов?
-Можно было устроиться на паром и без мордобоя. Ты их чуть не убил.
-Но, не убил же!..Я всегда знаю меру.
-В таком мире, как этот, где нет сдерживающих факторов, мера очень зыбка – ее легко можно пересечь.
В ту ночь отец и сын друг другу больше ничего не сказали.
Засыпая и глядя на звезды, сын думал об уготованной ему участи на этих ядерных пустошах – постоянно спасать людей; набираться опыта; любить…Он пока еще не встретил в пути ни одной красивой женщины, в которую мог бы влюбиться, но все впереди.
Убаюкиваемый мерными звуками реки, он думал, что скрывают ее глубины, что там в ее недрах?! И убежал себя, что там просто вода. Но, он ошибался.






Глава 7. Киберосьминог.
Путь на пароме до Караван – Базара – огромного торгового города – занимал четыре дня, т.е. от порта в котором отец и сын взошли на борт охранниками – наемниками – сам паром плыл из еще более далекой земли. Происхождение Угрюмой реки так и не удалось установить, и отец с сыном пришли к выводу, что, действительно, был сдвиг тектонических плит, проложивший новые реки и воздвигший новые горы.
Сам паром «Орфей» был достаточно уютен. Его всего покрывали палатки защитного цвета, в которых ютились люди или складывался товар. Огромная площадь парома делала его столь любимым местом продавцов – коробейников, считавшими свой навар в Караван – Базаре, лучшим комфорта пути.
Палатки охраны находились почти на самой корме рядом с огромным лопастным двигателем, который похоже сняли с военного самолета – может, самолета, который так и не взлетел.
В центре паром был платный душ, состоявший из внешней вакуумной помпы и дезинсектора воды. Для охраны он был бесплатен, и отец с сыном пользовались им каждый день.
Сами новые охранники маялись от безделья, т.к. охаять тут было, в принципе, некого. 90% населения парома были торгаши, которые в драки не лезли никогда, а со всякого рода мелкой шелупенью им драться тоже не приходилось – местных хулиганов просто устрашал вид отцового автомата, и они сразу же разбегались при их появления. Сын к своему неудовольствию сделал вывод, что людей больше пугает автомат, чем меч. «Просто я не в том окружении, подумал сын, будь я сейчас в городе до войны с мечом и двумя кинжалами на предплечьях меня бы очень боялись. А может и не боялись, может просто пристрелили бы.» Так текла их равномерная жизнь.
Лежа на боку и всматриваясь в грязную, проточную воду, сын, казалось, постигал судьбу: что все переменчиво, что все уходит, торжествует непостоянство. Круг жизни обрывается…Течение великой реки жизни проходит, замеляется.
Предавшийся таким рассуждением сын, не сразу обратил внимание, что паром на самом деле стал замедлятся. Что – то его тормозило: лопасти авиационных винтов тире водных моторов стали замедляться, поскрипывая из – за замедления. Все как – то сразу почли, что это не коряга – река была достаточно глубокой, коряги были на дне; это было сознательной остановкой. Что – то или кто – то сознательно тормозил паром. Но, с какой целью, и, вообще, что за тварь обитает в Угрюмой реке?!
Сын быстро вскочил и второпях кинулся к двигателем. Его спасла лишь его реакция. Из воды, навстречу ему, вырвалась страшная, гибкая, стальная труба, от которой сын, увернулся, уйдя в кувырок. Но, следующему за ним человеку, одному из охранников, этой трубой пробило грудь. Труба тут же исчезла в мутной воде.
-Что это за тварь?! Прошипел сын, в крови которого закипал адреналин; сын чувствовал боевой азарт.
А потом эта тварь появилось во всей своей ужасающей красе.
На лопасти двигателя, теперь уже полностью замершего, стали вылезать из воды гибкие, металлические трубы, как бы некие щупальца, которое цеплялись за лопасть и вытягивали что – то из Угрюмой реки, из недра ее мрачных вод. А вот уже четыре металлических щупальца хватались за лопасти молчавшего двигателя и палубы парома. И вот показалось тело. Мрачное, круглое тело размером с танк вырвалось из масляной жижи воды и предстало взору. Один мрачный глаз этого киберосьминога светился злом – чудовище было полностью механическим – это не было помесью животного и робота, именно робот, мерзкий киборг в виде животного, в виде огромного осьминога с длинной щупалец в пятнадцать метров. Его мерзкое уродливое лицо с тупым клювом раздражало сына. «Куда бить такую тварь?» Мысленно воззвал он, и тут же увидел ответ на свой вопрос. Под мерзким клювом билось сердце чудовища: размером с мопед зеленоватое четырехкамерное сердце кибер - зверя, разносило зеленую энергию по его кибернетическим венам. Это цель атаки! И нужно спешить, пока чудовище не потопило весь паром.
Раздались очереди отца, который из своего автомата пытался поразить тварь. Но, пули лишь рикошетили от его брони. «Почему нам никак не попадется чудовище, которое берут папины выстрелы?!» Думал сын, снимая со спины меч и закидывая его в ближайшую палатку. Сейчас меч не станет полезным – в этом бою сын будет полагаться на другое свое оружие – парные кинжалы. Еще он убрал меч потому, что мог его очень легко потерять, а этого ему не хотелось. Привык он к этому мечу. Потом он достал из предплечных ножен свои ножи – кинжалы танто и кинулся на врага.
Эта тварь была очень ловкой: пока тело киберосьминога висла над водой, его щупальца выстреливали в бегущего навстречу сына, стараясь пробить ему грудь или оторвать конечность. Сын легко уворачивался от этак зверя, хоть  скорость их и была колоссальной – годы в бункере сделали из него превосходного акробата, и, сейчас это очень пригодилось.
Выйдя из очередного кувырка, сын увидел, что оказался достаточно близко к цели – сердцу врага. Всего каких – то пятнадцать метров отделяло его от чудовища. С такой дистанции, в принципе, можно метать нож, что сын отлично умел делать, но вставал резонный вопрос: сможет ли нож броском пробить броню сердечной мышцы – ведь она хорошо защищена? Нет, мотнул головой сын, все будет несколько не так – придется сработать по другому. И он побежал к моторным винтам, той наземной приставки, из которой они выходили, верхняя поверхность которой находилась в полутора метрах от земли.
Сын сделал сальто и взлетел спиной на приставку, быстро встал, ушел от выпада очередного щупальца, и стал взглядом искать путь как приблизиться к врагу еще ближе. И тут он понял, как это сделать.
Дождавшись очередного удара щупальцем, сын не стал отступать назад, балансируя на узкой кромке приставки двигателя, а сделал шаг навстречу удара, пробивая стальную плоть монстра своими ножами. Получилось! Щупальца была пробита насквозь и тут же метнулась назад, захватив с собой человека. Сын всем корпусом прижался к гибкой металлической трубе так сильно похожей на щупальце настоящего, живого осьминога; а когда оказался в нужной точке своего пути, выдернул отталкиваясь ногами ножи из чудовища и стал падать вниз.
Он сделал еще одно сальто и ловко приземлился на выгиб щупальца, которое толкнуло его вверх и вперед – прямо навстречу туловищу осьминога. Сын широко развел руки, и, лишь только зеленое сердце показалось перед ним, обрушил на него всю мощь двойного удара.
Из пробитого зеленого сердца вырвалась синеватая молния, прошла насквозь через сына, причинив боль и наэлектризовала все волосы в теле. Но, чудовище было убито: это было видно – монстр больше не махал своими страшными щупальцами, а молча сползал с края парома в мертвую, мутную воду, туда, откуда и появилось.
Плохо державший баланс, сын против своей воли вместе с чудовищем стал погружаться в воды – он никак не мог найти точку опоры, чтобы выдернуть свои ножи, а оставлять в теле чудовища и терять эти чудесные, титановые ножи ему не хотелось. Сыну удалось выдернуть свои ножи лишь тогда, когда тварь легло в воду горизонтально, он ловко убрал их в предплечные ножны. Потом ловко развернулся и поскакал по тонувшему чудовищу к парому; хотел эффектным сальто взлететь на паром, но, вместо этого, поскользнулся и кубарем полетел в воду.
Сын подплыл к краю паром, где стоял отец, протягивая ему руку.
Вылезши из воды, сын сказал:
-Так я и знал, что придется искупаться.
-Иди мойся и радина прими, ответил ему отец.
Пока сын мылся под душем, стирал свою одежду и отыскивал свой меч, паромные инженеры исправили повреждения, нанесенные киберосьминогом, и можно было отправляться дальше. В Караван – Базар – великий торговый город, лежащий на территории бывшего Узбекистана.
И уже через два дня отец и сын увидели его воочию.















































Часть 4. Караван – Базар.
Глава 8. Отец на какое – то время исчезает с радаров.
Это был Караван – Базар: а именно, его порт. Паром «Орфей» причалил к главному причалу в сумерках и уже горели фонари. По сравнению с местом отбывки отца и сына, с тем портом, этот порт был велик – только в той секции, где они причаливали, стояли уже три подобных «Орфею» судов. «Гораздо быстрее перелгаться по воздуху, подумал сын, но, где нам взять военной гравилет?» Отец и сын сошли на берег с карманами наполненными золотыми монетами – им заплатили честно, даже немножко приплатили за бой сына с тварью из воды кибернетическим осьминогом. Звали охранниками – наемниками в следующий рейс, но двоица своего согласия пока не дала. Сын очень надеялся, что после той жаркой схватки пойдут слухи о них двоих – отце и сыне, легендарной паре, защищающей слабых и обделенных и, возможно, им даже станут узнавать. Поделившись с отцом своими мыслями, сын услышал в ответ «не грузи, тут бы выжить».
И вот, отец и сын шагали по главной улице торгового города Караван – Базар, наверное, самого большого, в действительности, базара, который им приходилось видеть. Повсюду были разложены товары, шла бойкая торговля разными снедями, одеждой, медикаментами, радином. Везде слышался бойкий говор восточных людей, предлагающих свои товары; к отцу и сыну, двум вооруженными людям, торговцы обращались только по русски и с почтением – может сказывался естественный страх перед вооруженными человеком; это еще усиливалось и тем, что оружие было у единиц. Сын объяснил это тем, что первые бомбардировки уничтожили в том числе, помимо важных военных объектов, все армейские склады вооружения и заводы их производящие – так что этот мир остался без оружия, лишь холодное осталось.
-Вот тут ты прав, согласился с ним отец, это логичный вывод…Вот только где нам найти патроны к автомату, когда эти закончатся? Это большой вопрос.
-Мне надо было бы учиться стрелять из лука, сказал сын, было бы больше шансов.
-Но, в программе обучения бункера этого не было. Хотя, ты и так хорош.
-Всегда есть кто – то сильней.
-Как ты там меня доставал с практической философией: «боевые искусства позволяют слабому победить сильного». Процитировал отец.
-Да, так – это же очевидно, парировал сын, иначе, боевые искусства вообще не имели бы смысла.
-Ты знаешь, что гласит одна армейская мудрость: «ствол на ствол, но лучше два ствола на один ствол.»
-Это верно. Но, где же нам взять третьего человека в команду?
-Пойдем лучше перекусим – хватит болтать.
И они подошли к уличному торговцу едой и закали себя пару хот – догов из сверчков – хорошей, калорийной пищи, которую с аппетитом съели.
А потом пошли искать гостинцу – не спать же на голой земле без подушки?! Очень быстро они нашил нужное одноэтажное задание (кстати, почти все здания Караван – Базара были одноэтажные, низенькие, словно тянулись к земле) и сняли номер на неделю: нужно было осмотреть город и кое –что узнать, может даже установить какие – нибудь связи. Сотрудник гостиницы – колоритно одетый в восточные балахоны русский – проводил их в своего рода подобие будуара, т.к. дверей не было, их заменяла завеса, откинув которую взгляду предстали две раскладушки и тумбочка между ними.
-Завтрак в номер, отчитался сотрудник, за небольшую плату вам принесут белого хлеба. Он улыбнулся улыбкой не со всеми зубами и объяснил: тут недалеко мельница и пекарня, мы с ними в договоре.
-А я думал, что запасы муки уничтожила война, сказал отец, вкладывая золотой в руки русского гостиничника.
-Не все. На севере отсюда есть даже поля и пастбища. Возможно, через несколько лет мы будем потчивать своих гостей настоящим молоком.
-Дожить бы…Угрюмо бросил отец.
-Это да. Устраивайтесь. Спокойной ночи.
И отец с сыном стали готовиться ко сну. Радин пить не стали – место было не из радиоактивных.
На утро и отец, и сын проснулись в одно время: ночь прошла, а день приблизился. Отец, привстав на локте сказал сыну со своей раскладушки:
-Я отлучусь на пару дней.
-Зачем? Последовал вопрос.
-Хочу насладиться радостями жизни.
Сын ничего не понял, но в ответ промолчал.
После завтрака, к которому им, как и обещали принесли белого хлеба, которого они так давно не ели, отец стал собираться. Оделся и снял с плеча автомат и протянул его сыну со словами «присмотри»; сын удивился, но взял папино оружие. Потом отец взял в карманы немного радина и всю их зарплату с «Орфея», включая сыновью часть, ничего не объясняя при этом. А затем вышел из номера и исчез на два дня.
Сын даром времени не терял. Кое – как пристроив отцовый автомат на плече, который ужасно мешал носить меч за спиной – видимо холодное и огнестрельное оружие не сочетаются между собой – и вышел в Караван – Базар.
Караван – Базар представал собой по сути что – то отдаленное напоминающее огромный рынок, базар, но, такого масштаба, что глаза разбегаются. Запоминая дорогу, и, двигаясь  на север, сын попытался пройти город торговцев насквозь. Но до обеда устал и решил пообедать в ближайшей закусочной, т.к. уже настал час обеда. На первое был отличный суп из крысы, а на второе подали нечто необычное: помимо котлетки из крысы было предложено пюре из настоящих овощей, которые недалеко отсюда и выращивали. Насытив брюхо, сын стал осматриваться. И увидел нечто.
Трое мужчин, один из которых был вооружен автоматом марки «Калашников» грузил какие – то ящики в стоящий недалеко потрепанный военный грузовичок. Сыну на секунду показалось, что на одном из ящиков намалевана нацистская свастика. «Подойти, разобраться что ли? Лениво подумал он. Скорее всего, свастика мне только показалось.» После плотного обеда двигаться было, действительно, лень, и сын оставил дело на самотек – просто дождался пока грузившие перетаскали все ящики и уехали. Сын мазнул глазами по вывеске заведения, из которого выносили ящики с предположительной свастикой. На заведении было написано красивыми, барельефными буквами слово «Лотос». «Бордель что ли? Подумалось сыну, и оттуда доставали…оружие. Надо будет зайти проверить. Обязательно это сделаю в следующее свое посещение Караван – Базара. Негоже оставлять свою территорию без надзора.» И сын пошел дальше.
До заката, до своего возвращения в гостинцу, сын успел пройти пятнадцать километров (плюс не надо тренироваться раз все время на ногах). Он посетил оружейный магазин, где очень долго присматривался к ручным когтям, но ему не понравился металл похожий на алюминий – быстро погнуться – и он их отложил. Когда сын вышел из оружейного магазина, как ему показалось, продавец вздохнул с облегчением. И еще сын зашел в огромный книжный магазин, где книги просто лежали одна на другой как придется. Там сын купил томик Горького – не то, чтобы он особенно любил этого писателя, но, чем еще заниматься на ядерных пустошах, как не подниманием уровня своего образования?
Сын погулял и второй день. Становилось скучно; подползала мерзкая скука, которой надо дать отпор. «Все же сколько не ходи, думал сын, а качаться все равно надо – мышцы этого требуют.» В тот день он исполнил полную тренировку с мечом и парными ножами.
На утро вернулся отец. Сын как раз заканчивал утренние отжимания, встал из упора лежа и поприветствовал отца. Тот был в плохой форме: лицо зеленоватое, запах перегара вперемешку с другим странным запахом, который сын не сразу узнал. От отца пахло женскими духами!
-Пап, ты где был?
-Культурно проводил время.
-А что…
Но, отец резким движением руки перебил сына:
-Не тараторой, голова раскалывается. Найдешь мне рассола?
-Не вопрос.
И отец передал располовиненый кошель, в которой все еще звонко играли монетки. Сын нашел управляющего гостиницей и уже через тридцать минут отец пил настоящий огуречный рассол, а сын смотрел на это.
И уже скоро и для сына приготовлялось интересное приключение.








































Глава 9. Как сын свой плащ выиграл.
На следующее утро сын решил прогуляться, благо папа отходил от гулянки и не может пойти с ним: сын думал навестить «Лотос» и попытаться узнать, что в ящике со свастикой. Но в то утро он туда не дошел.
Свернув в одну из боковых улочек, сын услышал очень громкую музыку и голос еще громче музыки, который зазывал толпу. Сын весь обратился в слух. Оказалось, что зазывала рекламирует бои без правил с солидным выигрышем. Тридцатилетний мужчина, мастер боевых искусств, испытала прилив стыда, что до сих пор не навестил это учреждение – арену по боя без правил. И он двинулся туда.
Это здание напоминала театр – те театры, которые строили древние римляне: потолка не было, зрители сидели перед ареной на квадратной поверхности заставленной лавками  стульями перед ареной, небольшим участком площадью не более пяти квадратных метров, засыпанной песком. «Засыпать песком нужно еще и из практических соображений: чтобы не было видно крови.» Подумалось сыну, и он пошел ко входу в это здание.
Ему на пути попались охранники, но он не обратил на них никакого внимания, в отличии от охранников, которые заметили его, т.к. вооруженный человек всегда привлекает взор. Сын шел прямо к распорядителю – небольшого роста мужичку в розовом пиджаке и напудренным лицом; остановился рядов с ним и спросил:
-Когда ближайший бой?
-Через двадцать минут. Билеты продаются у входа, ставки там же…
-Нет, ты не понял: я хочу участвовать.
-А что ты можешь?
Вместо ответа сын быстро пробил вертушку в каждый из трех уровней: нижний, средний, верхний. Распорядителя аж ошпарило – видимо он давненько не видал такой техники. «Почему бы и нет, подумал он, парень с талантом. Надо будет передать букмекерам, чтобы брали ставки против этого чудака - мечника, можно неплохо заработать.» Распорядитель кивнул и подозвал очень худую девушку в коралловом платье и, когда она останавилась почти вплотную, сказал:
-Отведи его в раздевалку, он дерется следующим.
Когда они входил в театр на носилках выносили чье – то избитое, окровавленное тело. «Могу стать следующим, подумал сын, но не стану.»
Входя в раздевалку и снимая с себя уличную одежду, сын подумал: «Против меня, скорее всего, поставят какого – нибудь громилу. Так что надо сделать все красиво – удар ногой или серия кулачных ударов. Чтобы завести публику. Совсем забыл спросить, что мне полагается за выигрыш? Хотя, какая разница, ведь пролить кровь уже неплохая награда?!» Он стал разминаться.
Через двадцать минут за ним зашли – та самая худая девушка в коралловом платье, которой он доверил свой меч со словами «сохрани». Она кинула и повела его в подаренное помещение, из которого бойцов выпускали на поединок. Она кивком головы и жестом руки указали на бетонную дорожку ведущую вверх, на арену, куда разоблаченный по пояс сын пошел.
Первое время, когда он вышел из сумрака на солнечный свет, он почти ослеп, но потом зрение вернулось. Немного необычно было смотреть из арены: до этого он всегда смотрел только из зрительного зала за этими полуспортивными поединками.
Сын увидел публику, распорядителя и, в последнюю очередь своего противника. Этот высокий рослый человек по сравнению с сыном был великаном, пол его кожей бугрились мускулы, а ростом он был метра под два, против 175 сантиметров роста сына. «Угадал, подумал новый гладиаторов, поставили само сильного, сейчас нужна эффектная победа и дел в шляпе.» А тем временем распорядитель представлял участников:
-Прямо из жерла священной Угрюмой реки к нам пришел Краж – жестокий и беспощадный.
Публика заорала и сын понял, что это не про него.
-Его противник, новичок – самурай, выступающий впервые, бросает ему вызов.
Сын подумал, что его освистают, но, вместо этого, публика завелась даже еще больше, чем когда объявляли Кража. Скоро состоится его первый гладиаторский бой. И он состоялся.
Громила кинулся на сына, намереваясь впечатать его лицо в затылок, но, сын был начеку. Он шагнул вперед, подняв левое плечо и удар его оппонента ушел в молоко. Сын ударил: тыльной частью кулака по тому месту человека, где находится печень; потом ударил еще раз костяшкой кулака в солнечное сплетение. Его противник согнулся о пропущенных ударов, но скоро получил третий удар: кулаком по восходящей в горло. Сын юркнул за противника и двумя простыми движениями ног поставил его на колени, подбив обе ноги, затем щелкнул по затылку снова тыльной частью кулака и переместился впереди оппонента и нанес страшный удар ладонями по ушам. Двухметровый боец завалился набок и был полностью дезориентирован; как в классических боях последовало добивание: ногой один раз в голову. Сын победил.
Толпа неистовствовала – давно они не видели такого зрелищного боя, как этот. Распорядитель надрывался, крича в микрофон:
-Самурай победил! Это чистый путь воина! Он победил, победил!
Когда двухметрового поверженного им бойца унесли с ринга (сын обратил внимание, что из правового его уха течет кровь. «Скорее всего, он оглох на это ухо.» Подумал сын.), превосходный боец спросил распорядителя, что именно ему полагается за победу.
-Выбирай. Сделал милостивый жест организатор гладиаторских боев.
И, действительно, перед сыном стали три девушки, одна из которых была девушка в коралловым платье, с подарками в руках. Первая девушка держала потрепанного вида обрез, который, скорее всего не стреляет, последняя справа держала стопку золотых монет (около полусотни, как определил сын), а коралловая девушка стоявшая в центре держала предмет, который заинтересовал сына – она держала серого цвета плащ, аккурат его размера. Недолго думая сын взял плащ, и распорядитель в этот момент заорал почти над самым его ухом для публики:
-Новый чемпион выбрал себе в качестве награды плащ стального цвета, привезенный из опустошенных земель и прошедший детоксикацию.
«Ничего себе, подумал сын, плащ имеет историю – почти все в этом мире имеет историю. Но истории людей лучше истории плаща.»
Когда сын вернулся в гостиницу к отцу, тот сразу обратил внимание на обновку; меч сына теперь висел под плащом и его рукоять утопла в вырезанной дырке.
-Зачет. Снял с кого?
-Выиграл в боях.
-Завтра отправляемся в путь, сказал отец.
-Я вообще – то одно дело хотел сделать…ответил сын, думая об «Лотосе» и нацистах.
Отец немного помолчал, а, потом, сказал:
-Как ты мне сказал про смысл жизни?
-Что, может быть, нас и определили к тому, чтобы путешествовать по этому новому миру, по ядерным пустошам, помогая людям…
-Вот этим и будем заниматься. Благо не все люди умерли от ядерного огня.
И отец с сыном на следующее утро отправились в путь. Над ними, в светлеющем небе взошла утренняя звезда.







Часть 5. Приключения на ядерных пустошах – 1.
Глава 10. Великий Г.
Отец и сын прежде всего решили отправиться на север от Караван – Базара, в сторону Узбекистана, прохаживаясь по местным землям и выискивая себе приключений: ведь, как сказал сын, может быть они потому и выжили, чтобы спасать людей попавших в бедствия. Они шли на север, проходя километр за километром, не зная чего ожидать, ведь этот новый, постядерный мир таил много сюрпризов.
Проходя мимо луж со ржавой водой и каких – то бетонных строений, разрушенных начисто, сын думал о невостановимости этого мира, о том, что если даже удастся создать сильное государство, вроде прошлой России, то никогда уже нельзя будет убрать ущерб, нанесенный атомной войной их прекрасному миру. «Скорее всего, думал сын, вся северная часть России уничтожена: мы с отцом находимся в пределах Средней Азии, а кому она нужна для ядерных ковровых бомбардировок? Тоже мне страна…Через пару лет нужно будет, запасшись радином, вернуться в родной город, посмотреть, что там произошло – может кто – то выжил!. Мы не тараканы, однако…В общем, все бывает.»
Временами сын вспоминал события перед заведением с названием «Лотос», но отгонял их на второй план и не поделился ими с отцом – просто еще не настало время об этом говорить. Когда настанет время, тогда он все расскажет. Он даже не думал, что нацистская партия имеет достаточно резервов в этом мире, чтобы создать свои ячейки в новом мире. «Скорее всего, в тех ящиках было просто старое оружие, ведь в этой Азии кто только не ошивается.» Успокоил сын себя.
Попивая горький кофе с радином, отец и сын разговорились:
-Пап, не будь войны, ты сейчас был бы генералом, сказал сын.
-Мне и майором ходилось хорошо.
-А я был бы ученым – выращивал бы новые сорта кукурузы для кроликов. У меня были к тому начинания, не унимался сын.
-Да, да, конечно. А жениться ты не хочешь, ученый?
-Сейчас выбор небольшой, не то, что до войны. Сплошь мутантки, да уродки, из кого выбирать? Но, вот если найду хорошую девушку, не мутанта и симпатичную, почему бы нет? А ведь тоже мужчина и не мальчик.
-Хорошую, да. Хорошую ты найдешь. Ищи.
Сын лег на землю, смотря в небо. Оно было необхватным, как обычно бывает небо в степи. Он смотрел на звезды, понимая, что самые яркие из них это не звезды, а околоземные спутник, летающие в холодных глубинах космоса и ждущих часа активации. Он спросил отца:
-Как думаешь, почему все это произошло?
-Что – то не поделили, где – то кто – то перегнул и пошла карусель. Что называется: «какой смысл сейчас проводить глубинный анализ случившегося».
-Умное слово.
-Умное. Книжки тоже читал.
Сын какое – то время молчал, потом снова заговорил:
-Отец, ты не обратил внимание, что кофе перестал оказывать свое действие – от него, наоборот, клонит в сон?
-Это не кофе утратил свое действие – это радин, выводя из организма радиацию, чуть тебя замедляет.
-Как снотворное?
-Не совсем, скорее, как отвар валерианки. Ладно, хватит разговоров – пора спать. Спокойной ночи.
-Спокойной ночи.
И отец с сыном легли спать, надеясь, что завтра, на свои вторые сутки в пути, они отыщут какое- то поселение. И они его отыскали!
Это поселение напоминало большую ферму, как их показывали в голливудских фильмах: цепь построек, обнесенной забором, покрашенным в белый цвет, в центре огромное строение, похожее на церковь, красивые ворота без дверей и слоган над ними. Было написано: «здесь обитает Великий Г.»
-Сектанты, бросил отец, ну пойдем проверим.
И отец с сыном пошли в сторону поселения. Их заметили еще издали, но, не предприняли каких либо враждебных действий, вроде стрельбы или просто шума. Когда сын входил в ворота без дверей, он обратил внимание, что слова про великого выжжены каленым железом; эта маленькая деталь зацепила его взор и он почти пропустил встречающую делегацию.
Им напротив вышло три человека в необычного цвета одежде – полностью белой. Предводитель группы был седобородый старец, похожий на монаха, но не на православного, изнуряющего себя постом, а восточного, практикующего йогу и правильную диету. Он начала речь:
-Добро пожаловать в обитель Великого Г. Тут нет боли и страданий, тут мы принимаем всех.
«Сектанты, действительно.» Подумалось сыну, и еще он подумал, что им с отцом тут делать нечего, если только их не удержат силой. Он продолжил слушать лидера.
-Мы накормим вас и дадим приют, а завтра вы сможете отправиться дальше. За эту малость мы лишь просим вас поучаствовать в нашем богослужении.
Черты лица отцам стали четче, так, словно он съел что – нибудь кислое; а сын спросил:
-Вы покланяетесь Господу?
-Великий Г. принимает всех. Богослужение через два часа в нашем храме. Отдыхайте.
И он рукой указал им на большое здание в центре поселения – это и был храм.
Отец и сын пошли за группой сектантов, оглядываясь по сторонам и встречая взгляды людей в белых одеждах. Их взгляды были умилительны, так, как если вернулись дорогие родственники, а не два обычных захожанина.
-Нам тут нечего делать, сказал сын, у них мир. И, вряд ли, на них нападет мутант в наше присутствие.
-Не смотри на оболочку, парировал отец, там может скрываться зло.
И, они, следуя за лидером группы вошли в небольшую постройку, где прямо на полу лежали кровати – простые матрацы с самодельными подушками. Седобородый указал рукой на две пустые и сказал, явно прощаясь:
-Отдыхайте. И приходите вечером, после заката Солнце на богослужение. Мы всегда проводим наши богослужения при свете Луны. Но мы вас не неволим – если хотите пропустите богослужение и идите сразу в трапезную. Отдыхайте. До свидания.
И он развернулся и вышел; следом за ним вышли и его два спутника, не сказавших ни слова.
-Что будем делать, пап?
-Да ничего: поедим, поспим и пойдем своей дорогой.
-Я не про это – это и так ясно – про богослужение.
-Я тебе охота травить душу ересью?
-Интересно же…
-Ну, сходи, раз интересно. Ложись, отдохни, я разбужу тебя на закате.
И сын, сняв меч и плащ, лег на одну из постелей, накрылся плащом, а меч положил под правую руку, так, чтобы никто не мог его незаметно вытащить во время его сна. В небольшой постройке они с отцом были абсолютно одни.
Отец, как и обещал, разбудил сына на закате. На сына после пробуждения напало странное ощущение, словно реальность слегка сместилась, впустив  в себя мир. Были слышны детские голоса и голоса женщин, готовящих пищу. Если он не был бы воином, мог бы остаться здесь на всегда.
-Пап, спросил он отца, а как ты найдешь столовую?
-По запаху. Иди давай, пока не опоздал.
И сын вышел в сгущающуюся ночь. Он поправил рукоять меча за правым плечом, но, решил его оставить – мы мирный народ, но наш меч всегда под рукой. «Да и вряд ли эти люди настолько против оружия, подумалось сыну, ведь чем – то они ведь оберегают себя от вторжений извне.» Он посмотрел на Луну. Новолуние. «Странно все таки, думал он, я несколько раз с покойной бабушкой был на православном богослужении, а тут что – то новое. Хотя, туда еще они могли списать внешний вид богослужения, как не с Русской Православной Церкви?! Посмотрю, не понравиться – уйду.»
Сын шел через поселение к храму – большому здания, выкрашенному белой краской, которая, сейчас, при восходе Луны странно фосфоресцировала - и встречал других сектантов, идущих в том же направлении.
Он вошел в храм и первое что он увидел была кафедра проповедника, сейчас отставленная назад; а сам седобородый лидер стоял справа от нее, держа в отставленной левой руке какую –то плошку с чем – то, что он давал каждому подходящему к нему человеку, а тот клал это в рот, и, судя по всему, пережевывая, глотал. Сектантское причастие. Никаких слов молитв и ничего. Над кафедрой сын увидел слова – те же самые, что и над дверями поместья поклоняющихся Великому Г.
Сын решил принять причастие – сам не зная почему (может, одолела скрытая склонность к богослужениям). Он подошел к богослужителю и тот дал ему из плошки небольшую лепешку, которую сын, не долго думая отправил в рот. Внутри лепешка оказалась горькой, с добавлением какого – то действующего вещества. В храме не было скамей, и, поэтому сын просто отошле ближе к выходу из храма. Одно он понял: это было не христианское причастие.
Постепенно его настроение улучшалось. Он не знал было ли это естественно, или же, вследствие причастия. Что они туда положили? Кто такой Великий Г.? И что это вообще за вера такая? Как ни странно сын нашел на эти вопросы ответы, через пару часов, когда после короткой службы, напоминающей, действительно, христианскую, за которой немного почитали книгу Иова (сыну подумалось, что эти сектанту просто читают Библию подряд)и ужина вышел прогуляться. Привлеченный звуком, похожим на работающую циркулярную пилу, пошел на звук. Дойдя до постройки, из которой доносился звук, он заглянул внутрь.
То, что он увидел, сразу расставило все по своим местам. В огромный миксер два человека клали таблетки из упаковок, а потом их размалывали в муку. Содержание причастия! Сын поднял оброненную кем – то картонную коробку из – под лекарства. Это была упаковка галоперидола. Именно галоперидол был добавлен в вечернее причастие, именно он вызвал у сына радушное настроение и даже мысль остаться. «Весь их великий Г. – это всего лишь таблетка галоперидола, который они используют, чтобы отвлечься от этого мира, думал сын, то, что делать не нужно. Мы, конечно, не может изменить мир, но, можем приспосабливаться к нему, становясь лучше – вот тогда и мир станет лучше! А принимать таблетки, строить ложную веру, бессмысленно – она обречена. Сможет ли суррогат успокоительного изменить этот мир? Вряд ли. Мне с этими людьми явно не по пути.» Сын поднял с земли полную упаковку галоперидола, вернулся к отцу и все ему рассказал.
-Хорошо, что ты вернулся, похвалил его отец, До войны все это уже было – целые коммуны людей, глушащих реальным мир препаратом, боящихся принять его с его вызовами и страхами. Наверное, эта секта есть отголосок тех коммун. Утром позавтракаем и пойдем своей дорогой.
Они так и сделали: позавтракали и распрощались с гостеприимными сектантами. Сын сохранил упаковку галоперидола, в надежде как – то его применить, например: помазать раствором галоперидола режущие поверхности своего оружия.


Глава 11. Мясное изделие.
Через пару дней пути в сторону севера ландшафт земли изменился: трава стала гуще, почти по колену, почва из суховато – серой стала ярко красной, в траве появились насекомые – мутанты, размером с собаку. Вот за одним из таких насекомых, зажаренным на удин у отца и сына состоялся разговор.
-Пап, почему, как ты думаешь, мы так легко привыкли к насекомоядине?
-Я думаю – выбора просто не было: не есть же себе подобных. Ты как считаешь, ведь у тебя всегда есть свое мнение по разным вопросом, как будто моего не достаточно?
-Лично я считаю, что пятнадцать лет жизни в бункере сильно охладили наш пыл к консервам, а разнообразие насекомых, делает нашу пищу интересней, вкусней и разнообразней.
Сын улыбнулся; отец отпил горячего кофе с радином и смотрел на ночь, скоро к нему присоединился и сын. Что- то трещали, где – то что – то ревело, что – то юркое двигалось в траве, но, не заходило в их ореол света от костра. Мир жил своей жизнью, мир, перетерпевший войну.
Сын закутался в свой плащ и, перед тем, как заснуть думал о том, как странен этот новый мир: сильный пока не повелевает слабым, случаются вполне законные формования, имеется торговля, не так уж и много отморозков, им легко противостоять. Сын думал о своей с отцом миссии в этом мире, что он уже не станет прежде, таким как был до ядерных бомбардировок. И еще в сыне появилось сильное чувство посетить свой родной город, хоть и почти уничтоженный бомбами, но, все же свой.
Наутро они пошли дальше и к полудню наткнулись на человеческое жилище. Это был старый двухэтажный домик из досок серого цвета, маленьким окнами и плохим порогом; сбоку виднелась дверь в подвал. Отец и сын переглянулись и пошли к главному входу, сын, достав меч, а отец, свесив с плеча автомат в удобное положение. Они остановились и стали ждать, но ничего не происходило – никто не выходил и никто не входил. Дом был либо полностью заброшен, либо его обитатели испугались вооруженной группы.
-Есть кто? Окликнул отец.
Никакого ответа. Сын посмотрел на отца, тот кивнул, и сын подошел к дому. На опущенном в правильное положение мече плясали блики яркого, ядерного Солнца. Он постучал в дверь.
Сначала ничего не происходило, но, потом, дверь отворилась. На пороге стояла женщина с простыми седыми волосами без прически, сзади нее стоял детина ростом под метр девяноста и невооруженный; почему – то сыну не понравилась ни она, ни этот рослый: антипатия появилась сразу и никуда не исчезла до окончания знакомства. Сзади подошел отец и сказал хозяйке дома:
-Мы мирные путники. Путешествуем.
-А, раз так, заходите к нам, заискивающим голосом сказала старушка.
Ее рослый питомец не произнес ни одной фразы, просто отступил назад, давая им пройти. И отец и сын убрали оружие.
Дом был старый – в его стенах было много дыр, через который сейчас заглядывало Солнце, а пасмурные в них вскакивал ветер. Мебель тоже была старой и источенной за годы использования. Тот диван, на который сели отец и сын, издал печальный скрип, этим показывая свою ветхость. Все окна в доме были занавешены и пыльны – складывалось впечатление, что обитатели боятся света.
Отец и сын сидели на диване, высокий оболтус просто стоял, разглядывая их с толикой живого интереса. «Напоминает олигофрена, подумал сын, он ее сын или внук, а может вообще муж!,,» Вскоре вернулась хозяйка и, обратившись к нежданным гостям, сказала:
-Присоединяйтесь  к нашему столу – мы, как раз, хотели садиться обедать.
-С удовольствием, сказал отец и с трудом поднялся с дивана, который напоминал тряпки и пружины, чем качественный диван, за ним, чуть быстрее, поднялся сын и они пошли в столовую.
Это было относительно чисто убранное помещение с большим столом на шесть персон в центре. На середине стола дымилось блюдо какого – то жаркого со странным запахом и полукругом стояли стаканы с водой. Хозяйка сделала приглашающий жест, и гости расселись: сын сел напротив отца, а седая женщина напротив своего питомца. Хозяйка открыла крышку блюда и стала накладывать всем гостям, а потом себе и сыну (?). Это было мясо – самое настоящее, натуральное мясо со странным, сладковатым вкусом и странного белого цвета. Сын попробовал первую ложку, но не смог угадать животное.
-Из чего? Спросил он, потянувшись к стакану воды; краем глаза он заметил как хозяйка облегченно вздохнула – возможно, сейчас будет рассказывать о своей скотоферме.
Отец молчал, но, так же, протянул руку к воде. На лице хозяйки появилась улыбка и она умилительно сказала:
-У нас был телок, а потом нашли коровку – от них.
-Но, мясо не говяжье…да и вообще, сын стал испытывать странное сонливое ощущение – словно его укачало и сильно клонит в сон. О потом он увидел в своей тарелке человеческий ноготь и все понял: их потчуют каннибалы!
-Пап, это – каннибалы! Заорал он во всю глотку и кинулся на хозяйкиного сына, который привстал из –за стола, краем глаза заметив, что отец принялся за саму хозяйку. «Хорошо, когда нас двое.» Подумал сын и начался бой.
Собственно, боя как такого и не было – сражение было предрешено в пользу отца и сына: слишком вялые были противники, которые надеялись на снотворное в воде больше, чем на свои мускулы. Сын просто пробил верзиле гортань черенком ложки, а потом захватом сзади удушил старушку – сын обратил внимание, что душил отец правильно, правильно закрыл захват и подумал, что в армии кое – чему все же учат.
А потом герои проблевались, исторгая из своего организма человечину и отравленную воду. На это ушло минут пять. Самочувствие сына было плохое, как и отца кстати – и абсолютно неизвестно было, есть ли здесь еще люди. Сын наделся, что нет: иначе дело швах.
Отец упал на колени, а потом на пол, рука держащая автомат бессильно разжалась. Сын держал перед собой катану до последнего, прогоняя сон, но, все же по правилам физиологии, заснул.
Они спали долго – почти до темна- и проснулись разбитыми и уставшими на тех же самых местах, где и заснули, медленно поднимались, приходя в себя.
-Надо проверить подвал, сказал отец, когда оба пришли в себя.
Навесной замок подвала отлетел с первого выстрела – звук выстрела далеко облетел окрестности. Они вошли в подвал, подсвечивая керосиновой лампой, нашедшейся в доме каннибалов. И застыли от ужаса.
Подвал был поделен на пять секций из стальных решеток с закрывающимися дверями, и в каждом из отделений подвала сидел человеческий скелет каждый полностью счищенной от кожи, мяса и внутренних органов.
Когда отец и сын вышли снова на свежий воздух, сын взял из руки отца керосиновую лампу и метнул ее в окно гостиной. Начался пожар. Больше эти люди (?) никого не съедят.
Отец и сын, рискуя своей жизнью, спасли много обреченных людей, которых умертвили бы жестоким способом. Сын продолжал уверяться, что спасть людей на ядерных пустошах – это их с отцом призвание.
Когда они уходили, им в спину алел сгораемый дом.







Глава 12. Караван рабов.
Прошел месяц после отбытия отца и сына из Караван – Базара; путешествуя по степям Средней Азии, они удивлялись, как сильно изменилась природа после ядерных взрывов. На тех местах, где должна была бы быть бесплодная степь уютно колосилась зеленая трава, кустарник и плодородные деревья, которые, не смотря на приближающийся октябрь, стояли зеленые и с плодами. О ядерной войне напоминало лишь голубое небо без облаков и озонового слоя и огромные насекомые. Ну и люди, конечно. Исковерканные радиацией, больные, злые, трусливые…Люди…Что заставило политиков пойти на крайний шаг и взорвать голубую планету в конце двадцать первого века ядерным огнем? Чем им плохо жилось  в своих креслах? Кто знает: но, как помнил сын из истории, власть- самый сильный наркотик – тут уж так повелось с самого начала, и, не один человек этого избежать не может. Особенно человек, на самом деле, наделенной власти.
Сын хорошо помнил выступления того Президента, который был на посту перед войной – обычный, не волевой, почти без амбиций парнишка, который нажала на кнопку, и, благодаря которому, и обратная сторона глобуса стала радиоактивной пустыней. В общем, он канул в Лету…Как и мир, который сын знал. Этот знакомый мир заменил мир жестокий, незнакомый, но, в котором, он, как это ни странно, чувствовал себя как рыба в воде. Может, сказались пятнадцатилетние тренировки, а может ожидания ужасов поверхности, мира вне бункера, в котором отец и сын ютились пятнадцать лет. Сын не знал – хоть он и обладал навыком к самоанализу, но, провести настолько глубинный анализ он пока не мог: возможно в будущем все будет проще. Одно он знал точно – он воин и от этого уже никуда не деться.
Проходя по хорошо вытоптанной дороге красного цвета, отец и сын случайно наткнулись на караван рабов.
Они тогда были в не дороге, отдыхая на обочине, расстегнув свои бушлаты, а сын снял плащ. Было достаточно жарко для конца сентября – погода стояла поистине летней, что, вообще- то было хорошо, ведь это замечательно, когда гипотетическое предположение об ядерной зиме не состоялось!
И вот появился караван. В центре каравана медленно, монотонно двигался большой дом на колесах, который вели черные лошади. К стенам этого дома цепями через ошейник были прикованы обнаженные по пояс люди. Мужчины и женщины, дети и подростки, молодые и старые, высокие и низкие. Рабы. Караван рабов. Когда сын впервые увидел эту процессию, у него отвисла челюсть – такого ему видеть на ядерных пустошах еще не приходилось!
Он вскочил, хватаясь за свой меч; отец удержал его за локоть.
-Ты уверен? Спросил он своего сына, там есть охрана.
И действительно в караване рабов была охрана: около дюжины высоких, мускулистых парней с забинтованными кистями и предплечьями, которыми они сжимали водопроводные трубы длинной в метр. «Паршивая охрана, подумалось сыну, а сделаю чище! Без оружия пойду.» И он на самом деле отложил меч.
-А ты точно уверен? Снова спросил отец.
-Точно. Через полчаса эти люди будут свободны…
И он так и сделал: приемами рукопашного боя уничтожил охрану, почти не пользуясь своими ножами – применив их лишь для двух последних охранников, которые, как ни странно, сохранили опасность. Сын отделался синяками на предплечьях и гематомой левого глаза от пропущенного удара, но был доволен этим – ведь все эти люди, теперь, действительно, свободны. И он сделал это. Сын. Человек, защищающий других людей.





Часть 6. Валькирия.
Глава 13. Ночной клуб «Лотос».
Вернувшись с отцом в Караван – Базар, сын решил доделать то дело, которое задумал перед путешествием по ядерным пустошам, а именно: разузнать, откуда на пустошах появились ящики с нацисткой свастикой и кто те люди, что их доставляли.
Для этого, сказав отцу, что уйдет на пару дней, сын пошел к тому самому зданию с нарисованном на нем лотосом, подошел к двери и подергал ее. Но она была закрыта. Боец мазнул взглядом по косяку и примерно на уровне своих глаз обнаружил табличку со следующим содержанием: «Ночной клуб «Лотос». Открыто с полуночи до утра.» «Вот, выругался мысленно сын, придется ждать полуночи, а потом не спать до утра. Ничего. Работа у меня такая.» А, потом, вспомнив, что те события, когда грузились ящики со свастикой, происходили днем, сын понял, что он на правильном пути.
Дождавшись сначала заката, который в этот раз был особенно красив, как всегда бывает в важные момента жизни – ведь сын мог и не вернуться с этого приключения – сын окунулся в сумерки. Позволил ночному мраку пропитать себя, чуть улучшив зрение и кинетическое чутье, пресловутое чутье на опасность. Он не знал, что ждет его в клубе – главное он знал, что не стоит спешить: любое дело требует основательности.
Наконец клуб открылся. На это указывала вереница людей, входящих в его двери. Пары и компании побольше, одиночки и одинокие, красивые девушки, внешне напоминающие проституток, хотя, вполне возможно, ими и не являющиеся. Все эти люди были одеты просто – будь это время до войны, сын бы увидел дорогие смокинги, сорочки с запонками, откровенные вечерние платья; но, ничего этого не было – хоть гости клуба были одеты сносно, все же магии преображения от будничного к праздничному здесь явно не хватало. Сын, заплатив за вход двумя золотыми, вошел внутрь.
Сначала его поразила разительная перемена, произошедшая с ним от увиденного – он снова оказался в 2073, в том время, когда впервые сходил с друзьями в ночной клуб, и, хоть клаббинг ему и не привился, определенное удовольствие он, все же, тогда получил. Но сейчас на дворе стоял октябрь 2090, мир был сожжен атомной войной, и лишь на равнинах Средней Азии теплилась жизнь. «Хотя люди как тараканы, думалось сыну, мы выживаем…»
Играла музыка, темень главного зала разрывали сполохи света; музыка оглушала, сбивала с ритма. Было очень накурено. На сына налетел кто – то со спины, не заметивший стоящего посетителя. Проверив кошелек, сын отступил, давая завсегдатаю пройти: но, тот и сам рад был уйти, увидев меч за плечом этого странного типа в стального цвета плаще. «Плюс, когда нет полиции – всегда можно открыто носить оружие. Не создать ли мне полицейскую академию?» Зло подумалось ему.
Сын пересек танцпол наискосок, внимательно изучая тусующихся людей. К музыке и алкоголю он был прохладен – не пил даже в школе – и, поэтому, делать ему тут было в принципе, нечего. Если не появиться какая нибудь зацепка к нацистскому следу, то ее можно будет взять в разработку, но, пока, опять же ничего такого он перед собой не увидел. А это было грустно, т.к. уже через пару часов рассвет и, на рассвете, это шанс будет потерян.
Сын изучил 70% людей, находящихся на танцполе и сидящих у бара – на вид обычные люди. Кто они? Успешные торговцы, телохранители на отдыхе, свободные женщины на полетах? Но, не те, кто ему нужен. И тут он увидел ее.
Ровно посередине барной стойки сидела полуобернувшись красивая женщина (кстати, сын обратил внимания, что в клубе не было ни одного мутанта или человека с ожогами от радиации – вероятнее всего, таких людей сюда просто напросто не пускали) в бардовом платье с открытыми руками. И, на правом плече была вытатуирована синей тушью нацистская свастика. Это брюнетка не была сильно пьяна и сидела одна – почему бы и нет, возможно, она что – то знает? Плюс приятная компания на ночь. «Почему бы и нет?» Вновь подумал сын, и, подошел к ней, кивнув, она кивнула в ответ.
Он смог рассмотреть ее лицо: правильные черты, зеленые глаза, белая матовая кожа, черные волосы водопадом спадали, окаймляя лицо; именно тот тип, который всегда ему нравился. Она была очень красива, и, сын, стараясь не ударить в грязь лицом при своем минимальном опыте общения с девушками, взял себя в руки и попытался найти в себе шарм. Но, она заговорила первой:
-Вы не завсегдатай – я бы вас сразу узнала. Мужчина с мечом…
Последнее предложение он протянула так, что сын сразу понял, что шансы у него есть.
-Что пьете? Спросил он; она подняла кружку с пивом: Угостить?
Она кивнула, с загадочной улыбкой пригубив свой бокал, который был пуст лишь на треть, что было странно – она являлась завсегдатаем и провела здесь не меньше четырех часов, но не была пьяной. «Может она бойкотирует алкоголь, подумалось сыну, или просто осторожничает.» Третий вариант, что пока она пьет в одиночестве сыну даже не пришел на ум – он просчитывал все в категориях боя и почти отвык от мирной жизни.
-Девушку повторить, а мне кофе с радином, горький и без молока. Сказал он подошедшему бармену и протянул две серебренных монетки.
-Трезвый образ жизни? Спросила брюнетка.
-Просто люблю быть начеку, парировал он, чем ты занимаешься?
-Я художница.
-?
-Тату. Я делаю татуировки.
«Кольщица. Попал тоже…Наверное, она даже не знает, что означает татуировка на ее правом плече – просто красивый символ, за уничтожения которого пролилось столько русской крови. Но, все же, интересная особа.»
-А ты чем занимаешься?
-Кочующий воин.
-Да ну! Удивленно подняла она брови.
-Так и есть. Путешествую с отцом, навожу мир на эти земли.
Она посмотрела на него как странно, оценивающе, словно приняла какое- то решение. В этот момент бармен поставил перед девушкой бокал пива, а перед ним кофе с радином, который, когда его положат в кофе, придавал напитку сероватый цвет; так же бармен поставил перед ними орешки – видимо бесплатно – которые сын стал потреблять – все же он не ел почти восемь часов, его организм не может работать без топлива.
-А у тебя есть с собой еще какое – то оружие, кроме меча? Спросила брюнетка.
-В каком – то смысле слова – я сам оружие. Так что, отвечая на твой вопрос – да.
-У тебя есть на теле татуировки?
-Ни одной, но ты не переживай, успокоил он ее, у меня много шрамов – тренировка оставляет болезненный след.
-Где ты живешь?
-Вообще – то в гостинице, но в континентальной России у нас с отцом есть общий бункер, который нам принадлежит.
-Я никогда не была в России. Я родилась тут, в Караван – Базаре от русских родителей. Они торговцы. В самом начале бомбежек они были здесь торговыми представителями – хоть я и не знаю, что это значит – а потом стали обычными торговцами. Мы мало общаемся. Им не нравятся татуировки и мой круг общения.
«Мне тоже не понравилось бы, если у моей дочери были татуировки, а особенно нацистские. Но, каждый выбирает свое. Интересно, ее круг общения – это нацисты?» Сын постарался, чтобы эти мысли не отобразились у него на лице. Он сказал, понимая, что настал момент:
-Сходишь со мной в гостиницу?
-Да. Но только не в гостиницу – пойдем ко мне домой.
Они быстро прикончили напитки, сын дал бармену на чай серебренную монетку, и пара вышла из дома.
На улице, не смотря на то, что был октябрь, стояла летняя жара – наверное, как заметил сын, климат Земли изменился после ядерных бомбардировок, наступил не ледниковый период, а, наоборот, парниковый. Он поделился этими мыслями с брюнеткой, но, она как – то странно отреагировала, и он понял, что нужно сделать. Сын притянул ее к себе и поцеловал, сначала робко, потом нежно, а потом страстно. Она обняла его, а потом отстранилась, залилась звонким смехом – словно зазвенели серебренные колокольчики – и повлекла его за руку в свое убежище.
А вокруг них истаивала ночь.












































Глава 14. Первый раз.
Девушка, имя которой сын пока не узнал, жила в полутора километрах к северо – востоку от клуба «Лотос» в небольшой одноэтажной хибарке. Первое, что бросилось в глаза сыну, когда он вошел в ее жилище, были рисунки. Множество рисунков, выполненных черным грифелем на белой бумаге: в основном лица, но были и просто части тел или абстрактные фигуры. Попадались и изображения свастики.
Хозяйка провела своего ночного гостя в небольшого размера комнатку, где в центре стояло небольшое кресло, похожее на зубоврачебное, но меньше; рядом с креслом лежала машинка для татуировок. Эта комната тоже была вся устлана ее рисунками – кольщица, действительно, имела определенный талант. Она показала сыну запасы красок – не только синий на туши, но и черной и, даже, красной. Она объяснила, что достаточно популярна в местном сообществе и к ней часто приходят клиенты.
Сын слушал ее и потел – ему предстояло первый раз переспать с женщиной: а это потруднее, чем отсечь неприятелю голову. «Ладно, думал он, скольких мутантов я убил, сколько дел наворотил – справлюсь и с этим.»
Девушка заметила его неуверенность и потянула его за руку к большой тахте, что стояла в алькове комнаты со словами «давай!».
Первый раз ему понравился, второй тоже, а третий и того лучше.
Он пробыл у нее два дня. На истечении второго дня сын рассказал девушке, зачем приходил в «Лотос»: искал людей с нацисткой символикой. Она как – то вся напряглась, подобралась; но, сын этого не заметил – по крайней мере, не заметил на осознанном уровне, его инстинкты боевой машины действовали помимо сознания. Девушка спросила:
-А что ты сделаешь, когда их найдешь?
-Убью. Был простой ответ.
Она замолчала, а сын тем временем хвалил ее рисунки. Девушка повернулась к прикроватной тумбочки, что – то из нее достав – небольшой удобный для женщины стилет. Она резко подвинулась к сыну, занося руку для удара. Сын отреагировал правильно, его рефлексы, как всегда, его не подвели: он перехватил правое запястье девушки, имени которой так и не узнал, своей левой рукой, а пальцами правой, сгруппированными на подобие клюва хищного животного, ударил ее в горло, пробивая нежную трахею и отбирая жизнь. Все было кончено. Он не хотел этого, но отнял жизнь…или она отняла бы его.
Выпроставшись из – под трупа, сын молча оделся – он не был рад случившемуся, и пытался определить на что так эмоционально отреагировала эта женщина. На его слова, что он убьет нацистов – и, скорее всего, она кого – то из них знала – может быть, кто – то из них был ее любовником. Сыну пришла в голову мысль обыскать жилище мертвой кольщицы. Он вытер правую руку о простынь и стал одеваться, а, потом, принялся за поиски.
Первое, что он обнаружил в прикроватной тумбочки были документы на немецком языке – наподобие тех, что он видел в старых фильмах про вторую мировую войну. Там была фотография убитой с отведенными за уши волосами и ее имя. Сын, учивший в школе английский, с трудом разобрал немецкую коловязь. Валькирия. Убитую звали Валькирия. Наверно, это было не ее крещенное имя, но, под ним она значилась в немецких документов. Под ним она умерла.
Потом сын нашел письма. Кто – то писал ей письма, любовные письма, и подписывался всегда Дедов. Кто это был, догадаться было не сложно – ее любовника; возможно, один из тех, кого он видел грузящими ящики. «Интересно, думал сын, она пыталась его защитить, убив меня. Интересная фактура. Это, действительно мой первый раз – первый секс и первое убийство женщины. Надеюсь, последнее – женщин, все же, убивать не хорошо.»
Больше ничего стоящего он в квартире мертвой кольщицы так и не нашел. Сначала сын хотел дождаться заката и выйти из татуировочной с наступлением ночи, но, потом отложил это и вышел из квартиры убитой им женщины днем. Ему подумалось, что если кто – то скажет Дедову, ее любовнику о нем, то у них больше шансов свидится и поговорить. Плюсы отсутствия полиции – то, что никто не будет заводить уголовное дело. Но, все же, сын решил на некоторое время покинуть Караван – Базар и попутешествовать с отцом по пустошам.
Сын на долгое время потерял след, ведущий его к нацисткой организации.















































Часть 7. Приключения на ядерных пустошах – 2.
Глава 15. Огненный человек.
Сын ничего не сказал отцу об убитой им девушке – просто намекнул, что попал в темную историю и ему хорошо бы скрыться из Караван – Базара на пару месяцев; отец захотел увидеть снова Бриллиантово и они приняли решения двигаться вдоль Угрюмой реки к своей малой Родине. Сын надеялся, что черная полоса в его жизни смениться на белую, и он может, наконец, узнать насколько велика реальная опасность от этих нацистов – великая или же обычная, когда требуется всего пара взмахов меча.
Отец и сын проходили деревни на своем пути, где им оказывали почет, кормили и давали ночлег – иногда, даже, бесплатно. Видимо, наличие воинов на территории деревень очень сильно воодушевляла поселян – появились люди, способные их защитить. Сын думал – и делился этим с отцом – что они призваны к этому – защищать людей – ведь не напрасно же он изучал на протяжении пятнадцати лет ниндзюцу. Но, пока, никакого дела не предвиделось: деревни, которые они проходили, были мирны и покойны. Пока…
На вторую неделю пути, отец и сын заметили пепелище. Было видно, что дом из досок сгорел недавно, возможно, всего пару дней назад. Были и еще сгоревшие дома. Половина увиденной ими деревни была выжжена, обезображена пламенем. Что – то тут было не так…Сын посмотрел на Солнце и спросил отца:
-Как думаешь, пожар?
-Если бы это был пожар, ответил отец, поправляя подсумок с магазинами, то вся деревня бы сгорела. Скорее, поджог, а не пожар. Пойдем – ка расспросим местных.
И они вошли в деревню. Пока они искали старейшину, им на глаза попалось немало людей с сильными ожогами; причем это были именно ожоги от огня, а не радиоактивные ожоги. Один человек был так оплавлен, что превратился чуть ли не в головню. «Наверно, это очень больно, подумал сын, и ведет к смерти. Что, здесь действует террорист поджигатель?» Мысли были невеселые. Как он их поджигает: коктейлем Молотова, термобарическими фугасами или ранцевым огнеметом? Да, сыну не хотелось превращаться в головешку. Но это было именно то, что они с отцом искали (по крайней мере, сын точно искал) – очередная несправедливость на пустошах, которую они ликвидируют.
Старейшиной оказался седой человек с блеклыми глазами, который рассказал им следующую историю:
-Месяц назад в нашу деревню с севера пришел огненный человек и сжег целый дом с семьей. Никто не выжил. А потом он ушел. Но пришел через пару дней и снова убил огнем. Он выжег уже половину деревни. Помогите нам! Вы же воины – мы одни не справимся!
-А как он убивает? Спросил практичный сын.
-Он состоит из огня, был ответ, изрыгает огонь из рук.
«Ручные огнеметы и какой – то костюм, генерирующий огонь или силовое поле в виде огня. Интересно.» Подумал сын, а вслух спросил:
-Приходит один или их несколько?
-Мы видели только одного – скорее всего, он один.
-Когда он обычно приходит? В свою очередь спросил отец.
-Всегда на закате, был ответ. Он приносит боль и смерть.
Отец и сын переглянулись. Сначала отец не сильно верил в их миссию – нести мир на радиоактивных пустошах – но, потом, столкнувшись с несправедливостью этого мира, которую мог исправить силой оружия, тоже стал думать, что их с сыном миссия, то, почему они не погибли в ядерном пламени, именно помогать людям, устраняя зло. А сын верил в это с самого начала: на то были свои причины, и не самая малая из них та, что он получил спецподготовку в бункере. Надо ведь где – то применять свои навыки.
Сын снова посмотрел на Солнце – до заката пара часов: можно успеть поесть и отдохнуть. А потом в бой – такая уж у них с отцом судьба. К тому же, как он верил в глубине души, он именно для этого родился; а уж то, что он именно для этого получал спецподготовку было очевидно.
Поселяне накормили их ужином из своих скромных запасов, и, с наступлением сумерек попрятались по своим домам. Сын смотрел в направлении севера и ждал, возможно, ждал встречи, которая превратит его в обугленную головешку. Наступила ночь. И они его увидели.
К северу, с небольшого пригорка стала спускаться огненная, антропоморфная фигура. Огненный человек!
Сначала сын не понял, как горит этот человек – казалось клубы пламени окутывают его со всех сторон, - но, присмотревшись внимательней, он понял, что это не совсем так: огонь вырывался лишь его конечностей на уровне локтей и коленей и из груди. Но, в наступившей темноте это было жуткое зрелище.
Огневику до входа в деревню и очередного жесткого убийства осталось метров двести засаженной поздней кукурузой – жители этой деревни производили кукурузу – и отец с сыном выдвинулись ему навстречу. Огненный, увидев их, развернув свою металлическую голову в их сторону, пустил из своей правой руки струю огня чуть ли не семидесяти метров в длину. «Портативный огнемет плюс термически упорный костюм. Ранец с топливом за спиной…Ну что ж, пора начинать.» Подумалось сыну.
Они с отцом разделились. Отец чуть подотстал, приноравливая к плечу автомат, а сын с обнаженным энергетическим мечом кинулся вперед, постоянно маневрируя и перемещаясь то вправо, то влево, чтобы сбить прицел огнемета и не попасть в огненный ад. Но он попал…
Когда струя жидкого, все уничтожающего огня накрыла сына, отец из своего автомата прострелил огнемет на правой руке огненного человека, лишив его оружия. Отец не видел, что случилось с сыном после залпа огнемета, но, ясно видел, как бегущую фигуру с мечом накрыла огненная струя и том месте, где исчез в струях огня сын, горело пламя.
Отец на всякий случай прострелил и левое предплечье цели – на случай если там есть еще один огнемет, - и бросился на помощь сыну. Но, тот был жив и даже не ранен! Выставленный им перед собой энергетический меч поглотил энергию огня, рассыпав его вправо и влево; причем меч полностью зарядился. Сын не получил ни одного ожога. Но, надо было доделать дело.
Сын бросился на огненного человека, который теперь не мог поразить его дистанционно, а лишь обнять в свои «жаркие» объятия чтобы поджечь. Сын это учел. Выставив перед собой оружие и держа меч обоими руками, он сначала отрубил огнеметчику правую руку по плечо, а, затем, также обошелся и с левой. Кровь не полилась – разорванные артерии и вены тут же прижглись огнем из туловища и ног. Сначала сын хотел добить своего врага, пробив ему сердце, но понял, что лучше этого не делать – есть опасность взрыва топлива в заплечном ранце, и они могут сгореть вдвоем. Поэтому сын просто – напросто отрубил врагу голову, причем обратив внимание, что его энергетический меч сохранил еще две полоски заряда. Сильный удар ногой от сына в грудь огненной, обезглавленной фигуры, опрокинул ее навзничь, бросив догорать. Все было кончено.
Спустя какое – то время жители деревни стали выходить из своих домов, не столько увидев, сколько услышав, что бой закончен и враг сражен. Старейшина подошел к своим спасителям и радостно заулыбался, увидев фигуру своего поверженного врага, которая все еще горела, подпитываясь топливом из ранца. «Образ его смерти уготовал ему огненный ад.» Подумал сын о мертвом поджигателе, историю которого они так никогда и не узнают – ни кто он был, ни зачем это делал.
Поселяне удержали их у себя на целых два дня, потчивая едой из кукурузы и чистой водой. Когда отец и сын уходил из деревни на заре третьего дня, тело огненного человека, наконец, перестало гореть. От костей ничего не осталось – они полностью прогорели. От тела поднимался чад.
На обеденном привале, отец с сыном неспешно поедали кукурузную кашу, которой их снабдили поселяне, и обменивались репликами.
-Неплохо он прожарился, сказал сын.
-Да, неплохо, едко сказал отец, а потом добавил чуть мягче: никогда так больше не рискуй – энергетический меч не всегда будет под рукой…
-Я, даже не знал, что он так умеет.
-Вот теперь знаешь. Преврати это знание в силу.
Сын кивнул.
Они доели свой скромный обед и двинулись дальше.











































Глава 16. Долина арахнида.
Отец и сын держали путь к родному селу, куда их вела любовь к малой Родине: да и подумывали они устроить там что –то вроде базы, такого места куда можно вернуться после их приключений. Больше всего эта мысль воодушевила сына и он говорил о ней на каждом привале, а чуть более эмоционально холодный отец не так воодушевился, но, все равно, был на это согласен.
-Представляешь, пап, если бы у нас был военный гравилет, то мы могли бы летать в любую часть Пустошей и возвращаться обратно.
-Ты же не умеешь им управлять, сын.
-Да какая разница: там есть автопилот. Все настраивается автоматически, и, от точки А к точке Б очень легко пролететь даже не умея пилотировать. А если бы там еще было действующее орудие, то плохие парни нас бы хорошо запомнили…перед смертью.
-Найти бы нам какой – нибудь военный склад или схрон, где можно было бы разжиться оружием, сказал отец, ведь патроны к автомату все равно рано или поздно закончатся.
А вот это, озвученное отцом, было действительно проблемой – в этом мире ядерные бомбардировки первым делом уничтожили все военное объекты, включая склады с амуницией, и, как такового, огнестрельного оружия на Пустошах почти не встречалось. Можно было конечно продвинуться на север, в обезображенный радиацией континент, поискать, но там, в зоне поражения еще очень сильная радиация, и их запаса радина просто не хватит для этого. Плюс нужны особые, противорадиационные костюмы, которые довольно трудно достать. «Но, можно, подумал сын, главное, уметь искать.»
Разжившись в соседней деревни бензином для костра, отец с сыном расположились на ночлег, смогли устроить настоящее аутодафе. Костер горел ярко и бензин, обмененный на радин, здорово освещал ночь. Плясали причудливые тени, везде были шорохи и звуки; какое – то порхание, неугасающий гул радиоактивных насекомых, которых никто не догадался скрыть от излучения и они мутировали в нечто большее по размеру, чем были. Так бывает – эффект радиации.
Стоял октябрь но было так жарко словно стоит май или даже июнь: видимо это тоже был эффект радиации, но, более глобальный, который мог охватить всю планету. Не ядерная зима, а, наоборот, ядерная весна. Кругом было очень много зелени, попадались и съедобные плоды – радиация ускорила жизнь растений – травы, кустарников, деревьев – и в некоторые регионы некогда пустынной Средней Азии невозможно было зайти из – за разросшихся деревьев и кустарников. Это было благо для местных жителей, которые рубили деревья на дрова и готовили пищу на огне. Единственное, что все же отравила радиация, была вода: найти источник чистой питьевой воды было очень трудно, но, почти во всех деревнях можно было найти отстоянной воды. Ну, или, на худой конец, кинуть в мутную воду в кружке таблетку радина и подождать пять минут, пока он очистит воду. На Ядерных Пустошах этого мира вполне можно было выживать.
Отец и сын шли вперед – до родного Бриллиантово оставалось всего дня три пути. Дорога понижалась, вводя их в довольно мрачную долину, покрытую кронами деревьев, не пускающих сюда Солнце.
Сын, несший канистру с бензином вдруг остановился и спросил:
-Что это такое? И показал рукой.
Впереди, справа от дороги стояла какое – то ведро с белой крышкой, но, присмотревшись повнимательней сын и отец поняли, что это никакое не ведро. Это был кокон. Какое – то гигантское насекомое хранит в нем своих детей. А детей, как известно, нельзя на долго оставлять одних. Отец и сын быстро развернулись и пошли обратно на свет. Отец сказал:
-Ходу.
Но было уже слишком поздно – хищник их заметил. Бежавший впереди отец вмиг покрылся какой – то белой, клейкой лентой, поднялся над тропинкой и замер в подвешенном состоянии.
-Нет! Проорал сын, Отец!
И достал свой меч, готовясь сразиться с еще одним противником, который уже появился, медленно спустившись по паутине, на которой висел отец. Это был гигантский паук. Смертельная угроза биологической жизни. Как и сам сын – неизвестно еще, кто больше.
Паук аккуратно соскочил со спеленатого отца и стал перед сыном во весь свой огромный рост – он был в высоту почти три метра. С такого рода тварями сын еще не сталкивался, но, знал, что их надо приканчивать поскорей. В его мече осталось еще две полоски энергетического заряда – этого вполне хватит.
Так получилось, что сын и паук стояли фронтально друг к другу и лица (или морды) обеих смотрели один на другого, как в классических японских соревнованиях по боевым искусствам во время дуэли взглядов; это дало сыну преимущество. Перехватив меч поудобней, сын решил использовать прием, который он, пока, не применял на живых существах – рубящий удар мечом в прыжке. Сильные ноги мечника стали в нужное положение и сын резко оттолкнулся – он решил обойтись без сальто, т.к. зверь был достаточно близко, и в этом просто не было нужды: а энергетический меч сам все сделает. Высокий выпрыг с заведенным за спину мечом – паук, не смотря на свою природную реакцию, даже не смог среагировать – и вперед, удар по цели. Меч сына мягко пронзил голову паука и выделил энергетический импульс синего цвета, который разрезал надвое тело этого чудовища, а на своем исходе сбил висящего в паутине отца, частично освободив его от пут. Удар получился хороший! Все было кончено.
Сын стоял с опущенным мечом, на индикаторе которого не осталось заряда, и тяжело дышал. Хоть он и сделал всего один единственный удар, но чувствовал себя сейчас так, словно сделал сотню отжиманий в хорошем темпе. Ему пришла в голову мысль, что меч взял немного и его внутренней энергии для этого удара. Возможно, это на самом деле было так, а может и нет – сам сын никогда не читал технических характеристик своего оружия – просто им пользовался.
Отдышавшись, сын обошел расчеленнное тело гигантского паука, и пошел помогать отцу, который уже самостоятельно высвободил левую руку. Еще одного монстра ядерных пустошей не стало, но, сколько их еще находится по укромным уголкам нового мира, было неизвестно. Скорее всего, немало.
Перед тем, как уйти из долины арахнида, отец с сыном сожгли все паучьи гнезда, находившиеся там. Они нашли всего три – видимо паук только еще начал откладывать яйца и сейчас носил большую их часть в себе. Можно сказать, что отец с сыном поспели сюда вовремя.
Когда с делом было покончено, странники возобновили свой путь к своему родному селу.


















Часть 8. Сын и отец.
Глава 17. Разлад.
Постепенно отец и сын входили в знакомые места, те места, которые они проходили в пути к Угрюмой реке. Эта местность была им хорошо знакома. Собственно, они до конца толком не знали, что будут делать, когда доберутся до Бриллиантово – им хотелось сделать там свою базу. Собственно, изначально, это была идея сына – именно он высказал предположение о том, что неплохо бы иметь место, куда можно вернуться после трудов праведных, место, где можно отдохнуть. Дом.
Отец мысленно уже смирился с ролью бесконечного странника и не сразу одобрил идею сына – ему казалось, что эта идея бесполезна. Но прошло два месяца вне Бриллиантово, наполненные страхами и схватками, и он тоже, как и сын, стал мечтать о доме.
Поедая пойманную огромную сороконожку, похожую больше на змею, чем на насекомому, отец и сын разговаривали:
-Я знаю, где найти тебе оружие, сказал сын.
-Где? Удивленно поднял бровь отец.
-В Таджикистане.
-Почему?
-Там была наша военная база – и, если найдем это место, сможем не только пополнить боезапаса для автомата, но и кое – что посущественнее найти, вроде гранатомета или реактивного огнемета. А это уже что – то: ведь для борьбы с мутантами иногда нужно оружие поувесистей, чем калибр 7,62.
Они помолчали, откусывая каждый от своей порции. Но, потом, сын сказал:
-Хотя, наверное, эта мысль уже кому – то в голову пришла. Да мы можем и не найти Таджикистан…
-Это еще почему?
-Взрывы бомб, как я понял, серьезно сдвинули тектонические плиты – а это означает, что целые страны и континенты просто исчезли или их география очень сильно изменилась. Появились горы на месте пустынь, моря на месте городов, вулканы в сейсмически спокойных районах, где, раньше, их никогда не было. Это очень странный мир…
«Странный и очень прекрасный.» Подумалось сыну.
Доев обед, они немного отдохнули, дав сороконожке перевариться, а потом пошли дальше.
Хлюпая по знакомого цвета грязи – видимо недавно прошел радиоактивный дождь, которые были очень редки и случались нечасто – отец с сыном обратили внимание, что листва деревьев слегка порыжела, но опадать не спешила – что было странно для конца октября. Возможно, изменения, которые принесла радиация, были более глубинными, чем думалось сначала – возможно, зимы, в традиционном понимании этого слова, уже не будет, а будет более мягкий климат. Сын посмотрел в сторону их с отцом родного города и увидел вдалеке лиловую тучу, которая, возможно несла в себе снег, а может и грозу с молниями – на пустошах погода может измениться непредсказуемо, а уж над гордом, принявшем в себя бомбу, это случается постоянно.
Отец с сыном вошли в пространство своей родной деревни – их будущей базы, боевого рубежа, от которого они будут, отталкиваясь, спасать других людей.
Деревня мало изменилась – те же дома, те же постройки. Почти те же люди. Они поздоровались с той женщиной, которая просила их убить кибер – кабана.
-Все спокойно в деревне? Спросил сын.
-Да, все очень мирно. Приходите к нам сегодня ужинать.
-Придем, сказал отец, и они пошли дальше.
Дойдя до знакомого им бункера, в котором они провели пятнадцать лет, отец с сыном стали его внимательно осматривать на предмет проникновения посторонних. Но все было чисто. Открыв дверь, они спустились на глубину в девять метров, вглубь земли, в недра бункера.
Все тот же приглушенный свет, все тоже мерное дыхания генератора воздуха. Они оказались дома.
Сын, первым делом, сняв плащ и защитного цвета куртку, запустил симулятор боя с тремя противниками на ножах: он решил проверить свои навыки – вдруг пригодятся. Он вызвал три голограммы, каждая из которых была вооружена одним ножом; эти синие люди его, конечно, не убьют, но больно сделать могут – если сын пропустит удар его шокирует током и может даже шрам остаться. Но сын наделся, что этого не будет – он уже давно не пропускал ударов от голографических противников, не смотря на то, какими быстрыми они были.
Так получилось и сейчас – когда три виртуальных противника были уничтожены – улеглись синими трупами на плохо освещенный пол бункера – сын поместил ножи в предплечные чехлы и пошел пить кофе с радином, отец его уже приготовил. Сын не получил ни одного повреждения.
Отец с сыном пили горький кофе с радином и разговаривали, по большей части ни о чем.
-Это хорошее место, пап, тут на самом деле можно остаться, начал сын.
-Тут можно и остаться, конечно, но, что мы будем делать, когда сюда придет радиация из разбомбленного города? Резонно спросил отец.
-Сложный вопрос, пап. Мне кажется, радиации с каждым годом будет становиться все меньше – ведь, скорее всего, в мире уже нет ядерного оружия, его запас полностью исчерпали в этой войне, ядерных бомбардировок уже не будет, парировал сын, вот только разобраться с дефицитом воды…
-Да, с водой, действительно, проблемы, согласился отец, Ты обратил внимание, кстати, что после нашего ухода все системы бункера работали идеально? Этот жлоб, действительно, строил бункер на века…Надо будет его потом похоронить.
Потом речь зашла о помощи.
-Нам нужно нанять кого – нибудь в нашу команду, кого – нибудь со стороны, но опытного, сказал отец.
-Не надо – достаточно нас двоих, сказал сын, Мы справимся с любой угрозой.
-Мы всего лишь люди…
-А вот тут я не согласен, папа. Пятнадцать лет тренировок в бункере дали о себе знать – я идеален в ближнем бою, а твои навыки в стрельбе не угасли – ты идеален на дальней дистанции. Мы идеальная пара – нам больше никто не нужен.
-А если будет много противников? Сто? Тысяча? Как мы справимся тогда?
-Насчет тысячи не знаю, но с сотней я справлюсь, ответил сын отцу.
-Ты что, человек – армия?
-Мои навыки уникальны.
-Нам все равно нужны люди – одни против серьезной силы не справимся, твердо стоял на своем отец. И не спорь.
-Но, ведь обычных людей нужно долго обучать – что мне претит. А человека с навыками сложно найти.
-Много ты понимаешь.
Сын разозлился и, чтобы не эскалировать конфликт, замолчал, допил свой кофе и сказал отцу:
-Я пойду прогуляюсь.
-Прогуляйся.
Сын решил не брать с собой куртку, а только накинул стального цвета плащ, и вышел из бункера.
Какой – то частью своего сознания он понимал, что отец прав, но, также в нем боролось презрение к обычным, неподготовленным людям, с пониманием тезиса, что помощь все равно понадобиться. Они с отцом не боги – как бы не был сын хорошо, случайная пуля все равно может оборвать его жизнь.
Прогуливаясь в осеннем лесу, который, сейчас, больше напоминал летний, сын думал о прошлом, об невосстановимом прошлом, а том прошлом, в котором он никогда не побывает. Стал бы он таким, как сейчас в мирное время – боевой машиной без страха – этого сын не знал: одно дело тренировать каратэ в секции, и совсем другое, реальное искусство убивать. Да это было и неважно, ведь в мирные времена людей убивают совсем другие структуры, а не хорошо мотивированные одиночки – а если последние и отважатся на убийство, то ответят по полной строгости закона. «Закон, с горечью подумал сын, сильный защищает слабого – принцип построения государственности еще со времен древних римлян. Сколько нам с отцом еще наводить порядок на ядерных пустошах? Год, два? А что, если попадутся реально сильные противники – какая – нибудь организация? Сможем ли мы с ней справиться? Скольких я могу убить в ближнем бою – тридцать, пятьдесят или сто человек? Вопросы без ответов. Да, надо походить по осеннему лесу и подумать.»
Тем временем сын довольно далеко углубился в лес, при этом замечая ориентиры, чтобы можно было выбраться обратно. Небо заволокло тучами – собирался радиоактивный дождь, под который лучше не попадать. Кое – где в небе блистали зарницы – видимо будет гроза; возможно, одна из тех пост ядерных гроз, которые гремят на целые континенты, сжигая дотла плоть попавших в нее людей. Нужно было найти укрытие.
Сын стал двигаться обратно. Дошел до места, где они с отцом убили кибер – кабана. От трупа почти ничего не осталось, лишь металлические части все еще поблескивали в свете уходящего дня. Следы великой победы – первой схватки за пятнадцать лет со злом, которую отец и сын выиграли. Успешный экзамен или тест на взрослость, но, как подумал сын – скорее акт помощи несчастным людям, этакий элемент геройства, чем фатум. То, к чему призвал их Бог.
И тут внимание сына что – то привлекло. Он всмотрелся. Часть находящегося перед ним неба была более светлой и синей, чем остальное небо справа и слева от этого просвета. «Это еще что?» Удивленно присвистнул сын. Прямо перед ним небо было ясным и солнечным, голубым, без единого облачка и никаких намеков на дождь; а справа и слева от этого участка висели грозовые тучи с фиолетовыми зарницами.
Сын всмотрелся еще более внимательно. Он напрягся и достал меч: то, что он увидел ему сильно не понравилось. Вокруг бестучевого участка в воздухе висела чуть видимая фиолетовая окантовка, доходящая до земли. Портал.
«Чтобы все это могло значить? Думал сын, Какая – то ловушка? Но, кто ее поставил и куда она ведет? Интересно проверить – иногда самый лучший способ избежать ловушки – это именно в нее попасть.» И сын шагнул вперед, прямо в самый центр портала.
И, он оказался в другом месте.
















Глава 18. Клан из будущего.
Внешне это был тот же самый лес, но в его облике проступило что – то другое: деревья, как показалось сыну стали старше, разлапистей. Он оглянулся назад, на мерцающий за его спиной портал: там по – прежнему было пасмурно и вдалеке лежали кости кибер – кабана. Деревья стоящие в портала на взгляд сына были моложе тех, что он видел здесь. «Я в будущее, что ли, попал?!» Недоуменно подумал он.
Какое – то время он так и стоял с мечом в опущенной руке, а потом решил осмотреться: пройти к деревни и узнать, что все это значит. Может найти отца и у него спросить; или узнать самому, а потом уже рассказать отцу – на выбор.
Сын тронулся знакомой ему тропкой в сторону Бриллиантово. Опять же, как ему показалось это была уже не тропка, а полноценная тропа, протоптанная в глуши – почти полноценная дорога. Он надеялся, что выйдет все же к Бриллиантово, а не в пасть какому нибудь дракону, захватившему этот мир.
Деревня появилась раньше, расстроенная с новыми двухэтажными домами, которых час назад здесь просто не было. У сына отвисла челюсть. Все указывало на то, что он именно в Бриллиантово, но, вопреки всему это была не их родная с отцом деревня – что было очень странное во всем этом. Сын убрал оружие в заплечный чехол и решил осмотреться – подраться он всегда успеет.
Он неспешно двинулся по центральной дороге, по которой ходили незнакомые ему люди; было много детей, которые резвились на оперативных просторах дороги. Саму дороги укрывали бетонные плиты, через которые не проступала растительность – тоже новинка: в мире сына дорога была из разбитого асфальта, который никто не ремонтировали уже пятнадцать лет, предоставив зною и ветру. «Но и ездить машины по ней стали реже, подумал сын, а это, как – никак сохранит ее надолго. Но, у кого хватило ресурсов положить тут новые плиты? Этого я не знаю.»
Почему – то сын понял, что не найдет их с отцом бункера – в этом мире, скорее всего, в мире будущего бункера уже нет. Как нет ядерных ожогов на лицах и телах улыбающихся ему людей. Есть мутанты, но их ДНК изменена радиацией и они еще не скоро перестанут рождаться – со временем гены станут нормальными. Тут нужно время.
Все встречаемые им люди смотрели на него с радостной улыбкой, словно знали кто он или сын чем – то их обрадовал. Маленьким детям указывали на него пальцем и что- то объясняли после чего ребенок, как правило, начинал смеяться. Это было очень странное чувство – какой –то мир наоборот, непривычный сыну, который привык испытывать к людям больше подозрения и ненависти, чем радости и смеха. «Может я в Рай попал? Подумал сын, но я, вроде, не умер. Как я читал в одной книжке так относиться к человеку могут только в Раю: там всем рады…Но что –то тут не то.»
Сын остановился напротив того места, где был с отцом их бункер. На месте бункера возвышалось аж трехэтажное строение, похожее больше на замок, чем на коттедж. Ворота были открыты настежь. «Не боятся.» Промелькнуло в голове. Из ворот вышел подросток чертами лица похожий на сына, увидел пришельца, тут же улыбнулся, засмеялся и побежал в дом, кого-то зовя.
Все это было странно, весьма странно. Сын пошел дальше и дошел до площади деревни перед сельсоветом. В его годы на этой площади стоял памятник Вечному Солдату. Но сейчас, здесь было аж две статую из бронзы, покрашенных золотистой краской. В одной из них сын, к своему удивлению узнал самого себя, а в другой фигуре был вылит его отец. Сын стоял с опущенным мечом в правой руке, а папа держал автомат у бедра, словно хочет скосить кого – то длинной очередью.
-Это еще что?! Непроизвольно вырвалось у сына.
Он подошел поближе и прочитал просвещение. Написано было: «Отцам – основателям села Бриллиантова.» Это было нереально, потому что село Бриллиантова основали не они – это сделал один зажиточный помещик еще в 17 веке. И тут кто –то окликнул его по имени.
Сын непроизвольно обернулся. К нему быстрым шагом подходили двое – тот самый подросток, что выбежал из ворт трехэтажного дома, и еще один. Мужчина. Как две капли воды похожий на отца. Кто они были и что им было нужно? «И где отец?» Подумалось сыну. Его снова позвали по имени: тому имени, которым его никто не звал на Ядерных Пустошах, имени, которое он стал забывать. Пара остановилась перед ним метрах в двух, и мужчина обратился к сыну, назвав его по имени. Сын сморщился и сказал:
-Не называйте меня этим именем: меня зовут сын.
-Хорошо, хорошо, мужчина чертами лица похожий на отца примирительно поднял руку, как хотите, так и будем вас называть.
-Что это за место? Спросил сын и, немного подумав, снова спросил: и когда?
Ребенок и мужчина обменялись радостными улыбками – видно было, что общение с сыном доставляет им истинное удовольствие. Он для них был как какой- то древний мифологический герой, которого они увидели в живую. Сын не мог этого понять.
-Это Бриллиантово. Сказал мужчина.
-Какое это…Начал было сын, но мужчина поднял ладонь, останавливая его, а сам сказал:
-Только это 25 – ый век. Если точно: 2490 год от Рождества Христова.
Сын немного помолчал, переваривая услышанное. С ним многое случалось на Ядерных Пустошах, но, в будущее он не попадал. Он попал на 400 лет в будущее. Он осмелился спросить:
-Вы что выходит, мои потомки?
-Эти статуи не просто так поставили, вставил свое слово подросток, вы с отцом вдвоем заново восстановили Бриллиантово. Нарожали детей, привели сюда еще людей из других мест. Защищали это место, в конце концов. Мы с моим отцом до сих пор живем в вашем доме, возведенном на месте того самого бункера, в котором вы с отцом пережили первые годы после бомбежек и где вы научились драться. Кстати, мой отец генетик – он работает над изъятием гена мутантов у людей – у него хорошо получается.
Сын с новым интересом посмотрел на мужчину, улыбнулся ему кривой улыбкой и подал руку сначала ему, а потом и подростку; он сказал:
-Я так понял, что через портал вернусь в то же время, из которого прибыл? Мужчина кивнул. Ну, и, раз тут я такой герой, могу задержатся ту на какое – то время. Вы мне многое можете рассказать. Выходит, вы мой клан из будущего.
Сын улыбнулся настоящей улыбкой и мужчина с подростком повели его в свой дом. Кругом, тем временем, собирались люди – казалось, сын притягивает людей как магнит ружейную дробь. Сын обратил внимание, что перед мужчиной, похожим на его отца люди расступались – видимо, он был кем – то вроде старейшины. Сын подумал о своем отце, который сейчас, скорее всего, ждет его в бункере, чтобы пойти на ужин к поселянки. Сын также подумал, что отец, скорее всего, был прав, когда предлагал нанять людей со стороны для защиты и активных операций; но сын, все же считал, что для этого еще рано. Или, если, все же, набирать команду, то стараться делать это из людей, что- то из себя представляющих в бою, а не обычных неумех – хотя бы нанимать людей с навыками.
Постепенно небольшая процессия подошла к дому старейшины – генетика: за сыном, старейшиной со своим сыном следовало около тысячи человек: всем хотелось посмотреть на необычное зрелище, своими глазами увидеть основателя клана из прошлого. Сын не был против: всегда приятно знать, что твои дела имели пролонгированный успех.
Когда они зашли в дом, оказалось, что там уже накрыт стол на семь человек: для старейшины с сыном, его жены, его дочери, бабушки с мамой и самого сына. На обед подали редкое блюдо (редкое для мира после войны) – жаренную курицу, на десерт были засахаренные кузнечики. Пока ели, сын краем глаза посматривал на дочь старейшины, блондинку с голубыми глазами, пятнадцатилетнюю девушку, которая ему сразу понравилась. И он не знал почему.
За тыквенным соком (тоже роскошное блюда на Ядерных Пустошах) завязался неспешный разговор.
-Так работает устройство, открывающее портал в прошлое? Спросил сын.
-Это компьютер с очень сложным алгоритмом действия. Он вычисляет нужного человека и открывает перед ним портал. Но, зайти или не зайти в него – это уже решает сам человек. Я потом покажу вам сам механизм; мы храним его под землей для большей сохранности.
-А что вы сделали с бункером?
Человек похожий на его отца немного помолчал, а потом сказал:
-Там у нас генетическая лаборатория, где я работаю с измененным ДНК мутантов. Перинатальная генетика.
Тут уж немного помолчал сын. «Перинатальная генетика, работает с беременными женщинами. Интересная штука: изменим ненужные гены еще у младенцев.» Подумал сын, а, потом, ему пришла в голову одна мысль, которую он высказал вслух:
-Вы ведь не просто так меня вызвали, была какая – то причина? Спросил он старейшину.
-Прежде всего, хочу сказать вам, что мы – моя семья и я – являемся вашими отдаленными потомками, издалека начал старейшина, вас и вашего отца. В нашем мире, в нашем времени, вы с отцом, конечно, давно умерли – ваши могилы у нас в Бриллиантово. Чистые и ухоженные. Можете потом посмотреть.
-Не стоит. Отрицательно покачал головой сын. Давайте о проблеме. О той, которую мы с отцом не решили – иначе я не был бы здесь.
-А почему вы решили, что есть проблема?
-Инстинкт, просто ответил сын.
-Он вас не подвел и в этот раз, и старейшина начал объяснять: В первые годы после бомбежек над разрушенным городом стали появляться странные грозы: их видели его немногочисленные жители, которые укрывались в его развалинах. Молнии высекали камни из не взорванных зданий и прожигали в земле дыры; плюс еще были страшные шаровые молнии, размером со взрослого мужчину. Когда вы с отцом в августе 2090 вышли из бункера, проблема стала обрастать плотью – грозы стали такими сильными, что выжигали целые кварталы: это стало проблемой. В декабре того же года, сверхсильная гроза уничтожила Бриллиантово с его немногочисленными жителями. Это было концом.
-Ничего себе, присвистнул от удивления сын, а где мы с отцом были тогда?
-В том – то вся и шутка, что вас там не было – вы с отцом путешествовали по Ядерным Пустошам, помогая людям и не смогли спасти свое родное село…
Сын некоторое время молчал, а потом спросил о том, что сильно бросалось в глаза:
-Но, это Бриллиантово не выглядит разрушенным – на его месте нет огромной дыры…Мы что  сейчас, пытаемся изменить прошлое при помощи машины времени?
-Не вдаваясь в ненужные научные термины вроде сингулярности или кривизны матрицы времени, это действительно так. Но нужно понять, что для нас прошлое уже изменено, а вот для вас с отцом предстоит работа. Возьметесь за метеорологическую миссию?
-У нас с папой сейчас просто не хватит ресурсов – нужны особые костюмы с дыхательным циклом на радине и оружие. Насчет последнего хотя бы хороший гранатомет. Сейчас мы просто не справимся.
-Но ведь до часа Ха еще целых два месяца, вы ведь успеете подготовиться? Глаза старейшины сияли: сын понял, что, для этих людей, он, действительно, герой, спасший их.
-Тут у нас просто нет выбора – это наша работа, защищать слабых. Если не найдем оборудование, пойдем налегке, ведь радиация за эти годы должна была стать меньше. Как нибудь выдюжим.
Все сидящие за столом просияли улыбками – им слова сына доставили неподдельную радость, хоть они и знали его всего лишь неполный день. Старейшина снова взял слово:
-Я хочу сказать вам – лично вам – и хорошие новости. Ведь горе в этой жизни всегда идет за руку со счастьем (Вот тут сын с его словами мысленно согласился.). Через несколько месяцев вы, сын, встретите девушку, которой будете преданы всю жизнь.
Вот тут уж сын встрепенулся.
-А вот об этом поподробнее.
-Не могу, развел руками старейшина, улыбаясь, а то могу изменить прошлое.
-Понятно, кратко резюмировал сын.
Они еще немного поговорили. Сын с удовольствием слушал, как изменился мир за четыреста лет – радиация почти исчезла: в этом регионе все спокойно. Остались и проблемы, конечно: как то гены мутантов или банды мародеров; но, с ними успешно справлялись.
Сын провел в будущем два дня. За эо время ему показали изменившиеся Бриллиантово – село превратилось  в небольшой город с новыми постройками и стайками детей бегающих и играющих друг с дружкой. Сыну показали тренировочные полигоны, где люди занимаются боевыми искусствами, как ему сказали по его методике (сын, действительно, распознал пару своих приемов, хоть и слегка модернизированных). Показали также механизм машины времени, который выудил его из прошлого, и генную лабораторию, в которой старейшина, похожий на отца, вычищал геном, освобождая его от гена мутантов. Сын был удовлетворен – такое будущее его вполне устраивало. Его душу радовало и то, что он не остался безвестным – пусть на этом маленьком клочке земли, но его все же помнили. Единственное место, которое сын не посетил – это могилы их с отцом: просто не смог.
Когда настало время отправляться домой в 21 век, сына провожала чуть ли не вся деревня: дома остались только беременные женщины и грудные младенцы. Сын не знал, может от него хотят услышать какую – то речь или напутственное слово? Но, на ум ничего не приходило, поэтому он сделал лишь ритуальный поклон из каратэ, приложив кулак к ладони, а потом развернулся и вошел в портал.
Там было холодно и темно, шел ливень; почти сразу сын промок насквозь. Обернулся, посмотреть на портал, но, тот исчез, ничего не оставив от путешествия в будущее. Сын, конечно, мог списать двухдневное пребывание в 25 веке на свою бурную фантазию или галлюцинации от радина, но, он видел на юго – западе зарницы грозы. Уничтожающей все на своем пути грозы, которая, через два месяца, оставит от любимого Бриллиантово клочок выжженной земли. Этого нельзя было допустить – он не напрасно носит меч.
Сын встряхнулся и побежал домой, к дому женщины, пригласившей их с отцом на праздничный ужин за убийство кибер – кабана. «Надо было нарезать с этого хряка сала про запас. Не догадался.» Подумал сын.
Бриллиантово стояло серое и унылое под проливным дождем. Было холодно, как бывает в ноябре или начале марта. От глянца будущего ничего не осталось – ведь этого еще не было, это лишь будет! Не без его помощи.
Сын нашел нужный дом и увидел в тени ворот поджидающего его отца.
-Ты почему опаздываешь? Спросил отец.
-Побывал в будущем на пару дней, ответствовал сын.
-Не смешно.
-А я и не смеюсь.
После ужина у женщины (маринованные большие тараканы с едкой местной травой, похожей на полынь), уже в бункере, сын подробно рассказал отцу о том, что произошло. Отец внимательно слушал, а, когда сын замолчал, веско сказал:
-Надо браться за это дело, за эту «метеорологическую миссию».
-У нас просто ресурсов не хватит, пап: нет ни оружия, ни защиты.
-Значит найдем, парировал отец, Угрюмая река за Караван - Базаром течет на восток, через те земли, на которых мы еще не были. Поищем там. Не найдем – пойдем налегке.
-Радиационные ожоги, лейкемия. Очень весело, угрюмо буркнул сын.
-Ты же ниндзя – ты выдюжишь.
-У ниндзя тоже есть клетки тела, на которые, тоже влияет радиация, сын какое –то время молчал, а потом сказал: Я согласен.
-Ну, вот и хорошо. Допиваем кофе и ложимся спать – на заре отправляемся в путь.
Отец с сыном допили горький кофе с радином и легли спать.
На утро их ждала долгая дорога.


















































Часть 9. Приключения на Ядерных Пустошах – 3.
Глава 19. Жало скорпиона.
Отец и сын отправились на юг, в сердце жаркой, безводной пустыни, которая когда – то была Средней Азией, но, теперь, была сильно изменена войной. Вторичные последствия. «Когда – то здесь, наверное, было хорошо, думал сын, смотря на расплавленный в стекло песок и черные камни, везде были гурты овец, пастуший рай. Мекка для пастухов и разводителей всяких четвероногих тварей, а, сейчас, это пустое, безлюдное, безжизненное место, отторгающее взгляд. Василиски ходят по безводном местам, ища, кого превратить в камень. Найдем ли мы с отцом то, что нужно здесь? Или опять будет прокол? В этих землях раньше было полно военных баз с набором амуниции и защиты: что осталось теперь?» С такими мыслями сын шел рядом с отцом по безводной пустыне.
Мысли отца были заняты другим. «Этот парень, некогда веселый подросток уже вырос, превратившись во взрослого мужчину, думал он, ведь это была моя идея обучить его боевым искусствам с помощью голограмм. Теперь это матерый убийца, воин, которому все нипочем. И он действительно верит в то, что наше предназначение творить добро на этой выжженной атомом земле. Может это и правда так?! Выжил всего одни процент и мы чудом уместились в нем. Надо как –то платить за удачу…Пусть мы и платим кровью…»
В полдень стало так жарко, что путники, найдя большой валун укрылись в его тени и стали пережидать сиесту. Сын в своем кожаном плаще весь испарился, но деваться было некуда – за стиль надо платить.
-Пап, сколько у тебя осталось магазинов? Спросил сын.
-Четыре. Плюс тот, что в автомате. Был ответ.
-Скоро придется переходить на лук…
-Придется.
Было так жарко и душно, что сын не мог сделать с навалившейся на него истомой, переходящей в сонливость. Сильно хотелось спать. Ни облачка на небе – Солнце сияет прямо сквозь тонкий озоновый слой над их головами. «Хорошо, что теперь нет крупных предприятий и озоновый слой сам собой, лет через двести восстановиться. Хотя, если были бы фабрики, производящие патроны, нам с отцом не пришлось бы переться в такую даль.» Подумал сын, перед тем, как заснуть. Рядом храпел отец.
Проснулись они на закате, когда багровый диск Солнца почти наполовину пересек горизонт. Жара чуть спала, и можно было трогаться – ведь до ночлега все равно еще очень далеко и можно пройти не один километр.
Ближе к ночи путники достигли границы пустыне, где песок не был настолько расплавленным, что хрустел и ломался под ногами, а растительность полностью отсутствовала; здесь был обычный чуть сероватый песок и множество растений пустыни: верблюжья колючка, вездесущая полынь и прочие, плохо знакомые им травы. По этой земле было приятно идти. И никого, ни одного лица, ни животного, ни человека. Но шестое чувство подсказывало сыну, что так будет только до наступления тьмы – он где – то читал, что жители пустыни, настоящие охотники, выходят на охоту именно с наступлением тьмы.
Сын поскользнулся.
-Какого?. Успел вымолвить он.
Подоспевший отец протянул ему руку. Сын поднялся.
-Чуть ногу не сломал…промолвил он.
Сын слегка осмотрелся и понял, что он не поскользнулся. Они наступил ногой в небольшую ямку не больше двадцати сантиметров диаметром, которую просто не заметил. И, если бы, не удобные полусапожки, то он сломал бы себе щиколотку. А тем временем Солнца в последний раз послало свои лучи голубой планете и скрылось за горизонтом. Стало ощутимо холоднее.
Сын прошел чуть вперед, всего пару метров и задержал ногу над землей. Под его подошвой была еще одна, точно такая же, небольшого диаметра, лунка. Человек прошел вперед на два метра и нашел тоже. Сын не доумевал, что это за лунки такие? Раз их не съел песок пустыни, значит, появились они не давно. Кто здесь проходил до них? Человек? Транспорт? Или очередное исчадие ядерной войны, дикий мутант? Скоро они это узнают – ведь нехорошо посягать на чужие охотничьи угодья.
Отец ловко спустил с плеча автомат, а сын плавным движением достал меч. «Кто ты?» Мысленно спросил он очередного своего противника. И тот, очень скоро, появился. Это был гигантский, желтый скорпион, достигавший в холке трех метров. Огромное насекомое, измененное радиацией с горящими белым глазами, способными видеть в темноте, страшными клешнями и смертоносным жалом. Еще один противник для сына.
-Я сам! Крикнул сын отцу.
Он справится сам: была и еще одна причина, по которой сын не хотел, чтобы отец стрелял – можно спугнуть зверя выстрелами и тут убежит в пустыне, но, вернется с наступлением настоящей тьмы и нападет снова. Все нужно было кончать здесь и сейчас.
Сыну раньше никогда не приходилось сражаться с такими противниками – мутантами. Ловким, сильными, смертоносно опасными. Отбивая клешни гигантского скорпиона своим мечом и чудом, при помощи акробатических пируэтов, уходя от выпала его хвоста, сын, мысленно философствовал.
«Как странно сложилась жизнь, печально думал он, я теперь суперкрутой воин, настоящий воин пустоши. И у меня никогда, в этом мире, не дует обычных, хороших вещей. Никогда не будет высшего образования, собственной машины, ипотеки…Мне всю жизнь предстоит сражаться. Я – боевая машина, это моя судьба. Не будет тихих, августовских вечеров, в которые мы с папой пили чай на кухне – его заменил кофе с радином. Не будет детей, моих ровесников, зовущих меня покататься на велосипеде. Мира нет. Мир исчез – осталась одна война. Вот бы снова был мир…Или хотя бы стабильность. Была бы женщина без радиационных ожогов и с чистыми генами, которую можно взять в жену.» Как только сын подумал о женщине, то, тут же, пропустил сильный удар в левое плечо правой клешней скорпиона. Сын зарычал. Пора было кончать.
Он сменил тактику: вместо того, чтобы отбегать от каждого удара зверя, сын, наоборот, стал к нему приближаться, заставляя отбегать и нарушить привычный ритм атаки. Что было на руку сыну – уже через пару минут скорпион сделал первую ошибку и лишился одной из своих ног. Затем сын исхитрился отрубить этому гигантскому насекомому правую клешню. Энергетический меч полностью зарядился и его силой, исповедуя принцип «дух, тело и орудие едины», сын отсек скорпиону и левую клешню. Скорпион заверещал и попытался скрыться в пустыне, но сын не дал ему этого сделать: он ловко подкатился под брюхо гиганта и стал методично отсекать скорпиону лапы. Из пробитого хитина текла липкая кровь насекомого, оставляя неприятный запах и попадая в глаза. Ловко отрубив последнюю лапу и выкатившись из – под брюха гиганта до того, как тот упал на него, раздавив своим весом, сын принялся за ядовитый хвост. Отрубить его было достаточно просто – скорпион испытывал боль и не мог сконцентрироваться. Обрубок упал на песок и сын занес меч для последнего удара. Отрубил зверю голову. Голова скатилась на песок, светящиеся глаза скорпиона погасли – он был мертв.
Подошел отец с интересов и тревогой наблюдавший за этой двадцати минутной схваткой. Он сказал:
-Хорошая работа.
-Я чувствую себя так, ответил сын, словно пробежал двадцать километров на тренажере.
-Мы в армии и больше бегали, ответил отец.
-Да, но вам никогда не приходилось убивать при этом гигантских скорпионов.
Немного помолчали, а потом отец сказал:
-Давай сделаем привал здесь – ведь все равно эта тварь распугала всех хищников округи. Гигантские кобры и летучие мыши оставим на потом.
Сын кивнул, сказав:
-Так и сделаем. Мне, как раз, нужно будет кое - что сделать утром.
Наутро сын стал искать ядовитую железу скорпиона – она была ему нужна, чтобы обмазать ядом лезвие своих кинжалов – танто, которые он носил в чехлах на предплечьях, сделав их еще более смертоносными. Но ничего не получалось. Сын проверил хвост – в нем была лишь белая труха – в пустыне мертвые тела быстро разлагаются. Вскрыл панцирь, покопался в черепе. Но тщетно: ему попадались какие – то внутренние органы, но ядовитая ли это железа, он не знал. Сын потратил на это целых два часа.
-Нашел? Спросил заинтересованный отец
-А вот в том – то и дело, что не нашел. Из меня плохой энтомолог, сказал в ответ сын, пнув при этом лежащий на земле какой – то внутренний орган чудовища. Может это она, а может и нет.
-Так пошли дальше.
-Пойдем.
Сын, насколько это было возможно, отряхнулся от слизи, потрогал перебинтованное левое плечо, и они с отцом пошли дальше. Пошли, навстречу судьбе.






































Глава 20. Бензиновый Город.
Отец и сын шли по этой безводной пустыни, строго на юг, еще два дня с момента битвы с гигантским скорпионом, не встречая никого из людей – лишь мелкие и относительно крупные жители пустыни попадались им на пути. Гигантских скорпионов они больше не встречали: попадались особи ростом лишь по пояс, одного такого они даже зажарили и съели. Однажды сын убил гигантскую кобру – метров семи в длину – но есть ее не стали, побрезговали. А потом они увидели второе Солнце.
Они шли на юг, послеполуденное Солнце било им прямо в глаза, а, потом, на востоке показалось еще одно Солнце в мареве пустыни сжигающее озон. Путники остановились, вгляделись: нет, никакой ошибки нет – метрах в пятиста от них горел огонь нового светила. Причем это был не мираж – путник ясно понимали реальность увиденного.
-Ты тоже это видишь? Спросил сын отца.
-Да. Чувствуешь опасность? В свою очередь спросил отец.
-Нет. Ответил сын.
-Так, пойдем проверим.
И отец с сыном отклонившись от направления на юг, стали двигаться на восток к источнику огня – а они ясно увидели, что это именно огонь впереди них. Пустыня, как и всегда бывает в таких случаях, скрыла расстояние, и отец с сыном прошли не пятьсот метров, а почти целый километр, прежде чем увидели источник огня. Они остановились и всмотрелись – это был точно не мираж: впереди, перед их глазами раскинулся целый город.
Присмотревшись, сын увидел, что в полном смысле слова, это не город, а фабрика. Небольшой завод с подходившими к нему вплотную множеством труб, устройство для закачки нефти из недр земли – такие он видел еще в довоенном детстве – и прямо над крыше этого небольшого завода была укреплена вертикальная труба с вырывающимися из нее всполохами пламени, которые путешественники приняли за вторую звезду.
Нигде не было видно ни души. Все были либо внутри завода, добывающего нефть и перерабатывающего ее – как почти сразу, инстинктивно, определил сын – в бензин, либо в небольших постройках, стоявших чуть поодаль завода и едва достигнувших в  высоту второго этажа. Отец и сын направились к ним, рассчитывая найти там кого – то живого, который сможет объяснить им, что это за место. Было очень интересно узнать это.
Пересекая открытое место между заводом и постройками, сын обратил внимание, что на потной, песчаной земле есть множество следов от покрышек автомобильных колес; но, здесь не было видно ни одной машины – что было странно, ведь столько следов могли оставить лишь множество машин, проезжавших здесь.
Из самой ближней к ним постройки вышел человек в рабочем комбинезоне и с гаечным ключом в правой руке, который он держал не как оружие, а как именно инструмент. В послеполуденном зное пустыни фигура человека плавилось и двоилось – казалось, что в зеркале отражается невидимка. Как это ни странно, но человек перед ними не испытывал никакого страха – сын хорошо это почувствовал – и пошел к ним, воздев руку в приветственном жесте, переложив ключ в левую руку.
Отец и сын подошли ближе и смогли лучше рассмотреть незнакомца. Это был среднего роста мужчина чуть за тридцать в очках с сильными диоптриями; на его левом, обнаженном плече был радиоактивный ожог, спускающийся ниже. Его лицо выражало лишь радушие – казалось, он искренне рад появлению отца и сына. Мужчина заговорил:
-Приветствую. Меня зовут Максим. Но, зовите меня Макс.
-Сын, лаконично представился сын.
-Отец, лаконично представился отец.
-Пойдемте, сказал Макс, угощу вас холодненьким. Сейчас слишком жарко, чтобы на улице стоять.
И они все втроем направились к невысокому зданию, из которого вышел Макс. Внутри это помещение оказалось ремонтной мастерской, где, в самом ее центре стоял гоночный автомобиль с потертой краской.
Макс пригласил их присесть к небольшому столику, где дымился кофейник со свежезаваренным кофе. Отец и сын добавили в свой кофе радин, но Макс отказался. Сын спросил:
-Что это за место?
-Бензиновый Город. Здесь мы соревнуемся.
-Кто соревнуется? Спросил в свою очередь отец.
-Гонщики пустыни. Я – один из них. Мы соревнуемся за какой – нибудь приз.
Отец и сын переглянулись. Сын спросил:
-А за какой приз вы соревнуетесь сегодня?
-За защитные радиационные костюмы с закрытым циклом дыхания на радине.
У сына стало удивленное лицо, а отец стоял с каменным лицом. Они снова переглянулись; сын спросил:
-А как поучаствовать в этой гонке?
Макс нахмурился, подумал, а потом спросил:
-Вам что, нужны костюмы с циклом дыхания на радине?
Сын взвешивал все за и против, а потом рассказал этому гонщику по имени Макс всю историю со смертельными грозами в его регионе, регионе, который он охранял – про путешествие в будущее, цикл времени, разрушительные грозы…Макс внимательно слушал.
-И еще нам нужно оружие, завершил свою речь сын, хотя бы ручной барабанный гранатомет и патроны к автомату.
Макс какое – то время молчал, а потом отошел к дальнему углу своей автомастерской, к тому месту, где у верстака стоял большой ящик и что – то достал из него. Отец и сын напряглись: гонщик Макс держал в свой руке именно барабанный гранатомет на десять гранат – одна из последних, довоенных моделей, которые, иногда, ставили на боевые мехи. Он протянул его сыну, а тот, в свою очередь отдал гранатомет отцу. Отец внимательно его осмотрел, проверил предохранитель, режим стрельбы, посмотрел в просвет  на пустые гнезда для гранат. Вот это удача!
-И гранаты имеются? Спросил удивленный отец.
-Да, просто ответил Макс, есть и патроны для автомата.
-Но откуда все это? Удивленно спросил сын.
-Это призы за участие в гонках. Мои призы. В гонках – я лучший.
Немного помолчали.
-Слушай, Макс, начал сын, а ты не мог бы продать нам оружие, боеприпасы и костюмы, когда их выиграешь?
Макс широко улыбнулся доброй, открытой улыбкой.
-Я вам так отдам – вы воины, это вам нужней.
-А когда гонка? Спросил отец.
-Сегодня вечером – мы всегда соревнуемся в вечер субботы. А потом, в воскресенье, празднуем. Потом рабочая неделя и снова гонки.
Они пили горький кофе и говорили. Оказалось, раньше, на этом месте был именно завод по перегону нефти в бензин. Но, потом, после бомбежек здесь появилась нефть – ее уже не нужно было привозить издалека – она плескалась тут, и в большом количестве. Блестя стеклами очков, Макс объяснил это сдвигом тектонических плит, и сын был с ним полностью согласен: ядерные взрывы сильно изменили география Средней Азии, образовав новые реки, пустыни, озера и горы. Ни отцу, ни сыну не хотелось думать, во что ядерные бомбежки превратили Россию. Они слушали Макса и радовались, что удалось встретить такую простую душу – доброго, порядочного человека, что редкость в этом мире.
Макс рассказал им, что до войны был обычным технологам на этой бензиновой фабрике. После войны, в первые годы, прятался в техническом погребе, питаясь консервами, потом вышел из него и стал тут жить, вырабатывая бензин из нефтяной скважины, а потом стал увлекаться автогонками, нашел единомышленников, поставил дело на широкую ногу. У них было свое сообщество: Макс бесплатно производил бензин, кто – то давал бесплатно машинное масло, кто – то доставал ценные призы для гонок. Это были мирные люди, живущие своей мечтой.
Наступал вечер субботы и сюда стали съезжаться первые гонщики. Многочисленные гоночные машины прибывали, казалось, из ниоткуда; пустыня озарялась светом фар и гудками клаксонов. Это было шоу. Отец и сын с удивлением смотрели на происходящее вокруг: как машины заправлялись бензином из труб, отведенных от фабрики, как здоровались гонщики друг с другом, какое уважение оказывали Максу.
А сами машины – казалось, им нет числа! И пустынные багги и гоночные автомобили с измененной подвеской, отечественные модели и такие автомобили, которые отец с сыном никогда не видели. Пестрый калейдоскоп гоночных болидов – это надо было видеть! Весь Бензиновый Город как – то ожил и преобразился.
С гонщиками приехали и их жены или подружки (но Сыну показалось, что это именно жены – так они смотрели на свои вторые половинки), которые стали накрывать столы припасами, привезенными с собой. Они угощали отца с сыном вкусными блюдами – маринованными пустынными ящерицами и яйцами паука – пустынника, которые оказались очень вкусными.
Сын бродил среди этих относительно красивых женщин – среди них очень мало было мутанток и женщин с радиоактивными ожогами – и думал о своем. Глава клана из будущего обещал ему, что он встретит хорошую женщину в Караван – Базаре. Сына отталкивали женщины – мутанты: те, что имели шесть пальцев или дополнительное ухо на лбу, они его не привечали. Та женщина, которая для него была первой и которую он убил, была чистой, не смотря на татуировки. Чистая кровь, здоровое потомство. Сын об этом мечтал.
А потом началась гонка! Это было феерическое зрелище: больше пятидесяти машин стартовали с места и понеслись в пустыню, преодолевая двадцатикилометровую дистанцию. Их можно было видеть в сумраке ночи еще довольно долго, пока стая гоночных автомобилей не исчезла за поворотом, но рев их моторов и блеск фар еще долго были доступны восхищенным зрителям.
Макс стартовал последним – ему, как чемпиону, это было необходимо сделать, чтобы доказать себе на что он способен. «Странный человек этот Макс, думал сын, добрый. А доброта на ядерных пустошах встречается редко. Хотел бы я иметь менее черствую душу. Он согласился отдать нам с отцом антирадиационные костюмы на радине, при помощи которых мы можем проникнуть в разрушенный город и остановить разрушение Бриллиантово – частично, благодаря ему, Максу. А, может, наоборот, он полностью безумен, что помогает нам. Хотя нет – он остался человеком.»
Макс выиграл. Они праздновали всю ночь. На празднике были и горячительные напитки, но сын пил только один кофе – сделал себе уступок: вместо горького радина добавил в него два кусочка сахара. Потом вышел под звездное небо пустыни, положил под голову свернутый плащ, под правую руку свой верный меч и, стараясь не теребить раненую левую руку, которая стала уже заживать, стал смотреть на Млечный Путь. Потом он заснул.
Утром Макс, как и обещал, подарил им два антирадиационных костюма с закрытым циклом дыхания на радине – препарате от радиации – и предложил подвезти путников до края пустыни – оказалось, у него была еще одна машина, пустынный багги. Отец с сыном радостно согласились.
Проезжая мимо останков пустынного скорпиона, сын не выдержал и сказал:
-Моя работа.
-Серьезно, удивился Макс, очень сложно прикончить такого скорпиона.
-Сложно, но возможно.
Они поехали дальше.
У границы пустыни Макс остановил свой багги. Наступила пора прощаться – все трое понимали, что, скорее всего, они больше никогда не увидятся. Макс пожал им руки. Сын не удержался и обнял гонщика.
-Удачи вам, сказал Макс.
-И тебе, сказал отец.
Сын ничего не сказал: они с отцом пошли вперед, на север, пересекая границу пустыни, ступая по зеленому ковру растительности и не оглядываясь. Лишь когда они прошли больше километра, за их спиной раздался звук удаляющегося мотора – Макс провожал их взглядом до самого конца, а потом уехал к себе. Сын все же обернулся – ему показалось, что он видит чадящий дымок машины Макса. А, может, это было просто расплавленный воздух.
Отец и сын шли вперед, в Бриллиантово, а впереди их ждала метеорологическая миссия, которая, при удачном стечении обстоятельств, спасет их родное село.




































Часть 10. Метеорологическая миссия.
Глава 21. Разрушенный город.
Отец и сын, в почти новых, антирадиационных костюмах оранжевого цвета стояли у своего бункера в Бриллиантово и прощались с деревней – это необходимо было сделать, ведь с этой миссии они могли и не вернуться. Стоял ноябрь – очень теплый и солнечный – до разрушения Бриллиантово постядерными грозами остался ровно месяц; с Божией помощью им удалось найти особые костюмы с закрытым циклом дыхания на радине – препарате, останавливающим радиацию – и теперь они могли сунуться в разрушенный радиацией город, не боясь лейкемии. Их первая вылазка в проклятые (?) земли.
Маска сына была откинута назад, за спину – также, как и маска отца – он спросил:
-Пойдем?
-Пойдем.
И они, выбрав направление на юго – запад, покинули родное село, которому, если они не справятся, грозила гибель. Судьба, рок, который можно разрушить.
Первый привал решили сделать в лесу около въезда в соседнюю с Бриллиантово деревню, название которой поглотила река времен; там был завод по переработки сахарной свеклы в сахар – что с ним стало было неизвестно. Огромное, серое здание завода стояло мертвым, заброшенным. Сын присмотрелся – на передней части здания, над входом висел распятый скелет. Сын указал на это отцу, тот кивнул в ответ. «Что же, сюда тоже придется сделать вылазку? Подумал сын, чтобы разобраться, кто тут распинает людей. Потом.»
После традиционного ужина из насекомых (на этот раз были засахаренные кузнечики) и кофе с радином, отец с сыном устроились спать на твердой земле своей малой Родины. Сторожить друг друга, выставляя дозор, просто не было смысла – деревня была пуста.
Наутро они поднялись с твердой земли и тронулись в путь. Оставалось пройти последние двадцать километров до города, которые, они надеялись пройти за один день. Антирадиационные костюмы с закрытым циклом дыхания были устроены так, что в них можно было даже спать, не боясь отравиться. Впервые такие костюмы появились в 36 – ом – тогда их использовали для снятия заражения неподалеку, у Саратовской атомной станции, когда там произошла утечка. Но это было задолго до рождения сына.
На выходе из деревни с сахарным заводом их поджидал охранный мех, который, едва их заметив, тут же поднял свои пулеметы Отец в свою очередь достал барабанный гранатомет, который носил на спине, и, из которого, тестируя его одной гранатой взорвал целый дуб, настоящий теревинф. Но сын сразу понял, в чем тут дело; он сказал отцу, опуская рукой его гранатомет:
-Стой!
Да и отец и сам это уже понял – робот – мех не мог причинить им вреда: барабаны его пулеметов крутились впустую, ничего не выпуская кроме щелчков осечки. Свой боезапас этот охранный робот давно израсходовал, а, теперь, просто ржавел под луной и осенними дождями. Он был безобиден. «Надо будем вернутся сюда и оборвать его горестное существование, подумал сын, для его ИИ это мучительно – влачить столь жалкое существование просто глупо.» Они пошли дальше.
Чем ближе они были к городу, тем все более зловещей становилась атмосфера. Выкорчеванные взрывной волной деревья, теперь сделавшиеся черным буреломом по краю дороги; автомобили, пассажиры которых не успели выбраться; остовы металлических конструкций, когда – то бывшие домами; белые, обглоданные временем кости с клочками одежды на них. Сюрреалистичность всего происходящего заключалось и в том, что ярко светило Солнце, давая свои теплые лучи всему вокруг.
Сын на что –то наступил, раздался хруст. Он посмотрел вниз, на свою правую ногу. Под ней был человеческий череп, который он раздавил своим берцем.
-Что ты остановился? Спросил отец.
-На Йорика наступил.
-Будь повнимательней.
Солнце садилось, они почти вошли в город. Счетчик радиации зашкаливали – пора было надевать маски. Это было необычно: угол обзора сразу пропал, дыхание стало ритмичным, потоки чистого воздуха с примесью радина как – то холодили легкие. Сын включил встроенную в шлем коротковолновую рацию, дистанции которой хватало на двадцать метров – для переговоров. Он спросил отца:
-Пап, зачем они уничтожил целый город – ведь взорвать надо было лишь военную часть в двадцати километрах от города?
-Вектор отклонения, раздался преломленный рацией голос отца.
-Что это такое? Спросил сын, понимая при этом, что его голос тоже изменен для родителя и искажен фоновыми помехами.
-Ты когда нибудь стрелял из миномета?
-Ни разу. Только в видеоигре.
-Бомбу могло отнести ветром или летчик сплоховал, поэтому город и был уничтожен. Хотя, да, изначально целью была военная база недалеко от города.
Они пошли дальше, продвигаясь в зловещий, разрушенный город. На них смотрели мертвые оставы зданий и жуткие тени мутантов мерещились по углам. А потом сын понял, что это не тени: в этих разрушенных войной домах, на самом деле, живут люди. Уцелевшие. Те, чье ДНК навсегда изменил радиация. Полулюди – полузвери. Неузнаваемые, отторгнутые…
Солнце почти достигло горизонта; стало ощутимо холоднее – стоял ноябрь. Мертвый город поглощал тепло, и, если на равнине было относительно хорошо и погоже, то, когда отец и сын вошли в заброшенный город, в город – призрак, здесь повеяло холодком; остовы металлических строений впитывали в себя тепло Солнца, а обратно выдавали холод. Могильный холод, мертвое место.
Когда сын смотрел вокруг, ему казалось, что все цвета притухли, словно киномеханик плохо протер пленку от пыли. Было чуть жутковато – особенно если представлять какие ужасные создания теперь населяют город.
Впереди отца и сына кто – то перебежал дорогу. Сын возвел руку к эфесу меча, а отец приподнял гранатомет. Но, это была всего лишь хрупкая фигурка какого – то мутанта, с виду напоминающая не огромное чудовище, а ребенка, закутанного в лохмотья.
Больше до наступления тьмы они никого не встретили. Иногда возникало чувство, что за ними кто –то следит, но оно быстро исчезало, когда они миновали очередной участок дороги с без стекленными окнами, который как глазницы таращился на воинов.
Наступило время привала. Сын смотрел на мрачные тучи красноватого цвета, клубившиеся над центром города до которого оставалось еще довольно прилично, т.к. отец с сыном продвигались довольно медленно из – за мусора и опасения нападения, так что до центра города они дойдут лишь к завтрашнему полудню. Никаких признаков надвигающейся ядерной грозы еще не было видно; но, как знал сын, по своему опыту гроз доядерных, перед грозой в воздухе всегда висит некое напряжение. Вот и сейчас, в воздухе висело такое напряжение.
Поедая вкусных насекомых (на этот раз им досталась гигантская мокрица, по одной каждому) и, попивая кофе с радином, сын спросил отца:
-Куда пойдем, пап? Город огромен. Где искать?
-А ты что предлагаешь? Вопросом на вопрос ответил отец.
-Ты знаешь, пап, почему – то мне кажется, что искать надо на метеостанции, которая находится чуть за городским парком.
-Почему?
-Эти грозы…там, на компьютере станции можно найти какую – то информацию об источнике, эпицентре, этих гроз и отправиться туда.
-Резонно. Так и сделаем. Доедай, надевай маску и становись на стражу – разбуди меня в два часа.
Сын быстро доел ужин, надел маску и стал на страже на том месте, которое присмотрел еще с начала их ночевки – небольшой альков чьей – то разрушенной квартире. Отец убрал пламень спиртовки, и вокруг стало темно. Сын включил ночные фильтры очков, и вся темная равнина заискрилась для него зеленым светом.
Он стоял в темноте, мрачный и собранный, с мечом в опущенной руке. Всматривался в темноту, словно хотел видеть там свою судьбу.














































Глава 22. Метеостанция.
В легковых машина на улицах города сидели трупы: большие и маленькие, старые и молодые, мертвые, но, полные надежд. Ветер трепал остатки их одежды, создавая матерчатое марево; погребальный саван.
В одной из машин сидела девочка лет четырех в красивом розовом платьице – от нее остался лишь скелетик. Сыну показалось, что она до сих пор держит за пальчик маму, от которой, в свою очередь осталась лишь горстка пепла. Сын знал, отчего умерла эта девочка. Радиационный удар. Это когда в зоне ядерного взрыва радиация зашкаливает, выделяя после взрыва гамма – лучи – самое сильное излучение из всех возможных; оно проходит за пару часов, но перед этим уничтожает и изменяет клетки всего живого. Этот ребенок мучился всего пару минут, пока ее клетки не сварились, превратившись в белый пар. Взрослые мучились чуть дольше – они просто больше и клеток в их организме больше.
Сын стоял и смотрел на трупик маленькой девочки в красивом розовом платье и думал. Этот ребенок никогда больше не улыбнется наступающему дню, не будет играть с другими детьми, чистить зубы, есть кашу…Для нее все закончилось. Маленький ангел, чистый и беспорочный. «Вот бы найти тех, кто затеял эту войну, думал сын, и пару дней их тщательно поразбирать. Душу бы отвел…» Но воин пустоши прекрасно понимал, что это неосуществимая цель: те люди давно умерли – ведь крупные города, вроде Москвы, Вашингтона, Пекина сейчас просто горстки ядерного пепла. И все. А если кто – то и выжил, отсидевшись в правительственном бункере, то, когда они снова выйдут наружу и захотят власти, то толпа их просто разорвет.
Стоявший за сыном отец спросил:
-О чем думаешь?
-О жизни.
-Ты не думай много, был ответ отца, тут мы уже бессильны – нужно помочь по крайней мере тем, кому можно помочь.
Сын ничего не ответил, еще какое –то время смотрел на мертвого ребенка, а потом пошел дальше, к центру города.
К удивлению отца и сына, центр города был меньше разрушен, чем им представлялось вначале, и, если не обращать внимание на сажу от пожаров, то это был именно их любимый город, правда слегка пореханый войной. Знакомые здания смотрели на них мертвыми глазами окон. Сын прошел мимо здания педагогического института, в котором мог бы учиться, мимо музыкального колледжа и местной больницы. Для него это было очень странно, как бы так, если бы он смотрел в волшебный калейдоскоп, который выдает не веселые картинки, а, наоборот злые. Сын не был дома больше пятнадцати лет…У него больше нет дома.
Проходя мимо здания Сбербанка, сын приостановился, да и отец тоже. Из здания банка исходило странное, зеленоватое сияние – словно кто – то включил на новогодней елке зеленую гирлянду. Это было странно. Кто – то живет в здании банка? Отец и сын переглянулись.
-Нажо вернуться сюда будет потом. Сказал сын.
-Вернемся, ответил искаженный рацией голос отца. Но вернемся, когда закончим дело.
Он пошли дальше.
Пройдя через городской парк со сгоревшими деревьями, двоица снова оказалась на трехполосном шоссе, которое было заставлено мертвыми машинами, на содержимое которых сын старался не смотреть. Он вспомнил, что, когда они покидали город была пятница – много машин и счастливых людей в них. Это было 28 августа, праздник Успения Пресвятой Богородицы. Мир уснул на Ее праздник и не скоро проснется.
Вскоре показалось здание метеостанции. Это было приземистое двухэтажное строение, довольно просторное, со всякого рода барометрами и термометрами, стоявшими на его крыше. Что самое странное, здание не выглядело запущенным или заброшенным: территория перед ним была хорошо убрана, все метеорологические приборы были в отличном состоянии. Словно кто – то заботился об этом месте.
Сын посмотрел на небо. Лилово – красные тучи скрыли Солнце, в их мрачных сполохах зарниц, казалось, отдыхает сама тьма. И еще возникло ощущение, что тучи стоят прямо над их головой, словно отец и сын попали в эпицентр грозы. Они вошли внутрь; закрытое тучами Солнце дало слабый отблеск на их оранжевые костюмы.
Внутри помещение освещалось аргоновыми лампами и было довольно просторным. Сын сразу заметил лестницу на второй этаж и огромный компьютерный терминал, который светился синим. Отец и сын сразу подошли к компьютеру и стали внимательно читать написанное на нем: там горела одна – единственная надпись – «введите пароль». Отец и сын переглянулись. Отец спросил сына:
-Ты являешься превосходным хакером или же нет?
-Пап, я даже в видеоигры не играл последние пятнадцать лет – экономил электричество. Может этот пароль где – то записан…
-Может…Давай искать.
И они стали обыскивать помещение в поисках бумажки с паролем. Первому повезло сыну: он поднял хрустальную вазу с тремя искусственными хризантемами и нашел там бумажку с пятнадцатью отпечатанными на ней символами. Это был пароль.
Отец и сын вернулись к терминалу. Сын сел на низкий табурет, стоящий перед большим монитором, и стал не спеша, символ за символом, вводить пароль; отец уступил компьютерную часть миссии сыну, т.к. тот, все же, больше разбирался в информатики. Компьютер принял пароль, и сын, используя автоподстройки вошел в систему. Там был одни единственный профиль под названием «Рыцарь». «Что еще за рыцарь такой? Подумалось сыну, наверное, до конца этого дня мы встретимся с этим метеорологом.»
Хакер без опыта стал листать страницы текста с графиками, синусоиды и пики которых отображали какие –то физические процессы. Температура, выбросы энергии, технические графики по потреблению энергии, инженерные протоколы. Разобраться во всем этом было сложно, но, сын постепенно стал вникать в процесс и скоро все понял. С горящими глазами он повернулся к отцу:
-Это никакая не метеостанция.
-А что же? Спросил отец.
-Это генератор. Инженерная единица, которая питает какой – то прибор вне здания – тут есть большой источник энергии – я бы даже сказал огромный – который питает устройство.
-Что за устройство?
-Я думаю, генератор гроз. Это метеорологическое оружие. Прототипы разрабатывал Китай еще до войны – мы тогда смотрели новости в интернете.
-Как отключить?
-Уничтожить источник энергии, генератор грозы и сжечь это место.
Отец какое – то время молчал, потом сказал:
-Ну, так сделаем.
-Есть одна проблема, сын пощелкал ногтем пальца по значку мультяшного рыцаря в серых латах на мониторе компьютера, отображающего профиль пользователя. Рыцарь. Боюсь, сначала надо пройти через него.
И этот фрукт не заставил себя долго ждать. С лестницы, ведущей на второй этаж, раздались тяжелые шаги.
Предстояла схватка. И отец, и сын были к ней готовы.





Глава 23. Кибер – брат.
По лестнице, ведущей на второй этаж, спускался киборг. Ростом около двух метров в зеленоватой броне без каких либо намеков на анатомическую мускулатуру человека с горящим красным глазами; рта не было – вместо него решетка репродуктора речи. Двигался он резко, порывисто – опытному в таких делах сыну сразу стало ясно, что он может двигаться очень быстро.
Робот ступил на последнюю ступеньку и остановился, изучая чужаков. «Что это за существо? Подумал сын, Охранный киборг? Робот, привязанный к этой метеостанции? Он наводит грозы или же нет? Разберусь, когда его убью.»
И отец, и сын стояли около терминала, где их и застала эта новая угроза. Сыну подумалось – ну не подумалось, в боевом режиме он, в традиционном понимании этого слова, не думал,- что нельзя разрушать терминал, т.к. тот еще пригодится. Из правого плеча киборга показалась ракета с зеленой боеголовкой. Сын среагировал мгновенно.
-В окно! Проорал он отцу, и всей своей массой налег в полете кувырке на стеклопакет окна.
У сына получилось так сильно ударить лопатками в раму, что он вынес его вместе с креплениями, встроенными в бетон, при всем при этом получил лишь сильный ушиб грудной части спины. Ракету робот пустил тогда, когда спина сына врезалась в окно: по помещению разлился едкий, зеленоватый дым.
Сын уже стоял на ногах, обнажив меч. Отец среагировал чуть хуже – он вылез в окно уже сильно надышавшись газу, сжимая в правой руке барабанный гранатомет, а левой зажимая маску на уровне рта. «Удивительно, подумал сын, как этот газ проник через наши маски? Он что, использовал наниты? Черт!»
А, потом, вслед за отцом и сыном из здания метеостанции покался киборг. Он не выпрыгнул и не вылез из пролома на месте окна, а вылетел из него с широко разведенными в стороны руками, из плечей которых вырвались маленькие язычки оранжевого пламени – там были расположены форсунки. «Эта тварь еще умеет летать?! Взвился сын, который, почему –то, в эту минуту почти себя не контролировал – дикая ярость заполнила его всего от макушки до пяток, мы с тобой еще поговорим!» И сын кинулся вперед.
Из правого плеча левитирующего страшного робота выехала ракета с красной боеголовкой – небольшая, как и первая, размером с детский водяной пистолет, но что у нее внутри? Отец с сыном это скоро узнают.
Ракета приземлилась прямо у ног сына, взорвавшись яркой вспышкой, но, сын ушел от нее акробатическим колесом вправо и снова ринулся на врага – до него было всего пару метров. И, как раз в этот момент, из груди киборга выехало два дула. Крупнокалиберные пулеметы, которые, при прямом попадании, может разорвать человека в клочья. Сын моментально убрал меч в ножны и стал делать задний мостки; секунду спустя из груди робота полетели пули, выбивающие камень и бетон из – под ног ускользающей цели – сын делал задний мостки, постоянно уходя от смерти.
Он удалился от врага метров на тридцать, когда заработал папин гранатомет. И хорошо заработал! Граната подбила правую руку киборга, нарушив его полет, и, сбив его пулеметы. Как только исчез пулеметный огонь, сын метнулся вперед, обнажая меч, на ходу, чисто инстинктивно заметив, что глаза киборга стали синего цвета. На секунду пришло ощущение мороза, словно что – то проникло в кости. Потом оно ушло.
Энергетический меч не был заряжен, но, такого эксперта как сын, это не остановило – он мог мечом перерубить железнодорожный рельс – куда уж тут деваться этому титановому болванчику?! А, потом, киборг сделал нечто странное.
Сначала он опустился на землю, выключив форсунки. А потом в довесок убрал пулеметы обратно в грудь и задвинул внутрь своего правого плеча еще одну красную ракету, готовую разорвать в клочья его врагов. Но сыну на это было наплевать – он уже видел цель: голову врага, которую он отсечет. И тут робот сделал нечто уж совсем странное: он опустился на правое колено, вытянув перед собой руки ладонями вверх и склонив голову. Меч сына остановился в сантиметре от его шеи. В недоумении он застыл. Синие глаза робота смотрели прямо на него.
-Уйди с линии огня! Я его прикончу! Проорал отец.
Но сын молча стоял, вглядываясь в маску лица робота. Что – то было странно: робот не двигался, убрал все свое оружие, его глаза мерцали синим, а не красным. И тут раздался голос, который походил больше на треск ломаемой древесины, чем на человеческий голос; киборг заговорил.
Когда до сына дошел смысл произнесенного им слова, сын вздрогнул: киборг назвал сына по имени. «Как он узнал мое имя? Мысленно проорал сын, Черт! Он мне в голову залез. Нанотехнологии – ледяная вспышка, когда стало холодно – это был рентген. Он знает кто я!»
Рядом послушались шаги отца. Робот быстро перевел взгляд на фигуру в оранжевом радиационном костюме, его глаза чуть заискрились зеленым и, спустя мгновение, его надтреснутый голос назвал отца по имени, тому имени, которое отец носил до Армагеддона. Этих имен – личных имен – ни у отца, ни у сына теперь просто не было: они были просто «отец с сыном».
-Кто ты такой? Из – под маски спросил сын.
-Я твой брат, ответило надтреснутым голосом это чудище. И киборг назвал имя.
Сын опешил, да и отец, похоже, тоже. У сына и вправду был младший брат на пять лет его моложе, но, во время ядерных бомбардировок он был в городе – не поехал в Бриллиантово из –за сильной простуды. Этот человек был мертв, но, стоящая перед ними машина только что произнесла его имя. Что это? Какая – то дьявольская уловка, чтобы заманить их в ловушку или реальность, граничащая с безумием? «Кто он такой?» Подумал сын, а вслух спросил:
-Кто ты такой? Расскажи нам про себя.
Машина встала с колен и всем своим огромным ростом нависла над героями. Он начал говорить – это был странный монолог, произнесенный странным, скрипучим голосом. Киборг поведал свою историю:
-Когда случилась бомбардировка, я был один в квартире – мать ушла на базар. Погибла там, уже не вернулась. Когда пожар первых дней войны угас, я, с запасами воды и еды, перебрался в ближайший подвал. Там я узнал от выживших – не все умерли – что в городе есть тайный военный бункер времен холодной войны, где можно укрыться: там много еды и есть чистя вода. Я примерно знал, где он находится, т.к. мы с друзьями туда лазили. Все мои друзья погибли…Я нашел это место и вошел внутрь – дверь была открыта, словно кто – то звал меня внутрь. Там началась моя боль. В бункере жил сумасшедший ученый, биотрансплантолог, который пересаживал живые органы роботам. В бункере были и другие подопытные. Через два месяца, когда осталась только одна боль – к тому времени остальные подопытное либо умерли, либо сошли с ума (от последних он избавился) – он пересадил мой мозг и сердце в тело этого киборга, поставив мне ментальный блок, из – за которого я не мог его прикончить – электрошок и сверла я буду помнить долго! Тот человек давно умер, но он оставил меня управлять метеорологическим оружием, расположенным здесь, в метеостанции. Что я и делал последние двенадцать лет, уничтожая грозой близлежащие поселения (на этом месте его речи, сын непроизвольно посмотрел на лиловые тучи над ними с электрическими разрядами) и остатки города. Я привык к этой работе, пока не встретил вас – тебя, папа, и тебя, брат. Я просто не мог остановиться, понимаете?! Вы сбили мне ментальный блок, и я снова свободен.
Тут он замолчал, выговорившись. Отец с сыном переглянулись. Не смотря на кажущуюся нереальность ситуации, сын понимал, что перед ним, в теле робота, и вправду его брат. Чтобы это доказать, он протянул чудовищу руку – тот осторожно ее пожал и снова назвал его человеческим именем. Сын покачал головой:
-Я больше не он – теперь я сын! Я ты будешь кибер – братом. Теперь это твое новое имя. Теперь ты в нашей команде.
Потом отец, закинувший барабанный гранатомет за спину к автомату, тоже подал киборгу руку. Тот смог выговорить лишь одно слово:
-Папа…
Некоторое время все трое молчали, потом заговорил отец:
-Это все хорошо – воссоединение семьи и прочее – но нам надо остановить грозы.
Сыну показалось, что кибер – брат обиделся – отец в этом вопросе был с ним жестковат.
-Пойдемте, я покажу, был ответ кибер – брата. И все трое пошли в сторону здания метеостанции, из помещения которой до сих пор выходил ядовитый, зеленоватый дымок.
На пороге, перед входом в метеостанцию, киборг остановился, постоял какой –то миг, и сгустки зеленого дыма вошли в его руки. «Наниты! С восхищением подумал сын, такой человек очень пригодиться в команде – плюс родственная связь: кровные узы не водица.» Когда весь нано – газ был поглощен кибер – братом, троица вошла внутрь.
Сыну подумалось, что кибер – брат пойдет к терминалу или поднимется на второй этаж, но, вместо этого он пошел в притененный угол помещения, где в углу комнаты виднелось большое кольцо, на которое ни отец ни сын не обратили никакого  внимания при своем первом посещении метеостанции. Робот с силой дернул за это кольцо, и участок пола метра в полтора отъехал в сторону.
«Смотри за ним, раздался в маске сына искаженный голос отца, я ему пока не доверяю.» Сын прислушался к своему инстинкту, но ничего не услышал. «Ему можно доверять.» через радио сказал он отцу. Кибер – брат распрямился и по его глазам сын понял, что он знает о чем они говорили – а, может и вправду, подслушал их переговоры, ведь  он был экспериментальной моделью, роботом универсального класса, все может! Отец с сыном стали меленно спускаться по лестнице, открывшейся в убранном в сторону участке пола.
Они спустились, как показалось сыну, не меньше, чем на два этажа под землю. Кибер – брат шел замыкающем, и это было жуткое зрелище: двухметровый киборг с горящими синим глазами. Но, сын не чувствовал исходящей от него опасности – и это успокаивало. Сын обратил внимания, что слева от лестнице прикреплен силовой кабель, уходящий вниз по стене.
Очень скоро все трое достигли дна большого помещения, похожего на ангар, большая часть которого терялась в зеленых бликах приборов ночного видения, встроенных в маски. Вдалеке, метрах в тридцати стояло какое –то сооружение; сын внимательно присмотрелся – это был военный гравилет. «Ничего себе, вот это удача! С радостью подумал он, ведь теперь от Бриллиантово до Караван – Базара можно будет добраться за двадцать минут! Он на ходу?».
-Перейдите в обычный режим видимости из ночного, затрещал надтреснутый голос кибер – брата, я включаю свет.
После его слов, и отец, и сын выключили ночной режим, осмотревшись в полной темноте, в осязаемой тьме. Тьме кровавой, жаждущей мести; но, как и отец, так и сын прекрасно понимали, что шансы равны – одни раз они чуть не прикончили киборга – второй раз будет для него фатальным. Загорелся свет.
Это, и вправду, был гравилет. И, к нему, и вправду, тянулся силовой кабель: реактор гравилета питал метеорологическое оружие. Сын кивнул на кабель, обращаясь к кибер – брату:
-Давай, заверши гештальт, обесточь станцию.
Глаза киборга, как ему показалось, на секунду стали кроваво красными, но, этот цвет очень быстро стал снова синим. Кибер – брат подошел к борту гравилета и аккуратно выдернул из его открытого реактора силовой кабель. Метеорологическая миссия была выполнена – родному Бриллиантово не грозит смерть от атомной грозы…
Выглядывая из открытого борта гравилета на проносящийся внизу пейзаж, сын, уже без радиационного костюма, в своем обычном сером плаще, думал о случившемся. Он обрел брата – пускай и в таком странном обличии. Получил гравилет, в конце концов: причем почти с полным запасом энергии, корой хватит лет на тридцать. Все, что случилось с ним, ясней указывало на его путь – защищать других людей. И он пойдет по нему до конца.
Новый год сын решил встретить в Караван – Базаре.
















































Часть 11. Девочка и Сталкер.
Глава 24. Спасенная.
За одиннадцать лет до описываемых событий.
Они всегда жили на хуторке – маленькая Света и ее мама. Мама рассказывала малышке, какая жизнь была до войны: о больших городах, синем, теплом океане, ласковом вечернем ветре в их саду из груш. Девочка была маленькая и ничего не понимала из того, что рассказывала ей мама – она ведь никогда не покидала хутор.
Страшная катастрофа случилась, когда ей было два. Света, тогда, очень испугалась: было много огня, жара и страшных звуков – мир плавился вокруг нее. В мире произошло что – то страшное, чего двухлетний ребенок просто не мог понять. Даже сейчас, когда ей было уже шесть, Света не вполне понимала, зачем мир сгорел.
В первые годы войны девочка хорошо запомнила голод. Ей с мамой приходилось питаться червивыми овощами, а, когда те исчезли – сгнили или были съедены – есть самих червей. На хуторке было много других домов с их жителями, но, все они прятались в погребах и самодельных бункерах от того, что ее мать называла «радиация». Очень страшное слово, пугающее. Невидимый враг, проникающий до костей и разрушающей тебя до основания. Ей было страшно: тогда она льнула к маме и та, объятиями, утешала ребенка.
Не спя по ночам и слушая кашель мамы, которая та старалась унять, девочка Света понимала, что маму настигла радиация: ведь мама так часто выходила за едой, иначе, чем бы им питаться!? Под утро девочка забывалась в кошмарном сне; наступал новый день.
Света не знала своего отца: мама на ее вопросы всегда говорила, что он уехал. Маленькой девочка было этого достаточно.
В ту ночь, когда умерла мама, Света не спала – шестилетний ребенок провел ту ночь у ее смертного одра. Кашель был очень сильный, женщина задыхалась – ее уже никак невозможно было спасти; даже, если бы маму Светы доставили срочно в пульмонологическое отделение, все равно это бы ей не помогло. Она была обречена.
Перед самой смертью жестокое удушье отступило – всего на пару минут, но отступило – и женщина, обняв своего единственного ребенка, умерла. Мама Светы ничего не сказала дочке, но, в ее глазах, лучился свет. Света осталась одна.
Сначала она много плакала – в т.ч. и о том, что не может предать тело матери погребению. Еды было очень мало. Девочка собрала все это в котомку и покинула родной дом.
На улице ее ждал холод. В первые годы после бомбежек – те года, что отец и сын провели в бункере. – в мире наступила своего рода атомная зима, постоянно шел снег, смешанный с пеплом сгоревших мертвых городов, и стояли сильные морозы. Куцое пальтишко Светы почти не защищало ее от холода. Да и не знала девочка куда идти! Она вспомнила слова мамы, как та говорила, что в соседней деревне у них есть родственники, и решила отправиться туда, хоть и плохо знала путь. В день смерти матери шестилетняя девочка Света покинула свой родной хуторок. Одинокий, беззащитный ребенок в жестоком мире Ядерных Пустошей. Обреченная…
Найдя нужную дорогу – там еще сохранился указатель – маленькая девочка засеменила к той деревне, где жили (или уже нет) ее родственники: те люди, от которых она надеялась получить помощь. Или, хотя бы, рассказать им о смерти мамы.
Дорога была очень долгой – в прошлый раз, до войны, они ехали в соседнюю деревню в гости, на автобусе, а, сейчас, ей предстояло пройти около тридцати километров. Слава Богу, дорога до нужной деревни сохранилась почти в идеальном состоянии, и Свете было удобно идти.
На вторые сутки после вылета из родительского дома, девочка, наконец, дошла до соседней деревни, до деревни, где она маленькая кушала арбуз и купалась в теплой реке. Сейчас никаких арбузов не было, река больше походила на речки в январе, когда они были скованны зимним льдом. Только, на этом льде, лежали сугробы ядерного пепла от сожженных городов. Было очень страшно.
Становилось уже темно, и, найти нужный дом у Светы не получилось – она просто не видела тех ориентиров, которые запомнила в ту их короткую поездку в эту деревню Поэтому, она просто зашла в ближайший пустой дом и, съев пару червей, укуталась в свое короткое пальтишко и заснула глубоким сном – она не спала почти трое суток и, сейчас, ей ужасно хотелось спать.
Ее разбудили злые голоса – голоса, принадлежавшие злым людям. Эти голоса раздавались со двора. Девочку парализовал страх: ей никогда не было так страшно, даже когда взрывались бомбы. Это было жуткое чувство, особенно сейчас, когда рядом не было мамы.
-Где она? Раздалось со двора.
-Где – то спряталась малявка. Сказал второй голос.
-Найдем. И попользуем. Раздался третий голос – самый злой – а, потом, раздался инфернальный хохот.
Трое мужчин вошли в избу. Света сарзу поняла, что это плохие и жесткоие люди, которые причинят ей много зла – зла, корое она не в состоянии отвратить, зла, против которого нет преграды. Маленькой Свете пришло в голову, что, очень скоро, она увидит маму. «Что такое «попользовать»?» Подумал ребенок.
Трое мужчин стоял и смотрели прямо на нее. На их лицах было множество радиационных ожогов; у одного, прямо изо лба росло третье ухо. Он и был самым страшным: с плотоядным взглядом и жестокими, злыми глазами. В руке мутант держал нож, острое лезвие которого играло бликами некстати появившегося Солнца. Этот мужчина подошел к Свете, удобно перехватив нож. «Попользовать можно и мертвую.» подумал он. И занес нож.
И тут случилось нечто странное: в небольшой комнате деревенского дома появилась еще одна фигура. Это был очень высокий человек, весь в черном: в черной одежде, черном, кожаном плаще, и черной маске, скрывающей лицо, но которой, справа и слева были дыхательные отверстия, чтобы он мог дышать. В правой руке он держал дробовик. Все трое насильников обернулись на него. Тот, что держал нож, сообразив варианты – что для выстрела из дробовика нужны две руки (а черный гость держал дробовик правой рукой неудобно, за середину), и общую геометрия находящихся в комнате людей, - решил напасть на незнакомца и убить его. Плюс у него было огнестрельное оружие, которое на Ядерных Пустошах было большой редкостью и попадалось исключительно редко. Двух зайцев одним ударом: и девочка, и ружье. Он кинулся вперед.
Но, тут, произошло нечто странное: левая рука мужчины в черном вдруг, по самую кисть превратилась в клинок из белой стали, и он, одним ударом пронзил грудь кинувшегося на него головника в районе сердца. Тот был мертв и даже не понял, как погиб.
Увидев это, оставшиеся двое ломанулись к выходу. Незнакомей в маске поймал одного из них своей левой рукой, снова ставшей нормальной, в черной перчатке, и, положив левое предплечье ему на шею, а, под горло уперев дробовик, сильным, встречным движением сломал ему шею. А, потом, вышел во двор за последним мерзавцем. Скоро со двора послышался выстрел.
Все произошло очень быстро, но Света все поняла: мама с неба послала ей этого странного, страшного, черного человека, которой теперь будет ее охранять. Девочка, надев пальто, и, осторожно ступая, чтобы не испачкаться в крови, вышла во двор к своему спасителю.
Она обратила внимание, что в двадцати метрах от крыльца лежит то, что осталось от последнего мерзавца, а сам ее спаситель (папа?) стоит возле крыльца и снова держит свое ружье правой рукой, а левую выставил в жесте, известном всем детям. Света подошла и взяла его за руку. Девочка сказала:
-Ты теперь будешь меня защищать?
Фигура ничего не сказала, а только молча кивнула; да и кивком это было сложно назвать – словно ветер поколебал ветку дерева. Но, девочка, его прекрасно поняла; она сказала:
-Возьми меня на ручки.
И, эта странная фигура, действительно, повесив дробовик на левое плечо, взяла ребенка на руки. Девочке очень это понравилось.
-Куда мы пойдем? Спросила она.
Ее спаситель (ей так хотелось назвать его папой, но, она пока не могла – в будущем) показал рукой в сторону Солнца. На юг. Девочка поняла. Они пошли в этом направлении.
Улыбающийся ребенок сидел на ручках у человека в черном, а вокруг занималась слепая метель. Шел снег и светило Солнце. Для маленькой Светы это был первый день ее новой жизни. И она была счастлива.











































Глава 25. Новый год в Караван – Базаре.
Караван – Базар, канун нового, 2091 года.
Наступило позднее утро 31 декабря 2090 года – рубеж, первые их с отцом полгода новой жизни, жизни, направленной на помощь другим людям. Сын проснулся с этой сладкой мыслью – нега накрыла его с головой. Он осмотрелся и увидел на своей прикроватной тумбочке свежий белый хлеб и стакан молока – обслуживание было первоклассным: эта была та же гостиница, в которой отец и сын останавливались во время своего первого визита в Караван – Базар. Но, теперь, у них появилась репутация.
Довольный утром сын свесил ноги с кровати и стал уплетать свой вкусный завтрак. Хлеб был очень хорош – «Надо бы, подумал сын, купить зерна здесь и выращивать такой хлеб в Бриллиантово.»
Вчера вечером кибер - брат доставил их с отцом сюда, в Караван – Базар, на военном гравилете и, сына, как это ни странно, почти сразу нашел организатор боев без правил – тот самый человек, похожий на гомосексуалиста. С ним была и женщина в хорошем платье – на этот раз алом. Они хотели, чтобы сын выступил сегодня в ночь. За хорошую цену, естественно. Он согласился.
На этот раз против него поставили какую – то груду жира, которую эксперт по рукопашному бою отправил в нокаут прямым ударом ноги в прыжке.
Когда поднимали его руку, организатор боев проорал:
-Он победил! Мечник опять победил! Скоро он будет драться с чемпионом!
Сын, помимо золотых монет, получил и новогоднее приглашения для себя и своей группы на вечернику в местном клубе – самом большом в городе торговцев. Сын согласился – ведь он, все равно, планировал встретить Новый год здесь.
Вот и сейчас, вспоминая события прошлой ночи, воин был полностью собой удовлетворен. Правда, у него уже достаточно давно не было женщины, но эту проблему сын решит в клубе. (Ему вспомнилось, что с мерзкой Валькирией он тоже познакомился в клубе – от этого воспоминания его передернуло).
Ядерные грозы больше не накрывали Бриллиантово – да и небо над взорванном бомбой городе стало почище: поселившихся там мутантов это должно было радовать.
Сделав обычные свои утренние упражнения, сын снова лег в кровать и не просыпался почти до семи часов вечера, сделав единственное исключение для посещения гостиничной столовой, где съел кузнечиковый суп, а, потом, снова вернулся в кровать.
Ближе к восьми, он стал собираться в клуб. Одел почищенной сотрудниками гостиницы, серый плащ и проверив меч – разное может случиться! – сын вышел из гостиницы и пошел в сторону центра города, где находился клуб.
Идя по улицам города, сын созерцал большую подготовку его жителей к Новому году. Везде стояли мерцающие зеленым искусственные елки, белоснежные снеговики и коробочки с подарками, которые можно купить у владельца лавку с конфетами и местного производства шоколада.
Когда сын дошел до входа в клуб, заморосил дождик, но, снега не было. Ни отец, ни кибер – брат не пошли с ним в клуб – у них были какие –то свои дела, он их вообще не видел со вчерашнего дня, с тех пор, как кибер – брат включил защитное поле гравилета, припаркованного на берегу Угрюмой реки. Они пошли своей дорогой к этому празднику, а, он пошел своей. Веселье начиналось!
Внутри клуба было весело и шумно – огромная толпа людей в своих лучших нарядах прохаживались от одного угла клуба до другого, завязывая полезные знакомства. Все это происходило под звуки узбекской и киргизской музыки, которую включили на огромных динамиков в ключевых для распространения музыки местах.
В толпе женщин, сын увидел помощницу организатора боев – на этот  раз она была в темно – синем платье. Он потанцевал с ней одни танец, а, потом, увидел ее.
Это была блондинка, небольшого роста с ясными голубыми глазами, которая пила какой – то коктейль у длинной стойки бара.
-Я скоро вернусь, ложно пообещал сын помощнице организатор боев в темно – синем платье, а сам пошел к блондинке.
Возможно, это и была та самая встреча, которой он ждал всю жизнь. Он внимательно всматривался в нее: невысокого роста, хрупкая блондинка с голубыми глазами; чистая: ни одного атомного ожога. В красивом желтом платьице еще более оттенявшего цвет ее волос.
Она посмотрела на сына: его пробрал озноб. Девушка губами притронулась к бокалу и отсалютовала ему. «Я правильно сделал, что пришел сюда.» Подумал сны, «Иначе, как бы я мог ее встретить?..»
Они обменялись взглядами. Блондинка чувствовала себя не совсем уверенно, сын же был полностью уверен в себя: он знал – знал чисто инстинктивно – что наутро они будут близки, проснуться в одной постели. Он даже вспомнил место, которое ей хочет показать – сад роз, на крыше одной из лавочке, в который владелец пускает парочки. «Можно будет заплатить ему два золотых, чтобы мы были там одни.» Подумал мужчина.
-Привет, сказал он блондинке.
-Привет, немного погодя сказала она. Вблизи ее лицо стало еще краше – он понял, что пропал.
Вдруг его интуиция заставила его обернуться. Сын обернулся и слегка удивился. За его спиной стоял очень высокий человек, весь в черном, в черной маске закрывающей лицо с небольшим прорезями по бокам для дыхания. В правой руке он держал опущенный дробовик, а левую выставил перед своей грудью – как раз напротив лица сына. «Что у него там? Стал прокачивать воин ситуацию, Полимерное оружие? Прототип жидкой стали – такого рода технологии стали появляться уже за годы до войны: многие были доступны для ознакомления в открытом доступе. Да и папа мне приносил секретные военные циркуляры, которые я с удовольствием читал. Главное, убить его так, чтобы никто не пострадал – а то еще сдуру откроет огонь по мирным жителям…»
-Папа, стой! Послышался голос блондинки.
Удивленный сын с поднятой к эфесу меча рукой, резко обернулся к своей девушку – та обращалась именно к этому человеку в черном, странной фигуре от которой шел странный импульс. Он ее защищал.
-Я проведу с ним Новый год, а утром приду в гостницу. («Как хорошо, подумалось сыну, что новые реалии сделали многих девушек более доступными – хотя, так, наверно, было еще до войны. Чему ж тут удивляться в постядерном апокалипсисе.»)
Черная фигура убрала свою левую руку от лица сына («Все же, полимерное оружие!» Подумал он.) и, слегка кивнув и поместив дробовик на плечо, удалилась с театра боевых действий. Сын даже не обратил внимания, куда он пошел, а сразу развернулся к девушке. Он заказал для них два бокала черного чая и засахаренных кузнечиков. Они стали говорить.
-Как тебя зовут? Спросил он.
-Света. А тебя? Спросила она.
-Сын.
-А настоящее имя?
Он назвал, предупредив ее о том, чтобы она никогда не называла его так.
-Это твой папа? Скорее утвердительно, чем вопросительно сказал сын. А что случилось с мамой?
По лицу девушку пробежала тень. Она ответила:
-Она умерла: почти в самом начале этого всего. Он мой приемный папа.
-Как его зовут?
-Папа.
Сын немножко помолчал, потом спросил:
-Как вы с ним общаетесь? Он же, по – моему не говорит?
-Мы понимаем друг друга, и этого достаточно.
Они говорили. Сын рассказал о себе. Света рассказал о себя – они путешествуют с отцом, он, иногда, когда нужны деньги, подряжается охранять торговые грузы, а так все время проводит с ней.
Когда пробил Новый год, в полночь, сын взял Светлану за руку и повел ее в сад роз…
…Наутро, сдувая росу с ее волос, он ласково смотрел ей в глаза: она смотрела в его не отрываясь. Он был ее первым мужчиной. Сын стал собираться.
-Ты опять идешь заряжать свой меч? Спросила она.
-Нет, просто пробегу пять километров.
-Так мало? Всего пять?
-Я не бегун – у меня лучше получаются делать отжимания от пола.
Девушка кивнула, улыбнувшись ему, удержал его руку.
-Не бегай слишком много, сказал Света, я завтра свожу тебя к одной колдунье – она живет недалеко от Караван – Базара. Хочу погадать на судьбу.
-Колдунье?.. Вы, девушки, верит во все это…
-Поэтому и срабатывает.
Он поцеловались, и он ушел в наступающее утром; а она еще долго помнила тепло его тела.



































Глава 26. А ну – ка наколдуй мне!
Утром 2 января 2091 – го года сын и Света пошли на юг от Караван – Базара – обещанная девушкой колдунья жила в пятнадцати километрах от города, на границе так называемого «Радиоактивного болота» - места, где начинается владение радиации, то место, в которое никто не заходит, боясь мутантов и радиации. Девушка рассказала сыну, что раньше курсировали слухи, что в этих болотах упал военный самолет с грузом чего – то военного на борту. Но, никто из торговцев Караван – Базара, так и не решился это проверить.
Светлана попросила сына не брать с собой оружие, и он, скрепя сердце, согласился – оставил меч и ножи танто на сохранение у отца, который, уже, вернулся из новогодних приключений и отсыпался в гостинице. Когда сын передал отцу свой меч, тот долго глядел на него – словно видел впервые – а, потом, убрал в изголовье своей кровати.
К середине дня девушка и ее парень пришли к границам радиоактивного болота. Здесь из земли поднимался ядовитый пар и зловонная, черная жижа булькала смрадными испарениями. Место было жутковатое: особый колорит ему придавали мертвые деревья, опускающие свои ветви в мрачную, темную воду. Пока не было видно никаких мутантов – без оружия сложно справиться даже с обычным волом, а его, как назло, у сына не было. – что было хорошо. До этого они шли строго на юг, а, теперь, девушка повела его на запад.
Вскоре сын увидел домик колдуньи – небольшое, ветхое сооружение примостилось на аккуратной горки, на высоту которой ядовитые испарения не попадали. Девушка кивнула в сторону домика и жестом показала, чтобы он ждал ее здесь, а сама пошла к домику, неся в руке сверток, с подарком, как она объяснила. Светлана вошла в дом колдуньи.
Какое – то время она отсутствовала, но, потом, вышла из дверей и позвала жестом к себе сна. Тот молча пошел к своей возлюбленной – ему все меньше стала нравиться эта идея. Он зашел внутрь.
Прежде всего в глаза ему бросилось обилие каких – то трав и корешков, развешенных по стенам дома, потом огромный, бычий череп на столе, а потом он уже увидел и саму колдунью. Это была еще относительно молодая женщина с хорошей фигурой, иссини – черными волосами и в парандже, закрывающей лицо, отставляя открытым лишь фиалковые глаза. На ее лице, как догадался сын, был радиоактивный ожог – поэтому она носила паранджу. Перед ней на столе стояла чашка с чем – то горячим – из нее выходил пар. Сыну показалось, что там чай из трав или что – то в таком роде.
Колдунья заговорила:
-Выпей это, она кивком указала на чашку перед собой с чем – то горячим.
Сын посмотрел на Светлану, та кивнула. Пожав плечами, сын взял чашку и выпил ее содержимое. На вкус этот напиток был сладким и, почему – то, клонило в сон. Сын не мог больше сопротивляться чарам и прилег на небольшую циновку у стены. Две женщины смотрел на него – видимо, так и было нужно. Сын обратил внимание, что глаза колдуньи изменились и превратились в белые. А, может, ему просто так показалось.
Сын впал в необычное состояние: ни сна и не бодрствования, что – то параллельное, словно он шел сквозь плотный туман или вброд переходил быструю реку. Это было странно. Он понял, что провел там ночь; наутро за ним пришла Светлана.
-Погадала на судьбу? Спросил сын, сделала мне от ворот приворот?
«Тебе и сделали от ворот приворот, подумала Светлана, но, разве тебя это удержит…» Но, по выражению лица девушки, мужчина не понял, о чем она думает.
На его губах остался вкус мутантки.







Часть 12. Приключения на Ядерных Пустошах – 4.
Глава 27. Безумный мех.
В конце января, отец, сын, кибер – брат, Сталкер и Светлана вернулись из Караван – Базара в Бриллиантово отстраивать свой семейный дом. Непривычный к мирным орудиям труда сын постоянно ругался и ходил с отбитыми пальцами, но, крышу и стены им удалось восстановить.
Однажды, когда они ходили в лес за досками, Сталкер – так теперь все называли приемного отца Светы, - вырвал с корнем могучий дуб. Но сын и бровью не повел. Потом кибер – брат, используя боевые наниты, перепилил высокий кедр. У сына была абсолютно та же реакция, но, надо было как – то реабилитироваться среди этих силачей, снова вернуть себе звания альфа – самца. Для этого он подошел к огромной, развесистой липе и достал свой меч. Меч не был заряжен – со времени битвы со скорпионом, сын почти не пользовался им, только для тренировок – но этот первоклассный мечник смог рубящим движением меча с подшагом разрубить могучее дерево пополам, а, потом, тремя горизонтальными ударами рассек на удобные доски. Кибер – брат и Сталкер переглянулись; по выражению их лиц ничего нельзя было понять. Потом каждый дровосек поднял добытое им дерево и пошел к месту стройки.
К началу февраля дом был построен. Погода для этого месяца стояла необычная: было очень тепло, задувал суховей. Поля, на которых раньше сажали хлеб, стояли пустые, жирные – на них ни разу за пятнадцать лет никто не засеивал пшеницу.
Домик удалось построить с тремя комнатами плюс кухня и отхожее место. У отца и сына была своя комната – сын делил ее со Светланой – а остальные спали в зале. У Светланы проявился явный кулинарный талант: по крайней мере, ее кус – кус из мух всем очень нравился, по крайней мере, тем, кто ел – Сталкер и кибер – брат, вообще не питались. На чем держались эти двое было вообще не понятно.
15 февраля сын с грустью стоял около их гравилета, посадочная площадка для которого, нашлась возле их с папой бункера, который, теперь, принадлежал им (они похоронили останки богатого человека и эта собственность стала принадлежать им): что было удобно, ведь никогда точно не знаешь, что и как может понадобиться. К нему походкой робота, правда без скрипа шестеренок, подошел кибер – брат и своим механическим голосом спросил:
-Скучаешь, брат?
-Есть немного, не стал кривить душой сын, которому мирная жизнь начинала надоедать.
-Ну, так давай прокатимся. У тебя ведь наверняка есть какие – то цели на Ядерных Пустошах. А то, сидя в родной деревни, можно и с ума сойти.
-Да, согласился сын, деревня она и есть деревня: что зимой, что летом. Это тебе не большие города с морем неоновой рекламы и голограмм.
-Поездку в Москву вспоминаешь?
-Да. Были времена…с грустью добавил сын.
Какое – то время они молчали; потом кибер – брат сказал:
-Полетели что ли?
-Полетели.
-Куда сначала?
Сын произнес название деревушки в двадцати километрах от Бриллиантово, где был сахарный завод с распятым на его стене скелетом – то место, которое сын хотел посетить и выяснить, что это за скелет такой и кто его распял. Для него это было важно – он считал себя чем – то вроде ангела – хранителя этого района, по крайней мере, его сила его к этому обязывала.
-Возьмем с собой Сталкера? Своим трескучим механическим голосом спросил кибер – брат.
-Нет, не возьмем – он мой тесть и будет в этой компании лишним, ответствовал сын.
-Тебе разве не хочется испытать его в деле?
-Хочется, но время еще не пришло.
Два воина вошли в душное пространство гравилета и заняли свой места: кибер – брат у штурвала, а сын на месте пассажиров в хвосте летающего судна. Он посматривал на свой антирадиационный костюм, который он, как ему виделось в теории, он скоро наденет – ему нужно было побывать в одном месте разрушенного города. Гравилет плавно оторвался от земли и полетел к нужной географической точке – той самой деревушке с распятым скелетом, который не давал сыну покоя. «Зачем люди творят зло? Почему бы не жить в мире? Думал он, какой смысл во зле? Единственный: получать за него возмездие.» С плавным толчком гравилет опустился на пространство перед сахарным заводом. Они прилетели.
Сын вышел из гравилета и направился к зданию. Его нагнал кибер – брат.
-Подожди, сказал двухметровый робот, положив руку на плечо человека чуть выше среднего роста.
-Что опять не так? Масло заменить?
Вместо ответа киборг уставился в направлении завода; вдруг стало холодно – повеяло поистине могильным холодом. Потом это чувство ушло. По всей видимости, кибер – брат каким -то образом просканировал здание, подумалось сыну. Да и это было очевидно – подобного рода ощущение у сына было в их первую встречу, когда железная боевая машина сдалась – тогда тоже было много холода и даже свинцовая маска не спасла от сканирования роботом. Кибер – брат сказал:
-Теперь можешь идти. Здание пусто.
Ничего не ответив, сын достал из ножен за спиной меч и вошел внутрь бывшей фабрики по переработки сахарной свеклы, прошел ржавый турникет, поднялся по лестнице на третий этаж – самый верхний – и стал методично осматривать фабрику сверху вниз, пытаясь найти причину по которой был распят этот человек. Везде он встречал грязь и отчуждение, морок и тление. Помещения фабрики отдавали запахом мертвецом, но были пустыне. На второй этаже фабрики сын нашел останки четырех человек, от которых остались одни косточки и ветхая, истлевшая одежда. Понять, как умерли эти люди, было невозможно. В мертвых, безмолвных технических помещениях, где раньше добывали сахар, теперь, жили одни пауки. Сын поймал одного такого и съел – это был его полдник.
Через два часа поисков, весь в паутине и грязи, злой сын вышел из здания, отряхнулся и снова посмотрел на распятый скелет. «Видимо, это было самораспятие, подумал он, что я, вообще, тут делаю – мне надо готовиться к бою с чемпионом?!»
-Куда теперь? Просто спросил кибер – брат.
-На северо – восток. Пешком пойдем, без машины.
Кибер – брат молча кивнул, и, подняв перед собой предплечье, активировал защитное поел гравилета – теперь летающая машина была покрыта прозрачным, синим, защитным полем, пересечь которое никак не получиться. Две фигуры двинулись на северо – восток к выходу из деревни. На фоне своего брата, сын казался маленьким и щупленьким, но, то чем он занимался последние пятнадцать с половиной лет, превратило его из обычного человека в боевую машину. Его навыки вряд ли бы когда пригодились ему в мирной жизни, но, на истрепанных пространствах Ядерных Пустошах, он был абсолютом.
Мех все еще был там – так и ходил себе, семеня маленькими шажочками у входа в деревню, постепенно разряжая запас своих ядерных батарей. «Возможно, это был тот самый мех, которого мы с папой видели здесь же шестнадцать лет назад.» Подумал сын, обнажая меч – настал час безумному роботу умереть.
Его остановил кибер – брат, положив ему руку на плечо.
-Ну что, опять не так? Уже зло спросил сын – эта миссия ему не нравилась и хотелось действия, крови или, хотя бы, машинного масла и рубленой гидравлики.
Брат начал объяснять издалека.
-Эти роботы, до войны, были подключены к единой виртуальной сети и управлялись через спутники. После войны, эти роботы – мехи – стали принадлежать сами себе. Но этот мех, как я вижу, имеет внутри вирус – возможно в час Икс была проведена хакерская атака, чтобы вывести наших роботов из строя, привнеся дополнительный урон. Я могу вылечить этого робота, а вирус, который блуждает в нем, сохранить в своей памяти. Вдруг пригодится?
-Давай, одобрительно кивнул сын.
Боевой робот с огромным корпусом, из которого выходили пулеметы и несуразными длинными ногами, похожими на ноги цыпленка, стоял и смотрел на двух братьев оранжеватыми глазами. Казалось, он их понимал и сам, осознанно, хочет очиститься от вируса. Как будто это было для него важно.
Кибер – брат застыл напротив боевого робота; его глаза стали зелеными – видимо этот цвет обозначал установление беспроводного соединения. Обе металлические фигуры замерли в полной неподвижности – светились только их глаза. Это продолжалось двадцать минут.
Сын за это время три раза обошел больного вирусом робота вокруг, поражаясь его могучему строению. Об этих мехах будущий воин Ядерных Пустошей узнал из военных журналов, которые приносил со службы отец. В то время, пока его сверстники читали журналы про видеоигры, сын читал – а, точнее сказать, зачитывался! – техническими характеристиками оружия и боевых роботов. Так, например, об это модели он точно знал, что, помимо двух крупнокалиберных пулеметов и ракетницы на шесть зарядов, есть еще торсовые кинжалы, которые мех, когда оставался без патронов пускал в ход. Сын и заметил эти маленькие, не больше гарды меча, отверстия из которых выходили эти самые кинжалы. Что самое странное, как понял сын, мех не пытался атаковать их с отцом при помощи этих кинжалов – видимо он и вправду, сохранил рассудок, сохранил часть своей программы нетронутой и тоже старается делать добро. В противном случае, этот боевой робот сейчас бы ржавел.
-Готово, проскрежетал кибер – брат, глаза которого снова горели синим.
И, как ни странно, глаза меха тоже загорелись синим.
Какое – то время эти трое смотрели неотрывно друга на друга, а, потом, робот – мех развернулся и почапал куда – то вон из села.
-Добро пошел творить, резюмировал сын, зуд в пальцах которого от непролитой крови (машинного масла) стал почти неудержим, прокачался, вылечился и пошел снова защищать людей, как и написано в его программе.
«Вот бы и у людей было также написано в программе…» Подумал сын, со злостью вспоминая Валькирию и оборавшеюся ниточку к, по всей видимости, фашисткой организации.
-Куда теперь? Спросил кибер – брат.
-В город.
-Цель миссии?
-Золото.
Две фигуры, одна помассивней, другая помельче, в унисон пошагали к ожидавшему их гравилету.











Глава 28. Лепрекон из банка.
Эта идея пришла к нему еще в их первое с отцом посещения разрушенного города, когда они ели вкусных насекомых. А почему бы не изъять золото хранившейся в темных подвалах городского банка и не купить бы на него пшеницы для засевки полей хлебом в Бриллиантово? Подумал он тогда. В Караван – Базаре, он сам видел, продавали целые мешки превосходной пшеницы – можно купить пятьдесят – шестьдесят мешков и засеют яровые – они вполне успевают. Но, тогда, у них с отцом еще не было гравилета, а, теперь, н есть, что очень сильно облегчает миссию. Конечно, брать чужое золото – это нехорошо, но, кому в разрушенном городе оно может понадобиться? Никому. По праву нашедшего, золото принадлежало сыну.
И сейчас, переоблачаясь в антирадиационный костюм в пассажирском отсеке гравилета, сын снова продумывал все нюансы предстоящей работы. Единственное, что его смущало – это странный зеленый свет, который он видел в здании банка. «Там кто – то живет? Там ловушка? Радиационные огни святого Ельма? Строил догадки сын, не понятно. Пока не увижу сам, не разберусь. Может быть, будет очередная драка – кто знает?!»
Гравилет с мягким пшыком опустился на городскую площадь перед зданием городского банка. Сын надел маску с закрытым циклом дыхания на радине и вышел через открывшейся люк на площадь. К его удивлению небо было кристально ясным, ни облачка, лишь голубая лазурь. «Наверное, думал он, то, что мы с отцом уничтожили метеорологическое оружие, сильно упростило жизнь оставшимся в городе. Да, жизнь выживших – мутантов и безумцев, которые не хотят покидать свои дома, потому что привыкли к ним…Чувство дома и семейного очага…»
-Ты идешь? Вывел сына из раздумий голос кибер – брата, который катил небольшую тележку грузчика за собой, которая нашлась в гравилете.
-Да, вздрогнул сын, задумался просто.
И они пошли к зданию банка. Солнце находилось слева от них и почти пересекло полуденный меридиан – еще много времени до заката, они спеют перетащить все золото. Красивым, эффектным движением ноги сын выбил входные ворота банка, и, человек, вместе с киборгом, вошли внутрь. И сразу увидели зеленый свет. Какая – то карликовая фигура в зеленом с диким смехом убежала от них вглубь здания. Кибер – брат тут же выставил левое предплечье перед собой, из которого, повинуясь его воли, выползла ракета. Сын положил руку на металлическую конечность, и сказал «Подожди». Он двинулся вглубь здания банка, успев заметить, в какой именно кабинет вбежала малорослая фигура – не ребенок, а, скорее, низкий человек, карлик. Он вошел внутрь.
Все это небольшое помещение было освещено зеленым светом – лампы с зеленым абажуром и верхнее освещение – все зеленое. В помещение стоял один единственный топчан, но котором, вжавшись в комок, сидел человек ростом сыну по пояс. Он был одет во все зеленое с проклюнувшейся рыжей бородой. Лицо было очень бледным, почти бесцветным, искаженное от боли и страха. «Рак, подумал сын, отводя руку от эфеса своего энергетического меча, причем, его уже не спасти. Пусть хотя бы расскажет свою историю.»
-Не бойся, сказал сын, мы не причиним тебе вреда.
И этот человек, выглядевший как мифологический Лепрекон, стал говорить. Сын опустился на пол и стал внимательно слушать его историю.
Этот человек работал простым уборщиком в банке и в час Ха был тут. После бомбардировок, он скрывался в банке, находя в еду крыс, а потом просто насекомых. Он был один шестнадцать лет – не видел других людей. Год назад появились боли – он был обречен, и, очень сильно испугался, когда в здание зашли сын и кибер – брат. Уборщик тогда подумал, что это ангелы решили взять его на Божий суд. Но, это были всего лишь два воина пустоши, пришедшие сюда за золотом.
-Пойдем с нами, сказал сын, у нас гравилет. Отвезем тебя в безопасное место – закончишь жизнь достойно. И не один.
-Вы меня не убьете? Не съедите?
-Нет – мы зашли сюда просто за золотом. Мы хотим купить на него хлеб.
Рыжебородый карлик какое – то время молчал, а потом сказал:
-Я покажу вам, где хранится золото. Но возьмите меня с собой – я не хочу умирать один.
-Ты не будешь один…
…Через два дня он умер. Сын провел с ним последние часы; они много говорили перед смертью.
Когда сын копал могилу, Светлана внимательно наблюдала за ним, пытаясь найти фальшь, но не нашла – сын, действительно, сдружился с карликом.
После похорон, на которых прочитали одни лишь Отче наш, сын два часа провел в раздумьях о жизни, а потом нашел удобное место и сделал сто отжиманий от пола – пора было готовиться к бою с чемпионом.








































Часть 13. Ниндзя Пустошей.
Глава 29. Чемпион.
Публика заполнила всю арену полностью; букмекеры с ног сбились, принимая ставки; по всему Караван – Базару стоял гвалт – только и разговоров было о предстоящем бое: никому не известный боец, против которого сразу поставили титана легко его победил и ни разу не проиграл. Ему настала пора биться с чемпионом, непобедимым (пока) мастером борьбы, который в партере вязал из своих оппонентов узлы. Мечник против Удава. Кто победит? В любом случае хорошие деньги принесут оба – возможно, даже будет реванш.
Сын стоял в своем углу, внешне расслабленный и безмятежный, но, на самом деле он испытывал сейчас бурю чувств. Он никогда не пытался быть профессиональным спортсменом: ни в детстве, ни в отрочестве не занимался никакими боевыми искусствами. Но, когда он попал в бункер, после катастрофы, по совету отца он решил заняться ниндзюцу – той его частью, что отвечала за практический компонент, а именно: рукопашный бой, фехтование на мече и кинжалах, плюс акробатика, навыки которой не раз спасали ему жизнь. Но до сего дня ему никогда не приходилось драться при таком скоплении людей, для стольких людей. И…ему было страшно. Ниндзюцу дает способ справляться со страхом при помощи входа в особое состояние, называемое боевым трансом; но, сейчас, сын был в своем обычном боевом состоянии – превращаться в человека – армию время еще не настало. И вот сын силой воли подавлял волнение и внимательно следил за своим соперником.
Против него вышел не двухметровый амбал, не кусок сала, в котором утопали руки, а обычного роста – чуть выше сына – с обычной мускулатурой боец. Только вот, для опытного в таких случаях сына, этот боец не выглядел обычным: в его мускулатуре скрывалась ярость и злая сила. Он был хорошо размят и собран, готовился победить – делал это уже не в первый раз. Был прирожденным Чемпионом, так сказать.
Раздался гонг. Сын принял обычную свою боевую стойку и мелкими шажками засеменил в сторону противника – тот просто стоял, опустив руки к коленям, и, ничего не делал. Когда кулак сына рассек воздух в том месте, где была голова противника, он понял свою ошибку. Против него поставили борца, который только и ждет малейшей ошибки противника, чтобы перевести его на канвас и там здорово с ним поработать; про что, изучающий чисто ударный стиль, сын позабыл и сейчас не смог должным образом прореагировать. Его противник схватил его под оба колена и, используя инерцию собственного тела, повалил своего противника. Сын оказался под восьмидесятикилограммовым, опытным борцом, который будет рвать его тело до самого конца раунда – добрых пять минут боли.
Так и получилось. Сын никак не смог сбросить с себя противника и подняться – тот делал что хотел. Единственное, что смог сделать сын – это не дать сделать себе серьезный болевой прием – удушение или рычаг на сустав, – который привел бы к проигрышу. Но, урон он получил не слабый: было растянуто колено, заплыл левый глаз, наливалось кровью поврежденное ухо. Но, как ни странно, сын не пал духом, а, наоборот, в нем закипала нешуточная злость на этого человека. Злость, которая поможет ему победить; злость, которую он почти не контролировал.
Раздался гонг, насупил второй раунд. Сын снова засеменил мелкими шажочками к своему противнику, забирая немного вправо. Толпа ликовала – им предстояло насладиться еще целыми четырьмя раундами боя чемпионов. Тот, кто победит сейчас, навеки станет известными всему Караван – Базару. Станет настоящей звездой боевых искусств. Прославит свое имя, обессмертит себя.
Противник сына, уже понявший, что его противник бороться совсем не умеет, сделал ложное движение вправо, а, потом уже, совершил проход в ноги. Но, сын был начеку. Пора было кончать. Он сильно ударил своего противника подъемом ноги в пах – из защиты на них были лишь бинты, обмотавшие кисти, да и то, его противник не стал бинтовать руки, понадеявшись на свою борьбу; а потом, захватив на несколько секунд расслабевшую от боли голову своего врага двумя руками, резким, встречным движением рук, с хрустом сломал ему шею.
Этот неприятный хруст, казалось, был слышан и за пределами арены. На миг публика утихла, но, когда поняла, что случилось, устроила такую овацию, что, наверное, ее слышали даже языческие воины, погребенные здесь в недрах земли.
Сын стал новым Чемпионом! Он – Абсолют!













































Глава 30. Дедов.
«Как же хорошо лежать в горячей ванне…» Понежился сын: частное отделение местных бань укутывала его мокрым паром и негой. Уже закончился бой – теперь он расслаблял свои мышцы при помощи горячей воды и нужного психологического настроя. Кровь уже откачали из его разбитого уха, левый глаз хоть и заплыл, но, видел, а колено было просто немного растянуто, когда его брал на прием бывший (мертвый!) чемпион – пройдет само за пару дней. Наступила долгожданная эпоха – он, никому не известный тридцатилетний боец получил корону чемпиона, которую, теперь, уже никогда не отдаст. «Только убивать надо меньше, подумалось сыну, все же одно дело убить мутанта или огромное животное, а другое – убить человека. Ведь, фактически, в умерщвлении чемпиона не было нужды: я мог применить другой прием – например, ударить коленом в склоненную голову, результат был бы такой же. Но я убил его, дав завладеть собой злобой и ненавистью. Больше это не повториться – в боях без правил нокаут будет моим приделом. Да, ниндзюцу – пусть даже и в таком кастрированном виде, что я изучал, - детям не игрушка.»
Вошла Света. На ней была простая желтая маечка и прикольные штанишки – то, что он ей купил в свой визит в Караван – Базар. Сын перевернулся набок, поворачиваясь к женщине спиной. Вскоре он почувствовал касание ее рук на своей натруженной спине. Это было приятное. Он хотел этих ласк, хотел ее, хотел, чтобы она родила ему детей. Его вторая половинка, девушка, которой он предан – его любовь.
Нежные руки девушки наносили мыльную пену на его тело. От удовольствия он повел шеей, по его телу прошла теплая волна, потом еще одна – сын был собран, полностью готов, и, если бы сейчас нужно было выйти хоть против трех чемпионов, он бы вышел. И победил. Эта девушка заряжала его энергией – он был счастлив с ней.
Когда все закончилось, вымытый, одетый сын, разместил на своем теле оружие и, взяв за руку улыбающуюся Свету, вышел с ней из здания общественных бань, не забыв положить золотой на столик конторки – бесплатно получать что – то он не привык. На улице было относительно холодно – не больше 15 градусов – но, извините, для конца февраля это очень тепло. Как сыну захотелось побывать в других регионах планеты, увидеть Южную Америку, которая, скорее всего, не пострадала от бомбежек; пролететь на гравилете над мертвыми городами: Москвой, полностью обращенной в пепел, Санкт – Петербургом, превращенным в пар и Нью – Йорком, от которого остался большой кратер. Увидеть новое, почувствовать новое…
-Куда мы пойдем? Спросила девушка.
Сын какое – то время думал, потом принял решение:
-В технических помещениях здания арены для нового чемпиона устраивают фуршет. Можем пойти туда, если хочешь. Или найдем хороший ресторан и посидим там инкогнито – я буду популярен еще пару дней, а, потом, меня забудут. Куда хочешь?
-На арену.
Они поцеловались.
Он взял ее за руку и повел за собой. Оба был счастливы.
На арене его уже ждали. Жорик (так звали распорядителя) давал распоряжения помощницам, а Алина (высокая женщина в платье, помощница распорядителя) разливала по стаканам молоко, которое, как это ни странно, ценилось больше, чем хорошее вино. Особенности радиационных фуршетов…
Был тут и отец, и кибер – брат, и даже высокий, стремный Сталкер, который тоже, похоже, пришел поздравить сына с победой. «Или проверить состояние своей приемной дочки. Подумал сын, что логично.»
Начался веселый праздник с огромным количеством гигантских лягушачьих лапок, белого хлеба, печенья и молока, такого свежего, почти парного. Многие блюда сын вообще не ел на протяжении пятнадцати лет, некоторые видел впервые. Он был полностью расслаблен и спокоен – он был собой. А, потом, он увидел Дедова.
Высокий, полностью лысый человек стоял в проходе в технические помещения и внимательно смотрел на сына. Он, словно сошел с картин Валькирии, убитой сыном – нацист, который ищет приключений. Сыну понадобилось все свое самообладание, чтобы не выдать своей внутренней тревоги: но, похоже, Дедов не узнал в ней убийцу своей женщины. Под его коричневым плащом угадывался небольшой автомат; также как и одежда сына, одежда Дедова была в заплатках и царапинах от пуль и клинков. Дедов был на голову выше сына, но узкий в плечах; под его одеждой, помимо автомата, сын увидел еще клинок за сапогом правой ноги. «Так даже веселей, подумал сын, на ловца и зверь бежит – теперь надо найти укромное место, где мы можем поговорить по душам. Я выбью из него все, касающееся ящиков со свастикой!..Да и вообще, что – то мне подсказывает, что дельце будет крупным – насколько я знаю этих уродов, нацистов, у них всегда была хорошая массовая организация. В группы они всегда хорошо сбивались.»
Дедов подошел прямо к сыну и протянул ему руку со словами:
-Дедов.
«Козел, подумал сын, даже фамилию не скрыл. Вот же уверенный в себе чувак.»
-Сын. Пожал он протянутую руку.
-Поздравляю с победой, чемпион. Хочешь подзаработать?
-Ты уже опоздал – тотализатор закрылся.
-Нет, покачал головой Дедов, я не про это. Мы с друзьями собираемся устроить рейд в Ядовитые Болота к югу от города, и нам нужен сильный рукопашник. Ты подходишь – ведь ты еще и мечник. Если согласишься, не пожалеешь – оплата будет щедрой.
«Как я не люблю эту часть, но, придется спросить – иначе сочтут за неправильную реакцию.» Подумал сын.
-Сколько?
-Двести золотых монет. И Дедов поспешил добавить: соглашайся, ведь у тебя семья. Он кивнул на Свету, которая, после общественных бань, переоделась в пурпурное платье, и была прекрасна.
Сын задумался; только он думал не о том, что ему предложил Дедов – тут он согласен. А думал он о том, что этот наниматель вообще не подозревает о том, что он убил его любовницу – такое знания для чуткого сына скрыть, вообще невозможно. Да и на Болотах можно удачно найти укромное место и поговорить по душам. А что касается суммы – двести монет, конечно, хорошие деньги, но, но. Есть большое но – сын выиграл сегодня на тотализаторе 650 золотых монет, ему уже принадлежит дом у Угрюмой реки, который он купил на золото из банка, да и вообще, странно это как – то, ведь нацисты могли нанять кого угодно, но, обратились к нему – это очень удачно. Божий перст.
-Ты знаешь, Дедов, я соглсен – нужно проветриться.
-Ну вот и хорошо. Сколько тебе нужно времени на восстановление? Пару недель?
-Через четыре дня я буду в форме.
-Так быстро? Невероятно. Ну ладно. С нами пойдут еще двое – это обычные наемники, не такие, как ты. Отряду нужен именно сильный мечник – т.к. на Болотах, иногда, встречаются твари крупнее коровы.
-Ты знаешь, парировал сын, этот меч лишил не одну тварь жизни. Так что не переживай.
-Лады.
Они еще раз пожали руки – сын пригласил высокого, лысого человека к столу. За этим очень внимательно следил отец, который догадывался по едва заметным признакам в своем сыне, что тот задумал какое – то дело и этот франт в коричневом плаще имеет прямое отношение к этому. И, когда сын после фуршета, сын сказал отцу, что через четыре дня исчезнет на пару дней, отец не удивился. Намечалось какое – то действие, в котором, вполне возможно, будет участвовать вся семья. Не одни, как было вначале, а, именно все. Приближалась гроза, но, они были готовы.


Глава 31. Ядовитые Болота.
Ровно через четыре дня после своей победы сын встретил Дедова в назначенном месте – старом причале, на котором раньше, в первые годы после бомбежек причаливали первые корабли с грузом – товаром, который, потом, втридорога продавали в этом городе торговцев. Смотря на пестрящее море азиатов, уроженцев Средней Азии, сын пытался понять, что именно затеял на этот раз Дедов – или организация, стоявшая за ним. Что именно они хотят сделать? Неизвестно. «Но, для этого и придумали разведчиков.» Со злой иронией подумал сын.
Дедов не заставил себя долго ждать – пришел именно час спустя после рассвета с еще двумя людьми; четверо мужчин обменялись рукопожатиями. Каждый помощник Дедова был выше сына на полголовы и крупнее, но, как спокойно заметил сын, их тела были рыхлыми и плохо подготовлены к физическому столкновению – их стихия была далека от рукопашных схваток на войне («А это именно война, подумал сын, либо мы либо они нас.») и вряд ли они могли что либо стоить в смертельной схватке. А вот Дедов был из другого теста: высокий, сильный, с пластикой дикого зверя, словно какой – нибудь капитан СС или им подобный; жестокий палач, не щадящий людей. «Все эти трое – а то, что они нацисты, и так ясно, - не вернутся из Ядовитых Болот, думал сын, покидая город, а кого – то из них ждет еще и мучительная смерть. Как мне еще добыть данные?! Наплевать, что я никогда никого не допрашивал и это будет мой первый раз. Самое интересное узнать, что именно нужно Дедову в Болотах – что его туда влечет, что ему там необходимо.»
Две фигуры в плаще и две фигуры в защитном песчаном камуфляже вступили на территорию Ядовитых Болот к югу от Караван – Базара. Каждый имел с собой либо противогазы – они были у помощников Дедова – либо маски с закрытым дыхательным циклом на радине, препарате, который защищал от радиации – такие были у сына и самого Дедова; это было необходимо, т.к. в глубине Болот ядовитые испарения, смешанные с радиацией, вполне могли вызвать у неподготовленного человека удушье, жуткие галлюцинации и смерть от токсикоза. Конечно, если долго бродить по этим Ядовитым Болотам без защиты или с ней, то, все равно токсичная жидкость проникнет внутрь через кожу и слизистые оболочки и умертвит человека, но, это случится лишь через пару недель, главное, чтобы воздух вдыхать чистый.
Вокруг четырех людей бурел желтый и зеленые цвета, странные растения – мечта необотаника – ковром покрывали все от земли до небес, снижая обзор и делая вид похожим на зеленый туман. Какие - то ржавые бочки постоянно попадались на пути, делая окружающее не столь примитивным, добавляя урбанистических нот. Видимо, когда – то, здесь была свалка и теперь, уже при новой географии после бомбежек, на эту свалку наплевали, т.к. уже не было никаких государств, которые могли бы выделить деньги на ее ликвидацию.
Несколько раз сын наступал по колено в глубокую, мутную воду и выдергивал из нее ногу с неприятным причмокиванием – так можно легко потерять свой сапог или даже уйти под воду с головой, т.к. эта местность славилась своими бездонными топями. Его спутникам было не легче – хоть и прошли они всего за первый день километров двадцать, те устали и тяжело дышали, а сын лишь чуть подустал: тренировка давала себя знать.
Во время ночного привала, Дедов отвел сына в сторону и показал ему карту, а, точнее, снимок, сделанный со спутника. Это были все Ядовитые Болота – местность, простирающаяся на сто – сто двадцать километров на юг от Караван – Базара. Карта была такой подробной, что сын увидел на ней даже домик колдуньи, к которой его водила Света. За Ядовитыми Болотами начиналась серо – желтая пустыня, а дальше спутник снял немного черных гор. «Где он взял фотографию со спутника? Сразу подумал сын, и какая наша цель?»
-Слушай внимательно, сказал Дедов, наша цель здесь – он указал пальцев на небольшой прямоугольник стального цвета, который находился сразу за Болотами в преддверии пустыни. Это упавший военный самолет, продолжил Дедов объяснять, наша цель содержимое этого самолета – то, что упало вместе с ним. Вопросы?
-Зачем я вам понадобился?
-Ты лучший мечник Ядерных Пустошей – мы о тебе наслышаны. В глубине Болот обитают твари столь мерзкие, что их мерзость может сравниться только с их силой. Ты нам точно пригодишься.
Сын кивнул. «Что это еще за «мы» такое? Очень интересно.» Кивнул он без особой уверенности, и, Дедов это заметил, улыбнулся странной улыбкой.
-Не переживай, сын, это не миссия в один конец. Ты нам точно пригодишься.
-Буду надеяться.
И очень скоро, на следующий же день, сыну предоставилась возможность показать себя в деле. На этот раз это была болотная гадюка.
Путники прошли около сорока километров к тому времени и оказались в таком узком месте, которое со всех сторон окружала тухлая вода неизвестно какой глубины. Стоял туман. Впереди на полянке, куда падал свет, лежало гигантское, кольцеватое тело огромной, болотной гадюки – это животное грелось на Солнце (вообще, как помнил сын из личного опыта и рассказов про гадюк, эти животные очень любят греться на Солнце, а вот почему, ответа на этот вопрос он не знал). И ее никак невозможно было обойти.
-Вот черт! Сказал один из спутников Дедова, станем веером и попытаемся замочить.
-Не надо, неожиданно для самого себя ответил сын. Я с ней сам справлюсь.
-Ты уверен? С сомнением спросил Дедов, тут шаг вправо, шаг влево конец – она либо тебя загрызет, либо ты упадешь в болото. Давай лучше мы…
-Я своих денег стою…Без эмоций сказал сын, который уже понял, что будет испытывать себя до самой своей смерти.
Он пошел вперед, плавным движением достав из заплечных ножен свой энергетический меч. Гадюка заметила его, зашипела, раскручивая кольца своего тела, готовясь к атаке – на столь узком пятачке как- либо маневрировать человеку было невозможно, это был путь в один конец. Сын прыгнул, гадюка атаковала. Сделав полный оборот вокруг вертикальной оси, смешаюсь чуть вправо, сын, мощным движением в прыжке, снес зверю почти половину головы, а, когда ногами почувствовал почву топи, сразу сделал обратное сальто, выгибаясь дугой, и, нанося еще один удар по голове гигантской змеи, которая теперь отделилась от тела и жила вне его. Снова почувствовав ногами землю, сын ушел в кувырок и откатился в сторону очень вовремя – т.к. у гигантской змеи наступила агония и, в своих конвульсиях она вполне могла ударом безголового тела сломать ребра взрослому человек. Все было кончено – сын опять победил.
-Фантастически, похвали его Дедов. Выше всяких похвал. Ты настоящий ниндзя.
-В каком – то роде…ответил ему сын, Ниндзя Пустошей.
Все четверо мужчин стояли и смотрели как тело огромной змеи с отрубленной головой тихо опускается в болота, погребается в нем, исчезая навсегда. Огромная голова с потухшими глазами лежала на проходе; сын подошел к ней и пинком отправил вслед за телом. Это был, конечно, хороший бой, но, сыну хотелось увидеть, чего стоит Дедов в деле. Так, для общего развития…И такой шанс предоставился.
Через два дня, все измазанные болотной тиной люди, наконец, вышли из Ядовитых Болот, и, оказались в обычной для Средней Азии желтой пустыни. Выбирая место для привала, Дедов указал на полянку со скудной растительностью с небольшими ямками на ней. Сын сразу все понял.
-Здесь оставаться нельзя, сказал он, поблизости ходит гигантский скорпион.
-А, может, я и хочу его встретить, парировал Дедов.
-Как хочешь – я тебя предупредил.
Сын отошел в дальний угол полянки и достал галеты из саранчи, которые, перед его рейдом, ему приготовила Светлана, и насладился вкусом и запахом вкусной, домашней еды. Он хотел подумать о своей возлюбленной, но, ее образ терялся вдали – сейчас перед ним трое хорошо вооруженных человека, которых он должен убить – погасить нацистское зло. «Проклятые фашисты, подумал сын, столько зла сделали…Недобитки! Что они на этот раз задумали? Теракт? Диверсию? Государственный переворот? Сложно определить сразу – нужно больше данных, так непонятно. Но, скорее всего, цель их атаки – Караван – Базар. Ведь именно там они растаскивали свои ящики со свастикой. И, если бы я тогда там не оказался, то, им, скорее всего, удалась бы их дьявольская затея.» Сыну даже пришла мысль, что это Божий перст его сюда направил; но, он отогнал эту мысль, ведь то, что он сделает с этими людьми  в конце пути, не есть божественное.
Когда появился гигантский скорпион, сын с аппетитом ел Светланины галеты. «Да вот опять, подумал он, только получу что –то хорошее, как тут же нужно от этого отказаться ради дела. Судьба, наверное, у меня такая…» Сын убрал кушанье в пакет и достал свой энергетический меч, на котором горел индикатор заряда в две полоски, зарядившийся после битвы с болотной гадюкой. Дедов, стоявший за его левым плечом, жестом остановил сына, положив ему руку на плечо.
-Я сам. Сказал он.
Он вышел вперед. Чудовищное творения радиации и генома стояло напротив него в сорока метрах, глаза его мерцали – в сумерках этот охотник видел идеально. Дедов распахнул полу своего коричневого плаща, доставая небольшой, компактный автомат. Сын тут же определил марку: это был АК – 40, боевая модификация с подствольным гранатометом, которую выпустили к столетию войны; помимо подствольного гранатомета наличествовал колимоторный прицел и удобная, складная рамка приклада. Автомат был сделан под укороченный патрон стандартного – 7,62 – калибра. «Как это символично, что нацист использует русский автомат, подумал сын, Отцу понравиться такой трофей.»
Дедов выстрелил. Граната из подствольного гранатомета попала точно в голову гигантскому скорпиона – брату – близнецу того скорпиона, которого убил сын. Обезглавленное, гигантское насекомое стало делать непонятные, мелкие движения, а потом упала на спину, вытянув хвост с жалом. Агония продолжалась еще пару минут, сотрясая тело этого монстра конвульсивными судорогами. Все было кончено. Сын против своей воли улыбнулся. Он подошел к Дедову и похлопал его по плечу.
-Хорошо.
-У тебя получилось бы лучше?
-У меня – да. Но, и так сойдет…
…А, на утро четвертого дня пути, странники дошли, наконец, до своей цели: огромного, восемнадцати моторного, военного самолета, который теперь лежал всеми позабытый в песках Средней Азии.

















Глава 32. Дуэль.
Военный самолет лежал, чуть накренившись на левый бок; стенка грузового люка была плотно закрыта – буквально вросла в ворота. Почему этот самолет упал здесь и что нужно нацисту из него – все это сын узнает через пару минут. А, пока, он стоял и пытался вспомнить марку самолета – в военной технике он разбирался хуже, чем в стрелковом оружии. Но, одно, он понял сразу: это не ядерный бомбардировщик – нет огромных межконтинентальных моторов, длинного изогнутого корпуса, в котором хранились ракеты. Сам самолет был похож на большой бочонок с крыльями, огромный транспортник, покоившийся в песках Средней Азии.
Дедов сноровисто наносил взрывчатку из тюбика на транспортный люк, причем делал это не спеша, сноровисто, явно разбираясь в том, что делает. Потом он отошел от самолета метров на пять – к нему подошла основная группа, - и радиоуправляемым взрывателем подорвал заряд. Произошел направленный взрыв, который вынес грузовой люк, и, теперь, группа могла попасть внутрь. Что они и сделали: сначала Дедов, потом два его помощника, а последним сын.
Все четверо, оказавшись в недрах самолета, включили портативные фонарики, закрепленные на груди – особый шик экипировки, которую сын прикупил в Караван – Базаре. Почти сразу отряд наткнулся на мумии пилотов – они лежали у противоположных бортов, луг напротив друга. Возможно, разговаривали между собой. Скорее всего, этот самолет попал в сильный радиационный фон, и люди, которые были внутри, просто не смогли довести самолет до базы: да и базы уже никакой, скорее всего, не было! Поэтому и прилунились здесь, в пусках пустыни. «Незавидная участь, подумал сын, смерть от радиации – это жестоко. Но, война породила много таких историй, которые никогда не будут записаны.» Сын обернулся на звук.
-Нашел! Радостно кричал один из помощников нациста из глубины самолета, ближе к кабине пилотов. Нашел!
И все сгрудились перед небольшим деревянным ящичком, в котором лежали синие шарики с ядовитой светло – зеленой искоркой внутри.
-Что это такое? Спросил сын.
-Наша победа! С улыбкой на губах ответил Дедов.
Пора, понял сын. Это именно то, за чем приходил нацист Дедов – то, что нужно фашистам, то, чего они никогда не получат.
Т.к. все трое сгрудились перед ящиком с чем – то пока непонятным, то, сын, уже беззвучно доставший свои ножи из ножнах на внутренних сторонах предплечий, решил вопрос с первой целью – он решил сперва убить человека, стоящего справа. Дедов стоял посередине в коленопреклоненной позе. Сын нанес удар. Дедова он решил брать живым.
Сын нанес сильный – сильный на случай бронежилета – удар в печень противника, стоящего слева от ящичка, и, почувствовал, что цель поражена. Потом прыгнул ко второму помощнику Дедова и сильно – во всю силу – нанес ему удар лезвием ножа по горло, чем почти отелил голову от тела, и тот же развернуля к Дедову, которого твердо решил взять живым – настоящая дуэль надвигалась.
Дедов уже стоял в боевой стойке с трех метрах от сына с оголенным ножом, который держал в правой, выставленной вперед руке; автомат он пока не трогал.
-Какого ты творишь? Прокричал он гневно.
Но, сын, вместо ответа, пока сделал лишь робкий подшаг к цели, находясь в боевой стойке. Потом сделал еще шаг к неподвижной цели, лицо его превратилось в бесстрастную маску. Сын сказал:
-Ты похож на ее картины. Дедов молчал. Милая Валькирия, которой я сломал крылья.
И тут Дедов понял. Его лицо исказилось яростью и он кинулся на сына, намереваясь своим ножом перерубить его пополам. Чего сын и ждал. Как только Дедов вышел на дистанцию поражения, сын ушел от нацеленного в его сторону ножа, пригнувшись резко и сам, атакую в тот момент. Сын метнул два своих ножа с короткой дистанции, метя в военные ботинки фашиста. Титан пробил кожу ботинок и вонзился в ступни. Дедов вскрикнул. Сын опять, на этот раз уже безоружный, вернулся в стойку и нанес сильный удар головой в лицо, от которого его противник потерял сознание.
«Все, подумал сын, теперь можно приступать к допросу.» И он направился в сторону потерявшего сознание Дедову – работа предстояла большая.















































Глава 33. Новая цель.
Внутренности военного самолета время от время наполнялись криками боли, воздух горел в желании сойти в ад, и мало кто вынес бы такое.
Дедов оказался крепким орешком – из –за ненависти к сыну его силы удесятерились и он стойко переносил пытку. Стойко переносил до тех пор, пока сын не стал причинять ему настоящую боль. Тогда он заговорил. Рассказал все, как на духу. Рассказал и о том, что это за синие шарики с зеленой искоркой: как оказалось, это было биологоческое оружие, которым нацисты хотели уничтожить весь Караван – Базар. «Убить всех не русских, всех азиатов, узбеков, татар, киргизов, всех мутантов и прочую дрянь. Жить должна только чистая, идеальная раса: раса новых людей, которые будет жить в новом, чистом, постядерном мире.» Цитируя Дедова.
Сын также узнал необходимую информацию о нацисткой секте и где они обитают и сколько их – об этом нужно было рассказать отцу, потому что, все же, в одиночку ему такой бой не выиграть. «А может, и выиграю, подумал сын, но, все равно, нужно папе рассказать. Двое – уже сила. Хотя, бывает, что и один в поле воин!»
Окровавленный, нагой Дедов все еще дышал. Сын внимательно на него смотрел, а, потом, сказал:
-Я отправлю тебя в ад к твоей подружке!
В глазах сломленного многочасовыми пытками человека шевельнулась ярость, но тут же угасла. Сын резким, встречным движением обеих руку сломал ему шею, и какое – то время смотрел на конвульсивное подергивание трупа. А потом сына вывернуло на изнанку – казалось он отблевался от такой работы – да, вести допрос, не являясь садистом очень сложно.
Перед своим уходом из самолета, забрав трофейный автомат и патроны с гранатами к подствольному гранатомету, сын тщательно облил керосином синие шарики, т.к. их действующее вещество уничтожалось огнем, потом он вышел и мечом высек искру из ближайшего камня, от которой воспламенилась дорожка керосина. Сын надел маску и стал смотреть на самолет. Вскоре огонь добрался до внутренних частей самолета и воспламенил синие шарики с биологическим оружием. Раздался мощный взрыв. И ничего не подозревающий сын отлетел метров на семь и больно ударился почкой о камешек. О том, что биооружие взрывается, Дедов его не предупредил. «Вот, ублюдок! Зло сказал сын, морщась от боли, подловил под конец.» Пространство вокруг самолета стало заполняться зеленоватым газом, и сын понял, что лучше уйти отсюда.
Через три дня отец и сын сидели в большой комнате их дома в Караван – Базаре; сын рассказывал – отец не прерывал его, внимательно слушая:
-Сразу после войны, после бомбежек, когда наступил конец, некоторые офицеры российской армии, бывшие на службе в Узбекистане создали некую организацию социал – националистического толка, фашистскую организацию…Они обосновались сначала в неких горах на юге Узбекистана, которые появились из – за смешения тектонических плит, построили там замок (Кстати, от места падения самолета с биологическим оружием до замка в горах всего 180 километров.). «Замок крови» - так они его называют. Эта организация постпенно набирала силу – вербовались новые члены, распространялась идеология. Сейчас эта организация включает в себя около трехсот последователей – боевиков, в основном, - которые собрались в Замке крови чтобы смотреть по спутнику, как будет уничтожен Караван – Базар. У них даже спутник есть! Я предлагаю уничтожить их. Вдвоем, как мы всегда делали.
-Насколько сильно укреплена крепость?
-Там стоять батареи ПВО, которые никак не обойти.
-Что предлагаешь?
-Пойти через горы. Проникнуть внутрь замка, вызвать панику пожаром и всех там убить. Никаких законов, никаких правил – ты прикрываешь меня, а потом уходишь с моей дороги.
Отец какое – то время молчал, а потом спросил:
-Зачем тебе я, ты ведь человек – армия, справишься сам?
Теперь какое – то время молчал сын, потом он сказал:
-Мне нужно, чтобы ты, если я умру, передал Светлане, что я ее люблю.
-Сам передашь, когда вернешься.
-Надеюсь на это.
-Вы не пойдете вдвоем без нас. Раздался вдруг, совершенно неожиданно голос кибер – брата.
Отец и сын оглянулись: в дверях залы стояли кибер – брат и сталкер.
-Мы вам поможем.
-Он тоже, что ли идет? Кивком головы указал сын на высокую фигуру в черном. И произошло нечто неожиданное – сталкер кивнул, выразив свое согласие, свои эмоции.
Сын обратился к кибер – брату:
-У тебя есть какой – план, железячка?
-Да, электронный голос вещал медленно, без эмоций, уничтожим батареи ПВО – на гравилет достаточно для этого оружия. Если там есть мехи, то их можно заразить тем вирусом, который я изъял из операционной системы безумного меха на Пустошах, и они перестреляют друг друга. А потом уже мы под твоим руководством вступим в драку. Зажжем замок, как ты и сказал, устроим панику. Убьем главного из них. Кстати, кто у них главный?
-Вот этого Дедов не знал – знал бы, рассказал. Он только говорил, что есть четыре старших офицера, которые командуют остальными – наверное, кто – то из них и есть новый фюрер. Но, как бы там не было – фюрер мой!
-Самое сладкое приберегаешь для себя, да? Заключил отец.
-Только так, папа, только так.
-Ну, мы готовы? Когда вылетаем? Спросил кибер – брат.
Тут сын какое – то время молчал, думая, а потом сказал:
-Не прямо сейчас: у нас еще есть время, т.к. они ожидают падения Караван – Базар лишь завтра к вечеру – именно так мне сказал Дедов, что фашисты хотят взорвать этот город ближе к вечеру. Очень удобно, кстати, наносишь небольшое количество взрывчатки на шарики с биологическим оружием, потом ставишь таймер и все сгорает. Нужно подготовиться. Мне нужно кое – что купить на местных рынках.
Сын заметил Светлану. Девушка робко стояла в дверях и смотрела на него. Он поднялся из – за стола и подошел к ней, погладил ее по щеке.
-Ты вернешься?
-Вернусь.
Потом сын вышел из комнаты и пошел за некоторыми покупками. Ему в спину смотрели четыре пары глаз.














Часть 14. Человек – армия.
Глава 34. Уроки сына.
Сын вернулся через пару часов с двумя заплечными мешками, содержащим в себе нечто тяжелое – он обошел все самые злачные места Караван – Базара и нашел необходимое для предстоящей им в горах миссии. Сын вывалил содержимое своих баулов на большой стол и стал разбираться в том, что купил.
Прежде всего он приобрел таймеры к термическим зарядам – двадцать штук небольших кругляшей, которые соединяться с емкостью с горючим материалом и потом, при активации, поджигают термический заряд, устраивая пожар. К небольшим кругляшам были подсоединены емкости для наливания в них бензина или керосина. Готовые зажигательные бомбы, которые он использует в горах, поджигая ими замок нацистов.
Потом сын, снарядив зажигательные бомбы, достал шесть плоских, чуть округлых кверху, испарителя – особые устройства, которые испаряли помещенное в них вещество. Ими часто пользовались, когда нужно создать приятный запах в помещении или для нечто подобного: причем, концентрация испарений варьировалось не произвольно, а следуя четким настройкам от пользователя, что давала нужный эффект распыления химического вещества. В эти испарители сын поместил таблетки галоперидола, которые добыл в секте поклоняющихся Великому Г. Он прекрасно знал, что распыленный в такой концентрации галоперидол вызовет страх у вдыхающих его. Они с отцом будут в дыхательных масках, которые будут поглощать дым от пожара и испарения галоперидола, а вот у их врагов этого преимущества не будет (дыхательные маски вообще были дорогим удовольствием – немногие могли их себе позволить), и они поддадутся страху. Лишняя паника никогда не помешает!
А потом сын занялся изучением русско – немецкого разговорника, который купил в импровизированном книжном магазине, книжном развале Караван - Базара. Он выписывал из него некоторые фразы и повторял их – на это занятие ушло почти четыре часа, и его близкие стали за него переживать.
Первым в уроки сына вмешался отец. Он подошел, положил ему руку на плечо и сказал:
-Скоро вылет. Заканчивай!
-Потом. Нужно время. Был ответ.
Потом, минут через сорок лингвистических занятий сына, в залу вошел кибер – брат и с высоты собственного роста разглядывал какое – то время разговорник и тетрадь сына, а потом сказал своим механическим голосом:
-А не пора бы тебя закончить? Скоро вылет.
-Успею, позже, был ответ.
Кибер – брат вышел.
Как это ни странно, но к сыну заглянул даже Сталкер. Высокая черная фигура посмотрела на него какое – то время – сын, кстати, тоже смотрел на него, смотрел на то место, где должны были быть глаза. Они так смотрели друг на друга пару минут; затем Сталкер вышел, оставив сына наедине со своими уроками.
Прошел еще одни час лингвистических занятий. В комнату вошла Светлана. Как только она вошла, сын тут же захлопнул русско-немецкий разговорник: приход жены как раз совпал с завершением краткого курса немецкого языка. Он повернулся к возлюбленной.
-Да, дорогая, что ты хочешь?
-Ты закончил, дорогой? А то я приготовила вкусный ужин…для всех нас. Пойдешь?
-Да, только ничего не трогай на столе – это опасные игрушки…
-Да, конечно.
За праздничным ужином для пяти человек ели только трое – кибер – брат был роботам: его головной мозг и сердце питали внутренние флюиды, а Сталкер, создавалось такое впечатление, вообще не ел, хоть и был человеком. На ужин были жаренные сороконожки, уха из угрей и на закуску пирожки с лапками кузнечиков.
«Возможно, мой последний ужин, подумал сын, налегая на еду, сколько я смогу убить нацистов, прежде чем они меня пристрелят? Пару десятков точно заберу!..» Казалось, мысли сына услышал кибер – брат, он заговорил:
-Есть способ деактивировать огнестрельное оружие в Замке Крови.
-Какой? Чуть не поперхнулся сын.
-В моем теле присутствуют наниты, которые я выпущу перед нападением – они сточат бойку всего огнестрельного оружия в Замке, и фашистам, хотят они того или нет, ничего не останется как вступить в рукопашный.
-Есть другая проблема, веско заметил отец, что мы будем делать с мехами, как уничтожим этих боевых роботов? Ведь у нас мало гранат…
Все какое – то время молчали; глаза кибер – брата горели синим. Он сказал:
-И эта проблема решаема: когда мы с братом путешествовали по Ядерным Пустошам нам встретился мех, зараженный вирусом. Я исцелил его от вируса, но сохранил сам вирус на своих жестких дисках, поэтому мне ничего не стоит заразить этим вирусом боевых роботов нацистов и они перестреляют друг друга. А нам останется только добить победителя.
Какое – то время все молча ели. Потом сын сказал:
-Мы справимся. Бой будет сложный, кровавый. Но мы справимся. После ужина я кое – что еще сделаю и полетим.
-Что опять, медитация? Не выдержал отец.
-Ну что – то вроде, уклончиво ответил сын.
Он промокнул губы салфеткой и задумался на минуту. Настала пора встретиться с Тенгу.






























Глава 35. Тенгу.
Во время своих тренировок в бункере сын постигал не только искусство рукопашного боя или фехтования, нет, он еще тренировал и свой ум, превращаясь в грозное оружие. По истечении первых десяти лет тренировок, сын прошел небольшой тест – вышел один против тридцати голограмм, симулирующих мастеров рукопашного боя. И победил. Без оружия. Один. Вот только он тогда не был полностью человеком: регулярные медитации и дисциплина сделали его ум даже более мощным оружием, чем его тело. Когда он победил тридцать голограмм – мастеров рукопашного боя сын находился в состоянии боевого транса – особого состояния сознания, доступного мастерам рукопашного боя, а тем более, адептам ниндзюцу, которое помогает выходить из щекотливых ситуаций – драться за пределом возможностей человека. Стать демоном боя. Вот и сейчас, перед финальной битвой с нацистами, сын решило впасть в боевой транс, чтобы воспользоваться своими способностями на все сто процентов – а может и на двести: ведь никто не знает истинных пределов человеческих возможностей.
Сын зашел в их со Светланой комнату, закрыл за собой дверь, задернул шторы, потом снял плащ и, расчистив необходимое для этого место на полу, сел и принял позу лотоса – классическая позиция для медитации. В комнате было темно, полумрак приносил холод. Холод горной пещеры рядом с ледяным хрустальным водопадом. Сознание сына раздвоилось – он одновременно находился в двух мирах: здесь и в далекой провинции Микиото. Потом он сделал усилие и полностью перенесся в воображаемую им пещеру горного отшельника, где обитал Тенгу – его дух – покровитель.
Пещера была не очень просторной, но очень уютной и какой – то домашней. Сын бывал тут много раз, каждый раз испытывая дразнящее чувство дома. Словно он вернулся домой после долгой дороги. На стене пещеры висели факелы, чад которых стелился по потолку пещеры и уходил в небольшой проход – вход – из которого было слышно падения воды горного водопада, в чьих хрустальных струях ворон – оборотень Тенгу часто любил купаться.
Сын всегда хорошо чувствовал его появление, вот и сейчас, он знал, что Тенгу придет. Проход пещеры загородила огромная фигура почти двухметрового роста в балахоне из мешковины с капюшоном из – под которого торчал длинный синеватый клюв. Как только Тенгу заметил его, то сразу снял капюшон и открыл свое лицо: с птичьим клювом, горящими красным глазами и синеватым оперением вдоль головы вместо волос. Его руки были похожи на человеческие, только заканчивались когтями, а вот ноги были трехпалыми, именно вороньими, очень сильными и быстрыми. На груди Тенгу носил ожерелье из тыкв, а на левом боку две катаны. Это и был дух – охранитель сына, то существо, которое жило в темных закоулках его сознания, в темных местах, и, которое выбиралось на свободу лишь в экстренных ситуациях. Как сейчас, например, когда сын решил пойти против целой армии и без помощи Тенгу просто не справиться, ведь способности человека все равно ограничены, а способности человека и ворона – оборотня Тенгу почти безграничны.
Ворон – оборотень из японских поверий сел напротив сына и стал смотреть ему прямо в глаза. Сначала они были красными, а потом стали золотистыми. Тенгу поднял свою правую лапу и дунул на нее. Из его лапы вышел золотистый дымок, который окутал сына. Сын почувствовал ярость, злобу, гнев на своих врагов и стал возвращаться в свой мир. Его сопровождал победоносный клич ворона –оборотня Тенгу; и сын знал, что победит.
Сын вернулся в реальный мир из провинции Микиото. Его сопровождали ярость и гнев и, в каком – то смысле слова, он уже не был человеком: в глубине его сущности активировалась боевая программа, если можно так сказать. Сделала его на какое –то время сверхчеловеком, превратив в человека –  армию. Тренированное тело и тренированный ум объединились в едином порыве яростного духа, сметая все на своем пути. Нужно только указать цель, а уж все остальное боевая машина сделает сама. И цель у сына была – положить конец засилью нацистов в новом, постядерном мире.
И его уже не интересовало то, что он может не дожить до утра.



















































Глава 36. Жестокие горы.
Сын вышел из своей комнаты – перед ним стояла вся семья. Все ждали его прихода. Ему казалось, что он телом ощущает свое оружие – так иногда бывает, когда ставки высоки. В том состоянии, в котором он находился он был опасной боевой машиной, но, опасной для врагов, а не для друзей.
-Пойдем, сказал сын.
Все пятеро вышли из дома и пошли в направлении бывшего поля, которое сейчас из – за его сухой поверхности использовали как стоянку для гравилета, который, наконец – то, послужит именно в военных целях – для которых и был создан – а, не как простой самолет.
Закатное Солнце стояло низко – это вообще бывает в странах Средней Азии, когда можно лицезреть закат до самого последнего лучика света. Сын обернулся к дому и посмотрел на него – вполне возможно, что в последний раз, - потом придали на лицо дыхательную маску. Тоже сделал и отец. Сын какое – то время смотрел в глаза Людмилы, а потом кивнул ей, и, уже не оборачиваясь, вошел в пассажирский отсек гравилета. За ним зашли остальные.
Кибер – брат однажды похвастался, что может управлять гравилетом дистанционно, при помощи беспроводной связи. Если это было именно так, то, сейчас, самое рвемя этим воспользоваться. Когда гравилет оторвался от земли, сын вошел в кабину пилота и спросил находящегося там кибер – брата:
-Как действуют твои наниты?
-Я их извергаю из грудного хранилища, а потом эти микророботы распыляются, находят оружие и при помощи специальной программы, чем – то похожей на интеллекте муравьев, стачивают боек или другие детали огнестрельного оружия. Причем «свое» оружие остается не тронутым.
-Это я понял, но как близко ты должен подобраться к Замку для этого?
-Я думаю метров с двухсот, т.е. двести метров вверх от нашей дислокации – это же горы, тут будет проще, чем в городе направить наниты.
-Тогда решено. Заходим с подветренной стороны и десантируемся оба. Ты – для того чтобы уничтожить их оружие, а я – для того чтобы заложить термические фугасы, которые потом взорву дистанционно и запалю замок.
-Не слишком ли опасно баловаться с огнем? Давай просто взорвем это место гравилетной артиллерией, а выживших добьем.
-Нет, брат, так не пойдет, возразил сын. Мы должны не просто попугать их, а уничтожить до последнего солдата: полностью разрушить их организацию. Стереть с лица земли эту дрянь.
Киборг смотрел на него блестящими глазами; он сказал своим скрипучем голосом:
-Это твой выбор. Но, ты уверен, что у тебя получиться, ведь нужно будет передвигаться скрытно? Умеешь ты это делать или всегда напрашиваешься на драку?
-Поверь мне, успокоил его сын, я хорошо, как в открытой схватке, так и в скрытной. Главное, чтобы твои наниты подействовали.
-Вот тут уже ты не переживай. Подействуют.
Сын вышел из кабины пилота и сел на сиденье напротив отца, рассказал ему план и спросил одобряет ли. А тем временем, гравилет продвигался на юг, намереваясь отклонить свой вектор движения около того места, где лежал в пустыне взорванный сыном самолет, и оттуда полететь на юго – восток к горам, которых до войны там просто не было.
-План хороший, сказал отец, главное, чтобы исполнение было хорошим.
Отец, как всегда был не многословен – эта привычка постепенно передавалась сыну.
-Тебе нравиться трофей? Кивнул сын на автомат на коленях отца; второй автомат отец повесил за спину.
-Очень. Покажу им, где раки зимуют!
Сын смотрел в иллюминатор, который беспрестанно показывал географию их передвижения. Сначала там было зелено, потом пахнуло золотым разгоряченным песком, а потом земля стала серой, каменистой. Заметно похолодало. Сын перевел свою маску в активный режим подачи воздуха; краем глаза он заметил, что это сделал и отец. Сын посмотрел на черную, громоздкую фигуру Сталкера – его тестя – но, тот никак не отреагировал. Иногда казалось, что это просто истукан, а не живой человек. Вдруг раздался голос кибер – брата:
-Прилетели!
Все направились в стороны кабины пилотов, еле втиснувшись внутрь. Сын увидел перед собой на голографическом экране темное изображение некого строения, освещаемого последними лучами Солнца. Это был Замок Крови, цитадель нацистов.
Всматриваясь в простое, трехэтажное, деревянное строение, сын просчитывал его слабые и сильные места, способы приближения и отходы. Сам гравилет находился от Замка на расстоянии около километра, но, его чувствительная оптика позволяла видеть даже свастику в красном круге на шпилях Замка. «Вот он – конец, подумал сын, точка невозврата. Полная невозможность повернуть назад.» Его мысли почувствовал отец.
-Мы еще можем повернуть назад, сказал он, просто обстреляем их ракетами и смоемся.
-Нет, помотал головой сын, тогда, в 41-ом многие так поступили. Просто ушли, сдались.
-Кто, например?
-Французы, поляки, китайцы. Надо драться. Надо драться пока зло еще далеко и не пришло к нам. Мы в ответе за тех людей, что любим.
Больше до самой высадки он ничего не сказал.
Гравилет, перейдя в бесшумный режим – что чуть замедлило его скорость. – подошел, под прикрытием садящегося Солнца, что делало его приближение не отражаемым визуально и завис в трех метрах над удобной каменистой площадкой. Сын и кибер – брат спрыгнули на площадку, почти не поднимая шума; сын ушел в кувырок, гася кинетическую энергию прыжка и, когда поднялся с земли, достал один из своих кинжалов танто из предплечных чехлов. Обернулся к гравилету: там отец раскрутив кинул ему его баул с зажигательными бомбами. Сын поймал и показал большой палец: отец кивнул. Сын хлопнул кибер – брата по плечу:
-Пора!
Двухметровая, стальная фигура как – то странно накренилась: грудь выехала почти на полметра вперед и из нее, как из футляра стала высыпаться оранжеватая пыль – пресловутые наниты, особой марки, которые полностью нивелируют преимущество людей, вооруженных огнестрельным оружием. Сын подставил руку под оранжевую пыль, но ничего не почувствовал: наниты просто обтекли его и полетели, оранжевой, все менее заметной волной, к вершине горы, к месту предстоящей расправы. Кибер – брат остался стоять, управляя нанитами, а сын, встряхнув головой, взвалил себе на плечи мешок с термофугасами и пошел вверх по горной тропе – снимать часовых, - в душе очень сильно надеясь на то, что наниты уже обезвредил их оружие.
И вот он увидел первого часового, который стоял прямо на его пути, держа руки на небольшом компактом пистолете – пулемете компании Хеклер и Кош – такое оружие до войны закупала себе немецкая армия и полиция, но, как они появились здесь на этом горном кряже было загадкой для сына – вполне возможно, что до войны русская армия для тайных спецопераций тоже прикупила себе несколько сот таких трещоток. Часовой заметил его – их разделяло двадцать метров – вскинул автомат и спросил на ломанном немецком:
-Варте, дер коммт? («Стой, который идет?»)
Сын ухмыльнулся кривой усмешкой и ответил:
-Ты использовал не то местоимение. Правильно будет: «Варте, вер коммт?» («Стой, кто идет?»)
Но часовой, вместо продолжения лингвистической дискуссии, поднял свой автомат и нажал спуск. Сын напрягся, но ничего не произошло, пистолет – пулемет молчал. Сын ускорил шаг, рванулся вперед и, приблизившись на дистанцию удара, нанес сильный удар ножом, который держа обратным хватом – т.е. острием вниз, лезвием от себя – под ложечку фашиста, введя нож в его мозг. К его ногам рухнула мертвая фигура, обливаясь кровью; а душа, куда она ушла? Но есть ли у нацистов души?!
Следующих двух часовых сын нашел чуть выше по этой тропе мирно беседующими друг с другом. На этот раз он не стал себя выдавать, а просто, подкравшись, убил обоих двойным, спаренным ударом ножа; и пошел дальше. Но, на всем протяжении пути больше никого не встретил до самого горного плато, на котором возвышался замок фашистов.
Сын прилег на землю и стал смотреть. В такие минуты зрение было особо острым, и он хорошо разглядел кучку людей в серой форме, курившим у центральных ворот Замка, которые сейчас были закрыты. Веселый смех и дружеское гоготание выдавало в них отсутствие тревоги, что было хорошо – ведь раций при тех убитых им часовых сын не обнаружил. Но, ему пока не надо было идти к главным воротам или батареи ПВО, которую он со своего места тоже хорошо рассмотрел: его цель это задние отделения Замка и его бока, где диверсант хотел заложить термические фугасы, которые он приведет в действия дистанционно и зажжет замок.
Стараясь не производить шума и в душе надеясь, что тут нет датчиков движения, сын, пригнувшись, побежал перебежками к одной из стен замка, где установил первую зажигательную бомбу, а потом, методично разложил все двадцать термических фугасов через равные промежутки у стен Замка – когда они детонируют, то весь Замок Крови будет пылать!..На всякий случай сын раскидал свои бомбы и в технических пристройках, где увидел работающий генератор, который будет уничтожен огнем, что было явным преимуществом перед врагом – пусть поля боя освещают зарницы огня, а не электрическое освещение, пусть врагов сопровождает ужас!
Сделав свое дело, сын вернулся опять на каменную дорогу, где оставил трупы часовых и быстро пошел вниз к кибер – брату, который ждал его на том же самом месте, где они расстались. Теперь грудная консоль осталась на том же самом месте, где и была.
-Ну как? Проскрежетал голос киборга.
-Удачно – расставил бомбы. Можно начинать. «И огонь сожжет моих врагов.» За точность цитаты не ручаюсь.
-Достоевский?
-По – моему, Герцен.
-Пошли.
И они вернулись к гравилету, который так же мирно висел в воздухе в трех метрах над ними. Кибер – брат сделал какие -  то манипуляции со своей правой рукой, и летучий корабль спустился ниже, на ту высоту, до которой смог допрыгнуть сын. Сын прыгнул, ухватился за открытый люк пассажирского отсека и, подтянувшись, пролез внутрь гравилета, где их ожидал отец и Сталкер; кибер – брат высоко подпрыгнул, включив форсунки, и мягко приземлился рядом со своим братом.
-Ну как? Спросил отец.
-Можно начинать, ответил сын, оружие обезврежено, зажигательные фугасы установлены.
-Ну, с Богом!
-С Богом!
Отец и сын перекрестились и, сразу же, приготовились к бою.
Их ждал трудный бой, победив в котором они остановят засилье фашистов на Ядерных Пустошах.




Глава 37. Замок Крови.
В стане врага пока все было тихо: сын убил часовых лишь пятнадцать минут назад и их никто еще не начал искать, но, когда они спохватятся и найдут трупы, то поднимут тревогу. Хотя, какая разница – ведь их конец наступит именно здесь на этом лютом, горном плато, обвиваемом северными ветрами. Никто из них не спасется: все падут. Засилью нацистов на Ядерных Пустошах дует положен конец.
Сын одной рукой держался за поручень, а второй сжимал дистанционный взрыватель, которым приводились в действие зажигательные фугасы, которые он заблаговременно расположил около стен деревянного Замка Крови и в некоторых технических помещениях этого строения. Солнце полностью село и стало совсем темно; в окнах Замка загорелось электрическое освещение, раздавались дружеские голоса, поздравляющего друг дружку с чем – то. «Вот бы узнать точно, сколько их там!..Подумал сын, может брат может просветить Замок рентгеном и узнать точное их количество? Хотя, уже поздно – надо просто отдаться судьбе. Судьбе, которую мы сами себе избираем.» Внезапно до сына дошло, почему именно голоса фашистов такие радостные: сегодня Пурим и именно на этот праздник планировалось уничтожение Караван – Базара, которое было возложено на Дедова с его оперативниками. «Суки!» Только и подумал сын.
Пора было начинать! Гравилет наподобие огромной, черной, хищной птицы поднялся над горным платом именно над тем местом, где стояла батареи противовоздушной обороны, которую необходимой уничтожить. Благо гравилет был военной и имел на своем борту двенадцать ракет универсального класса, которые могут поражать почти любые цели. Гравилет развернулся носом к цели (сына немного повело в пассажирском отсеке) и выпустил первую ракету. Раздался взрыв, потом еще одни и еще. Батарея ПВО превратилась в снующий повсюду огонь с частичками металла после трех ракет с гравилета. Сын активировал взрыватель. Все двадцать фугасов взорвались ярким, белым светом за которым последовал желтый огонь. Ночь вокруг Замка нацистов осветилась яркими красками. Яркими красками адского огня, готового пожрать противников.
Гравилет снова развернулся кормой к плато и открыл люк пассажирского отсека; до земли – серой и каменистой – было метра два с половиной, но сын не спешил прыгать. С его места ему было отлично видно около тридцати фигур в серой форме с автоматами навскидку, которые бежали от Замка, увидев гравилет и стремясь его уничтожить. Сын заметил также, что ворота этой мрачной цитадели открыты и оттуда вышли еще вооруженные люди; вся дистанция от гравилета до Замка, все триста метров, отлично простреливалась и была открыта для опытного стрелка. «Пора папе вступить в дело!» Подумал сын.
Отец поднял сначала трофейный автомат с подствольным гранатометом и открыл огонь по живым целям, по грудным фигурам. Он выпускал пули длинными очередями, добивая каждого из нацистов, упавших навзничь. Когда патроны к трофейному автомату закончились, отец несколько раз выстрелил из подствольного гранатомета термической гранатой, которая сожгла еще несколько нацистов. Потом он отложил трофейный автомат и достал тот, с которым он на протяжении последних девяти месяцев не разлучался, и открыл огонь. Когда патроны кончились нацисты бежали уже не к гравилету, а от него: они уже поняли, что их автоматы каким – то образом выведены из строя, и искали спасения в недрах Замка Крови, который скоро превратиться в горящую головешку. Трусость – это отличительное качество нацистов, которое они проявили еще в годы Великой Отечественной войны: в десятером могли нападать на одного, но один на один всегда пасовали.
Гравилет плавно опустился на горное плато. Из него один за другим вышли воины и, не спеша направились к замку нацистов. Отец перезаряжал автомат. Сын обнажил энергетический меч. Его брат выдвинул из своих плеч управляемые ракеты. Сталкер снял с плеча дробовик. Они шли по направлению к месту последней битвы, но случилось то, чего они никак не ожидали. Мехи.
Абсолютно неожиданно из дверей замка вышли четыре меха, на цыплячьих ногах со вскинутыми авиационными турелями, которые пока не стреляли. Их оружие тоже было выведено из строя, но боевой мех может убить и без оружия. Сын посмотрел на кибер – брата.
-Пора! Крикнул он, запускай вирус!
Киборг опустился на одно колено, выставив перед собой предплечье правой руки, из которого выехала небольшая антенна – видимо передатчик, посредством которого кибер – брат передаст вирус. А тем временем четыре гигантских, трехметровых фигуры бежали на встречу отряда сына; их авиационные турели, которые были у них вместо рук, беспомощно крутились, но, ни одного выстрела не последовало – наниты сделали свое дело. «Нанотехнологии в действии, подумал сын, если их программу не засорит вирус, то придется драться с этими роботами врукопашную, что далеко не просто…Надеюсь, удастся победить их без помощи оружия…» На всякий случай сын посмотрел на индикатор заряда своего энергетического меча. Ровно две полоски, не ахти что, но если дойдет до дела, то он справиться с оставшимися роботами обычным способом, без энергетического удара.
А тем временем расстояние между группой сына и четырьмя боевыми роботами сократилось до ста пятидесяти метров. И вдруг роботы остановились. А потом стали продвигаться вперед очень – очень медленно, словно их гидравлика вся в одночасье покрылась ржавчиной. До них осталось пятьдесят метров. Роботы поравнялись с людьми, но не обратили на них никакого внимания – их авиационные турели больше не вращались. Это хорошо видели люди(?) из Замка Крови, которым теперь предстоит отбить атаку без гигантских роботов.
Мехи дошли до края скального плато и не сговариваясь, все как один, спрыгнули вниз. «Надеюсь, там внизу есть озеро, чтобы принять этих одержимых.» Подумалось сыну. А потом все четыре охотника обернулись в сторону Замка и, ускорив шаг, пошли в его направлении.
Отец поднял автомат наизготовку, захотев убить тех бойцов – в количестве восьми  человек, - что охраняли вход, но Сталкер положил ему руку на плечо Он сам хотел разобраться с ними. «Хоть какая – то польза от моего тестя, думал сын, ничего такого он конечно не умеет, но у него есть дробовик…и, скорее, всего полиморфное оружие.»
Сталкер неспешной походкой приблизился к группе бойцов, которые охраняли вход в свою цитадель, и напал. Его правая рука вдруг превратилась в небольшой меч, которым он пронзил сразу двух нацистов; потом своим полиморфным оружие еще двух. А, т.к., оставшиеся ломанулись в большие деревянные двери ведущие в Замок, которые были сейчас открыты, то последних четверых – последний бастион охраны, перед вратами ада – Сталкер просто расстрелял зарядами мелкой дроби. Можно было идти.
Сын вышел вперед и первым вошел в Замок. Первая и самая огромная комната этого строения в горах представляла собой среднее между казармой и столовой: в отдалении были видны трехъярусные койки и длинный обеденный стол, сейчас пустой. Вся комната была деревянной, от пола до потолка; тут был и второй этаж с перилами и какими – то комнатами, ведущими неизвестно куда. Вообще, все это строение напоминало сыну горный курорт, который они как – то всей семьей посетили в Сочи – по крайней мере, так казалось с виду. Но здесь обитало зло: на каждой из четырех стен висела свастика, стены были исписаны какими – то лозунгами на немецком, выведенными белой краской, а в самом центре этой большой комнаты стояла группа вооруженных автоматическим оружием людей в серой форме и погонами со знаками различия третьего рейха. Погоны и звания мертвой армии, которая реинкарнирована для одной единственной цели – погибнуть, сгинуть в Летах.
Сын стал их пересчитывать. Человек под девяносто, все вооружены не только огнестрельным оружием, но и холодным тоже – ножами и саперными лопатками. Сзади, на самом краю последней линии обороны нацистов стоял высокий человек с лицом, обожженным радиоактивным ожогом. Этот человек, увидев вражеских воинов, тотчас же скрылся с глаз долой в какое – то боковое помещение. Сын сразу понял, что это и есть главный среди них. Фюрер. Тот человек, который не уйдет отсюда живым, но умрет последним.
А тем временем возгорался сильный пожар – дым шел из задних отделений Замка, были видно зарницы огня и жар бросал их врагов прямо на них. Незавидная участь: быть сожженными огнем или погибнуть геройской смертью от оружия врагов. Последний выбор, который определит их судьбу. Сыну хотелось, конечно, чтобы его враги сгорели – это более мучительно, - но он был и не прочь опробовать свой клинок на нацистское мясо.
Сын вышел вперед и, низко держа меч, прочертил им перед собой небольшой полукруг, словно вызывая их на бой, а потом закричал по – немецки:
-Фоер!!!
Некоторые бойцы действительно стали судорожно нажимать спусковые крючки своих «Хеклер и Кох», но ничего не происходило, пистолеты – пулеметы не стреляли. А те из нацистов, которые уже опробывали свое оружие, увидя его бесполезность, сейчас либо отбрасывали ненужные автоматы и доставили ножи или саперные лопатки, либо убирали свое сломанное огнестрельное оружия за спины, надеясь его потом как – нибудь подчинить. Сын не стал долго ждать и кинулся в атаку. За ним в дело вступили его три товарища: отец расстреливал из автомата прицельными очередями левый фланг врага; кибер – брат же расстреливал правый фланг при помощи самонаводящихся ракет, выехавших из его плеча. Сталкер тоже не остался в стороне: он, расстреляв боезапас своего дробовика, превратил свою руку в нож и этим оружием убивал своих соперников.
Количество нацистов постепенно сокращалось, но, те из них кто выжил от первой волны атаки, стали еще более злыми, разъярились. Земля буквально горела у них под ногами, нельзя было уйти ни вперед, ни назад: сзади был огонь, а впереди смерть. И они, как хорошие воины, приняли решения ринуться на врага и так встретить смерть.
Сын, рубя в капусту врагов, успел раскидать все шесть испарителей из которых, при соприкосновении их с полом, вырывался удушающий желтый дым – испаренный галоперидол, который попадал в легкие и мозг его противников. Но особого эффекта этот газ не оказал: все же его противники были на адреналине и хорошо держались, плюс они не хилые сектанты, а хорошо тренированные воины, именно поэтому напустить на них сильного страха при помощи испарителей у сына не получилось. Он продолжал драться.
Сын, который за первые семь минут боя умертвил почти двадцать фрицев, на какое – то время остановился и снова начертав мечом полукруг, громко произнес:
-Их сен мих нач блат! («Я жажду крови!»)
И снова ринулся в атаку, раздавая смерть направо и налево.
Этот бой был для сына, в принципе, легкий – ему противостояли обычные люди, а не мутанты, с обычным, очень коротким по сравнению с его мечом оружием. Убивать их в состоянии боевого транса было легко, но мог ли он сохранить свою душу после этого? Он не знал ответа на этот вопрос и потому просто продолжал драться.
Силы постепенно покидали сына. Он пропустил сильный удар прикладом автомата в левое плечо и там что – то хрустнуло; распоров горло этому прикладчику, сын скосил глаза на свое левое плечо. Из него торчала кость – ключица была сломана. Боли не было абсолютно, лишь легкое покалывание и осознания повреждения – все же состояние боевого транса дает полную анальгезию.
Что касается тактики, которую использовал в этом бою сын, то, она сводилась к подбору идеальной дистанции. Он ловко фехтовал своим энергетическим мечом, который, когда достигал полного заряда, он использовал его еще более эффективно, уничтожая двух или даже трех врагов подряд.
Один из фашистов резанул его ножом с левой руки, распоров кожу на правом боку, в области печени. Отрубив ему руки, сын скосил глаза. Да, всего лишь царапина, не более. Нужно было продолжать. И он продолжал нести смерть и страх в ряды противника.
Во время битвы с ним поравнялся кибер – брат и необычно оживленным голосом сказал сыну:
-Знаешь, брат, будь у меня желудок, я бы сблеванул!
-Нет, брат, ухмыльнулся кривой усмешкой сын, в этой семья я маньяк,  а не ты!
Постепенно ряды противника таяли – слишком уж эффективно действовал отряд сына, слишком уж этот человек – армия был победоносен. Может сработал и эффект неожиданности – ведь эти люди не ожидали нападения на свою базу; ожидали чего угодно, но, не этого. Это был их безопасный уголок этого постядерного мира, их Эдем, если хотите, место, не нанесенное на карты. И вот сейчас сын уничтожал их мир, мир нацистов, как они хотели разрушить его. За простой среднеазиатский город, сын соврешил месть: ведь Караван – Базар стал его домом. А дом надо защищать.
Перерезая горло последнему фрицу отец, который по израсходовании всего боезапаса, вступивший в ближний бой, облегченно выдохнул:
-Последний. Что дальше?!
«Не последний, подумал сын, тот с обожженной рожей куда – то делся. Сейчас его не прикончить, этот росток диавольского семени, и он создаст нацистскую организацию с нуля, но в другом месте и продолжит убивать невинных людей. Надо точно убедиться в его смерти: а лучше самолично отрубить ему голову.» Он опустил взгляд на свой энергический меч – тот был полностью заряжен, индикатор с четырьмя полосками белел – только пусти в ход.
Почувствовав опасность сын быстро переместился вправо. На то мечто, где он стоял, упала тяжеленая, потолочная балка, горящая огнем. Плюсом дыхательных масок было то, что во время пожара они полностью поглощали дым и давали чистый воздух опционеру – нечто подобное использовали ниндзя, заматывая голову шарфом, который служил одновременно и маской, и респиратором дыхания. Упавшая балка произвела сноп искр и, тот участок пола, на который она упала, загорелся огнем. Вот только упала она не из – за огня.
Часть стены рухнула, открывая страшную картину: ужасное, металлическое, членистоногое, гигантское насекомое пробиралось через огонь, твердо ставя свои суставные, паучьи ноги на горящей пол. Это восьмиметровое чудовище с восемью суставчатыми ногами венчал небольшой, прозрачный купол за которым сидел оператор. Тот самый человек с обожженным лицом. Фюрер, глава организации.
«Ну, что ж, подумал сын, на ловца и зверь бежит!» А вслух он сказал:
-Он – мой! Уходите!
В то время пожар достиг своего апогея, но покинуть замок еще можно было, чем его три боевых товарища и решил воспользоваться.
Перед выходом из замка, к сыну приблизился Сталкер и протянул ему какой – то предмет: черный цилиндр небольшого размера с фиолетовой кнопкой наверху. Сын, не думая, переложив меч в покалеченную руку, взял протянутый Сталкером цилиндр и убрал его в карман куртки. За столько боев плащ сына превратился в одежду оборванца, но, если сын выживет, то, как он себе пообещал, купит новый плащ.
Сталкер присоединился к остальным трем воинам и их мерцающие в огне фигуры скоро поглотил ночной мрак. Сын остался один на один с противником. Ему предстоял бой, который почти невозможно выиграть, но он очень постарается, приложит все усилия – соберет последнюю свою энергию и выиграет.
Сын отбросил последние сомнения и ринулся на врага.






Глава 38. Фюрер.
Центральная зала Замка Крови – цитадели нацистов – заполнялась дымом и огнем; некоторые потолочные балки, не выдерживая жара, падали вниз – возникал сноп искр и огня, еще более распространяя пожар. Было сильное задымление: в таком дыму дыхательная маска сына автоматически перестраивалась на автономный режим, чтобы ее носитель не умер от угарного газа. А человека в восьми метровом роботе от дыма защищал прочный купол («Скорее всего, бронированный.» Подумал сын).
Пробежав пару метров в направлении врага, сын остановился. Что именно он хочет сделать? Как именно хочет напасть на врага? Ведь его противник не из хитина, а из металла. Как быть? Сын лихорадочно искал ответа на этот вопрос, ведь от выбранной стратегии будет зависеть его жизнь.
Он вспомнил свои тренировки: воспоминания проносились  в его голове со скоростью молнии. Силы стали заканчиваться – он почти посадил свои батарейки. Скоро боевой транс закончиться и он станет простым человеком в пылающем огне, который может сгореть как былинка – решение нужно было принимать прямо сейчас. Но, какое? Сломанная левая рука висела плетью, распространяя неприятное жжение в левом плече, хоть и без боли. Но, скоро сын почувствует боль – силы почти закончились. Осталось времени на одни единственный удар, который уничтожит эту металлическую махину с фюрером внутри.
А его враг не тепял времени даром. Из основания купола, в котором сидел человек, управляющий стальным пауком, выдвинулись сначала две авиационные турели, закрутились, но выстрела не было. Потом появились ракетницы, и тоже ничего не произошло. Под конец из основания купола выехал огнемет, немного попыхтел и задвинулся обратно. «Молодец, брат, подумал сын, преимущество нанотехнологий. Современный мир: чудеса науки!..» Фюреру ничего не осталось, как попытаться раздавить этого мерзкого человека стальными ногами гигантского робота. Или скинуть его в огнь, где его враг испытает мучительную смерть, и таким образом отомстить ему за уничтожение своей организации. При этом нацист прекрасно понимал, что с этим человеком – человеком – армией, уж действительно! - очень опасно связываться, но бессмертных не бывает. И, в тот самый момент, когда в его сторону подался гигантский металлический паук, сын понял, что нужно сделать и побежал ему навстречу.
«Может получиться, а может нет, думал искусный фехтовальщик, на практике я такого еще не делал, но должно получиться: пятнадцать лет практики должны себя оправдать.» Подумал сын, а потом выбросил все мысли из головы и вышел на цель.
Энергетический меч сына был полностью заряжен – все четыре полоски горели белым огнем. Когда до врага осталось метров пять, сын резко остановился и, вонзив острие меча в деревянный пол, разрядил первую полоску. Выплеск огромной кинетической энергии подбросил его высоко вверх в направлении робота фюрера. Сына подкинуло метров на шесть прямо в направлении защитного купола, который сейчас стал находиться ниже и помешался при движении между верхними сочлененьями паучьих ног. Сын летел прямо на него – никак нельзя было избежать столкновения. Воин сделал сложное сальто и разрядил последние три полоски своего энергетического меча в момент пролета над защитным куполом. Купол не выдержал. Выплеск огромной кинетической энергии разрезал его как бумагу и, находящийся в нем человек превратился в кровавый кисель. Последний враг был повержен! Нацистская организация перестала существовать.
При падении с шестиметровой высоты сын успел схватиться правой рукой с мечом за одну из лап паука и, не слишком плавно стал скользить вниз к горящему полу. Как – то так получилось, что после смерти оператора, этот гигантский робот накренился вправо и упал. Одна из его ног примостилась прямо на бедро сына, сломав кость и сильно прижав его к земле, не давая возможности вырваться и выбраться из огненной ловушки. Это был конец, но сын не переставал бороться: он пытался поднять металлическую сто килограммовую ногу и выбраться из – под нее. Но ничего не получилось. Он попытался выскользнуть из под препоны, благо его кровь была как смазка. Но и это не удалось. Это был конец. Капкан, из которого невозможно выбраться.
Сын смотрел на такую далекую дверь, вход в Замок Крови, которая была так далеко. Потолочные балки над самым входом обрушились, лишив сына возможности выбраться. Пожар, разведенный им, сделал свое дело – все вокруг превратил в хаос. Но он заберет и его. Применив сверхнагрузку, сын попытался скинуть со своего правого бедра огромную лапу робота – паука, но тщетно. Все было бесполезно, он погибнет в этой огненной ловушке. От бессилия сын попытался извернуться и как – то проскочить под лапой паука, но, опять и это все было тщетно. Сын понимал, что уже никогда не увидит Светлану, никогда не коснется ее волос, никогда больше не услышит ее голос, никогда больше не вызовет у девушки смех. Но он был воин и был готов умереть.
Сын перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее – скоро огненный потолок над ним обрушится и он поучаствует в аутодафе. Тут что –то уперлось ему в левый бок. Удивившись, сын достал из кармана куртки предмет, подаренный ему Сталкером – небольшой черный цилиндр с красной копкой наверху. «Граната? Фугас? Прикидывал в уме сын, хуже в любом случае не будет…» И сын нажал на кнопку.
В ту же секунду из цилиндра вырвалось фиолетовое облако и полностью окутало раненого бойца, покрыв все его тело. Это облако отдавало холодом и мерцало белым светом. И тут сын исчез, и оказался в другом месте. Стальная нога робота паука бухнула на пол, а через пару минут крыша Замка обрушилась, похоронив под собой трупы убитых. Но сын в их число не попал.

***
Когда крыша Замка Крови – это уничтоженной цитадели нацистов, - обрушилась отец непроизвольно стал на колени и заплакал. Плакал он всего пару минут, потом пришел в себя, подобрал свои автоматы, махнул рукой в сторону пожара и пошел к гравилету, чтобы вернуться в Караван – Базар – город, спасенный ими! – и рассказать жене своего сына, что он уже никогда не вернется к ней.
Кибер – брат тоже шел понурый и, если бы у робота были слезные пути, он бы заплакал. Олин лишь Сталкер не проявил никаких эмоций – его зять умер, но он никак не отреагировал: лишь чуть больше других стоял, смотря на горящие останки Замка Крови. Он единственный заметил то, что просмотрели и отец, и кибер – брат, а именно: фиолетовую вспышку, вырвавшеюся из горящей крыши замка за несколько минут до обрушения крыши. Потом Сталкер развернулся и пошел с остальными к гравилету.
Наступил рассвет – прекрасное новое утро билось в иллюминаторы гравилета, но никому не было от этого радостней. Все молчали. Они потеряли нечто такое, что на Пустошах им не встретиться уже никогда, потеряли воина, уникального и бесстрашного; потеряли родственника; жена потеряла мужа. Эту беду уже не вернуть назад.
Когда уже наступило утро, и робкий мартовский день пробивался уже в полную силу, гравилет опустился на поле перед домом у реки, который некогда принадлежал сыну. Когда все трое его пассажиров вышли из него, то увидели в конце поля какую- то колченогую фигуру, опирающуюся на жердь в продранном плаще и всю в саже. Это был сын!
Отец, уже не сдерживая эмоций, подбежал вперед и обнял сына, причинив ему боль. Подошел и кибер – брат, не веря своим электронным глазам.
-Но, как? Как ты выжил? Спросил он своим электронным голосом.
Вместо ответа сын достал здоровой рукой черный цилиндр и бросил его Сталкеру. Тот в самый последний момент его поймал. Сын сказал:
-Он дал мне телепорт, который доставил меня прямо сюда.
Сталкер ничего не сказал.
-А где Светлана? Спросил в свою очередь отец.
-Пошла за доктором, ответил сын, она очень храбрая девушка – не испугалась, увидев меня такого.
«И она меня любит, думал сын, и я ее люблю.»
Потом все четверо вошли в дом. А вокруг начинался тихий, мирный день.
















































Эпилог.
Постепенно наступил август. В родном для отца и сына Бриллиантово колосилась белая, вкусная пшеница, которую сын купил на золото, отданное ему Лепреконом из банка. Само село чуть расширилось, появились новые жители, стал формироваться конгломерат. Диких атомных бурь уже не было – было тепло и сухо. В этот год жители Бриллиантова не увидели ни холодной зимы, ни долгой весны – почти сразу наступило лето.
Сын, сидящий на террасе собственного дома, отложил в сторону книжку, которую держал правой рукой. Его раны почти зажили: тогда, полгода назад, его жена нашла очень хорошего хирурга – бывшего военного врача, - и тот сделал все идеально: теперь сын просто восстанавливался. Раны зарубцевались, ожоги стали белыми – его шрамы напоминали ему о том, что он был глупее.
Сзади неслышно подошла Светлана и обняла своего мужа. Сын обнял девушку в ответ. Они поцеловались. Округлившейся живот Светланы приковал к себе его взор – эта красавица скоро родит ему ребенка.
Сын посмотрел на чистое, голубое небо и подумал, что здесь и есть его дом, то место, которое надо защищать. И он никогда не позволить кому – либо нарушить мир на его земле. И это решение он принял давно.
Над головами мирного поселения летали гигантские бабочки, очень красивые и яркие. Но, сын знал, что мир скоротечен, иллюзия спокойствия обманчива. Но, он никогда не позволит злу коснуться этого земного почти рая. Он твердо будет ратовать за него. Сын никому не позволит нанести какую – либо обиду его земле.
Он улыбнулся своим мыслям; Светлана улыбнулась ему в ответ.
-Пойдем обедать? Спросила она.
-Пойдем, ответил сын.
И они пошли в сторону кухни. И им в спину светило доброе Солнце.

15 ноября 2021 года – 25 июля 2022 года.
Балашов.