Стрельцы. Глава восемнадцатая. Пан Ярослав

Глава восемнадцатая. Пан Ярослав.

       На проводы царского поезда собралось множество народа со всей ближайшей округи. Подходящие к пёстрой толпе провожающих и зевак новые  люди,  узнав, что стоящий рядом с воеводой пан, высокий и благородный, резкий и угловатый и есть русский царь, активно начинали выражать свои эмоции…. И гул вновь разлетался по окрестностям, привлекая новых зевак. 
Воевода, пан Станислав, беспокойно бросал взгляды вдоль основного тракта и, наконец, заметив скакавших в опор всадников, успокоился: он поздней ночью направил посыльного в город с вестью о прибытии из Вены царя Петра и ждал шляхетский караул для сопровождения царского поезда до Львова, на встречу с королём Августом.
Проводив гостей и своего боевого друга Станислава, тёску пана воеводы, Ярослав в задумчивости и одиночестве некоторое время бродил в саду.
Встречи с русским царём и царской свитой всегда тревожили и удивляли европейцев – от русских исходил заряд необузданной энергии и силы, под воздействие которого невольно попадали окружающие. Пан Ярослав не избежал подобного, почувствовав, что вторгшиеся в его жизнь люди притягивают и зовут с собой в боевую юность, манят риском и опасностью.  «Это, наверное, зов материнской крови» - мелькнула мысль. Он развернулся и решительно бросился искать русского племянника Фёдора; нашёл его в каретной мастерской, на правах старшего родственника бесцеремонно привёл в кабинет и забросал вопросами о далёкой и близкой России. А потом, удовлетворённый услышанным, тихо сидел в своём солнечном кабинете и сосредоточено размышлял: «Я уже не молод - сорок лет серьёзный возраст, надо всё взвесить.  Родина матери позвала меня к себе этим царским предложением… А как же семья? Берта, дети, друзья…? Нужно ехать в Московию к Фёдору. Потом там решу».
 Через несколько дней из Львова вернулся пан Станислав. Он не узнавал  Ярослава: тот, словно, вернул былую молодость, был удивительно бодр, энергичен и встретил его вопросом:
        - Дружище, ты готов ответить на царское предложение?
Однако Станислав уклонился от прямого ответа:
        - Я давно служу своему королю, как ты знаешь. А сейчас хочу поговорить с тобой о пани Галине.
        - А что, Голуба? У неё всё хорошо, она прекрасна, беззаботна и радует нас своим присутствием….
        - Ярослав, я люблю пани Галину…. И, надеюсь, это чувство взаимное…. Мы знакомы с тобой давно и тебе всё известно обо мне…. Я всегда был один, и ты знаешь, как я завидовал вашей любви с пани Бертой…. Я ждал и искал такою же жену для себя…. Друг, я дождался своей любви….
Ярослав всё также улыбаясь, слушал Станислава и, кажется, не вникал в его рассказ, дружески положил  ладонь ему на плечо, машинально повторил вопрос:
        - Так мы едем с тобой в Московию?
Станислав  отрицательно покачал головой и с отчаянием произнёс:
        -Услышь меня…. Я, как у старшего  товарища, спрашиваю твоего совета, прежде чем сделать предложением пани Галине и просить её руки у пана Фёдора. Как мне быть? Я люблю твою племянницу, но уже не молод…, нас с ней разделяют долгие шестнадцать лет  жизни!
Ярослав внимательно и радостно заглянул ему в глаза:
    - Наконец-то! Я рад за Голубу и за тебя, мой друг! Давно ждали с Бертой этих слов от тебя….
Услышав шаги в коридоре, он открыл дверь, выскочил, и через мгновение вновь появился в кабинете, ласково обнимая свою жену, которая вначале, шутливо упиралась и отказывалась идти с ним, а затем страстно прильнула к груди, не замечая  Станислава: 
- Не бойтесь, пани, не бойтесь,-  тихонько нашептывал  ей на ухо Ярослав. Но когда она прильнула к нему, нарочито и возмущено отстранился от неё:
- О! Не так быстро, пани! Пожалейте, моего друга, пана Станислава!
Жена игриво отпрянула от него и, подыгрывая, капризно ударила по груди в область сердца, воскликнула:
- Я и не знала, что пан, такой соблазнитель….
Тепло улыбаясь, повернулась к Станиславу:
- С возвращением пан Станислав! Вижу, вижу! Рассказывайте, какие у вас для меня секреты приготовлены!
-  Пан Станислав, повтори этой пани всё то, что рассказал мне только что,-  и Ярослав улыбаясь, посмотрел на друга.
Станислав, смущаясь, начал:
- Пани Берта я зашёл попросить у вас совета …. Нас с пани Галиной разделяют много лет…. Возраст…. И я не уверен уместно ли будет моё предложение…, примет ли она его….
Берта не дослушав, радостно захлопала в ладоши и кинулась к нему:
- Как я рада за Голубу. А тебе давно пора! Я сейчас же пошлю посыльного к пани Ядвиге и ты немедленно  обрадуешь всех нас своим решением.
Глаза Берты сияли радостью  и неподдельным счастьем:
- А ты милый отправляйся на розыски своего любимого племянника. Сегодняшний вечер сделает нашу Голубу  необыкновенно счастливой!  Поверьте мне друзья – уж я то, знаю все её секреты!
       В домашней суете вечер наступил незаметно. Ничего не подозревающие  Ядвига и Голуба быстро примчались на зов своей подруги и в недоумении остановились на пороге: помещения и комнаты  освещались  многочисленными огнями, было светло, радостно и празднично, а в воздухе витало предчувствие предстоящего необыкновенного события. Они начали заворожено осматриваться, но Берта заговорила, отвлекла и провела их в комнату, где предложила выбирать Голубе новое вечернее платье. Ядвига не выдержала загадочных взглядов подруги и пыталась выскочить из комнаты, но  Берта быстро захлопнула дверь перед её носом, шепнув:
- Потерпи, пока не могу сказать…, вернулся пан Станислав, - и весело улыбнулась. Ядвига сразу всё поняла и удивлённо присела:
        - Да?
И получив в ответ быстрый кивок головой, кинулась помогать Голубе.
Через некоторое время три очаровательные подруги и родственницы остановились на входе в зал: Берта и Ядвига - сияющие и радостные, Голуба – смущенная и настороженная.
Увидев среди стоящих полукругом мужчин Станислава, торжественного и сосредоточенного, а рядом дядю Ярослава и брата Фёдора, Голуба заробела, предчувствуя что-то необычное в этом вечернем внезапном торжестве.
Станислав посмотрел ей открыто и прямо в глаза, шагнул навстречу. Сердце Голубы затрепетало, её бросило в жар, а глаза затуманились. Ей казалось, что она со стороны видит этот пышный зал, себя дрожащую и напуганную предстоящим событием и обожаемого и тайно любимого ею пана Станислава…. Присутствующие плотно обступили их; все радостно улыбаются …. Вот он подходит к ней... очень близко…. Становится на правое колено и говорит какие-то приятные и долгожданные слова…. На его ладони колечко, очень тонкое и ажурное с прозрачным, как слеза камнем…. Она шепчет тихо, чуть слышно, одними губами краткое «Да»…. 
После этого вечера жизнь Голубы заполнили счастливые дни: теперь она всегда могла, ненароком, дотронуться до своего любимого и никто не осуждал её; были первый поцелуй и первые объятия; было страстное  взаимное объяснение в любви; каждый день были новые ощущения и появлялись новые необъяснимые желания.  Обручённые, предоставленные друг другу, они отдались любви и наслаждению, так как старший брат Фёдор уехал в Россию, оставив Голубу, а дядя, пан Ярослав больше не задавал своему другу, пану Станиславу, вопрос о поездке в Московию и службе царю….
Пан Ярослав приехал в Москву к племяннику Фёдору накануне стрелецкой казни.  Фёдор рассказал ему о постигшей семью беде, которую пан Ярослав принял как свою, близко к сердцу. Более того, он был в растерянности  от увиденного: улицы, площади, перекрёстки и городские стены были увешаны трупами с лицами, поклёванными птицами, изуродованными временем и смердящими – трупный запах не давал дышать и заставлял стороной обходить их; казалось что Москва является одним большим местом казни.   
В Преображенское они с Фёдором прибыли ещё затемно, но кругом было уже людно: собралась толпа женщин с детьми стрельцов и зевак, на телегах подвезли плахи, колоды и топоры; в воздухе витало напряжение.
Осеннее утро занялось быстро, никто не ожидал от него такого рвения: лучи солнца прорывались из-за небесной дымки, падали на чахлую траву, белые стены домов и толпившихся людей. Неоткуда появились стрельцы: первыми их появление отметили ждущие дети и жёнки плачем и криками; следом заволновались неровные ряды и шеренги служивых людей, бояр, дворян, которых царь Пётр призвал для казни стрельцов.
Пан Ярослав внимательно наблюдал за происходящим процессом, стараясь предугадать  предстоящую  процедуру. Он предположил, что казни подвергнутся десяток – два десятка человек, но когда на площадке увидел более трёхсот стрельцов, и столько же или больше палачей в благородных кафтанах, ужаснулся…. Отметил смиренность своей судьбе стрельцов; нерешительность и растерянность основной массы дворян, взявшихся за топоры; агрессивность, страх и ненависть к окружающим малой части приближенных царя, а после появления царя Петра на белом коне – и его неуёмное желание сломить и приговоренных и палачей этими казнями, а всех присутствующих  родственников и зевак запугать жестокостью, показом чужой смерти покорить своей воле. 
Плахи и топоры…. Ряды и шеренги стрельцов с ясными, открытыми взглядами: их действия спокойные и осознанные: прочитана последняя молитва, отпущены последние прощальные поклоны на четыре стороны и друг другу…. Они медленно опускаются на колени: их головы на плахах, вытянутые  шеи…. Площадь замерла, затихла…, слышны лишь отдельные детские и женские всхлипы….
Ярослав  растерялся, затих и ушел в себя…. Зачем это массовое убийство подобных себе? Ради чего? Первые взмахи топоров..., первые отрубленные головы застали врасплох…. Резкий гул пронёсся над площадью, распугал коней и людей: все дёрнулись или замерли; царь Пётр только усилием и стараниями удержал коня и удержался в седле.
Однако, не все взявшиеся за топоры смогли должным образом исполнить роль палача: кто-то промахнулся и удар пришёлся ниже или выше полосы, отчерченной материей чистой нательной рубахи, кто-то в последний момент сдержал в испуге движении рук и удар оказался слабым и не достиг цели….
Ярослав увидел Меншикова, который с окровавленной саблей, возбуждённый метался по площади и добивал стрельцов, попавших в руки неумелым палачам….
Видел лицо царя, искажённое от злобы к казнённым и злости к неумелым палачам….
Ярослав и Фёдор со слезами на глазах, не сдерживая эмоции, рассматривали Андрея и Наума, восхищались их мужеством и спокойствием…. Через мгновение молодые головы слетели с плеч и оказались у плахи; тела дёрнулись и, пытаясь встать, повалились на бок…. Увиденные казни надломили не только его, но и многих, всё российское государство.
На следующий  день  Ярослав покинул Москву: он не будет служить  царю, который уничтожает свой народ; он не хочет видеть залитую кровью родину матери.
Через три недели, обнимая пани Берту и детей, пан Ярослав искренне радовался своему возвращению домой. «Это моя родина,- думал он,- здесь я родился, здесь родились мои дети…. Ей я преданно служил и буду служить дальше,  по мере своих сил и возможностей. А в России пусть Фёдор и его дети строят свой мир…. ».