Синий платочек

 На фото разница 67 лет            

  Это действительно - носовой скромненький платочек. Синий с золотистой нитью, он был свёрнут в острый треугольник. Машинально принял я его и сунул куда-то, казалось в никуда – другие дела обрушились на меня, так что не до разглядывания его было в тот момент, в те дни, те годы и десятилетия. А он, нежданным подарком оказавшийся в моей руке, исчез, казалось, без следа. И только в памяти моей обнаружился не так давно, да и теперь вспоминается всё чаще. Хотя уж теперь-то его скрытые свойства ни к чему. Какие уж напасти грозят мне теперь, кроме неотвратимо естественных. Но уж их-то носовым платочком не отпугнёшь.
А тогда все было в самый раз. Автомобиль увозил меня от родного дома в такую неизвестность, какую, особенно в моей стране, и предвидеть-то не было возможности.

                Однако баба Ниса  видимо знала обо всём, и обо всём позаботилась.
                Эта была удивительно мягкая, сердечная женщина. Её муж, Егор Степанович, был родной брат моего дедушки, Дмитрия Степановича. При обыкновенном изобилии русских деревенских родственников – родство Анисьи Гавриловны было исчезающе малозначительным. Но, однако же, все мы: и я, и сестра моя, и матушка наша как-то по особенному тянулись к её сердечности. А уж внуки её – те были роднее родных. Из дома в дом перебегали мы так естественно и просто, что кем мы приходимся друг другу – и мысли даже не возникало.
Но бывали дела и посерьёзнее детских игр. И то правда - жизнь в колхозной деревне тех лет весела была только в кино, реалии же задавали такие проблемы, что прямо-таки край.

                Матушка ростила нас  без отца. То есть была она и баба и мужик, и лошадь, и бык. Претензий никаких к тем временам у меня нет, но знание тех дней мало добавляет восторгов в отношении общества развивающего социализма. Никакого изма – просто сама жизнь испытует тебя на прочность и тела и духа.Но иногда подступает тот самый край, что не знаешь, что и делать.
               Однажды, например, заявила о себе проблема нашей коровы. На зиму сено  для неё заготовляли на выделенном нам покосе. Это была рытвина – овраг посредине полей, куда техника не могла  заехать, а трава там росла хороша. Её из года в год и косили городские мужики матушкиных сестёр.
               В тот год большую часть покоса выкосил у нас для себя один деловой односельчанин, так что до весенней травки ещё было далековато, а коровушку нашу уж и кормить стало нечем.
               С горем своим и пришла матушка к бабе Нисе. Так мол и так, видно придётся корову зарезать, а  то  сдохнет сама от бескормицы.
-Ты чё это, Маруся, а ребятишек чем кормить  будешь?
- А чё делать-то?
- Слушай, Маруся, на ферму нынче трактором приволокли стожок зелёнки.

Под покровом ночи вышли мы на дело. Сестрёнку  по малолетству оставили на дороге сторожить, а  матушка со мной быстро набивали матрасовку зелёнкой и волокли домой. Молодому преступнику ещё не было и десяти лет, но страх разоблачения  включал силы богатырские. Несколько рейсов выполнила банда налётчиков на колхозное добро, и теперь корова наша смогла продержаться до поры, пока милостиво нам выделили лошадёнку с санями и мы надолбили в поле из-под заледенелого на предвесеннем солнышке насте полноценный воз пшеничной соломы.

            А через четыре года уехал я в город учиться на буровика. Теперь уж в деревню приезжал я редко – разве что помочь матери по хозяйству. Да, если честно сказать, помощи от меня было маловато. Каждое лето проводил я на таёжных буровых, или же в шахтах.
            А ещё через четыре года, получив диплом горного техника-разведчика, получил я и повестку в армию. Должок мой перед государством созрел. А матушка, по обычаю, устроила пышные мои проводы. Были там и родня из города: дядья, тетки, кузины и кузены; деревенская родня, и однокурсники.
             Наутро я, матушка и сестрица, оставили гостей догуливать, а сами поймали на дороге такси тех времён, и тронулись. Глядь, а у ворот своего двора стоит баба Ниса и делает повелительный знак водителю.
             Остановились. Баба Ниса открыла дверцу автомобиля и тихо сунула мне в ладонь синий платочек.
             Что-то шепнула она мне и захлопнула дверцу.

              Дальше понеслись годы моей жизни. Где только я ни бывал, в каких переделках, трудах и заботах. Но удивляюсь я, глядя на себя теперешнего в свете пережитого: -Как же удалось мне избежать неизбежного, победить не унижая и того, кого мне настоятельно советовали смять, а самое главное: сохранить в себе честь и достоинство – может быть смешные для кого-то, но для меня это высшее моё достижение, о котором я и говорю-то сей час только лишь потому что сильно подозреваю что силы того оберега – синего скромного платочка надо мне благодарить.

             И теперь я представляю по своей обретённой с годами привычке, как думала обо мне неродная баба Ниса, как готовила мне - видимо в её глазах беззащитному перед вызовами времени  - пареньку,  в дальнюю дорогу платочек заветный, как скрытно ото всех молила того, в ком власть силы – спасти меня и сохранить!
             И ведь спасся же и сохранился я, нимало не избегнув всех моих приключений по жизни в мире и среди людей.
             А что я теперь могу? Только что и произнести одно лишь слово.
             О нём-то нынче и думы мои из невысказанного.
25.07.2022 14:22