Ты мне в душу... 80

                Всё течёт, всё меняется.

  Алексей Иванович отчитался Софье Львовне о свадьбе,-
- Ваш подарок очень понравился.
Он подробно рассказал, как они съездили в ЗАГС, как их фотографировали, какой вкусный торт сделала бабуля,-
- И Вам кусочек привезли.
Софья Львовна торт оценила и попросила телефон бабули, поблагодарить и разжиться рецептом.
- А как Вадик относится к мужу Ани?
- Хорошо. Он считает, что Гагик его отец.
Софья Львовна покачала головой,-
- Не верю я в межнациональные браки, мы такие разные.
- Всё будет хорошо, Софья Львовна. Они оба тёртые калачи, много пережили, выработают как-нибудь консенсус.
Софья Львовна фыркнула,-
- Никогда, Алексей, не цитируйте при мне Иудушку Горбачёва.

     Аня и Гагик не приехали в гости, не сложилось, хотя Алексей и Гагик частенько перезванивались. Жизнь, полная забот и неожиданностей затягивала и не способствовала дружескому общению. Да и интересы у них были разные – Аня с Гагиком бились за выживание и мало-мальское обеспечение Вадика, Ирочка развивала своё дело, Алексей Иванович учился и учил других.
  Изредка он встречался с дочерью, а вообще общение больше шло по телефону. Светлана вела светский образ жизни, Марина была очень занята и еле выкраивала  время на коротенький разговор с отцом.
   Изредка приходили письма от Джейн про Серёжу. Из-за тяжёлых родов и гипоксии у него были проблемы. Какие? Она не писала. Писала, что мальчик сверхвозбудимый, гиперактивный и ей нет покоя ни днём, ни ночью. Ребёнок забирает всё её время, вернуться к работе она не может. Алексей Иванович испытывал уколы совести, рассматривал фотографии бутуза, бормотал,-
- Что ж ты, брат, мамке покоя не даёшь? Растёшь вот, а никак не повзрослеешь. Что тебя беспокоит, сынок?
  Он иногда днём пел ему вполголоса колыбельные, русские и украинские, желая, чтобы малыш успокоился и дал поспать родителям.
   Стихов он больше не писал, но научился ценить поэзию. Семинар вёл железной рукой, разбирая ошибки своих студентов, хваля и поругивая, приучал их систематически  работать и шлифовать свой дар. За это Мастер неизменно его хвалил, когда приезжал в Москву и даже собирался сделать новый набор.

    Незаметно пролетело пять лет. Алексей Иванович защитился и получил прекрасный диплом. Он стал преподавателем в родной альма матер и остался соведущим поэтического семинара. Учёбу не бросил, продолжил её в педагогическом.
    Он очень изменился. Ирочка установила связи с модным миром на всех континентах, вывела в свет немало талантливых и самобытных дизайнеров и основательно поработала над имиджем мужа. У него появился собственный стиль, дорогие и комфортные вещи. Он трижды в неделю занимался фитнесом и дважды плавал в бассейне, раз в месяц и по необходимости ходил в дорогой салон к личному мастеру, следил за руками и ногами.
    Алексей Иванович благодаря усилиям жены был ухоженным, стильным джентльменом. Они много путешествовали, и он научился разбираться в винах и крепких напитках, а также в сырах, винограде прямо на местах. Он распробовал нюансы Средиземноморской кухни, стал знатоком гастрономических изысков лучших ресторанов Европы.
    В 1997 он защитил кандидатскую диссертацию по педагогике, на работе его повысили, он стал доцентом.
   С Воробьёвым он больше не сотрудничал, погрузившись в учёбу и преподавание. Утончённая процветала и приносила солидный доход. Их финансовое положение значительно улучшилось, они даже купили себе квартиру на Тверской у вдовы известного кинематографиста как раз напротив бутика.
    После смерти мужа, женщина оказалась в бедственном положении. Единственный  сын, не наделённый ни талантом, ни трудолюбием, совсем слетел с катушек, объявил матери, что он гей и наркозависимый.
  Бедная женщина получила инфаркт.
  Пока она была в больнице, сыночек устроил из квартиры притон, спустил раритеты из папиной коллекции и архив, мамины украшения, отравил жизнь соседям. И когда несчастная женщина вернулась в разгромленную и разграбленную квартиру, ей выдвинули ультиматум,-
- Либо она уезжает со своим отпрыском, либо соседи составляют коллективный иск в милицию.
Ей ничего не оставалось делать, как выставить разорённое семейное гнездо на продажу.
 Ирочка давно мечтала улучшить жилищные условия. Нанятая ею риэлторша ухватила это объявление и обошла своих коллег. Она предложила несчастной вдове помимо денег готовую квартиру на Кутузовском в зелёном районе в новостройке с повышенной шумоизоляцией и поликлиникой во дворе, а также ремонт и переезд.
- Правда квартира там двухкомнатная, но с большой кухней, гардеробной в прихожей и лоджией-террасой. Кроме того, мои клиенты готовы купить Вашу старую мебель и книги.
   Сломленная женщина согласилась, рассудив, что лучше потерять в метрах, чем, нарвавшись на «чёрных риэлторов» потерять жизнь. Да и платить за лишние метры она была не в состоянии, пенсия у неё мизерная, а сын ни дня не работал и пропадал неизвестно где.
   Так Ирочка и Алексей Иванович стали обладателями шикарной пятикомнатной квартире в сталинском доме на Тверской. Кабинет ушедшего Мэтра остался практически нетронутым, не считая проданных раритетов, серебряного письменного прибора и фотографий с великими, которые забрала его вдова.
   Окна выходили на Тверскую, но шум гас где-то на уровне пятого этажа, а их квартира была на седьмом.
    Ирочка выбрала для них спальню окнами во двор, для Софьи Львовны тоже. Гостиная была рядом с кабинетом, столовая с кухней.
- Как ты считаешь, может лучше соединить столовую и кухню в общее пространство?
- Не знаю, здесь я полностью полагаюсь на тебя. Ты у нас знаток. Как тебе удобнее и больше нравиться, так и делай.
Алексей Иванович элегантно склонился и поцеловал жене руку.
  Потом они делали ремонт. Алексей Иванович тряхнул стариной - проверял и перепроверял всё, можно сказать, как прораб контролировал процесс, не давая схалтурить. Ирочка разработала дизайн интерьера, заказала мебель и текстиль.
  Когда ремонт закончили, квартиру отмыли, повесили шторы, расставили мебель,  взяли Софью Львовну и приехали взглянуть, что получилось.
  Софья Львовна ахала и охала, её восторженные возгласы раздавались отовсюду. Кухня-столовая привела её в неописуемый восторг, единственно бытовая техника вызвала небольшой испуг,-
- Разберусь ли?
  Но пару раз, совершив манипуляции под руководством Ирочки, она освоилась со всеми бытовыми приборами.
  Собственная спальня с кроватью, уютным бра, удобным прикроватным столиком, вместительным шкафом и огромной плазмой, вызвала бурю эмоций, она даже расплакалась.
Алексей Иванович утешал её,-
- Не плачьте, Софья Львовна. Если Вам что-то не нравиться, можно заменить. Вы только скажите.
- Что Вы, что Вы, Алексей! Ничего менять не нужно! Здесь так красиво, и удобно, всё, как я хотела. Спасибо Вам огромное!
 Она целовала Ирочку и Алексея Ивановича растроганная до слёз, что о ней позаботились, учли её потребности и интересы.   
   Решили собрать только самое необходимое, а старую мебель оставить на Калининском.
 Алексей Иванович стараниями супруги выглядел элегантно, вальяжно и дорого, но потребности у него оставались достаточно скромные. Он не любил рестораны, не пил, не курил, не сорил деньгами. Даже на работу предпочитал ходить пешком.
    Заработанное он отдавал жене, оставляя совсем немного на расходы. Ирочка выделяла ему из прибыли значительную сумму, которую он делил на три части  - одну клал на счёт дочери, две других отсылал Джейн и родителям, пока они были живы.
   Первым умер отец. Алексей Иванович прилетел на похороны проститься. Увидел седую сжавшуюся мать, понял, что и она не задержится.
    На него смотрели с любопытством, прикидывая, -
- Сколько же Алёшка Кривцов зарабатывает в своей Москве, раз так одевается?
Он по приезде отдал внушительную сумму сестре, вполне окупающую и похороны, и поминки.
Она же зло посмотрела на него, и кривясь, спросила,-
- Не желает ли любимый сыночек забрать с собой мать и снять с её шеи хомут, который она тащит уже столько лет, пока он в своей Москве как сыр в масле катается?
Алексей Иванович опешил,-
- Ты же знаешь, у меня не было своей квартиры, я был почти бомжом. И деньги появились недавно. Они не мои, жены. Я тебе переводил на родителей. У меня не слишком большая зарплата преподавателя. Я бы забрал маму, но во-первых, это нужно решить с моей женой, а во-вторых, посмотри на неё- как она сдала. Наверное, скоро уйдёт за отцом. Я тебе очень благодарен, что ты была рядом, заботилась о них. Если тебе тяжело, может быть нанять сиделку? Я оплачу.
   Сестра вздохнула,-
- Не нужно никого нанимать. Мне деньги нужны, ребят учиться хочу отправить в Севастополь. Они морем бредят, хотят в Нахимовское. Нужно подготовиться с  репетиторами, жильё снять.
- Сколько?
- Тысячи две. Долларов.
- Я спрошу у жены, думаю, что поможем.
Лицо у сестры подобрело, разгладилось,-
- Я ещё хотела спросить, родители дом на нас двоих записали в завещании…
- Мне ничего не нужно! Пойдём завтра к нотариусу, и я оформлю отказ.
Сестра повеселела,-
- Прости меня, устала я в последнее время. Это у вас в Москве порядок, а у нас всё за деньги, да взятки. Куда ни сунься. Работаем с мужем как проклятые, а получаем шиш с кукишем. Огород спасает, куры.
  Они обнялись. Алексей Иванович вспомнил, как в детстве, когда он уронил её с велосипеда, и она в кровь разбила коленку, плакала от боли, но выгораживала его, -
- Я бежала и упала, Лёшка меня не взял кататься!
Его всё же наказали, не сильно. За то, что не взял, и она бежала за ним и упала.
И сорока дней не прошло, позвонила плачущая сестра,-
- Мама умерла!
Он снова поехал в Донецк. Снова привёз деньги на похороны и для племянников. Сестра была очень благодарна. Была она грустная, какая-то потухшая,-
- Вот мы полностью осиротели, Алёшка. Один ты у меня остался, больше никого нет.
- А муж, дети?
- Это моя семья, а я про нашу. Все собрались на кладбище дедушки, бабушки, папа, мама. В живых только ты да я.
- Есть же ещё двоюродные сёстры и братья, племянники.
Она махнула рукой,-
- Поуезжали все, кто в Россию, кто в Киев, кто в Польшу. Связи нет. Звонят, только когда помощь им нужна, а чем я им помогу? Твой телефон спрашивали, я не дала. Сказала, что не знаю, и связи с тобой нет.
   Алексей Иванович промолчал. Он не осуждал сестру, ей ведь никто не помог, когда было трудно, ему тоже никто помощь не предложил, да он и не просил. Сейчас каждый сам за себя.
 - Как Маринка твоя? Большая, небось, выросла? А Светка как? Живёт со своим банкиром?
Он пожал плечами,-
- Дочка выросла. Видимся редко. Заканчивает девятый, готовиться к ЕГЭ. Про Светлану не знаю. Вроде бы живёт.

       Он вернулся в Москву в печально-торжественном настроении. Ирочка была в хлопотах – она открывала филиалы Утончённой в самых пафосных торговых центрах, а бутик решила превратить в творческую лабораторию стиля,-
- Представляешь, там будут разрабатывать стиль женщинам, учитывая и антропометрические  и психологические данные.  Для нас разработали специальную программу в  Парижском институте психологии и психоанализа.
   Глаза у неё горели, на щеках цвёл румянец. Она была сама элегантность, стиль, шик! Самая утончённая женщина. Он отвлёкся от грустных мыслей и залюбовался женой,-
- Сколько лет живём, а в ней сохраняется тайна и загадка. С каждым годом она становиться всё лучше и лучше. Иногда я понимаю её без слов, и она меня. Сейчас, увлечённо рассказывая о своём деле, она хочет поддержать меня, развеять  горе. Она не будет притворяться и делать скорбное лицо, родителей моих она не знала и они наш брак без детей воспринимали не очень хорошо. Но когда понадобились деньги на лечение, а потом на похороны, она просто принесла и отдала мне. И всегда давала деньги для родителей и Марины. И на Серёжу давала бы, но я ничего не говорил ей о сыне. Маме сказал, а отец так и умер, не узнав, что у него есть внук в далёкой Америке.
- Тебе письмо от Джейн. Я отнесла его в кабинет.
 Алексей Иванович привлёк жену и поцеловал,-
- Бог с ним, с письмом!-
она всё также кружила ему голову и опьяняла.

    Ирочка быстро собрала разбросанную по спальне одежду, причесалась и убежала. Ей предстояли переговоры по аренде.
   Алексей Иванович , накинув халат, прошёл на кухню, поискать чего-нибудь поесть.
Софьи Львовны дома не было, Ирочка купила ей тур на теплоход до Питера.
Стоял жаркий август 1998.
-

 

   

 

 
 



      

   

   


   

 
-
-