de omnibus dubitandum 98. 283

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ВОСЬМАЯ (1863-1865)

Глава 98.283. ПРОШУ ВАС, НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО...          

    Она стояла перед двуспальной кроватью, ещё не застеленной с минувшей ночи. Внезапным приёмом он бросил её поперёк кровати и мгновение спустя уже лежал между её ногами.

    Она сучила ногами, и ему стоило немалых усилий не дать ей подняться.

    – Нет, нет, – шептала она, – я не хочу… я честная женщина…

    – Да что там, – прикрикнул на неё он, – вы наверняка уже когда-нибудь пробовали на вкус другую кочерыжку…

    – Нет, никогда ещё… никогда… Убирайтесь… или я закричу…

    Между тем член дедушки уже искал заветный вход.

    – Не устраивайте истерику сношенька, из-за одного-то раза… – пропыхтел он. При этом я со стороны видела, как он гладил и сжимал груди.

    – А если сейчас кто-нибудь придёт?.. – взмолилась мать.

    – Никто не придёт, – успокоил он её и резкими толчками начал, было, совершать поступательные движения. Мать лежала спокойно и почти не шевелилась. Она только безостановочно повторяла:

    – Прошу вас, не делайте этого… прошу вас… не…

    – Вдруг она засмеялась: – Да вы никак не найдёте дорогу… – Дедушка безуспешно пытался втолкнуться в неё.

    И я услышала, как она внезапно прошептала:

    – Погодите… нет… не так… – Потом раздался короткий стон, длинный вздох.

    Дедушка воткнул ей член.

    Ситуация мгновенно изменилась. Мать задрожала всем телом, затем широко раскинула ноги, а он приподнял её и просунул под широкие бедра обе руки:

    – Так, – прогудел он, – вот так-то, ладно.

    Мне были знакомы его ритмичные удары, и я увидела, что сейчас он сношается с превеликим наслаждением.

    Я стала размышлять, остаться ли мне здесь и продолжить свои наблюдения, или спуститься вниз и поискать в подвале господина Эльцына. Однако, во-первых, я побоялась, что могут услышать, как я буду уходить, а во-вторых, остаться на месте меня заставило любопытство.

    Мать принялась отвечать на его толчки.

    – Ага, – прохрипел он, – значит, ты всё-таки можешь… всё-таки можешь… ах… какая тёплая, сочная сучка… и какие прекрасные титьки… ах… а как хорошо ты подмахиваешь… ах… теперь я не стану спешить с оргазмом… теперь я надолго поселюсь в твоей лоханке…

    Дыхание матери становилось всё учащённее и быстрее, и вскоре она, наконец, тоже заговорила:

    – Боже… ты делаешь мне больно… что за хоботище, такой большой… и такой толстый… а-а… сладко… как сладко… а-а… а-а… это совершенно иначе, чем происходит обычно… крепче, ещё крепче… это даже в грудях отдаётся… сношай меня… сношай меня хорошо… Вот сейчас у меня подходит!

    – Только не торопись, – заметил дедушка, который как молотилка двигался вверх и вниз. – Только не торопись… я не стану кончать сейчас, только подожди.

    – Ах, как это замечательно… Никогда не думала, что можно так долго сношаться, – шептала она. – Мой муж уже давным-давно бы закончил… а-а… как же хорошо… он так крепко входит… так крепко… и так продирает… а-а… это чудесно… так долго мой муж никогда не делал…

    – Если сейчас вытащить, было бы неприятно? – спросил он и при этом чуточку подался назад.

    Мать громко вскрикнула, мёртвой хваткой вцепилась в него и, когда он опять вернулся на место, снова запричитала:

    – А-а… господи… на меня накатывает… на меня накатывает… ради бога, только сейчас не уходи… только не сейчас… пожалуйста… пожалуйста, я прошу…

    Дедушка могучим орлом взлетал вверх и вниз:

    – Что, сейчас у меня вдруг появилось право сношать тебя, не правда ли? Сейчас я имею право на это? Не так ли? И ты уже не хочешь, как прежде, меня отвергнуть…

    – Только пудри меня… Ах, господи, если б я знала, как это хорошо, как хорош член и как он умеет наяривать… ах… ах… сейчас… сейчас…

    Она залилась слезами, начала повизгивать, всхлипывать, и жадно хватать ртом воздух. Дедушка же продолжал дело совокупления.

    Мать выдавила:

    – У меня уже прошло…

    – Не беда, – перебил он её, – авось, на тебя ещё раз накатит. – И с неубывающей энергией задолбил дальше.

    – Ещё! На меня, в самом деле, уже снова накатывает… ха-ха! От своего мужа я никогда такого не получала… о-о… я умираю… я умираю… я чувствую твое копье до самого горла… прошу тебя… возьми соски… поиграй моей грудью, пожалуйста, поиграй сосками… так… так… и только продолжай всё время сношать меня…

    Дедушка ещё усилил напор:

    – Сейчас я, стало быть, имею право играть твоими сосками, сношенька? – шёпотом прогудел он. – Сейчас я не слышу, чтобы кто-то называл себя «честной женщиной», так ведь… с сосиской в булке всякие глупости мигом из головы вылетают…

    Она счастливо прошептала:

    – Конечно, только держи её в булке, свою сосиску… только оставь её внутри… а-а, на меня снова уже накатывает, в третий раз… ах, да что там… «честная женщина»… ах, да что там… на меня накатывает… сношай меня, дери меня… а если кто и придёт, мне совершенно плевать на это…

    Дедушка неистовствовал на ней и свирепствовал. Он рвал её груди, задирал её к потолку ноги и в какой-то момент я услышала знакомый мне предсмертный хрип:

    – Сейчас… сейчас я кончаю…

    – Кончай же, кончай сука!

    – Моя мать с воодушевлением приняла его сперму. – Ах… сейчас… сейчас я чувствую его… сейчас… как он кончает… очень тепло проникает внутрь меня… ах, и как же он часто пульсирует… ах, вот это член, вот это член… хи-хи-хи, соски, возьми их… так… у меня тоже подходит… я, несомненно, рожу ребёнка… так долго он кончает… ничего не поделаешь… и как же он ударяет при этом… когда мой муж прыскает, он даже не шевелится… а ты при этом ещё и сношаешь так здорово… так… так… а мой благоверный брызнет пару капель и аттракцион на этом кончается… а-а… а-а… а-а…

    Наконец, они затихли и лежали друг на друге совершенно тихо. Всё было позади.

    Затем он поднялся, а моя мать села на кровати. Волосы у неё были растрёпаны, неприкрытые голые груди торчали в разные стороны. Юбки по-прежнему были задраны. Она прикрыла лицо ладонями, но сквозь раздвинутые пальцы смотрела на дедушку и улыбалась.

    Он схватил её за руки, убрал их от лица.

    – Мне стыдно, – сказала она.

    – Ах, вздор всё это! – отмахнулся он от неё. – Теперь это уже не имеет значения.

    – Мой членик, мой хороший членик! – ласково защебетала она, держа его член в руке и с любопытством разглядывая. – Нет, какой всё-таки он красивый… у меня до сих пор не прошло ощущение, будто он всё ещё находится внутри.

    Потом она наклонилась и вдруг целиком взяла в рот красную, толстую колбаску дедушки, которая уже наполовину обмякла. Наш богатырь тотчас же воспрянул и налился прежней силой.

    – Давай… посношаемся.

    Дедушка вынул член у неё изо рта и хотел снова опрокинуть её на постель.

    – Нет… – изумлённо воскликнула она, – ещё раз? Ты действительно сможешь ещё раз?!

    – А что в этом такого особенного? – спросил он. – Естественно… ещё раз пять… если никто не придёт…

    – Только бы никто не пришёл! – воскликнула мать, – не знаю, я уже совершенно ничего не соображаю… мне этого не выдержать…

    – Лучше всего, – заявил он, – лучше всего было бы, на случай, если кто-нибудь явится, нам вообще не ложиться… давай-ка сядем туда.