Дневник Сумасшедшего 1154

12574

Нет, это не то, что мне нужно. Простое описание того, что мы делаем вместе, переполненное всякими мелкими подробностями, мало что дает для понимания А. Мне нужно работать над своим отношением к ней, а не цепляться за каждый неприятный для нее разговор с целью осмысления сказанного и дальнейшего избегания «запретных» тем. Проблема не в том, что я говорю, а в том, как я это делаю. Получается, что я заставляю ее делать то, что она делать не хочет, навязывая свои взгляды, мнения, убеждения. Этим я как бы отрицаю ее индивидуальность, играя роль плохого учителя, который настолько озабочен собой и своим предметом, что совершенно не обращает внимания на желания и потребности своего ученика – учителя, для которого не существует различий, способных хоть как-то повлиять на его метод обучения.

Вчера в первой половине дня я помогал А искать математические задачки для ее уроков, разгадывая то, что она выбирала из книг и учебников. Все это время она была игрива и постоянно ко мне ласкалась, говоря о любви. Позднее у нас зашел разговор о сексе, что послужило причиной небольшой ссоры. Я сделал предположение, что неудовлетворенность в сексе может быть причиной ее эмоционального упадка, на что она ответила, что секс для нее не так важен. Я возразил, что секс является одной из главнейших человеческих потребностей, следовательно, говорить, что он не важен – непонимание себя. Ну и дальше: ты себя не понимаешь; ты на меня нападаешь и т.д.

Вскоре у нее начался урок, и следующие два часа я читал о связи между сексом и психическим здоровьем (sex, emotional health, women’s sexual needs, etc), делал уборку на кухне, перепечатывал на комп написанное накануне.
 
После уроков А была доброй и милой, и мы без труда разобрались с щекотливым вопросом. Я признал, что был несправедлив, вторгаясь в ее самосознание, оправдав это тем, что утверждение «ты не понимаешь себя (своего поведения)» – это скорее общий удел, относящийся, согласно моим представлениям к каждому человеку.

Далее она читала то, что я писал – курс английского через самопознание – вдумываясь в каждое предложение и давая советы о том, как сделать текст более понятным «простому» читателю. За исключением пары длиннот и нескольких «неясностей» в целом ей все понравилось и она ни только одобрила, но и сильно похвалила написанное, сказав, что обычно ей мало что нравится.

Был еще один момент, который я вспомнил только сейчас и который хотел бы здесь зафиксировать не в силу того, что он приятен моему самолюбию, а скорее из-за меткости придуманного А сравнения. Пожалуй, мне придется сегодня выйти за рамки двух страниц, поскольку так много еще того, о чем я не сказал. Okay, мы были в ванной, и я спрашивал о том, почему она меня любит, если я такой «лицемер». Она некоторое время затруднялась, а потом сказала, что все эти «косяки», все то, что ей во мне не нравится, или же так или иначе портит ей настроение – все это как «пятна на солнце». Я подчеркнул точность характеристики и заметил, что несмотря на всю ее слабость, или, точнее – несмотря на всю ее слабость, она может меня испортить. И действительно, будучи worshipped за честность, ловкость, прямоту, открытость и т.д., я становлюсь неуклюжим зазнайкой, постоянно спотыкающимся о тонкие струны хрупкого психического мира А.

Я попросил ее записать видео, где я должен был говорить заученный текст. Она стала снимать и, вместо работы над речью, мы продурачились 15-ть минут. Последние 5-ть из них я говорил что-то на английском, вначале сбиваясь, но постепенно становясь все более уверенным. Выключив камеру, я продолжил развивать мысль и повторил то, о чем некогда говорил уже прежде: разговор вслух приводит к таким мыслям и открытиям, которые совершенно недоступны «внутреннему мышлению». Я начал убеждать А попробовать «поговорить с собой» как-нибудь в течение часа, на что она мгновенно отреагировала отстранением, восприняв меня как вегана, навязывающего всем и каждому свое вегетарианство. Я начал спорить и довел ее до emotional withdrawal. Она ушла в ванну и просидела там одна около часа. Позднее, наполовину отойдя, разогрела мне ужин, но сама есть не стала. Пока мы были на кухне, я включил музыку, что явно подпортило ей настроение. Она хотела «сбежать» на улицу, но я напрашивался с ней, упрекая ее в том, что она хочет оставить меня одного, и она осталась. В какой-то момент мне удалось вернуть ее в «нормальное» состояние, и между нами началось что-то необычное. Нечто вроде любовных игр, наполненных легкой агрессией, чередующихся с нежными ласками. Это так сильно ее возбудило и было настолько захватывающим, что она позднее спрашивала, было ли у меня с кем-либо когда-либо что-то подобное. Я сказал нет и задал ей тот же вопрос, на который она также ответила отрицательно. Поскольку из-за моих физиологических проблем у нас нет возможности для полноценного секса (у меня не заживает натертость), она в какой-то момент, устав упрашивать меня «идти к ней», влепила мне хорошую затрещину и отвернулась к стенке. Я на минуту отошел в туалет, и она, в спешке нацепив свитер и джинсы, улизнула в подъезд в одних тапочках. Я слышал, как закрылась дверь, пошел было за ней голый, но образумившись, вернулся, надел штаны и уже затем пошел ее искать. Спустился на балкон этажом ниже, потом поднялся этажом выше. Ее не было. Вернулся в квартиру, прождал минут 20-ть и снова пошел ее искать. Она стояла на балконе. Я начал на нее «наезжать» и, когда мы вернулись домой, настойчиво просил ее объяснить мне свое поведение. Ничего не добившись, понервничав, я забил на натертости и сделал то, о чем она так просила. Это было потрясающе. Позднее она призналась, что ей просто захотелось «повыебываться». Мы уснули в объятиях друг друга, безгранично счастливые несмотря на все мелкие неприятности этого дня.

Назад: http://proza.ru/2022/07/25/1314
Вперед: http://proza.ru/2022/07/27/796