Война смыслов и специальная военная операция. Прод

                Война смыслов и специальная военная операция. Продолжение 3.

                Пока что ситуацию на фронтах специальной военной операции можно было бы условно описать словами Льва Троцкого перед заключением «позорного» Брестского мира: ни мира, ни войны, а армию распустить. Разумеется, это шутка, но и в шутках иногда имеется дополнительный смысл.
                С одной стороны, боевые действия идут полным ходом: ракеты и снаряды  Himars бьют по целям, «музыканты» из ЧВК «Вагнер» пытаются взять Углегорскую ГЭС, о чём уже неоднократно объявляли, а потом признавали сквозь зубы, что поторопились с победными реляциями.
                Если верить сообщениям пресс-службы Министерства обороны России, которые озвучивает ежедневно Игорь Конашенков, то мы давно уже должны были бы выйти на границы Молдавии, Венгрии, Словакии и Польши. Однако почему-то о ярких победах нашего оружия, уничтожающего высокоточными ракетами почти по тысяче «националистов и наёмников» за оперативные сутки, которые можно было бы наглядно предъявить российским телезрителям, не слышно.
                С другой стороны, чувствуется усталость армий обеих противостоящих сторон, всё большее количество военнослужащих желает стать «пятисотыми»: разорвать контракт, но остаться целыми и живыми. Это происходит и с россиянами, и с украинцами.
                Начались разговоры о внесении законопроекта о запрете разрыва контракта во время ведения специальной военной операции. Мера уже запоздавшая, а эффект от принятия такого закона может оказаться прямо противоположным: тихий ропот может перерасти в солдатские бунты, и никакими обещаниями повысить денежное довольствие и уволить всех желающих чуть ли не сразу после подписания перемирия погасить их не удастся. Это не хипстеров на Манежной площади гонять, тут можно нарваться на очень жёсткий ответ, способный перерасти в новый «русский бунт», отнюдь не бессмысленный, но беспощадный. Входит ли это в планы нашего политического руководства – не знаю, в здравом уме пожелать себе своими глазами увидеть такое историческое событие невозможно.
                И здесь самое время вспомнить о Гражданской войне.
                Итак, Февральская революция 1917 года произошла неожиданно, без видимых серьёзных поводов. Её не ожидали, её не готовили революционеры, но она случилась.
                Просто всё сошлось в одной точке: династический кризис, когда в многочисленной императорской семье некому оказалось принять царский венец у не самого худшего, но весьма средних способностей царя, имеющего сына, больного гемофилией и правившего больше двадцати двух лет; гибель Григория Распутина, которого считали чуть ли не теневым правителем страны; усталость страны и армии от идущей два с половиной года кровопролитной и не слишком успешной войны; начинающиеся проблемы с продовольственным снабжением, в том числе и в столице империи, рост цен и отставание роста зарплат; нежелание запасных частей, дислоцировавшихся в Петрограде, убывать на фронт; неудачное подавление мятежа в Петербурге силами верных царю войск; всё более радикальные выступления депутатов Четвёртой Государственной Думы, транслировавшиеся по всей стране через печать, несмотря на всю военную цензуру.
                В результате страна стала республикой неожиданно для себя.
                И сразу же в условиях продолжающейся войны возникли два противоположных «сверхсмысла» для нового руководства: продолжение войны до победного конца, исполнение союзнического долга и перспектива дождаться победы стран Антанты над странами Оси в конце 1917 – начале 1918 года, после которой перейти к «пересборке» России путём проведения Учредительного Собрания, или прекращение войны путём достижения сепаратного мира со странами Оси, что позволило бы дать передышку стране, но нарушило договорённости с союзниками по Антанте и не исключало того, что у стран Оси появлялся шанс закончить войну хотя бы на равных с Антантой.
                За продолжение войны выступала часть военного руководства и значительная часть интеллигенции, причём соображения морального порядка для них значили больше, чем выгоды иного порядка. Их поддерживала та часть промышленно-торгового сословия, которая наживалась на военных поставках.
                Против продолжения участия в войне выступало большинство находившихся на фронте солдат, часть офицерского корпуса, подавляющая часть крестьян и рабочих, национальные окраины бывшей империи.
                И в рамках эти двух «сверхсмыслов» возник ряд новых смыслов, или проектов, которые сыграют важную роль в Гражданской войне.
                Постараюсь выделить наиболее очевидные из них, хотя этот вопрос требует куда более серьёзного и профессионального изучения.
1) «Монархический проект» - сохранение монархии в виде абсолютной или конституционной форме, по сути консервация социального устройства Российской империи – за исключением крайне узкого круга наследственной аристократии и незначительной части военно-бюрократической элиты поддержкой не пользовался и в будущей Гражданской войне большой роли не играл;
2) «Демократический проект» - «пересборка» России в виде демократической республики с представительными органами власти сверху донизу и формируемой ими исполнительной властью, демократической Конституцией и равными правами всех граждан. Это проект имел серьёзную поддержку со стороны большей части интеллигенции, большей части армии, значительной части крестьянства и рабочих. Однако этот проект не был единым, он был представлен как сторонниками «единой и неделимой России», так и сторонниками федеративной формы устройства, которые выступали за автономию ряда национальных окраин в составе будущей России.
3) «Крестьянский проект» - его поддерживала в первую очередь партия социалистов-революционеров, ставившая совей целью справедливое распределение земли между обрабатывающими её крестьянами. Был очень популярен среди крестьянских масс, в значительной степени лёг в основу будущей аграрной программы РСДРП (б).
4) «Автономистский проект» - предусматривал обособление ряда национальных окраин вплоть до их отделения от России. В первую очередь это касалось Польши, Украины, Финляндии, Грузии, Армении, Азербайджана, будущих государств Прибалтики, ряда территорий с мусульманским населением Средней Азии и Поволжья, а также казачьих областей Терека, Дона и Кубани.
5) «Социалистический проект» - предусматривал создание социалистического государства, основой которого стали бы Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Его поддерживали РСДРП (б), значительная часть меньшевиков и часть левых эсеров.
6) «Анархистский проект» - его сторонники стремились к построению страны снизу за счёт самоуправляемых коммун, делегирующих часть своих полномочий наверх. Это был вопрос о границах вмешательства государства в деятельность общин. Был популярен среди части рабочих, крестьян и матросов.
Скорее всего, таких проектов было больше, но именно они сыграли главную роль в Гражданской войне.
                Была ли возможность избежать Гражданской войны?
                Формально «Да».
                До заключения Брестского мира такая возможность, вроде бы, существовала. Заключение «похабного» мирного соглашения с Германией власть большевиков не ставилась под сомнение. Отношение к ней было разное, но открытых выступлений практически не было.
                Заключение этого мира вызвало раскол и внутри советской власти, приведя к расколу союза РСДРП(б) с левыми эсерами, и к началу интервенции стран Антанты, стремившейся взять под контроль запасы военного имущества, поставленного в Россию в рамках союзных отношений в рамках Антанты, и внутри русского общества, в первую очередь среди офицеров бывшей Российской императорской армии. 25 октября 1917 года атаман Войска Донского генерал от кавалерии Алексей Максимович Каледин не признал новую власть в Петрограде,  выступил с обращением, в котором объявил захват власти большевиками преступным, и заявил, что впредь до восстановления законной власти в России Войсковое правительство принимает на себя всю полноту власти в Донской области. 27 октября 1917 года Каледин объявил военное положение на всей территории Области и пригласил в Новочеркасск членов Временного правительства и Временного Совета Российской республики («Предпарламента») для организации борьбы с большевиками.  В Петербурге возникла так называемая «Алексеевская организация», которая должна была бы стать основой новой русской армии, готовой противостоять немецким войскам.
                С 22 декабря 1917 года, с момента начала конференции по соглашению с Германией, внутри русского офицерства возникло движение за продолжение войны до победного конца. Генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев, пытавшийся создать ядро новой армии, выехал на Дон, но его отношения с Калединым не сложились. Вместе с генералом от инфантерии Лавром Георгиевичем Корниловым они создали Добровольческую армию на Дону. После заключения Брестского мира белое движение начало активно разрастаться, но внутри себя оно было отнюдь не единым. Поэтому говорить о едином Белом движением мы можем только с большой степенью условности.
                В отличие от большевиков, выдвинувших понятную для всего населения страны программу, основные положения которой были просты и положительно восприняты основной массой населения («Мир народам, земля крестьянам, заводы рабочим»), создать непротиворечивую популярную программу не смогли ни Деникин с Врангелем, ни Колчак, ни  атаман Семёнов, ни даже такой своеобразный деятель, как барон Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг. В конечном итоге, именно отсутствие внятной программы и поддержки населения способствовало поражению белого движения.
                Однако в реальности Гражданская война была неизбежна. Слишком серьёзные противоречия накопились внутри российского общества, слишком большое количество сорванных с места в ходе Первой Мировой войны людей готовы были поддержать новую власть. Об этом я подробнее говорил в одном из предыдущих эссе на тему войны смыслов.
                Кроме того, вряд ли бы большевики сумели бы удержать власть, если бы не помощь значительной части русского офицерского корпуса, представители которого помогли организовать Красную Армию и ВЧК, реализовать многие программы, за которые так и не взялось царское правительство. В первую очередь это генерал от артиллерии Алексей Алексеевич Маниковский, генерал-майор Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, генерал-лейтенант Владимир Фёдорович Джунковский.
                Однако помимо Красного (Социалистического) и Белого (Демократического) проектов в ходе Гражданской войны активную роль играли и анархистский проект (достаточно вспомнить такую яркую личность, как и Нестор Иванович Махно), и автономистский проект (национальные движения от Пилсудского и Маннергейма до казачьих автономистов, грузинских меньшевиков, армянских дашнаков, азербайджанских мусаватистов), и крестьянский проект, отозвавшийся Антоновским и Кронштадтским восстаниями.
                Разумеется, в одиночку поднять такую тему невозможно. Писать историю такого сложного социального явления – удел больших коллективов специалистов. Однако я хотел бы подчеркнуть, что даже такое страшное явление нашей истории, как Гражданская война, была не случайностью. Это было столкновение различных смыслов (проектов), в результате которого победил наиболее понятный и принятый большей частью населения.
                Не бывает абсолютно бессмысленных войн, любая война – это столкновение проектов, только смысл этих событий далеко не всегда очевиден сразу.