Церковное дело

    Церковное дело
      рассказ

Утренняя служба в храме закончилась. Батюшка куда-то спешил. Немногочисленные прихожане разошлись. «Навряд ли ещё кто-нибудь придёт сегодня», – подумала   послушница Евдокия. Она обошла все подсвечники, ловко потушила пальцами недогоревшие свечи и направилась к столику, покрытому тёмно-вишнёвой бархатной скатертью. Тарелочка, на дне которой лежали утренние пожертвования прихожан, тоскливо звякнула в руках Евдокии. Она высыпала деньги на скатерть, пересчитала. «Да, не густо», – сказала  про себя и поставила тарелочку на прежнее место. Поправив слегка сбившуюся скатерть, посмотрела на образа, осенила себя крестом.

Неожиданно тяжёлая дверь церкви распахнулась. Трое мужчин (высокого, среднего и низкого роста) с чёрными капроновыми чулками на голове, нарочито громко топая ботинками, развязно-воинственной походкой подошли к Евдокии. Та замерла, но самообладания не потеряла.
- Гони деньги, монашка! – строго произнёс коренастый крепыш среднего роста.
- Пожалуйста, берите, коль греха не боитесь. – Евдокия высыпала монеты на стол. – Сегодняшние пожертвования прихожан.
- Где поп, святоша!? – громыхнул нетрезвым голосом долговязый, похожий на гусака, смахнув пренебрежительным жестом мелочь со стола. – Нам нужны деньги, что получил он вчера в сбербанке!

- Получил ли батюшка от Епархии на ремонт храма, он мне не докладывал, а самого его нет: уехал спешно, – объяснила женщина, вглядываясь в лица с приплюснутыми чулком носами и губами.
- Выпить гони! – писклявым голосом потребовал третий, маленький кругленький коротышка.
- А у нас не магазин. Да я вижу, что вы уже изрядно пьяны, – с невозмутимым спокойствием ответила Евдокия. – Николай Угодник, – обратилась она, крестясь, к иконе, висевшей рядом, – удали недостойных из храма Божьего. 
      Коротышке показалось, что Николай Угодник взирает на него с укором.
- Не п-презирай! – голосом нетрезвого человека сказал он и  пригрозил  Николаю Угоднику пальцем.
- Пошли отсюда, – буркнул крепыш.
                ***
В трёхкомнатной квартире, где жил батюшка с семьёй, раздался дверной звонок. Не предполагая ничего дурного, шестнадцатилетняя Ксения открыла дверь. В просторную прихожую вторглись три человека мужского пола в масках из капроновых чулок. Впереди стоял маленький пузатенький коротышка, рядом – долговязый, коренастый среднего роста крепыш – сзади. Пахнуло водочным перегаром.
- Вы кто? Что вам нужно?! – не на шутку испугавшись, закричала девушка.
На крик прибежала сестра Анастасия с годовалым мальчуганом на руках.
- Батюшку зовите своего! – приказным тоном произнёс крепыш.
- А его нет! – резко сказала Анастасия. – А если бы и был, то уже сорвал бы с ваших бесовских рож чулки!

Волнение девушек и вид чужих людей с необычными лицами  так испугали малыша, что он поднял крик, чем несколько смутил грабителей, которые порывались пройти из прихожей в комнату.
- Пожалей своего попёнка, и быстренько, без конфликтов, обе снимайте с себя побрякушки! – приказал крепыш и вытащил из-за пазухи чёрную трикотажную шапку.
Сёстры безропотно сняли с себя увесистые серьги, цепочки, перстни. Лишь обручальное кольцо с изумрудным камешком осталось на безымянном пальце Анастасии.
- И вот это тоже клади в шапку, – потребовал долговязый.
- Уходим! – выдал команду крепыш.
- Не тяжеловата шапка!? – съязвила Анастасия.
Коротышка повернулся к девушке, погрозил ей пальцем, добавив шёпотом:
- Цыц!
                ***
В кабинете следственного отдела раздался звонок. Майор Шалютин поднял трубку, оторвав взгляд от календаря, где он красным карандашом старательно обвёл дату – двадцать девятое марта.
- Анатолий Сергеевич, зайди ко мне, – раздался голос начальника Отдела внутренних дел Сыромятина Виталия Михайловича.
- Слушаюсь, товарищ полковник.
В просторный кабинет начальника через открытое окно ворвались робкие утренние лучи весеннего солнца, шаловливо касаясь всего того, что блестит. Войдя в кабинет, майор на мгновение прикрыл веки: так ярко искрился от солнца крест на груди у батюшки, сидевшего у стены напротив окна.

- Здравствуйте, – поздоровался Шалютин и с едва заметным любопытством взглянул на служителя церкви.
Тот встал, придерживая крест, поклонился.
- Анатолий Сергеевич, видимо, надо возбудить дело об ограблении, – сказал полковник. Вот заявление настоятеля церкви Боголюбова Серафима Фёдоровича.
Майор молча кивнул головой, принимая листок с заявлением, и повернувшись к священнику, учтиво произнёс:
- Пойдёмте, побеседуем…

Умный взгляд, одухотворённое лицо, грамотная речь говорили о высоком интеллекте настоятеля местного храма. Выслушав подробный рассказ о том, что случилось в церкви и квартире батюшки, следователь спросил:
- Серафим Фёдорович, вы сами кого-то подозреваете?
- Нет. Врагов у меня не было. Все церковнослужители добропорядочные люди.
- А как сегодня прошла служба?
- Как обычно. Никаких подозрительных лиц среди прихожан не было.
Батюшка хотел что-то сказать ещё, но замолчал. Следователь почувствовал, что Серафим Фёдорович сосредоточился на какой-то мысли. Ждал, не мешал.
- Вот только водитель мой, Сергей Иванин, сегодня не явился, – наконец вновь заговорил батюшка. – Пришлось самому вести машину. Но я его отпустил: звонил он мне накануне, отпросился.

- Расскажите, Серафим Фёдорович, о нём: кто он такой, давно ли работает у вас? –  спросил следователь.
- Да парень он хороший. Год назад пришёл ко мне со своей матушкой. Та просила меня помолиться за сына. Никуда не брали его на работу: по глупости отсидел полтора года в тюрьме. Побеседовал я с ним: покладистый, уважительный. К этому времени я легковую машину приобрёл. Пожалел парня и взял к себе водителем. Зарплатой не обижал.
- Деньги, за которыми приходили грабители, вы действительно получили в сбербанке?
- Да, от Епархии на ремонт церкви.
- Кто знал об этом?
- Водитель и знал. В сбербанк он меня возил.
- А куда торопились вы после службы?
-  Сын учится в семинарии. С женой мы к нему поехали.
- Деньги были при вас?
- Что вы! В дорогу брать такую сумму! Торопились, на поезд опаздывали. Я их послушнице Евдокии передал.
- Так деньги не пропали?
- Конечно, нет!  У Евдокии ничего не пропадёт!
- Простите, батюшка. Где же она хранила деньги в то время, когда пришли грабители?
- Да мало ли потаённых мест в Храме Божьем.

Майор Шалютин улыбнулся, батюшка лукаво усмехнулся.
- Значит, материально пострадали только ваши дочери.
- Выходит, так.
- Украденное золото дорогое?
- В деньгах оценить не могу, это старинные золотые вещи. Передавались они по женской линии со времён моей бабушки.
- Ну что ж, Серафим Фёдорович, будем искать грабителей…
К делу об ограблении  дочерей батюшки Серафима руководство отдела подключило молодых практикантов Антона и Юрия, которые стажировались в уголовном розыске. Предварительно обсудили план действий.
В конце следующего рабочего дня майор выслушивал доклад оперативных работников, который сам обозначил как «Церковное дело»:
- И в церкви, и в квартире у батюшки были одни и те же люди: трое молодых мужчин, изрядно подвыпивших. Лиц их разглядеть было невозможно, так как на головы были натянуты плотные капроновые чулки чёрного цвета, – чётко доложил Антон. – Различить их можно было только по фигурам. Судя по приметам, водителя батюшки среди них не было.

- Побеседовали с матерью Сергея Иванина. Она подтвердила, что сын по её просьбе уехал в деревню к больной тёте, – подключился к докладу Юрий. – Связались мы по телефону и с самим Сергеем. Он сообщил, что завтра с утра будет на работе.
- И что это значит? – внимательно посмотрев на своих оперативников, спросил  Шалютин.
- А это значит, Анатолий Сергеевич, что водителя надо исключить из числа подозреваемых, – довольный своими выводами, сказал Антон.
- Не будем спешить. Завтра водитель явится на работу, понаблюдайте за ним несколько дней. А вы, Дмитрий Васильевич, – обратился майор к следователю, – установите связь с ювелирными магазинами,  ломбардами, на рынке тоже понаблюдайте.
Две недели работы следственной группы не дали никаких результатов. Те трое, что были в масках, никак себя не проявляли, будто и не было их вовсе. Водитель батюшки Серафима честно и добросовестно исполнял свою работу, никаких данных о его причастности к ограблению не было установлено.
                ***
Между тем, в тот субботний день, когда Сергей Иванин отвёз батюшку и  его жену на вокзал к поезду, он встретился с друзьями, с которыми дружил с детства, жил в одном дворе и когда-то учился в одном радиотехническом училище. Обсуждали предстоящую женитьбу Андрея.
- Собираемся с ребятами завтра купить подарок для невесты, –  важно сообщил жених, покачивая из стороны в сторону свою фигуру крепыша. – Ты как, с нами?
- Нет, ребят, не могу. После службы батюшку отвезу в банк – епархия деньги выделила на ремонт храма. А потом к тётке поеду: заболела она. Я уже и у батюшки отпросился. А вы пригласите Таню. Она и поможет вам.

- Плохой вариант. Подарок должен быть для невесты сюрпризом, – сказал Иван, которого за высокий рост прозвали Долговязым.
- Ты прав, Долговязый. Это дело деликатное, – поддержал разговор Саня - коротышка, поглаживая животик, не по возрасту выделявшийся из-под чёрной болоньевой куртки.
- Короче, завтра к открытию универмага пойдём втроём: в ювелирном отделе выберем  колечко или перстенёк, – закончил разговор Андрей…
Все трое были обескуражены ценами на изделия из золота. Больше всех был расстроен Андрей, у которого не хватило денег на покупку понравившегося перстенёчка.
- Чего ты сник, жених! Подзаработаешь – купишь подарок, на который глаз положил, – ободряюще сказал Саня.

- Пока я буду зарабатывать, Танька замуж за другого выскочит!
- Не расстраивайся, Андрюха. Татьяна обещала за тебя выйти замуж, значит, слово своё сдержит, – успокаивал Иван.
Пока успокаивали Андрея и рассуждали, дошли до сквера, что располагался недалеко от церковного прихода. Присели на скамейку. Помолчали. Лучи весеннего солнца вместе с воробьями задорно купались в едва оттаявших лужицах. 
- Думал, обмоем покупку, – наконец нарушил молчание Саня, вынимая из-за пазухи бутылку сорокаградусной водки. – У меня есть план, как раздобыть деньги. Давайте за него и выпьем.
Под изрядным хмельком пошли «на дело» в церковь. Купив ещё бутылку водки, добавили для храбрости и ограбили батюшкиных дочек.
                ***
Среди ночи Андрей проснулся отрезвевший, в холодном поту. Он встал,  открыл ящик стола, где лежала трикотажная шапка с крадеными женскими украшениями.  Настольная лампа отразила дьявольский блеск содержимого шапки. Андрей отпрянул от стола и быстро лёг в постель. Заныло сердце и застучало в висках. «Что с этим делать? Выбросить на помойку? Закопать? Вернуть?» – лихорадочно теснили мысли друг друга…
Вечером после работы, Андрей снова встретился со своими закадычными друзьями, поведав им терзающие душу мысли.
 
- Не дрейфь, Андрюха! Мы тебя и себя не продадим и не выдадим. Выбрасывать, закапывать и возвращать побрякушки – глупо и опасно, – высказал свою позицию Иван.
- Сидим, как мыши, не подаём никакого вида душевной тревоги, живём в обычном режиме, не встречаемся. Две недели ждём, – невозмутимо сказал Саня, поставив точку в разговоре.
Две недели прошли. И даже тени подозрения не упало на грабителей…
В пятницу, созвонившись, все трое собрались во дворе на своём излюбленном месте.
- Плохо мне. Чувствую себя вором, поганкой последней. Что посоветуете? – мрачно заявил Андрей.
Иван молча потупился, а Санька со свойственной ему беспечностью быстро нашёл новое решение:
- Звони Татьяне: ей вручим подарок.

Татьяна, студентка последнего курса кулинарного колледжа, была красивой и не по годам серьёзной девушкой. Андрей ей нравился, она принимала его ухаживания. Думала, что в будущем из него получится хороший преданный  муж. Поэтому на вопрос Андрея «Выйдешь за меня замуж?» полушутя, полусерьёзно ответила: «Конечно. Подрастём только ещё чуток, до осени хотя бы».
- По поводу чего внеочередная встреча? – подойдя к парням, весело спросила девушка.
Все трое тупо молчали. Таня, почувствовав что-то неладное, обвела по очереди внимательным взглядом каждого.
- Что-то натворили?
- Натворили… Вот, – тихо со вздохом произнёс Андрей и протянул трикотажную шапку с драгоценностями.

 Никогда Таня не держала на ладони столько дорогих женских украшений из червонного золота. Глаза её округлились, горло, будто сжало кольцом. Она закашлялась.
- Вы кого-то ограбили? – наконец взволнованно произнесла девушка.
- Тань, для тебя же старались, – оправдывался Иван, ссутулив свою длинную спину.
- Повторяю вопрос: кого же? – Таня строго взглянула на Андрея, спрятав драгоценности снова в старую шапку.
- Поповских дочек, – понурив голову, выдавил из себя Андрей. – Изрядно подвыпили и пошли.
- Сань, твоя, небось, идея?
- Моя. Зачем им столько всего!? А Андрей не смог даже колечко простенькое купить.
- Наверное, вас уже ищут. – Таня прижала шапку к груди. – Придурки! – печально сказала она и пошла прочь…

 Что делать с этим непрошеным богатством, Татьяна знала. Придя домой, она высыпала содержимое шапки на письменный стол. Взяла серёжку, приложила к уху, взглянула в зеркало. Почувствовала что-то незримое и чужое – по телу пробежала неприятная дрожь. Таких серёжек ни в магазине и ни на ком никогда не видела. «Кажется, даже одна серьга стоит целое состояние», – подумала девушка. Все драгоценности вложила в чистый полиэтиленовый пакетик, а затем увязала всё в плотный носовой платок…

Субботняя церковная служба собрала много прихожан. Купив свечи, девушка вслед за женщинами продвигалась к иконе, что была установлена в центре зала. С обеих сторон стояли подсвечники, рядом – столик, покрытый вишнёвой бархатной скатертью. Поставив свечи, приложившись к иконе, она поравнялась со столиком, напротив которого висела икона Николая угодника. «Прости  придурков, совершивших грех», – глядя в глаза Николаю Угоднику, прошептала Таня». Перекрестившись, положила кулёчек с драгоценностями на бархатную скатерть около ящичка, с надписью: «Пожертвования на восстановление храма»…
Вернувшись домой из церкви, Таня позвонила Андрею.
- Я всё вернула. Не подходи ко мне больше и не звони.
- Таня, а как же свадьба? – жалобно спросил Андрей.
- Ты не оправдал моих надежд. Знать тебя больше не хочу!
                *** 
     Анатолий Сергеевич сидел за рабочим столом и сосредоточенно размышлял о «Церковном деле». Его обескураживал факт, что за две недели не удалось получить каких-либо сведений и улик о лицах, причастных к столь дерзкому преступлению. Он задумчиво посмотрел на листок календаря, где сегодняшнее число, понедельник двадцать шестое апреля, было обведено красным фломастером. «День рождения жены. Не забыть бы после работы купить цветы», –  подумал Анатолий Сергеевич.
 Телефонный звонок прервал беспокойные мысли майора.
- Анатолий Сергеевич! – раздался голос батюшки Серафима. – Драгоценности  дочерей нашлись. Упакованные в женский носовой платочек, лежали на церковном столике…
                ***
Разрыв отношений с Таней, совесть, что мучила и день, и ночь за совершённое преступление довели Андрея до болезни. Болели кости, мышцы, поднялась температура.
- Я не вижу признаков простуды, – сказала участковый терапевт. -  Может быть, какаю-то инфекцию подцепил. Сам как думаешь?
- Стресс у меня случился, – тихо произнёс молодой человек.
- Стресс – это серьёзно, – заключила доктор. Попринимаешь успокоительные препараты и посидишь на Больничном пять дней…

Несколько раз Андрей пытался поговорить с Татьяной по телефону, но девушка, как только слышала его голос, сразу бросала трубку. Ему не хотелось ни встречаться, ни разговаривать с друзьями. Он, не шевелясь,  лежал на диване, устремив взгляд в какую-то точку на потолке. Мысли чёрным дёгтем растекались по голове:  «Как жить мне с этой душевной болью, с мыслью, что я – преступник? Я ничтожество. Я никчёмный слабый человек. Да и Таня меня никогда не простит».

И вдруг его осенило: покаяться. Покаяться перед батюшкой. Андрей мельком взглянул на будильник, что стоял на столе, вскочил с дивана и побежал к выходу. Он не замечал, как густой весенний ветер распахивал  полы незастёгнутой куртки и обдувал грудь. Хруст под ногами тонких пластинок льда, что покрыли весенние лужицы, торопил Андрея в церковную обитель.

Вечерняя служба уже закончилась. Последние прихожане покинули церковь. Опоздавший посетитель растерянно стоял в одиночестве в центре храма,  озирался на образа, неумело осеняя себя крестом. Послушница Евдокия обходила подсвечники, проверяя, все ли свечи догорели. Наконец вышел батюшка, одетый поверх рясы в куртку, готовый пойти к выходу. Андрей в одно мгновение предстал пред ним и, заикаясь, попросил его выслушать. Серафим Фёдорович заглянул молодому человеку в глаза, полные страдания, и не мог отказать, несмотря на одолевавшую его  усталость.
- Звать-то тебя как?
- Андрей.
- Идём, – сказал батюшка, направляясь к образам, где обычно проходит исповедь.

Андрей с минуту молчал, переминаясь с ноги на ногу, тяжело вздыхал. Серафим Фёдорович терпеливо ждал. Наконец молодой человек начал свой рассказ-исповедь. Неподдельная искренность тронули батюшку. Он поверил в чистосердечное раскаяние Андрея.
- Простите меня, батюшка, снимите грех с души.
Серафим Фёдорович так посмотрел на молодого человека, будто рентгенолучами высветил всю его душу.
- Я прощу тебя, Андрей. Но ты должен сам найти способ очистить свою совесть перед Всевышним, перед законом. Чтобы девушка тебя простила. Преодолев всё это, ты сможешь жить с чистой совестью и открытой душой…
                ***
Рано утром, ещё не успев снять верхнюю одежду, майор Шалютин поспешил к зазвонившему телефону.
- Хочу сделать признание, – услышал он голос молодого человека…
                2019 г.