Мои Восьмидесятые

Детский дом для детей-инвалидов с заболеваниями опорно-двигательного аппарата...
Театр ЛЕНКОМ, леди Джиллиан Брэйтуэйт и много-много других людей, хороших и иногда - разных...
 
Не дай вам Бог жить в эпоху перемен...
                Китайская мудрость.

Сегодня моя юная подруга прислала мне ссылку на спектакль театра Ленком "Юнона и Авось" с бурей восторгов по этому поводу.
И я её понимаю!
Я точно так же до сих пор не могу смотреть эту рок-оперу без слез и сердечной дрожи.
И она же, так застенчиво, попросила меня рассказать о моём давнем-предавнем знакомстве с этой оперой и с самими  исполнитеями, с Ленкомом, да вообще про ТУ ЭПОХУ, когда всё в стране менялось, старое отвергалось, новое ещё не родилось, и всё было зыбким… Особенно будущее. Как и прошлое...
Своё и страны...
И я готова рассказать. Но это коротко, увы, не выйдет.
Готовы слушать историю очевидца тех бурных времён? Тогда читайте дальше;  не готовы, - не беда, просто пропустите  эти главки маленькой повести с продолжением, какие проблемы...
У нас, у тех, кто уже перешагнул планку даже просто "пожилого возраста" по шкале ВОЗ, у каждого были СВОИ восьмидесятые. СВОЯ эпоха перемен. Сложная, стрессовая… Но без неё не было бы именно ТАКОГО "сегодня".
Такого, простите вы нас, какое уж вышло...

У меня она была вот такая… Моя маленькая эпоха перемен.

...Совсем-совсем давно это было. Больше 35 лет назад.
Как раз только первые глоточки горбачёвской  свободы мы слегка вдохнули. Многие темы стали открыто проговариваться не только на наших интеллигентских  кухнях и вполголоса,  но даже и в прессе.
   В том числе тема детской инвалидности, ведь раньше даже наименования "ребёнок инвалид" практически не было.
Практически - потому что инвалидами считались только дети без рук, без ног и прочих частей тела. А остальные? Они просто - больные дети, хроники. И в этом была своя хитрость власти - "просто больным" не надо платить пенсии. Бюджет и тогда был не резиновым, особенно в сфере социалки.
Вот и не платили.
Семьи сами барахтались в своей беде, оставшись наедине с проблемами непризнанной инвалидности.
Я через всё это прошла сама, через отчаяние, неверие, поиск врачей для сына, поиск лекарств. Жизнь сужается неимоверно и, как молотом, бьёт тебя приговором: инвалид, инвалид, инвалид...
Неизлечимо...
За что, Господи, за что ЭТО нам?!?!
И вообще, в то время инвалидность иметь было стыдно, неловко.
Инвалидов скрывали.
В своих домах, квартирах, инвалидных домах они годами сидели взаперти.
Маму ребёнка-инвалида  в нашей стране я тогда бы могла узнать из сотен мам, ведь только на её измученном лице застывает навечно выражение извиняющейся, покорной обречённости и отчаянной вины…

               Зона детдома.

   Детский дом инвалидов, в который я пришла работать логопедом, назывался просто "детский дом для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата". Он был полностью закрытым учреждением.
Как зона. Почти тюремная.
Высокий бетонный забор, 2.75м, проходная на воротах, пропускной режим… Чужие с улицы проникнуть сюда не могли никаким образом, пропуск подписывал директор или зам. Но и отсюда выйти запросто ни у кого не получится. Тем более детям, даже старшим.
   За побег в город следовало суровое наказание, но всё равно дети убегали, ведь там, за оградой, была такая притягательная, настоящая, вольная жизнь. Проштрафившихся вызывали к директору на ковёр, лишали телевизора, общения, прогулок и игр в игровой.

И вообще наших детей готовили не для жизни среди остальных людей, а к плавному переходу из детского дома инвалидов - во взрослый дом инвалидов.
   Мне было это дико, я пыталась протестовать, объяснять с точки зрения науки, (я ж после аспирантуры была под завязку напичкана умными и правильными знаниями. Теоретическими…) что нельзя лишать детей общения со всем остальным миром, что мы на выходе получим неприспособленных, закомплексованных взрослых инвалидов с иждевенческой психологией, которым будет трудно встроиться в обычную жизнь.
Увы! Меня просто не слышали, настолько силён был стереотип полной закрытости.
   Зато отношения с руководством детдома своими докладами и демаршами на педсоветах испортила вдрызг; как объявила на очередном педсовете завуч, - за вольнодумство  бузотёра (а женский род - это бузотёрши, да?) и выскочки мне полагался выговор.
А уж когда я внаглую вывела группу детей на первомайскую демонстрацию в город, меня готовы были уволить с волчьим билетом немедленно. Но...

 КПСС с человеческим лицом.

  Но сначала вызвали в горком партии на проработку. По тем временам это было оооочень крутое наказание, за которым почти всегда следовало увольнение с тем самым "волчьим билетом".
   Однако судьба ко мне благоволила, первый секретарь был занят чем-то очень важным, ему было явно не до меня, ведь это начинался период крутых разборок и  наездов на КПСС, и только ленивый не пинал ослабевшего, но ещё могучего партийного монстра.  И партийные боссы изо всех сил пытались удерживать на плаву то ли имидж партии, то ли себя в нём… Шла спешная перетряска партийных кадров. Партийная элита с трудом и скрипом пыталась повернуться к народу своим человеческим, но ещё социалистическим лицом!         
       И вот в этой подковёрной суматохе провести со мной "строжайшую беседу" поручили зав. отделом культуры Кижватову. Но он был в теме инвалидности полным профаном, как впрочем и 90% всех остальных жителей страны.  И это было хорошо, (вообще-то, конечно, как факт, это плохо, что 90% наших сограждан ничего не знают о жизни оставшихся 10), и вот почему, так как в моей бредовой голове немедленно созрел авантюрный план перевербовки чиновника с использованием новых веяний и риторики незабвенного Михаила Сергеевича Горбачева.
   С горечью (почти не актёрской) я поведала ему о несправедливой закрытости темы инвалидов, со слезой в голосе - о неправильных, с точки зрения современной науки, методах воспитания и так обиженных судьбой, но всё же НАШИХ детей, советских, у которых ТОЖЕ должно быть счастливое детство...
А гласность до нашего детского дома всё никак не дойдёт, в то время, как вся страна в едином порыве....
А перестройка требует от нас умения слушать и слышать нужды...
И ускорение развития общества не может обойти стороной даже маленький детский дом....
   ...И у меня получилось! переагитировать его на большую открытость общества к "несчастным" деткам!
И моё бузотёрство уже выглядело, как борьба передовых взглядов с косностью системы... И это было полностью в русле новых тенденций, перестройки и гласности...
    Зав. по культуре был человеком достаточно передовых взглядов, он же общался со свободными людьми творческих профессий, и это не могло не сказаться на его некоторых воззрениях. Он вынужден был согласиться с некоторыми моими цитатами из Горбачёва о перестройке жизни, но окончательно его сразила информация о совершенно ином положении инвалидов на Западе, (которому мы тогда дружно завидовали и пытались подражать во всём) о том, что там инвалиды живут абсолютно независимо и даже, о, Боже, САМИ в метро ездят. А ещё там даже существует обширная инфраструктура, обеспечивающая комфортную, и иногда даже самостоятельную жизнь инвалидам. И абсолютная свобода передвижения инвалидов. Везде! И участие - во всём.
И впервые только от меня он узнал, что существует ещё и Конвенции ООН о правах ребёнка, ратифицированная, между прочим, и нашим государством.
  ... Я вошла в строгое здание горкома партии "под щитом", а выходила "на щите", почти победителем.
    Более того, Станислав Иванович даже согласился прийти на один из педсоветов, чтобы поговорить о некотором послаблении режима. Что и было сделано. Буквально через неделю.

И с глухим ненавистным ворчанием руководство позволило мне некоторые вольности: создать театральную студию "Прометей", вывести детей в городской музей и даже организовать экскурсию по Москве и съездить  с ними в цирк.
   Мне дали понять, что ПОКА меня не увольняют, но только пока...

        Ленком - наш!

Потом случилось совершенно невероятное событие.
Выпускника нашей театральной студии Костю Лёмина, бескорыстного и страстного любителя театра, удалось трудоустроить, и это с ДЦП! Что по тем временам уже было революцией, т.к с этим диагнозом мечтать о любой работе, кроме надомной,  было даже смешно…
Но его, наперекор судьбе,  взяли простым рабочим сцены, но куда!
В знаменитейший Ленком!
Конечно, предварительно мы с ребятами написали очень прочувствованное ходатайство директору Варшаверу, (наш директор детдома написать ТАКУЮ чушь на бланке и за подписью и печатью отказался наотрез), но мы всё же рискнули, хотя слабо надеялись на положительный ответ. Но Марк Борисович Варшавер, посоветовавшись с Марком Анатольевичем Захаровым, легендарным главным режиссёром Ленкома, решил дать добро пареньку-инвалиду, бредящему театром.
И Костя Лемин вошёл в семью ленкомовцев. Мальчишка он был очень светлый, несмотря на ДЦП (так коротко именовали  Детский Церебральный Паралич, диагноз-приговор) ужасно позитивный, исполнительный, весёлый.
Костю как-то легко и сразу полюбили в театре. Тогда ещё жива была знаменитая Татьяна Пельтцер, она взялась Костю опекать, учить его уму-разуму.
И она же иногда была генератором наших с Костей безумных идей.
Первую мы осуществили легко - нам дали разрешение для ребят из театральной студии детдома побывать на настоящей репетиции "Юноны и Авось", а потом задать свои вопросы актёрам.
Беседа тут же, под сценой, завязалась живая, интересная, которая потом плавно перетекла в знаменитый полуподвальный актёрский буфет.. Детей накормили, задарили подарками и пригласили приезжать на любой спектакль.  А Татьяна Ивановна Пельтцер, уже тогда не очень молодая, но очень шустрая с живым и ехидным умом, ей было где-то тогда под 80, но не потерявшая от этого своего резкого характера и острого язычка, подвела итог беседе, особым, актёрским голосом заявив:
   - Наконец, эти молодые лоботрясы хоть что-то полезное сделали не только для себя, любимых. А слабо вам, молодёжь, теперь ответный визит провести, к детям на ИХ репетицию съездить? В детский дом?
На наше онемение она презрительно фыркнула:
Эх, вы, комсомольцы-добровольцы, струсили или как?...

Витя Раков, который тогда был секретарём комсомольской организации Ленкома, подскочил к Татьяне Ивановне, маленькой, но ужасно живой, расцеловал ей руки, попытался даже немного покружить с ней в вальсе, но по причине тесноты буфета, поставил её на верхнюю ступеньку лестницы между двумя залами:
  - Татьяна Ивановна, вы - наше всё! "За попытку - спасибо! " - процитировал он "Юнону"- Это ж какая мировая идея!
Таким вот образом. очаровательнейшая Татьяна Ивановна  стала негласным талисманом сумасшедших по тому времени  идей по налаживанию нашей дружбы. 

...А несколько молодых ребят, тогда только набиравших актёрскую популярность, два Серёжи, Степанченко и Чонишвили, Витя Раков, Саша Захарова и кто-то ещё из девочек, уже забыла, кто именно, так давно это было, всё же приехали к нам...
И это был таааакой праздник!!!
Ребята-ленкомовцы показывали нам свои отрывочки из спектаклей, мы им свои, они вместе с нашими студийцами разыгрывали вместе знаменитые театральные этюды...
И потом в детдомовской столовке вместе со всеми с большим аппетитом съели наш детдомовский обед, а на полдник оставили два десятка ящиков с апельсинами и сладостями... После чего их "разобрали для личного общения".
В казённых, обезличенных детдомоских  спальнях появились яркие постеры, афиши, программки Ленкома с автографами ребят-актеров, которые наши берегли до самого выпуска, а, может быть, и сейчас гордятся ими...
    В общем, театральная комсомольская ячейка Театра имени Ленинского Комсомола оказывала шефскую помощь комсомольской ячейке детдома.

И опыта тогда, по-моему, ни у одного театра, а уж тем более ни у одного детдома, не было.
Зато нам, как первопроходцам, достались все сливки.
Нам помогали новые друзья получать контрамарки в почти недоступный Театр кукол, в ТЮЗ, во МХАТ. А уж в Ленкоме мы были уже немножко  "своими", с нами все здоровались, шутили, водили по театральным цехам, где знаменитые профи учили нас делать бутафорию, шить костюмы.   
  Вспоминается, как сказка...
Александр Абдулов, уже тогда весьма яркая звезда театра и кино, не особо с нами контактировал, так, отвечал на наши приветствия, что-то смешное рассказывал, когда давал нам автографы, пару раз подсаживался в буфете и расспрашивал про детдомовский быт, в чём нуждаются детишки, все мечтательно отвечали про компьютеры... И ещё он часто говорил комплименты нашему Косте за его мужество и верность театру. Не каждый, имея диагноз ДЦП, решится выйти не просто на работу, а на работу в прославленный Ленком… Пусть и просто рабочим сцены...
И вот как-то по весне Костя по огромному секрету рассказал мне, что "Сашка (Абдулов, естественно)  с Колей (Караченцевым, само собой, известным на театре новатором и бузотером) и Олежкой (а это про Янковского, интеллигентного и немного холодноватого человека)  задумали небывалую афёру - устроить во внутреннем дворике театра закрытый благотворительный концерт для театрального бомонда и всяких богатых друзей в пользу нашего детского дома"
Я, конечно, знала, что Саша неисправимый романтик, это весь театр знал, но чтобы романтиками оказались и его друзья, чтобы ТАКИЕ силы согласились выступать и собирать средства  для маахонького провинциального детдома, как, например, Винокур и Лещенко, Задорнов и другие знаменитости - в моей голове как-то с трудом укладывалось.
Это сейчас все считают долгом проводить всякие благотворительные акции, а тогда, почти тридцать с лишним лет назад, в конце восьмидесятых… Благотворительность? Ну о чём вы… Слова такого - и то не не было...
Вот как об этом рассказывает приёмная дочка Саши Абдулова Ксения Алфёрова в своем интервью "Собеседнику":
Алферова: ...Это ставшие потом знаменитыми «Задворки Ленкома». Это была еще не совсем перестройка, видимо, конец восьмидесятых, я не помню точно, я в годах путаюсь. Он придумал такой формат, теперь он уже модный, таких мероприятий много, а тогда оно было единственное. В конце театрального сезона на задворках театра «Ленком» своими силами, все актеры театра, ведущие и рядовые, молотили эту сцену, таскали всякие балки, делали абсолютно всё своими руками. Двор стал модернистским залом под звёздным небом. Всего для нескольких мероприятий, благотворительных, для деток инвалидов, для нашего Храма...
Дальше там собирался весь цвет культурного, театрального общества Москвы.  В общем, те люди, которых пригласил папа туда ; это ещё та,  настоящая была интеллигенция. Старой закваски!
 И они создали Концерт!
 Помимо участников концерта туда пришли и другие люди, состоятельные зрители, и их было много, хотя билеты стоили достаточно немаленьких денег в то время.

Синдеева, журналист: Это был капустник?
Алферова: Нет, это был Концерт. Абдулов, Жванецкий, Янковский, Караченцев, Винокур, Лещенко, Макаревич и ещё много других, ; все, кто на тот момент самые-самые актеры и певцы. Из разных театров. Кто-то даже с гастролей прилетел на один день, чтоб только поучаствовать. Папа так сделал, что это участие было ужасно почётно. И ЭТО был взрыв сознания!!! Вернее, сознательности.

Синдеева: Продавались билеты, собирались в открытую деньги?... В восьмидесятых?

Алферова: Да, дальше эти деньги обязательно шли на  благотворительные цели. Но не только деньги дарили, приходили с подарками ребятишкам нашего подшефного детдома, с игрушками, красивыми вещами, техникой…
   А когда в самом начале ребята во главе с папой пришли к Захарову за благословением на эти Задворки,  Марк Анатольевич на эти затеи только рукой махнул:
   - Да делайте, что хотите, только сами, сами... И в свободное время! Чтобы планы не страдали!
И ребята очень дружно ВСЁ делали сами, пилили, строгали, не было разницы, вкалывали все, и актеры и вспомогательные цеха. Это было так весело, дружно и быстро!"

     Ах, какой получился невероятной красоты и энергетики вечер-Концерт!!!
Закончился он далеко-далеко заполночь общим отрывком   "Аллилуя любви" из "Юноны и Авось ". Её, действительно, ликуя, пели все, и сцена, и импровизированный зал под открытым небом... И наши дети тоже с восторгом пели, утомлённые донельзя и донельзя же счастливые от такого потока любви и внимания...

И привезли мы с этих задворок, помимо целой машины подарков, самый главный, самый ценный приз: компьютерный, из 20 машин, класс! Который впоследствии разделили на два и они  дали толчок к дальнейшему востребованному образованию многим нашим детдомовцам...

(Продолжение следует...)