Любитель

     Конспект повести или даже романа.

     Предисловие.

     Раньше говорили, что для того, чтобы писать о жизни какого-то человека, эта жизнь должна быть достойна литературного описания. Достойной стать текстом, для читателей, может быть жизнь интересная, смешная или трагичная. Так долго думали. И некоторые так думают и сейчас. Вполне возможно, что в жизни любителя ничего этого, - ни захватывающих интересных приключений, ни поводов для безудержного, бурного смеха, ни глубоких трагедий, ведущих к гибели, не было. И всё-равно автору хочется описать жизнь, потраченную на любительство.

     Так уж сложилось история человечества, что появились в ней виды деятельности, в том числе художественной, в которых можно быть профессионалами, участниками художественной самодеятельности и любителями. В некоторых странах художественной самодеятельностью считалась, когда-то, деятельность, вроде бы как в искусстве, участникам которой не платили никаких денег, но поощряли участие в ней. Как именно поощряли? Словами, благодарностями, грамотами, иногда подарками, книгами, например.

     Книга была лучшим подарком, в первую очередь, - именно участникам художественной самодеятельности. Выступил в конкурсе художественной самодеятельности, замечен и отмечен, тем, что в газете о тебе написали, по радио сказали, в телевизоре тебя показали, книгу или другой какой подарок, так, чтобы не дорогой был, вручили. Порядок, конечно, был другой, в реальной жизни. Сначала, замечен, на словах, жюри, а пока ни радио, ни телевидением не отражЕн, замечен, подарком отмечен, а уже после подарка, - имя, фамилия, лицо участника художественной самодеятельности попадали в газету,  на радио или в телевизор.

      О нашем любителе почти совсем не писали в газетах, никогда о нём не говорили по радио, и не показывали его в телевизоре. Не брали у него интервью. Если и мелькал в телевизоре наш любитель, то среди всех остальных участников художественной самодеятельности. Специально объективы фотоаппаратов, кино-, а затем и видеокамер на нём не останавливались.

     Глава первая. Чем любитель отличается от участника художественной самодеятельности.

     Перефразируя одну фразу о революционерах, мудрые люди говорят, что у того, кто в юности и ранней молодости не участвовал в художественной самодеятельности, у того нет сердца, а кто и в зрелые годы и в старости сохранил желание бесплатно выходить на сцену, у того нет ума.

     Если всмотреться в эту фразу умников, то художественная самодеятельность - это дело, участие в котором должно быть человеку по сердцу. А как же то обстоятельство, что некоторых работников, или служащих, начальство заставляло участвовать и выступать в самодеятельных номерах или спектаклях?

     Люди, кому предлагали участие в самодеятельности, часто отказывались, тоже с сердцем, от этого участия , и соглашались участвовать в художественной самодеятельности только тогда, когда понимали, что затрачивать своё сердце приходится и на то, чтобы отбодаться от участия в самодеятельности. И лучше тратить сердце не на то, чтобы отбодаться от участия, а на то, чтобы репетировать и выйти, когда готов, на сцену, к зрителям. 

     Значит, с сердцем умники не ошиблись, сердце, а не только мозг, точнее, - не столько, сколько мозг, должно быть при участии в художественной самодеятельности. Но часто те, которые руководят чьей-то художественной самодеятельностью, получают небольшие, но, всё-таки, деньги, за то, что организуют и руководят художественной самодеятельностью.

     Наш любитель часто слышал, участвуя в самодеятельности, от её организаторов, такие слова:

    - Вы, участники художественной самодеятельности, не профессионалы, но тоже должны соблюдать дисциплину, потому что результат в самодеятельности могут получить только дисциплинированные люди. А нам ведь всем нужен результат?

     - Нужен, - отвечал любитель и задумывался о том, какая всё -таки это несправедливая штука, - общественно организованная непрофессиональная художественная деятельность.

     - Почему несправедливая? Ведь для удовольствия же в ней участвуют? - спросит читатель, а любитель бы ему ответил:

     - Участники художественной самодеятельности безвозмездно тратят своё свободное время на это самое участие. А организаторы и руководители этой самодеятельности, часто получая за это небольшие, но деньги, ведут себя, как начальники, требуя с участников самодеятельности, как с профессионалов, прежде всего, - соблюдения творческой дисциплины, считая, в своей профессиональной душе, участников самодеятельности исключительно дилетантами.

     - Ну, наговорили! Так много слов. Да ещё непрерывно произнесЕнных! Давайте разберЕмся! По-вашему получается, что для того, чтобы требовать от участников художественной самодеятельности соблюдения ими творческой дисциплины, её организатор и руководитель, не должен видеть в них дилетантов.

     - Можно и  так сказать, - ответит пытливому читателю автор, пишущий о любителе.

     - А кого же организатор художественной самодеятельности должен видеть в участнике самодеятельности, чтобы требовать с него соблюдения творческой дисциплины? - продолжит спрашивать пытливый читатель автора текста о любителе.

     - Заданный вами, читатель, вопрос, - ответит автор, очень сложный, потому что касается такой ответственной штуки, как равенство. Если рассматривать всех участников художественной самодеятельности, как равных друг другу, то со всех нужно спрашивать одинаково. Но если кто-то из участников художественной дисциплины чаще других обижается, что с него спрашивают соблюдения творческой дисциплины, то он, - первый кандидат на вылет из коллектива художественной самодеятельности. И, если в коллективе есть потребность на исполнителей ролей без слов, для массовости, так сказать, сценического зрелища, то с тех, которые исполняют роли без слов, требовать нужно меньше, чем с тех, у кого есть слова. И, в таком случае, не получается равенства участников художественной самодеятельности!

     Автор текста художественной деятельности почувствовал не гордыню, а гордость за то, что он понял, чем любитель отличается от рядового участника художественной самодеятельности!

     Любитель - это тот, который по причине того, что очень долго занимается какой-то художественной деятельностью или по другой какой причине, позволяет с себя достаточно строго спрашивать за соблюдение творческой дисциплины. Но и любитель имеет право взбрыкнуть, когда видит, что руководитель художественной самодеятельности плохо ведёт её к достижению приемлемого, зрителями и слушателями, РЕЗУЛЬТАТА.

      Наш любитель понимает, что и в художественной самодеятельности, как и в профессиональном, например, театральном искусстве, важен РЕЗУЛЬТАТ, от которого на душе у зрителя, слушателя или читателя, будет не слишком уж тоскливо!

     Глава вторая. Возможность раздвоения личности любителя.

     Это только так говорится, что раздвоение. А, в действительности, личность любителя может не только разделиться, но и расчетвериться даже. Любитель обычно имеет одну профессию, а любительство или художественная самодеятельность, - это то другая сторона или сфера его жизни. Уже две стороны. Раздвоение. А, если любитель ещё и начинает писать для художественной самодеятельности, то появляется и третья сторона жизни любителя, которую специалисты называют общественно не организованной непрофессиональной художественной деятельностью.

     Когда любитель начинает доказывать организатору театральной или эстрадной самодеятельности, что неплохо было бы поставить на сцене его, любителя, сочинения, то появляется и четвёртая сторона его жизни. Сторона доказательства того, что он ещё и полноценный автор-драматург, хотя и любитель.

     Глава третья. О тех, кто требуют от любителя цельности или целостности.

     Наш любитель занимается и актЕрством, и сочинительством, уже лет сорок. А жизнь за эти сорок лет сильно изменилась. Чтобы жить нужно зарабатывать. Любительство заработков нашему любителю не даёт, всё чаще ему говорят:

      - Сейчас хорошо живёт, то есть имеет средства, чтобы жить и самому, и семье, тот, кто зарабатывает хорошо. Зарабатывать хорошо, может теперь лишь тот, кто  не разбрасывается, ты, любитель актЕрства и сочинительства, одновременно, разбрасываешься, и временем, и силами. А это значит, что ты не цельный или, другим словом, не целостный человек!

     Глава четвёртая. Причины упорства любителя.

     Любитель, уже сорок лет занимающийся и любительством в актЕрстве, и даже общественно не организованным непрофессиональным сочинительством, не бросает всё это, потому что:

     - если бросить любительство сейчас, немедленно, то получится, что сорок лет своей жизни он потратил напрасно, ни на что, а такое осознавать, - отвратительно;

     - он получает и от актЕрства, то есть от своих выходов на сцену, к зрителям, и от своего сочинительства, какое-то УДОВОЛЬСТИЕ, такое, от какого трудно отказаться;

     - у него всё ещё сохраняется надежда на ПРИЗНАНИЕ его как актёра, или как сочинителя, или как и того, и другого сразу.

     А, вообще, психология творчества, в том числе и любительского, такая сложная штука, что слишком самонадеянны те, которые пишут учебники по психологии художественного творчества.


     Глава пятая. Успехи и неудачи в жизни любителя.

     Любитель в разводе. Уходя сама и уводя сына, жена, бывшая, сказала любителю:

     - Ты не сволочь, конечно, но дурак. Зарплата у тебя крошечная, а ты, чтобы заняться предпринимательством, занимаешься, извини, конечно, но какой-то хренью. И актёр ты хреновый, и сочинитель хренов. Да нет сейчас вообще тех, кто зарабатывает, достаточно для семьи, средств, своим сочинительством. А если такие люди и есть, то тебе в их число никогда уже не попасть!

     В то время, когда жена с сыном уходили от него, любитель радовался тому, что его инсенировки стали ставить, нет, конечно, не на профессиональной сцене и эстраде, а только лишь на любительской. А он, как любитель, радовался этому, - постановкам своих текстов на любительской сцене, как своему успеху!

     Глава шестая. Оценка любителя как творческой личности.

     Так много говорили любителю, что он. - полное дерьмо, что появились у него, любителя, сомнения в том, что он подлинно творческий человек. Ему говорили:

     - Среди творческих людей только некоторым гениям позволяется быть неуспешными в жизни. Моцарту, например. А ты и не успешный в жизни, и не гений. Ты не Моцарт, потому что у тебя не развиты не только композиторские способности, но даже и просто музыкальный слух. Совсем не развит! И, если ты не достиг успеха в жизни, и не гений в творчестве, то не могут не возникнуть сомнения в творческом характере твоей личности!

     И сам любитель стал сомневаться в наличии у него способностей к творчеству.

     Глава седьмая. Оценка любителя, как падшего человека.

     После того, как от любителя ушли жена и сын, он не стал зарабатывать больше, а платил алименты, и продолжал одеваться в то же, во что одевался и тогда, когда за его внешним видом следила его жена, теперь только бывшая. Но одежда, надетая и на творческого человека, имеет свойство изнашиваться. Глядя на него, посторонние люди стали думать, а иногда, - говорить вслух о нём, о любителе:

     - Как опустился этот человек. Одет, как бомж, квартира вроде бы у него есть. И о чём он в этой квартире думает, чем занимается? Такое ощущение, что всё, что он зарабатывает, он тратит на оплату жилишно-коммунальных услуг. Да, он, - падший человек, если не может зарабатывать и на себя, а не только на содержание своей квартиры!

     Любитель же не ощущал своего падения, потому что всё ещё был охвачен своим любительским творчеством.

     Глава восьмая. Постановка вопроса о ничтожности наследия любителя.

     От творческих людей, например, успешных, кроме наследства в виде денег, движимого и недвижимого имущества, остаётся ещё наследие. В отличие от наследства, которым пользуются или могут, с выгодой для себя, наследники, продать, с наследием знакомятся, его чувствуют или его обдумываают, пишут искусствоведческие, литературоведческие или театроведсеские работы. О нём, о наследии творческого человека, любителю "добрые" люди сказали так:

     - Мы тут, на досуге, ознакомились с твоим наследием, и вот что можем сказать: оно ничтожно. Никто в будущем не будет знакомиться с твоим наследием, не будет о нём думать, а тем более, - не будет что-то о нём писать, даже в Сети, а не то, что в бумажно-печатной форме!

     Глава девятая. Интервью со скульптором о бюсте любителя.

     Скульптор был известный и почитаемый. Почитаемые, в родном городе любителя, скульпторы все ещё имели мастерские и даже квартиры в фешенебельных местах города. В фешенебельных местах родного города любителя, часто расположены летние сценические площадки. Рядом с квартирой и мастерской скульптора была расположена одна летняя площадка со сценой, на которой выступал наш любитель.

     Проходя мимо площадки, с которой, выступая в своей инсценировке, что-то вешал зрителям наш любитель, скульптор заметил именно его. Нашего любителя. Хотя на сцене были и другие актёры и актрисы. Лицо любителя понравилось скульптору. В руках, точнее, - под мышкой,  скульптора была папка с листами бумаги, на которой он набрасывал эскизы своих будущих работ.

    Скульптор сел на зрительскую скамью, но не для того, чтобы смотреть и слушать происходящее на сцене, а для того, чтобы набросать эскизы для бюста любителя. Набросал эскизы, а когда пришёл  домой,  стал лепить "голову" любителя. Во время этой работы к скульптору в мастерскую зашла блоггерша-журналистка.

     - Кого это вы лепите, Виктор Иванович? - спросила  блоггерша скульптора.

     - Не знаю. Проходил мимо сцены, на летней площадке.  Выступали какие-то люди, то ли любители, то ли даже профессионалы. Не знаю. А мне понравилось вот это лицо. Захотелось слепить эту  "голову"!

     Глава десятая. Награда любителю за прожитую им жизнь.

     Наш любитель не знал, что его лицо понравилось скульптору, такому известному в городе, как Виктор Иванович. Понравилось так, что он, известный в городе скульптор, решил слепить его, любителя, "голову". Какое странное выражение, - "голова лица", ведь это лицо принадлежит голове, а не наоборот, не голова, - лицу? Или голова принадлежит лицу? Да, если лицо определять, как  персону, как чью-то личность, то тогда голова принадлежит этой личности, то есть лицу. А, если личность и лицо рассматривать, как синонимы, то и голова может принадлежать лицу.

      В том числе и лицу любителя может принадлежать голова, которую захотел слепить скульптор Виктор Иванович. А вот автор текста о нашем любителе подумал, что, если даже любитель так и не узнает, что то, что  с его лица слепил его "голову" настоящий скульптор, - это уже НАГРАДА за то, как прожил свою жизнь любитель.

     А выходит ли, что "голова", слепленная настоящим, профессиональным скульптором с любителя, есть доказательство того, что любитель прожил свою жизнь не совсем уж напрасно?

     Послесловие.

     Да, не умеет ещё человечество ценить людей только за то, что они прожили свою жизнь, чем-то увлекаясь. Даже отдельное общество, не то, что всё человечество, не умеет ценить любителя не за то, какое наследие он оставил, а лишь за то, что он участвовал в живом культурном процессе, пусть и не как профессионал, а только как участник художественной самодеятельности, сначала, а потом,  - как достаточно квалифицированный любитель.

    Не будем советовать ни одному государству ввести звание "Почетный Любитель в искусстве". Это напрасно, - советовать такое государству. Но у автора этого текста о любителе остаётся надежда, что в народе умеют отличать просто любителя от Любителя с большой буквы эль, в смысле "Л".