Восемнадцатое сражение

Маршал Глэд.

Обычная комната в частном доме. Прежние хозяева оставили этот дом, правильнее сказать, бросили его на произвол судьбы, спасаясь от надвигающейся на эту местность кровопролитной войны. Убегая, а я не могу это назвать другим словом, они почти ничего не взяли с собой, видимо для того, чтобы не было тяжело нести. Что ж, удирать налегке действительно проще. Но и разграбить этот опустевший дом тоже ещё никто не успел, поскольку войска противника очень быстро заняли этот населённый пункт. А этот дом, с неплохим внутренним убранством, здесь даже очень пригодился, поскольку в нём остановился не кто-нибудь, а сам командующий вошедшей армией – маршал Роберт Глэд. Так что этот дом вновь быстро стал обитаемым, с той разницей, что заселил его гость ранее не прошенный. Однако, так уж повелось, что на войне это вполне обычное дело. Ну, не ночевать же маршалу на улице!
Сам Глэд, уже изрядно поседевший, поскольку путь до маршальских погон для него оказался немалым, сидел сильно задумавшись в удобном кресле, заняв для себя одну из комнат этого дома. А задуматься здесь было вот над чем. Война тут шла уже давно, и на счету этого маршала здесь было уже семнадцать сражений. Ни одно из них он не проиграл, да и не все из них, прямо скажем, были тяжёлыми. Нет, три сражения из них действительно чуть не были проиграны. Это так. Но и тут военное счастье оставалось на стороне этого маршала. Судьба каждой из этих битв решалась буквально в самом их конце. Нужно было тогда в критический момент молниеносно принимать требуемое решение, и Глэду это действительно удавалось. И вот в руках противника остался последний оплот, который тот успел превратить в настоящую неприступную крепость. Именно это обстоятельство заставило сильно задуматься маршала о своих дальнейших действиях. Тем не менее, раздавшийся стук в дверь, тут же прервал все размышления Глэда.
- Войдите! – негромко, но чётко произнёс маршал.
Это был его офицер, как его называли – ординарец, который войдя, коротко доложил:
- К вам – генерал Смит, господин маршал.
- Пусть войдёт.
Дверь за ординарцем тут же закрылась, но после этого отворилась вновь, и на пороге комнаты стоял уже генерал Джеймс Смит. Выглядел он намного моложе маршала, что, впрочем, было неудивительно. Ведь Смит начал войну ещё полковником, а потому сравнительно быстро дошёл до генеральского звания.
- Проходите, генерал, - не дожидаясь доклада, произнёс Глэд, - присаживайтесь.
Глэд тут же указал на другое, но пустующее кресло.
- Благодарю вас, - ответил Смит, сев почти напротив маршала.
- Что вы думаете, генерал, о последнем оплоте противника? – тут же с вопроса начал Глэд, так и не выяснив, с чем конкретно этот генерал к нему пожаловал.
- Об этой крепости? – переспросил Смит.
- Да.
- Её нужно брать, сэр.
- Вы уверены в этом, генерал?
- Абсолютно, господин маршал.
- А вот меня на этот счёт ещё охватывают сомнения, - как бы задумчиво, и как-то отстранённо проговорил Глэд.
- Мне это странно услышать от вас, господин маршал, - удивился Смит, - мы ведь выиграли уже столько сражений!
- Семнадцать, - как бы отстранённо ответил Глэд.
- И это немало!
- Я с вами согласен, генерал, - одобрительно кивнул маршал, но тут же добавил, - но в трёх из них мы были на грани поражения.
- Я это помню, сэр, - как-то в настроении ответил Смит, - в последнем таком сражении именно моя дивизия решила его исход.
- Да, генерал, ваши действия тогда сыграли решающую роль. Но сейчас ситуация несколько иная.
Глэд сделал тут небольшую паузу, но затем продолжил:
- Нет, некоторые укрепрайоны противника мы, конечно же, брали, и весьма успешно. Но сейчас перед нами стоит настоящая крепость, а штурмовать таковые нам ещё не приходилось. В самой крепости – усиленный гарнизон противника, который успел там создать ещё и неплохой запас боеприпасов. К тому же, это – его последний оплот, и отступать противнику уже больше некуда. Нет никакой возможности для дополнительных манёвров. Значит, сражаться они будут жёстко и до конца.
- И вас это останавливает, сэр?
- Не то, чтобы останавливает, но заставляет задуматься о целесообразности такого штурма. Ведь для нас это обернётся очень большими потерями.
- Но ведь это же война, господин маршал!
- Точнее сказать, конец войны. А это уже не тот период, когда можно эти потери особо точно не считать.
- И что вы предлагаете, сэр? – не переставал удивляться Смит, - ведь не можем же мы оставить это, вот так, как оно сейчас есть.
- Да, не можем. Но у нас есть возможность держать эту крепость в осаде.
- Но надолго ли это?
- А вот тут уже сказать сложно.
- Так, может, стоит попробовать?
- Что именно?
- Взять эту крепость.
- И положить возле её стен массу людей, - как бы продолжил Глэд слова генерала.
- Но есть другой вариант, - не унимался Смит, - с которым я, между прочим, и шёл к вам, господин маршал.
- Вам для этого что-то удалось выяснить, господин генерал?
- Да, удалось.
- И как именно?
- Нам сегодня довелось задержать небольшую группу людей, которые накануне покинули эту крепость.
- Военные?
- Судя по всему – да. Они признались, что были посланы за помощью в одну дивизию, которая располагалась отсюда где-то в двух километрах. Когда им сказали, что та дивизия уже капитулировала, то они уже не стали ничего более скрывать.
- Так что же вы у них выяснили? – с явным любопытством спрашивал Глэд.
- Первое – это то, что эта старая крепость Кортес, но ещё довольно прочная. Строили её, как говорится, на совесть. Оборудована крепость обширными подземными казематами, где можно размещать запасы и личный состав. Так что бомбить с воздуха её бесполезно. Во время штурма, тем более, иначе попадём по своим. Крепость по форме узкая, и точное бомбометание там просто исключено.
- Это нам что-то даёт?
- Да. Нет необходимости задействовать авиацию, а артиллерия может поражать только по огневым точкам. Тяжёлая техника может быть задействована только в последний момент.
- То есть, генерал, вы хотите сказать, что крепость можно взять меньшими силами?
- Вы правы, господин маршал.
- Но каким образом?
- У этих людей, ну, тех, что мы взяли, - продолжал рассуждать Смит, - я выяснил, что южная стена эта крепости была когда-то полностью разрушена. Видимо, прежние войны не прошли для неё просто так. Но впоследствии эту стену восстановили по каким-то старым чертежам, но сохранили у ней при этом только одно внешнее сходство. Сама стена на самом деле тонкая, и современным снарядам противостоять она уже не сможет.
- Иными словами, - заключил Глэд, - это просто бутафория.
- Именно, - согласился Смит, - крепость восстановили только для вида, не находя в ней дальнейшего военного применения.
- Если я вас правильно понял, генерал, то вы предлагаете начать атаку именно против южной стены.
- Так точно, сэр. Артиллерия пусть уничтожает огневые точки по всему периметру крепости, а главный удар – именно с южного направления. Как только наша артиллерия разрушит стену, вперёд следует направить тяжёлые танки, чтобы они лучше расчистили проход, а остальное всё довершит пехота и другие механизированные части.
- Кому же, по вашему мнению, следует доверить осуществление такого прорыва?
- Приму за высокую честь, господин маршал, - Смит даже кивнул вниз головой, - если эту операцию вы поручите мне.
- Согласен, - спокойно ответил Глэд, - раз вы, генерал, её разработали, значит, вам её и следует осуществить.
- Есть, сэр! – выпрямившись, ответил Смит.
- Не спешите, генерал, - Глэд сделал небольшую паузу, - надо сегодня в крепость послать парламентёра. Кто, кстати, в ней сейчас командует?
- Генерал Родригес, сэр.
- И много людей в его распоряжении?
- Четвёртая армия, точнее, что от неё осталось, и его собственная дивизия.
- Простой генерал командует целой армией?
- О судьбе её командующего ничего неизвестно. Не то – убит, не то – тяжело ранен. Родригес взял командование на себя.
- Понятно. Вот к этому Родригесу и отправьте парламентёра. Ответ пусть дадут завтра к семи утра. Условие – безоговорочная капитуляция. При отрицательном ответе завтра в это же время начнёте атаку, Смит. И предупредите противника о том, что отсутствие любого ответа к назначенному времени, будет нами расценено в качестве ответа отрицательного.
- Есть, господин маршал! – громко ответил Смит, - в ближайшее время парламентёр будет отправлен.
- И ещё, - проговорил маршал, - утром войска в любом случае привести в повышенную боевую готовность. Независимо от полученного нами ответа. От противника всего можно ожидать. В случае капитуляции Родригеса пленных принимать непосредственно возле ворот крепости. Всё понятно?
- Так точно, товарищ маршал!
- Тогда действуйте генерал. Вопросы ещё есть?
- Никак нет!
- Можете идти.
- Есть! – торжественно произнёс Смит, и тут же покинул комнату.

Штурм.

Наутро Глэд уже заранее поднялся на приготовленный для него командный пункт. Что ж, крепость отсюда действительно была видна, можно сказать, как на ладони. С самой же крепости этот командный пункт, наверное, тоже можно было увидеть, но его заранее успели прилично замаскировать. Все распоряжения относительно предстоящего штурма маршал уже отдал накануне вечером. Да, ждать какого-то ответа из крепости теперь не приходилось, поскольку Родригес сразу же отверг предложение о капитуляции. Значит, оставалось только одно – штурмовать. Глэд ещё раз посмотрел на свои часы, потом обернулся к своему помощнику, который поддерживал связь со всеми подразделениями армии и приказал:
- Господин полковник, дайте команду «Огонь».
- Есть, сэр! – бойко ответил полковник и тут же нагнулся к пульту связи.
- Я – полковник Конли, передаю приказ командующего «Огонь»!
- Вас понял! – раздавались ответы от громкой связи.
И тут же раздались первые артиллерийские выстрелы, которые быстро переросли в сплошную канонаду. Маршал Глэд и полковник Томас Конли пристально смотрели за происходящим, одновременно наблюдая, как стены неприятельской крепости потихоньку стали «утопать» в орудийном дыму.
- Томас! – обратился Глэд к полковнику, - свяжитесь с генералом Смитом и спросите, как там у него обстановка.
- Есть, сэр! – тут же отреагировал Конли и стал что-то набирать на пульте связи.
- Генерал Смит на связи! – вскоре отозвалось на аппарате.
- Доложите обстановку, Джеймс, - сразу скомандовал Глэд, не дожидаясь, когда Конли повторит его команду.
- Всё по плану, господин маршал, - бойко ответил Смит, - южная стена действительно оказалась некрепкой и в ней уже видны сквозные пробоины.
- Отлично, Смит. Как только стена рухнет, сразу начинайте атаку. Не дайте противнику успеть опомниться.
- Есть, сэр! – тут же раздалось в аппарате, после чего голос Смита действительно затих.
Из-за частых пушечных залпов обзор из командного пункта становился всё более затруднительным. Дым и поднявшаяся пыль буквально окутывали не только вражескую крепость, но и прилегающую к ней территорию, эту невысокую, но гористую местность.
- Я спущусь вниз, отдохну немного, - сказал маршал, - а вы, Томас, следите за обстановкой, и если что – докладываете мне сразу.
- Есть, господин маршал! – ответил Конли.
Глэд медленно спустился вниз, где было оборудовано небольшое убежище на случай обстрела со стороны противника. Там для маршала установили его любимое кресло, в котором он тут же вполне уютно устроился. Да, возраст маршала уже требовал дополнительного покоя.
Через какое-то время Конли буквально врывается в убежище маршала.
- Господин маршал! – начал впопыхах полковник, - генерал Смит доложил, что он пошёл на штурм крепости!
- Я понял вас, Томас, - ответил Глэд, - в саму крепость прорваться ему удалось?
- Он об этом не сообщал, сэр.
- Так спросите его об этом ещё раз!
- Есть, сэр! – с этими словами Конли удалился из убежища.
Прошло, однако, немного времени, и Конли снова бегом врывается в убежище.
- Господин маршал! Генерал Смит доложил, что передовые части его дивизии ворвались внутрь крепости!
- Молодец! – вырвалось у Глэда, - хорошо воюешь!
- Рад стараться, господин маршал! – радостно произнёс Конли.
- Я не о вас говорю, полковник, а о Смите!
После такого оборота улыбка тотчас слетела с лица полковника.
- Не отчаивайтесь, полковник, - заметив перемену в лице Конли, сказал Глэд, - вы тоже хорошо выполняете свои обязанности. Передайте по позициям, чтобы там прекратили огонь, а не то и впрямь попадут в самого Смита. Идите!
- Есть, сэр, - сказал Конли и тут же удалился.
Снова прошло не так много времени, и Конли опять уже стоит в убежище перед маршалом.
- Что там нового, Томас? – опередил в докладе на этот раз полковника Глэд.
- Хочу доложить, - немного замялся полковник, - что дивизия генерала Смита почти полностью заняла крепость.
- Что? – переспросил Глэд, - крепость взята?
- Судя по обстановке, там бой ещё идёт, но стрельба уже не так интенсивна.
- Хорошо, Томас, - довольно отвечал Глэд, - я уверен, что Смит доведёт дело до конца. Сейчас я отправлюсь к себе, а потому распорядитесь, чтобы для меня подготовили транспорт.
- Есть, сэр!
- Как только крепость падёт, немедленно доложите мне об этом. Да, кстати, сообщите Смиту, чтобы неприятельского генерала, то есть, этого Родригеса, постарались взять живым и доставили тут же ко мне. У меня есть о чём с ним поговорить.
- Есть, сэр! Разрешите идти?
- Идите!
Тем не менее, Колни немного задержался, но вскоре снова бегом врывается в это убежище.
- Господин маршал! Ваша машина подана!
- Спасибо, Томас, долго же вы о ней сообщали.
- Ещё не всё, господин маршал!
- Говорите, полковник.
- Только что сообщил генерал Смит, что крепость взята полностью!
- Вот с этого и надо было начать! – недовольно ответил полковнику Глэд, - а Родригеса взяли?
- Мне не сообщили об этом, сэр!
- Ладно, - махнул рукой маршал, выясните всё сами, и если генерал Родригес жив, не забудьте доставить его ко мне!
- Есть, сэр!
Глэд медленно пошёл садиться в машину, а Колни снова стал подниматься на командный пункт.
- Неужели это всё? – вдруг остановился Глэд, - неужели это сражение последнее? Даже как-то не верится.
С этими словами маршал покинул своё убежище, в надежде, что больше ему оно уже не понадобится.

Разговор с Родригесом.

Маршал Глэд вернулся в тот же частный дом, где ему до этого довелось остановиться. Сняв свою фуражку, он вновь решил устроиться в том же старом кресле. Да, Глэд, конечно же, понимал, что война фактически уже закончена, но пока никакой радости или эйфории он ещё не испытывал. Это его солдаты сейчас, наверное, радуются: «Всё! Победа! Отвоевались!» Они – да. Для них это уже конец. Но не для маршала. Тому ещё надо решить немало вопросов. Пленные, демобилизация, снабжение отвоеванных территорий и многое другое. И этим всем нужно будет ещё заниматься. Но не сейчас. В эти минуты нашего маршала заботило совершенно иное. Это – предстоящий разговор с  генералом Родригесом,  Да, с тем самым, который только что командовал гарнизоном в, казалось бы, неприступной крепости, и которого должны уже взять в плен. А раз крепость уже взята, то командовать этому генералу стало после этого действительно нечем. И всё же, у Глэда была тема для предстоящего разговора с ним.
- Разрешите, господин маршал? – раздался голос из приоткрытой двери.
Понятно, что это был тот самый ординарец, который постоянно дежурил за этой дверью.
- Войдите! – чётко, как бы даже немного торжественно, ответил маршал.
- Разрешите доложить, - войдя в комнату, начал ординарец, - доставлен пленённый генерал Родригес!
- Введите его! – повысив голос, произнёс Глэд, скорее всего, для того, чтобы сам Родригес тоже это услышал.
Двое военных, одетых в новое чуть ли не как на праздник, ввели в комнату несчастного Родригеса.
- Оставьте нас вдвоём! – скомандовал маршал.
Конвойные чётко развернулись на месте и спешно покинули комнату маршала, не забыв при этом закрыть за собой дверь. Сам генерал Родригес продолжал неподвижно стоять, как будто бы все эти действия его абсолютно не касались.
- Ну, доброго здоровья вам, генерал, - начал разговор Глэд.
Но Родригес продолжал стоять неподвижно и просто молчал.
- Почему не отвечаете мне, генерал? – разлёгшись в кресле, продолжал Глэд.
- Мне незачем вас приветствовать, - наконец-таки ответил генерал, - вы для меня никто.
- Ах вот оно как! – удивился Глэд, - а вы, генерал, вообще-то знаете, кто сейчас говорит с вами?
- Догадываюсь, - негромко ответил Родригес, - судя по всему, вы – командующий.
- Верно, - ответил маршал, - я – маршал Роберт Альфред Глэд.
- Мы, кажется, не были прежде знакомы.
- Да, не были, но я о вас ранее уже слышал. Надеюсь, что вы обо мне тоже.
- Да, слышал. Я – генерал Мигель Родригес де Сантос.
- Но вот мы и познакомились. Присаживайтесь!
Глэд тут же указал правой рукой на стоявшее напротив кресло. Но Родригес снова не сдвинулся со своего места.
- Вам незачем сейчас демонстрировать свою гордость, генерал, - немного улыбнувшись, проговорил Глэд, - ныне вы в моей власти. Если я сказал – садитесь, значит извольте это выполнить.
- Мне надлежало бы находиться перед вами стоя, - ответил спокойно генерал, - но раз вы настаиваете, тогда – присяду.
Родригес не спеша подошёл к креслу, сочтя правильным также уютно устроиться в нём.
- Беседы всегда лучше проводить сидя, - усмехнулся Глэд, - от них тогда больше пользы.
- А вы, смотрю, философ, господин маршал.
- Не льстите мне, генерал. Это – всего лишь жизненный опыт.
Родригес после этих слов немного пришёл в себя, заметно скинув со своего поведения некоторую скованность. Глэд это явно заметил, и сразу начал намеченный им разговор.
- Скажите, генерал, а почему вы не приняли предложенную мной капитуляцию?
- Которая была подписана вашим генералом Смитом?
- Она самая.
- Потому что мы решили стоять до последнего, господин маршал. А такая победа, на которую мы тогда надеялись, могла бы послужить началом освобождения нашей страны.
- И вы всерьёз верили в свою победу, генерал? – удивлённо спросил Глэд.
- Ещё верил, - немного замялся Родригес, - ведь вы могли положить у стен нашей крепости почти всю свою армию. Не так ли?
- Честно сказать, я тоже думал об этом. Но мы нашли у вас слабое место.
- Южная стена?
- Именно.
- Да, действительно. Крепость тогда уже не имела большого военного значения, а потому восстановили ранее южную стену только для туристов, чтоб те видели её только прежний вид. А прочность стены никого тогда не заботила. Но откуда вы узнали об этом?
- У нас, генерал, знаете ли, есть тоже свои секреты.
- Понятно. Но может, господин маршал, вы скажете мне, почему вы решили воевать до полного разгрома нашей армии, а значит и всей нашей страны?
- Скажу, - Глэд даже решил закурить после этого слова, а потому вставил в зубы свою любимую сигару, - потому что именно вы первыми начали эту войну. Кстати, вы курите, генерал?
- Нет, спасибо, не курю.
- Правильно делаете. Так, насчёт войны вы согласны?
- Допустим. Но в прежней войне вы так не поступали, не входили в нашу страну.
- Не я, генерал, а наше правительство, - поправил его Глэд, - это, во-первых. Во-вторых, уже ваше руководство до этого дважды развязывало против нас войну. И всё из-за одной спорной территории.
- А на этой спорной территории, как вы её назвали господин маршал, проживает этнически близкое нам население.
- Там также проживает и наше население, и тоже близкое к нам в национальном отношении. А наше правительство, кстати, готово было совместно с вами, то есть с руководством вашей страны, рассмотреть данный вопрос в переговорном процессе. Но вы не пошли на это, и потому развязали против нас первую войну.
- Нас не устраивали ваши условия о границах разделения этой территории.
- Допустим так, - немного согласился Глэд, - но вы эту первую войну тогда проиграли. О чём после этого было ещё спорить?
- Это так, господин маршал, - кивнул головой Родригес, - но после этого вы вообще отказались рассматривать данный территориальный вопрос.
- Разумеется. Наше правительство вполне логично решило, что после вашего поражения эта тема отпала как бы сама собой. Но ваш президент с этим не согласился, а потому вы начали вторую войну.
- А всё, потому что с вами так и не решался этот территориальный вопрос! – недовольно высказался Родригес.
- Пусть это тоже так, - снова согласился Глэд, - но ведь и эту войну вы тоже проиграли.
- Проиграли, - не стал возражать Родригес, - но ваше правительство поставило тогда заведомо невыполнимое условие.
- Чтобы ваше руководство официально отказалось от этого территориального спора. Не так ли?
- Так, господин маршал, но согласиться на такое мы точно не могли.
- А потому и пошли на нас третьей войной. Двух военных поражений вам оказалось явно недостаточно. Тогда и было принято решение покончить с вашей армией и с вашей страной, чтобы она такие войны больше не развязывала!
- Но ведь территориальный вопрос при этом тоже не решался.
- Вот теперь он решился сейчас! – торжественно заявил Глэд, - когда с вашей стороны задавать его уже больше некому.
- Но ведь у нас остались ещё кабинет министров и президент.
- Энрико Гонсалес? Так ведь он, насколько я знаю, находится в соседней стране, где и попросил политического убежища. Какой же он после этого президент?
- Но его выбирала вся страна!
- Так ведь той страны уже тоже нет. Сегодня пал её последний оплот – вами прежде защищаемая крепость. Все ваши министры тоже разбежались. Я об этом узнал ещё тогда, когда мои войска заняли вашу столицу. А ваш президент, насколько я знаю, не может решать сложные государственные вопросы без кабинета министров. По-моему так было записано даже в вашей конституции.
На этот раз Родригес только промолчал. Но Глэд быстро нарушил это молчание.
- Я хотел бы вас спросить, генерал, - произнёс маршал, - а куда делся командующий армией, которую вам накануне пришлось возглавить?
- Не знаю, - как-то отвлечённо сказал Родригес, - до этого он был тяжело ранен, и его отвезли в ближайший госпиталь. Затем связь с ним пропала. Скорее всего, его уже нет в живых.
- Понятно, ответил Глэд, - я распоряжусь о его поиске.
- Могу я ещё спросить вас, господин маршал?
- Спрашивайте, - пожимая плечами, ответил Глэд.
- Скажите, как вы теперь намерены поступить с нашей страной?
- Вашей страны, генерал, как ранее я сказал вам, теперь уже нет. Осталась только территория, где прежде эта страна находилась. А её судьбу решать буду уже не я, а наше руководство. Я, как командующий, своё дело уже выполнил.
- Хорошо, пусть всё будет так, - не стал спорить Родригес, - но ведь эту ситуацию можно ещё исправить.
- Каким образом? – удивлённо посмотрел Глэд.
- Дело в том, - тут Родригес немного замялся, - что вы, господин маршал, скорее всего, слышали о том, что я был на самом деле противником этой войны.
- Нет, генерал, - спокойно ответил Глэд, - честно говоря, я об этом ни разу не слышал. Но даже если оно и так, какое это сейчас вообще может иметь значение?
- То, что я могу стать одной из сторон этих переговоров.
- Извините, Родригес, - Глэд даже как-то неоднозначно посмотрел на генерала, - у вас со здоровьем всё нормально?
- Причём здесь это, мистер Глэд?
- Рассуждаете вы довольно странно. У нас с пленными таких переговоров не ведут.
- А вы, господин маршал, считаете меня именно пленным?
- Именно так!
- Объясните, пожалуйста.
- Здесь нечего объяснять. Взяли вас в бою, в военной форме, и уж я наверняка не ошибусь, что вы были в это время и при оружии. Кто же вы тогда, если не пленный?
- Ладно, - согласился Родригес, - не спорю. Но я же, всё-таки, не простой пленный!
- А тогда какой же?
- Например, высокопоставленный.
От этих слов Глэд даже немного расхохотался.
- Вы удивляете меня, генерал, - отвечал после небольшой паузы маршал, - уж вам-то пора знать, что статус военнопленного одинаков для всех.
- Но вы же могли бы дать мне какие-то гарантии?
- Вы что-то снова путаете, генерал, я никаких гарантий никому не даю. Это обязанность вовсе не моя, а правительства.
- Но вы же – командующий! – чуть из себя не вышел Родригес.
- Ну, как командующий, - Глэд при этом вновь затянулся своей любимой сигарой, - я бы ещё мог похлопотать о каких-то гарантиях для вас, генерал, но только при условии, что вы приняли бы тогда предложенную мной капитуляцию. Даже если бы мне, там, в нашей столице, в этом отказали, я бы тогда сам дал бы вам возможность просто спокойно уйти. Но, поскольку, капитулировать вы не стали, то и речи о каких-то гарантиях, даже с моей стороны, уже однозначно быть не может.
- Что же тогда будет с моей страной? – немного помрачнев, спросил Родригес.
- Данный вопрос, как я только что перед этим сказал вам, тоже не в моей компетенции, - на полном спокойствии отвечал Глэд, - но своей стороны могу сделать резонное предположение, что, скорее всего, так оно и будет.
- Ну, сделайте такое одолжение, сэр.
- А вам не страшно будет такое услышать, генерал?
- Я уже готов к любому исходу.
- Хорошо. Превращать в колонию вашу страну, очевидно, уже никто не будет. Времена, знаете ли, не те. Здесь, скорее всего, будет сформировано совершенно новое руководство и введены другие законы. Но вам, генерал, там достойного места уже не будет.
- Почему? – у Родригеса даже расширились глаза.
- Той страны, которая сделала вас генералом, уже нет, - также непринуждённо отвечал Глэд, - а в новой вам не простят ваших же поражений. Ваша личная история будет только чередом ваших же неудач и провалов, а потому вы никогда не станете её героическим символом, и из-за этого будущее данной страны уже никак не будет связано с вашим именем. Хорошо, если дополнительно, что вас не покроют ещё каким-нибудь позором, не обольют такой грязью, от которой вам будет уже не отмыться.
- Печально, однако, - еле вымолвил Родригес, - мне тогда сказать вам больше нечего.
- Вот на этом наш разговор мы и закончим, - с этим словами Глэд куда-то потянулся левой рукой и, при этом, на что-то нажал.
Да, это была, разумеется, кнопка вызова, которую специально для маршала там успели установить. После раздавшегося глухого звонка, в комнате тут же появился ординарец.
- Увести пленного! – скомандовал Глэд.
- Есть, сэр! – ответил ординарец, и, обернувшись скомандовал, - Конвой!
Вооружённые люди вошли по одному в комнату, а один из них – старший, подошёл к Родригесу и коротко произнёс:
- Встать, господин генерал! Следовать за мной! В пути не разговаривать!
Родригес медленно встал и вместе с конвойными без всяких слов покинул комнату маршала. Глэд только молчаливым взглядом проводил пленного генерала, а когда тот ушёл, вновь погрузился в глубокое раздумье. Нет, не о войне на этот раз думал маршал, и даже не о Родригесе. Глэд понял, что он сегодня действительно очень сильно устал,  а потому его голову заняли совершенно иные мысли.
- Да, тяжело мне стало, - сам себе сказал он, - а значит – пора подавать в отставку, уходить на покой. Как говорится, на заслуженный отдых. А военную форму, даже если она и маршальская, пусть на себе примеряют уже другие. Те, кому она больше всего подойдёт, и кто её действительно окажется, по-настоящему, достоин.

2022 г.