Часть первая. Детство и школьные годы 14

XIV. Летом

1. Вступление

Начинаем рассказ о лете 1968 года. Этим летом бабушка ко мне вернулась. Первоначально предполагалось, что она будет в отпуске (я слышал про два варианта: с одной стороны, до 15 июля, а второй вариант - до 1 августа). В то же время, неоднократно велись разговоры о том, что бабушке следует уйти с фабрики-кухни. И опять был разговор обо мне, о трудностях адаптации к условиям учёбы в пятом классе. Я слышал эти разговоры, и постепенно у меня появился план, как этому способствовать. Но до этого дело дошло не сразу.
 Значительную часть каникул я проводил на даче. Однако в половине июня мы выехали в город, а через два дня поехали в Москву. Здесь провели восемь дней.
 Затем вернулись в Ленинград. Тут-то и состоялось посещение василеостровской фабрики-кухни. Во время этого посещения я произнёс историческую речь перед директором, что и привело к увольнению бабушки. Так она снова вернулась ко мне. Но, забегая вперёд, скажу, что и на этот раз не удержали. Хотя я полагаю, что вёл себя всё-таки лучше, чем два года назад. Но факт остаётся фактом: бабушка снова ушла на работу. Но это произойдёт в конце следующего учебного года. Сейчас же мы говорим о лете.
 В это время к нам приезжали гости. На этот раз бабушкины подруги: Екатерина Андреевна, Тамара Николаевна, Мария Яковлевна.
 Мы стали свидетелями небывалой грозы, после которой в течение двух недель мы жили без электричества.
 У меня возобновилась переписка с Колей. Мы съездили в Волхов, а потом Коля вместе с нами в течение недели находился в Горьковском.
 Затем в Москве состоялся переезд бабушки и дедушки, дяди Миши на новую квартиру. Мои родители в этом участвовали, оказав необходимую помощь.
 Состоялась картофельная экспедиция в Байково. Таковы основные события нынешнего лета.

2. Начало лета

Итак, 30 мая закончился учебный год. А уже 1 июня мы выезжали на дачу. Тут обсуждался вариант, как нам ехать. Теперь Зинаида Александровна нам помогала. На машине отвозили вещи. Конечно, было бы просто здорово поехать вместе на машине. Но, видимо, из-за вещей "посадочного" места не было. Поэтому пришлось ехать поездом.
 А на железной дороге ничего не изменилось. По-прежнему электричка шла только до Рощино, а там надо было садиться на "подкидыш". Надо сказать, что это уже порядком надоело. Но выбора не было: как оказалось, даже светогорский поезд брался штурмом, так что, например, если едешь из Горьковского, то этот светогорский поезд превращается в "подкидыш". Ведь даже семечку негде упасть - так много народа.
 Но сейчас каких-либо проблем не было. Мы приехали на Финляндский вокзал. Вскоре подошла электричка. Мы сели и поехали. Затем в Рощино была пересадка. И тут всё было в порядке.
 Пришли домой. Я слушал по приёмнику передачу "Музыкальный глобус". Эта передача была посвящена 20-летию установления республики в Италии. Была очень интересная музыкальная программа. Так началась наша дачная жизнь в Горьковском.
 Предприняли попытку решить проблему ориентировки хотя бы на малой части нашего участка. Вновь вспомнили верёвочки. Но теперь я с пониманием отнёсся к этому. Конечно, моей заветной мечтой была ориентировка от крыльца до туалета. Но в то время мы на это не пошли. Бабушка сделала мне маршрут от крыльца до времянки и вокруг дома. По первому я ходил чаще, по второму - реже.

3. Первые дни

На следующий день мы с отцом, Зинаидой Александровной и Игорем совершили небольшую поездку. Ездили в деревню Лебяжья. Видимо, был самый разгар внесения в почву удобрений. Но, кроме свиного навоза у них ничего не было. И вот этот "аромат" "благоухал" по всей этой местности. Выходить из машины не особенно хотелось. Да мы с Игорем и не выходили. Разговаривали. По его словам, он неплохо закончил первый класс. Но был один ученик, который получил "двойку" по труду. И почему-то об этом говорилось чуть ли не шёпотом и должно было оставаться в глубокой тайне.
 Взрослые проверяли что-то в движении автомобиля. Так случилось, что это была моя последняя встреча с Зинаидой Александровной и Игорем и последняя поездка на их автомобиле. Позже отец рассказывал Виктору Абрамовичу, что Зинаида Александровна хлопотала насчёт человека, который помогал бы при обслуживании автомобиля. По словам отца, он такого человека нашёл. Но этот человек поставил условие: на три дня он берёт автомобиль. Зинаида Александровна отказала. А мама мне позже высказала на сей счёт предположение, что это он сам хотел использовать её автомобиль. Поэтому она и отказала.
 Встретились мы как-то лет через пять. С некоторым смешком она сказала: "Ходим мы пешочком". Это значит, что автомобиль у них не на ходу. Правда, потом я слышал, что они купили новый автомобиль.
 Но вернёмся к событиям 1968 года. Характерная черта этого лета и последующих заключалась в том, что на дачу возили баян - ведь мне надо было заниматься. Какое-то время предметом обсуждения был вопрос о том, можно ли выносить баян на улицу и играть там. Мама же считала, что, в крайнем случае, можно заниматься на веранде. Но в те первые дни рискнули заниматься на улице. В ту пору я ничего ещё не учил. Просто повторял старый материал от "Картошки" до "У ворот, ворот". И слушатели очень скоро нашлись. К нам приходили Гоголевы-Лисичкины: Лидия Эдуардовна и её внучки - Аня и Ира. Ане было тогда пять лет, а Ире - два года. И, похоже, они с удовольствием слушали мою игру. И неважно, что одни и те же пьесы проигрывались и сегодня, и завтра, и послезавтра. Иногда значение имеет даже не то, что играют, а сам процесс, звукоизвлечение и сами звуки. Они доставляют ребёнку удовольствие, он успокаивается, и ему хорошо.
 Были у нас с бабушкой планы: купить 60 бутылок минеральной воды боржоми и пить её в течение всего лета. Но этого не произошло. Вода боржоми постепенно стала исчезать. От бабушки я слышал, что, возможно, этот источник постепенно стал иссякать. Использовались и другие минеральные воды, например, ессентуки № 4 или 17. А вообще всё зависит от того, какое заболевание и какое лечение назначено.
 Был ещё такой сумасшедший план: в первые дни, в основном, лежать. Но даже если такое намерение было всерьёз, то его никак невозможно было осуществить. Во-первых, потому, что при всём моём уважении к даче, я всё-таки считаю, что жизнь на даче не вполне комфортна. Почему? Потому, что в доме нет туалета. Ходить же на ведро? Как оказалось, этому тоже надо научиться. Это произошло только тогда, когда я стал взрослым.
 Но самое главное не в этом. Меня по-прежнему интересовало радио, причём передачи, которые звучали с самого раннего утра. Но так редко удавалось их послушать. И вот такая возможность появляется сейчас. Именно в день 3 июня я утром слышал репортаж из птицефабрики Русско-Высоцкое. Эта птицефабрика находится почти что в черте города: от станции метро "Автово" идёт автобус. Потом об этом Русско-Высоцком доводилось слышать неоднократно. Это была в советское время одна из наиболее передовых птицефабрик.
 А ещё по радио в один из этих первых дней я слышал спектакль по роману Л.Н. Толстого "Анна Каренина". Очевидно, это была уникальная трансляционная запись со спектакля 1935 года с участием Аллы Константиновны Тарасовой. Но, видимо, содержание этого произведения в то время было мне недоступно. Единственное, что мне тогда запомнилось, был её голос: чем-то он напоминал голос тёти Зины.

4. Екатерина Андреевна, Тамара Николаевна и Мария Яковлевна

С Екатериной Андреевной бабушка работала в разные годы. Помнится, что мы с ней встречались в 1960 году. В то время мы ездили на машине. И что-то с ней случилось. Была во время этой поездки с нами и Екатерина Андреевна. Тогда мне запомнился её красивый певучий голос. Такой голос у неё сохранился и в последующие годы. Но после той поездки мы больше не встречались. Я, правда, пару раз спрашивал у мамы: "А где же Екатерина Андреевна?" А мама мне говорила: "Но бабушка там уже не работает".
 Так прошло восемь лет. И вот на дне рождения бабушки, который в этом году отмечали 21 апреля, была и Екатерина Андреевна. А потом в начале лета я спросил бабушку о ней. А бабушка рассказала, что у неё был муж Иван Герасимович. В 1966 году он умер.
 Екатерина Андреевна приехала 6 июня. У меня сразу возникло такое ощущение, что дома стало как-то особенно весело. Как-то так случилось, что каждый из нас вошёл в её орбиту. К каждому она находила подход. Принимала участие в приготовлении пищи (сама была непревзойдённым кулинаром - её капустные шницеля и фаршированные кабачки, пирог-скоростник с яблоками, крымский пирог - таков далеко не полный перечень её кулинарных достижений. Она много поездила по стране и увлечённо рассказывала о своих поездках. Принимала участие и в моих играх, стремилась развеселить, расшевелить меня. Я по-прежнему с удовольствием играл в китайский бильярд "Охота на зверей". Екатерина Андреевна принимала участие в наших совместных играх.
 Вместе мы совершали прогулки в лес (конечно, когда бабушка шла вместе с нами).
 Словом, создавалась некоторая дополнительная весёлость. В разные периоды и в разные годы приезжала к нам на дачу Екатерина Андреевна. Но всегда её присутствие оказывало благотворное влияние на нашу жизнь.
 Тамара Николаевна на Невской фабрике-кухне была бабушкиным начальником. Но между ними существовали вполне дружеские отношения. Сколько я себя помню, сколько бы они с бабушкой ни встречались, дружеский их характер никогда не исчезал.
 В это лето она приезжала к нам со своей дочерью Леной (Алёной). Эта Алёна бывала в Артеке. Рассказывала, что в Артеке фактически два лагеря: один внутрисоюзный, а другой - международный. Тем не менее, они сообщаются. Рассказала она о том, что общалась там с сирийским мальчиком Омаром. Он рассказывал, что в Сирии климат весьма своеобразный: в основном, тёплый, лишь в отдельные дни температура воздуха может быть отрицательной.
 Алёна - младшая дочь Тамары Николаевны. Старшая её дочь Лариса (почему-то домашние называли её Ляля). Она была замужем за директором БДТ. Есть у неё дочь Наташа, хохотушка невероятная. Тогда ей было шесть лет.
 В дальнейшем мы приходили к Тамаре Николаевне в гости.
 Возможно, не так часто, всего два раза, приезжала к нам их общая подруга Мария Яковлевна. Возможно, она была старше их всех. Голос, во всяком случае, казался более властным, но, видимо, она умела сдерживать проявления этой черты своего характера. Помнится, во время этих приездов тоже участвовала в моей игре в "Охоту на зверей".

5. Оля

Это произошло во время нашего с Екатериной Андреевной похода в магазин за хлебом. В те годы это была целая эпопея. Можно было утром пойти, а вернуться к вечеру: очереди ввиду дефицита товаров были большие и, в то же время, особенно не разгуляешься. Нередко тут же находились дети дошкольного возраста. Вели они себя по-разному. Их явно интересовало, что происходит вокруг них и, в то же время, они были нетерпеливы. Их явно не устраивало стояние на месте, когда хочется бегать и прыгать. Некоторые из них канючили, призывая родителей поскорее закончить. Родители либо никак на это не реагировали, либо увещевали расшалившихся детей, что, мол, так себя вести нельзя. А некоторые родители отпускали своих детей, предоставляя им полную свободу движений на улице.
 А то и собаки тут же крутились. Но с собаками вопрос решался проще: их на поводке привязывали к какому-нибудь столбу или ещё к подобного рода месту. Собаки скулили, лаяли, пытаясь освободиться.
 Это я сейчас нарисовал картинку, как она представляется при посещении подобных мест.
 Но вот что произошло в один из дней июня. Мы вдвоём с Екатериной Андреевной пошли за хлебом. Придя к железнодорожному магазину, мы увидели, что народу многовато.
 Между тем, Екатерина Андреевна увидела свою знакомую. Эта её знакомая живёт за переездом, на улице Зои Космодемьянской. Однако ни в этом году, ни в дальнейшем больше они не только не встречались, но даже не возникало вопроса о том, чтобы такая встреча состоялась.
 То, что народу много, означало, что ждать придётся долго. Можно выходить на улицу. И вот Екатерина Андреевна вывела меня на улицу, посадила на скамейку, а сама пошла в магазин, где продолжала стоять в очереди за хлебом.
 А рядом со мной, как оказалось, сидела девочка. Она первая со мной заговорила. Выяснилось, что зовут её Оля, ей семь лет. Родители отдали её во французскую школу. Завуч этой школы сама француженка и требует приветствия "Бонжур, мадам".
 Выяснилось, что у нас и общие музыкальные интересы. Ей тоже нравится музыка Микиса Теодоракиса. Она приглашала меня приходить к ним. Она сказала, что они с бабушкой живут на улице Строителей, назвала номер дома.
 И вот самое последнее: я сказал ей о том, что я незрячий. Она, вроде бы, и посочувствовала. Получилось нечто, похожее на встречу Петруся и Эвелины из повести В.Г. Короленко "Слепой музыкант".
 На следующий день в Горьковское приезжал отец. Мы вместе с ним совершили небольшую прогулку. Ходили и на улицу Строителей. Я рассказал отцу о нашей встрече с Олей. Тогда номер дома запомнил. Мы дошли до этого дома. Отец сказал: "Да, очень красивый зелёный домик". А мне, наверно, подумалось о красивой маленькой девочке, живущей в красивом домике. Наверно, в этом домике ощущается приятный аромат. И уже мечтал о том, как мы будем с ней встречаться. Но не случилось этого. Я больше ни разу её не видел и ничего больше о ней не слышал. А ведь, наверно, между нами могло бы быть, по крайней мере, интересное общение. Но его не было. Кто же в этом виноват? Должен ли я был говорить о своём нарушении? И на что я рассчитывал, сообщая о себе такую информацию? Наконец, думал ли я о возможных последствиях или действовал бессознательно? Нет, наверно, всё-таки надо говорить о своём нарушении. Но не на жалость и даже не на сочувствие при этом рассчитывать. Надо быть объективным, потому что детям ещё может показаться, что другой их потенциальный партнёр ничем не отличается от них. А потому они могут предъявить ему такие же требования, как и в отношении их самих. Это, прежде всего, касается такого детского действия, как игра. Но незрячий ребёнок не может играть на равных со зрячими детьми. Выходит, что в этом случае другие дети должны приспосабливаться к нему. В противном случае совместная игра может не состояться, а то и общение в целом. Да, но Оля, судя по всему, более развитый ребёнок, в большей степени интеллектуально преуспевающий. Возможно, у нас бы с ней особых затруднений при общении не было.
 Но могу представить себе ситуацию: придя домой, Оля рассказала своей бабушке о нашей встрече. А бабушка запретила ей встречаться со мной. Такое тоже возможно, потому что ещё существуют предрассудки, что встреча и, тем более, общение с инвалидом для здорового не полезно. И вполне возможно, что на этом основании бабушка запретила ей со мной общаться. А, может быть, она сообщила родителям о такой диковинной встрече. А родители запретили своей дочери общаться с ребёнком-инвалидом.
 Но что бы там ни было, продолжения контакта так и не последовало.
 В то время я даже не обратил на это внимание. Но, оказывается, всё же я не забыл. Более того, помню через 53 года.

6. Поездка в Москву летом

Не сразу заговорили об этой поездке. И трудно даже сказать, каков был повод для неё.
 За несколько дней до отъезда я слушал по радио первую часть радиоспектакля по роману Вальтера Скотта "Айвенго". Как оказалось, это было моё первое знакомство с этим произведением.
 В воскресенье 16 июня поехали в Ленинград. Ехали светогорским поездом. Но народу было так много, что не то, что сидеть, но даже стоять было невозможно. Поэтому мы доехали до Рощино, а там пересели на электричку. Так благополучно доехали до Финляндского вокзала. Оттуда на трамвае доехали до своей остановки.
 Пришли домой. Я занимался своими делами. Наверно, читал. Потом было мытьё.
 На следующий день с утра я слышал вторую часть радиоспектакля по роману Вальтера Скотта "Айвенго". А после этого поехали на вокзал.
 На этот раз мы ехали раньше - на этом настояла бабушка. Не знаю, однако, на что здесь делался расчёт. Поездка оказалась некомфортной во всех отношениях. В поезде было так жарко, что пришлось раздеваться до трусов. Только потому, что я был ещё ребёнком, мне было позволено это делать. Пришлось вспомнить собственные детские состояния во время поездки. Было утомительно. Зато в поезде был вагон-ресторан. Но мы никогда туда не ходим (нет на это лишних денег). Многое оттуда постоянно приносят. Но то, что они приносят, доверия не вызывает. Даже запахи далеко не всегда бывают удобоваримые. Быть может, далеко не всегда там продукты свежие.
 Единственная отрада в такой поездке - чтение. Я взял с собой журнал "Призыв". И значительную часть пути я читал его. А еда у нас была своя.
 Итак, мы ехали скорым поездом №23-"Юность". Поезд отправлялся в 12.45, а в Москву прибывал в 21.30. В пути делал остановки на станциях: Окуловка, Лукошино, Бологое, Калинин, Подсолнечная.
 На Ленинградском вокзале нас встретил Иван Тимофеевич. Он сказал, что недавно ездил в командировку в Болшево. Там встречался с тётей Реной, Арнольдом Тимофеевичем, Олегом и Сашей.
 На метро мы поехали к ним домой. Метродистанция выглядит следующим образом: "Комсомольская", "Лермонтовская", "Кировская", "Дзержинская", "Проспект Маркса" (переход на станцию "Площадь Свердлова"), "Новокузнецкая". И вот на этой станции и надо выходить, когда мы едем к тёте Зине.
 Встреча была сердечной. Теперь мы проживаем у тёти Зины. Но это не значит, что мы сидим на месте. У нас предстоят поездки. И об этих поездках я в дальнейшем скажу.
 Примерно через пять дней после нашего приезда прибыла тётя Ксеня, так что нам пришлось ещё больше потесниться. Но в её семье должно было произойти событие огромной важности, рождение ребёнка, а потому тётя Ксеня уезжала даже раньше нас.
 Мы же уезжали 25 июня. На этот раз ехали скорым поездом №10. Во время поездки бабушка читала мне сказку "Пёрышко Финиста-ясна сокола". Так прошла наша обратная дорога.
 Ну, а теперь более подробно расскажем о событиях, которые происходили во время нашего пребывания в Москве.

7. У тёти Зины

В первые дни нашего пребывания в Москве была сильная жара. Вероятно, температура поднималась выше +30. Но, по моим представлениям, это могло быть и выше (я навоображал, что это и 50 или даже 60 градусов). Выходить куда-либо в такую погоду было невозможно. Единственным местом, где можно было бы чувствовать себя человеком, был балкон. Но, конечно, находиться 24 часа на балконе невозможно. Поэтому мы чередовали местонахождение.
 В квартире у тёти Зины не было радиоточки (она появилась много позже). Поэтому было только два источника информации, связанной с радио: телевизор и магнитофон. Ну, телевизор включался обычно по вечерам. Вспоминаю, как на второй день смотрели спектакль из жизни полицейских в Турции. Они ищут злостного убийцу. Но до конца этот спектакль не досмотрели. Или ещё один спектакль, который мы тоже не досмотрели: действие этого спектакля происходит где-то на Кавказе. Маленького героя зовут Рустам. Видимо, действие спектакля происходит в Новый год. Семья празднует его в доме тёти. Уходят поздно ночью или рано утром. А Рустам заявляет, что хочет спать. Поэтому взрослые уходят, а его кладут спать. Но проходит некоторое время. Рустам просыпается. А тётя удивлена. И вот они включают магнитофон. А на магнитофоне плёнка, на которой записан его разговор с отцом. Судя по всему, отец только накануне купил магнитофон и говорит сыну: "Скажи: "Папа сегодня купил магнитофон".
 И теперь переходим к магнитофону. Я смог более детально "осмотреть" его. Он был маленький, легко умещался на коленях (наверно, кассетный, но пока я о компакт-кассетах ещё не знал). Однако включать его было мне нелегко - нажатие клавиш было довольно тугим. Даже при неполном нажатии звук получался, но надо было дожать до щелчка, именно это и не получалось. Наверно, сил моих пальцев не хватало.
 Основной музыкальный материал, который Руслан заводил, это английская эстрадная музыка, в частности, ансамбль "Beatles". Среди этих записей были наиболее популярные, например, песня "Мишель", которая мне особенно нравилась. Были там и другие записи этой группы. Не все из них были написаны в стиле эстрадной музыки, как она представлялась мне на основании прослушивания записей американских исполнителей. Были здесь отдельные композиции, в которых достаточно отчётливо звучала музыка Востока, в частности, Индии (позже я слышал, что группа там побывала и восприняла многие черты индийской национальной музыкальной культуры).
 Но вот сейчас я думаю, что, наверно, очень мешал Руслану. Ведь, наверно, он готовился к сдаче сессии. Однако разговора об этом не возникало.
 Беседовали мы и с Иваном Тимофеевичем. Говорили о международных делах. В центре нашего внимания были события в Китае и обстановка в Югославии. В Китае, по словам Ивана Тимофеевича, велась междоусобная борьба Мао-Цзэ-Дуна и Лю-Шао-Ци. Но разница заключалась лишь в том, что Мао-Цзэ-Дун считал врагом номер один Советский союз, а врагом номер два - США, а Лю-Шао-Ци - врагом номер один США, а врагом номер два - Советский Союз. Короче, в Китае у нас союзников нет. А в Югославии строят лишь видимость социализма. У них есть и безработица, и забастовки. А вообще они существуют благодаря помощи тех, кто готов вкладывать деньги в оказание им помощи. Но советскую модель они не принимают. Однако во внешней политике они поддерживают СССР.
 Можно сказать несколько слов о питании. Это, конечно, не в плане критики. Но любопытные вещи: здесь очень любили квас и покупали его каждый день. И ещё ели черешню. Такого изобилия этой ягоды я не припоминаю.
 Тётя Света и дядя Серёжа жили здесь же. Но с раннего утра уходили на работу. Они, оба актёры, работали в театре. Дядя Серёжа работал в Калининском театре, а потому рано утром на электричке уезжал в Калинин, а вечером возвращался. Никакого выражения недовольства или чего-то подобного я, по крайней мере, не слышал.
 Так проходили дни, когда мы никуда не ходили. А теперь я расскажу о наших перемещениях по Москве.

8. У бабушки Прасковьи Андреевны

Это произошло на третий день. Предварительно позвонили. В том числе, и я поговорил с бабушкой Прасковьей Андреевной по телефону. Но по-прежнему не было ясного представления о том, как с Лаврушинского переулка добраться на проспект Мира. Тётя Зина пыталась в очередной раз объяснить этот маршрут. Но я слушал невнимательно. Тётя Зина это увидела и сказала: "Слушай, больше не у кого будет спросить". Я изо всех сил старался слушать, но всё равно было непонятно. Незнакомые станции метро ("Библиотека имени Ленина").
 Но, выйдя на улицу, мы "поймали" такси. И вот этот путь довольно быстро проехали на такси.
 Приём был хороший. Ну, у меня первым делом было общение с дядей Мишей (об этом я расскажу позже).
 А бабушка Александра Леонтьевна оказывала помощь бабушке Прасковье Андреевне.
 Вечером приходила Вера Ивановна. Бабушка и дедушка рассказывали, что близится их переезд на новую квартиру. Уже известно, что эта новая квартира четырёхкомнатная, но будет меньше по размеру, чем нынешняя. Дом блочный, а потому квартира холодная. И балкона нет, что особенно огорчало бабушку. Ведь она теперь передвигалась лишь при помощи двух тростей (не представляю себе, как такое возможно: когда в руке даже одна трость, то далеко не всегда ходишь уверенно, а тут сразу две - как это возможно? А если нужно ещё что-то нести (ведь бабушка, несмотря на все свои "болячки" продолжала вести хозяйство). Выходить на улицу уже не могла. Только балкон позволял ей хоть чуть-чуть дышать свежим воздухом. На новой квартире такой возможности не будет. Вера Ивановна выражала некое сочувствие - а что ещё можно было сказать по этому поводу?
 Ночью была гроза. Гром гремел достаточно сильно. Поначалу заснуть было невозможно. Бабушка сокрушалась, что я не засыпаю. Но как только гроза пролетела, как только всё успокоилось, я заснул.
 На следующий день самым важным событием был приход к бабушке врача, точнее сказать, профессора Рогачевского. Его голос чем-то напоминал голос Вячеслава Александровича Бершадского (всё-таки я его запомнил). Он приветствовал меня словами: "Здравствуй, парнишка". Но, конечно, занимался он с бабушкой. Всё выслушал. Послушал её сердце и сказал: "Сердце бьётся, как у молодой". Но бабушка думает, что это он её только подбодрить хочет. Хорошо, хоть это ещё есть.
 Бабушка Александра Леонтьевна звонила. Сказала, что вместе с тётей Зиной ходили в ГУМ. Купили мне хорошее пальто. А ещё тётя Зина подарила мне игрушечную лающую собаку. Впрочем, эта собака, похоже, осталась ещё от детства Руслана. Я был рад этому подарку. Но недолго она у меня просуществовала. Что с ней случилось, я не могу сказать. Только в один "прекрасный" день я обнаружил, что она уже не лает.
 Два дня был я у бабушки Прасковьи Андреевны. На третий день приехала бабушка Александра Леонтьевна и забрала меня. Больше мне не довелось побывать в бабушкиной квартире на проспекте Мира.

9. У тёти Паши

Итак, прошло ещё некоторое время. Оставалось всего один день до отъезда из Москвы. В этот день мы с бабушкой и с тётей Зиной поехали к тёте Паше. Как туда добираться, представляло ещё большую загадку. Но, похоже, и тут мы воспользовались такси.
 Не так-то просто было попасть в квартиру тёти Паши. Дело в том, что у самой тёти Паши телефона не было, звонили соседям. Но, в конце концов, дозвонились. И в квартиру попали.
 Как всегда, тётя Паша принимала нас хорошо. Было вкусное угощение. И был довольно интересный разговор.
 Тут-то и произошёл разговор о том, что бабушке следует уйти с фабрики-кухни. Она говорила, что пятый класс трудный, что мне надо помочь. По-хорошему, мне не следовало быть свидетелем подобного рода разговоров. Но удалиться мне было некуда, поэтому, как говорится, волей-неволей я слышал всё.
 Но не менее важным был другой разговор. Бабушка, тётя Зина и тётя Паша заговорили о человеке, о женщине, которую они назвали Ниной. И говорили они о ней очень долго. И говорили о ней разное. Как мне показалось, в какой-то момент говорили не очень хорошо.
 Позже я спросил бабушку, кто такая эта женщина. А бабушка сказала, что она - её двоюродная сестра. Мне это тоже было интересно. И я спросил, почему мы с ней не общаемся (возможно, этих самых слов я не говорил, но по смыслу они совпадают). Бабушка поначалу сказала что-то неопределённое. Но я настаивал. Уже знал, что бабушка родилась в Бобруйске. И я говорил: "Съездили бы в Бобруйск". А бабушка сказала, что тётя Нина живёт не в Бобруйске, а в Жлобине. Так впервые было произнесено это название. Конечно, было в нём что-то отталкивающее (правда, я никогда до того не слышал слово "жлоб", потому что это слово казалось ругательством. Но одновременно было с ним и что-то завораживающее. И тогда я сказал бабушке: "Так поедем в Жлобин!". Бабушка сказала: "Посмотрим". Так начинается история наших поездок в Жлобин. И о них мы в дальнейшем постараемся рассказать.

10. В магазине "Рассвет" летом

Конечно, главным моим желанием в Москве было посетить магазин "Рассвет". Но опять-таки непонятно, как туда добираться. Вроде бы, раз есть станция метро "Новокузнецкая", то надо дойти до неё и ехать. Но тётя Зина говорит, что есть и другой путь. Надо дойти до остановки "Якиманская набережная", доехать на троллейбусе № 4 до станции метро "Калининская", а оттуда ехать на метро. Метродистанция выглядела следующим образом: "Калининская", "Арбатская", "Смоленская", "Киевская", "Студенческая".
 Перед тем, как мы поехали в магазин "Рассвет", тётя Зина сказала нам, что незадолго до нашего приезда она была у Саши. И она сказала, что у Саши есть книжка с картинками. Она спросила, почему такой книжки нет у меня. И вот это тоже было взято нами на заметку.
 Сейчас же, придя в магазин "Рассвет", мы рассчитывали встретиться с Тамарой Михайловной. Но нам не очень дружелюбно сказали, что Тамара Михайловна работает не в книжном отделе. Там работает Наталья Александровна Чеботарёва. Но, в конце концов, мы встретились с Тамарой Михайловной. И хотя раньше она моей бабушки не видела, но, кажется, между ними сразу установилось взаимопонимание.
 Первым делом, нас интересовал сборник для начального курса игры на баяне А. Иванова. Тамара Михайловна сказала, что его нет, и что его переиздавать не будут. Будет же сборник "Педагогический репертуар баяниста" под редакцией Гаврилова и Набатова. Но это ещё будет. Решили, что закажем. Пока же купили четыре выпуска этого сборника плоским шрифтом. В дальнейшем это было нами использовано.
 Затем говорили о книжке с картинками. Тамара Михайловна сказала, что лет пять тому назад был альбом рельефных рисунков под редакцией М.И. Земцовой. В будущем она тоже будет. Мы её заказали.
 Бабушка сказала, что мне надо иметь представление о времени. Это значит, что надо приобретать брайлевские часы. Так был заказан брайлевский будильник.
 Наконец, художественная литература. На моё счастье, нашлась и художественная литература. Об этом я расскажу в разделе "Моё чтение".
 А теперь мы отправились к тёте Зине. Точно так же дошли до станции "Студенческя", на метро доехали до станции "Калининская", а оттуда на троллейбусе № 4 доехали до Якиманской набережной. Так закончилось наше посещение магазина "Рассвет".

11. Мы и дядя Миша в период пребывания в Москве летом

Вернёмся на короткое время к моему пребыванию у бабушки.
 С дядей Мишей мы общались практически сразу после приезда к бабушке. Прежде всего, по моей просьбе прослушали ту кубинскую пластинку, которую мы купили в Ленинграде зимой, но которую мы не смогли послушать. Это были оркестровые пьесы Эрнесто Ликуоне. Наконец-то, удалось её послушать так, как она должна звучать на самом деле. Это была очень красивая музыка. Жаль, что из-за того, что скорости не совпадают, мы не могли насладиться этой музыкой раньше.
 Но потом всё-таки вернулись в лоно классического итальянского оперного искусства. И тут я позволил себе некомпетентное суждение. Я сказал, что у Карузо и Скипа голоса похожи. Дядя Миша никогда на меня голоса не повышал. Но тут вспылил: "Да ты что, с ума сошёл?" И в самом деле, почему я так сказал? Когда слушаешь старые пластинки, голоса исполнителей в буквальном смысле "пробиваются" через треск и шипение старой граммофонной пластинки. Но в таком случае голос звучит приглушённо. Поэтому зачастую многие оттенки оказываются скрыты. Так голос Карузо своеобразен. Но на старых пластинках это своеобразие не всегда можно было обнаружить. Так и создавалось ложное впечатление о том, что оба исполнителя имеют сходные голоса. Но у Карузо, помимо его основного амплуа - тенора, есть элементы баритона и даже баса. У Скипа таких элементов нет. А вообще надо больше слушать этих великих певцов и других певцов, наслаждаться их голосами и не пытаться сравнивать то, что сравнению не подлежит. Так в дальнейшем мы и поступим.
 Итак, мы слушали записи Карузо. Впервые я слушал его и в оперном репертуаре. И это было впечатляюще.
 А вот среди записей Тито Скипа преобладали неаполитанские песни. Точнее, следовало бы сказать иначе: у дяди Миши Тито Скипа в большей степени представлен записями неаполитанских песен. Много позже оказалось, что были в коллекции дяди Миши и пластинки с записями сцен и арий из итальянских опер в исполнении Тито Скипа. В дальнейшем мы переписали их на магнитофон.
 Слушали мы записи Тито Гоби. Здесь моё внимание привлёк романс Скарлатти "О перестань же". Я даже просил дядю Мишу, чтобы он написал русифицированный вариант текста этого романса. Но, как и следовало ожидать, я его не выучил.
 Но слушали мы и совсем необычные пластинки. На одной из них был записан литературный текст на английском языке и музыкальное сопровождение. Это рассказ о периоде оккупации Варшавы и вообще Польши немцами и о борьбе с оккупантами. Всё это звучит очень впечатляюще.
 А затем мы слушали записи немецкого певца (мальчика), а потом того же певца (теперь уже взрослого). Скорее всего, это был впоследствии известный певец Петер Шрайер.
 Слушали мы и эстрадную музыку. Прежде всего, ставшую уже моей любимой пластинку с записями испанской эстрады. Кроме того, слушали записи ансамбля "Лос Парагваес".
 На следующий день с утра дядя Миша сделал мне подарок. Вначале он хотел мне подарить пластинку Бориса Христова. Но потом передумал. Подарил мне пластинку ансамбля "Лос Парагваес", но не первую, а вторую. Но я и за эту пластинку ему очень благодарен. Эту пластинку мы слушали много раз. Я вспоминал, как мы слушали её вместе с дядей Мишей. А сама музыка и пение этих исполнителей наводила на мысли о тёплых южных странах, где вечное лето, всегда тепло, всегда зреют сочные фрукты, где, наверное, сам воздух пропитан необычайно приятными ароматами. Но, конечно, действительность, чтение книг, изучение географии и истории несколько подкорректировали это представление. Но оно осталось неизменно позитивным.
 Поскольку я остался у бабушки и на следующий день, постольку мы с дядей Мишей ещё слушали пластинки. Простились мы в дружеской атмосфере.
 Наша следующая встреча состоялась в ноябре 1968 года.

12. Дома

Итак, 25 июня вечером мы вернулись в Ленинград. На Московском вокзале нас встретили мама и отец. И снова на такси мы доехали до дома.
 Здесь произошло замечательное событие: мне купили письменный стол. Летом 1967 года нам не удалось этого сделать. Тот же результат был и в начале 1968 года. А вот сейчас это удалось сделать. Стол был очень хороший. В нём был один большой ящик, а также тумба, состоявшая из четырёх маленьких ящичков. Этому столу пришлось немало попутешествовать с нами. До конца моей школьной жизни. Потом его в течение некоторого времени использовали в период моей работы на УПП. Потом он переехал в Москву. За этим столом было написано немало конспектов лекций, разделов и глав мемуаров, курсовых и дипломной работы, материалов диссертации, статей (по крайней мере, черновых вариантов). При этом записи некоторых материалов производились не только на бумаге с использованием прибора и грифеля для письма по Брайлю, а также компьютера (не будем забывать, что мой первый собственный домашний компьютер в самом начале был установлен на письменном столе). После появления компьютерного стола, после того как удалось приобрести сканер, его установили на письменном столе. До 2006 года этот стол использовался как место, на котором был установлен прибор, включающий в себя сканер и принтер. Но в 2006 году начался процесс ликвидации письменного стола. Часть ящиков была отложена и сейчас они существуют отдельно. Сам же стол какое-то время стоял на месте. А в 2008 году этот стол был выброшен. Я в течение длительного времени выражал недовольство. Но всё-таки придётся считаться с этим. Сорок лет верой и правдой служил мне этот стол. А теперь он был выброшен.

13. Бабушка уходит с фабрики-кухни

На следующий день произошло событие, в результате которого бабушка на некоторое время снова осталась со мной.
 Наверно, подготовка к нему началась ещё в марте. А, может быть, и раньше.
 Тому, что бабушка оказалась на Василеостровской фабрике-кухне, она в немалой степени обязана директору Григорию Константиновичу. С ним ей доводилось работать ранее. И у них установились нормальные деловые отношения, какими они должны быть на самом деле. Именно он в марте 1967 года пригласил её на возглавляемую им Василеостровскую фабрику-кухню в качестве начальника кондитерского цеха. Бабушка понимала, что работа эта тяжёлая. Нет, не боялась она трудной работы. Но всё-таки здоровье было уже не то. Но Григорий Константинович её уговорил. И в марте 1967 года она пошла на эту работу.
 Мы с бабушкой в этот период не обсуждали её работу, но кое-что до меня доходило. Но всего этого было так мало, что не позволяло составить полного представления о том, что в действительности там происходит. И всё же в конце августа стало известно, что Григорий Константинович умер. И бабушка сообщила мне некоторые подробности. Смерть его произошла во время операции.
 Естественно, был назначен новый директор. Бабушка ещё продолжала работать. В субботу и воскресенье она приходила к нам и, могу с благодарностью отметить, что большую часть этого времени она посвящала мне.
 В конце марта бабушка заболела. Знал я, что это было связано с сердцем. Но до больницы дело не дошло. За день до начала четвёртой четверти я был у бабушки, и мы обсуждали с ней мою ситуацию. Но было очевидно, что бабушке нужен отдых. Однако поехать куда-нибудь на юг? В тот момент этот вопрос даже не обсуждался. В июне бабушка ушла в отпуск. Мы поехали на дачу. Всё время в первой половине июня проводили на даче.
 17 июня поехали в Москву. Видимо, именно в Москве пришло решение уйти с фабрики-кухни. И об этом я слышал во время разговоров бабушки с тётей Зиной и тётей Пашей. Под влиянием этих разговоров мне в голову пришло решение поддержать бабушку. После того как мы остались одни, я с ней поделился своими мыслями на эту тему. Вначале бабушка усомнилась в том, получится ли это. Но потом всё же согласилась. И вот 26 июня мы с утра вместе поехали на фабрику-кухню.
 Опять же точного маршрута не помню. Помню только, что сама фабрика-кухня находится в Гавани, на Косой линии.
 И вот мы туда приехали. Прошли в кабинет директора (его звали Сергей Владимирович). А надо сказать, что мы репетировали, что я ему скажу. И со второй попытки эта речь сложилась. Я сказал примерно так: "Сергей Владимирович! Я перешёл в пятый класс. Родители опасаются, что я буду испытывать трудности. Поэтому я прошу вас: разрешите бабушке получить расчёт, чтобы она помогала мне". А он так растрогался и растерялся, что тут же сказал: "Спасибо".
 Потом бабушка написала заявление об увольнении. Потом начались хождения по инстанциям.
 А кончилось тем, что бабушкины сотрудники по собственной инициативе устроили прощальный обед. Помню, что на этом обеде был свекольник. Они прощались с бабушкой. Они её уважали. И, наверно, полюбили её. Но вот теперь приходится расставаться.
 Сейчас мы поехали домой, потом на дачу. Но бумажные дела у бабушки ещё продолжатся в понедельник.

14. Ещё несколько дней

Вернёмся к рассказу о Кузьме и о том, что с ним связано. Мы расстались с ним (в нашем повествовании) в тот момент, когда вернулись из Горьковского в конце лета 1967 года. Конечно, жизнь кота в городском доме - не лучшее время ни для него самого, ни для хозяев. Происходит это потому, что человек и животное - это две совершенно несовместимые друг с другом цивилизации. Представление о чистоплотности у человека и, скажем, у кота столь разное, что, кажется, и обсуждать этот вопрос нет смысла. Для животного очищение относится к самому его телу, а окружающая среда в данном случае в расчёт не принимается.
 Кузьма как раз и демонстрировал это своё представление. Единственное, что определённо удавалось у него сформировать, заключалось в том, что "делать свои дела" надо в туалете, а не где попало. Но в туалете он мог "сделать" и на полу. И горе тому, кто в этот момент попадёт в туалет. Он рискует влипнуть в это безобразие. И сколько отец его ни дрессировал, немногого добился. Всё равно в туалет я заходил не без опаски. И получалось, что кот меня совсем не интересовал. И получалось, что для меня он был существом нежеланным. К тому же он занимался и другим вредительством: испортил двух моих игрушечных собак. Разорвал школьный учебник по русскому языку. Словом, вместо радости одно сплошное огорчение. Одно могу в себе осудить: я не должен был его футболить. Но именно это я делал, не желая дотрагиваться до него руками. Но тем самым я добился того, что ко мне он почти не подходил. А отец с ним игриво дрался, говоря, что кот должен быть так же силён, как тигр. И устраивали они между собой "сражения". А я про себя посмеивался.
 Но и у них с отцом отношения были не столь уж и дружественные. Непосредственно перед отъездом на дачу этот Кузьма умудрился "обделать" фотографии. Мама думает, что таким образом он ему за что-то отомстил.
 Летом его увезли на дачу. Но и тут он тиранил практически всех. Из-за него в тёплую погоду нельзя было ходить на босу ногу. Он мог укусить за ногу и достаточно больно. Екатерина Андреевна сказала, что до крови. Всё это не способствовало появлению у меня позитивного отношения к Кузьме.
 Единственным живым существом, которое представляло для него угрозу, был Тобс. А Тобс с годами не поумнел. Он по-прежнему носился, как угорелый, гонялся за кошками, истошным голосом лаял. Кузьме ничего не оставалось, как спасаться от него на дереве. Он так высоко залезал на дерево, что сам без помощи отца не мог слезть с него. Так было как раз в те дни, когда мы были в Москве. Об этом рассказывала нам Екатерина Андреевна.
 А что было у нас? Поначалу погода была тёплая: солнышко пригревало. Бабушка вытаскивала раскладушку, ставила её перед домом и укладывала меня на эту раскладушку, чтобы я загорал. Но ни лежания на ней, ни даже нашего отнюдь не такого яркого солнца я подолгу не выдерживал. Но такая жаркая погода была недолго. Потом мы попали в зону циклона, о происхождении которого говорили разное. Екатерина Андреевна называла его английским. А в газете отец прочитал мне, что этот циклон образовался в Испании, прошёл через Германию и добрался до нас. Но вместо ожидаемого тепла (ведь Испания всё-таки ассоциируется с тёплой солнечной и даже жаркой погодой) пришли дожди и холод. Но началось всё с большой грозы.

15. Гроза и её последствия

Это произошло в воскресенье. Вообще-то сам этот день ничем особенным не отличался. По-прежнему было тепло. Взрослые делали то, что они обычно делают по воскресеньям. Своими обычными делами занимался и я.
 Но вот родители уехали. Решил я включить приёмник. Всё сделал, как надо. Но звука нет. Точнее, слышу гул (ведь это всё-таки ламповый приёмник). Но нет звука, который свидетельствовал бы о работе радиостанции. И так оказалось, что приёмник "Рекорд" больше не работает. И, как оказалось, это было первым нехорошим событием. Первым и не последним.
 А ночью разразилась гроза, да такая, какой я, точно, не помню. Самое ужасное, что она продолжалась очень долго - фактически всю ночь. Кажется, я и глаз не сомкнул. Говорили впоследствии, что некоторые люди в страхе спрятались в погреба. Ну, мы ничего подобного сделать не могли. К тому же я и физически проделать такое не мог. Подозреваю, что ничего хорошего такое прятание не даёт, это, скорее, иллюзия, обман. Мы, во всяком случае, на это не пошли. Лежали в своих кроватях, хотя, повторяю, мне было не по себе.
 Проснулись мы, а электричество выключено. Вдобавок батарейки на приёмнике "Альпинист" "сели". И теперь, как оказалось, на две недели мы были "выключены" из информационного пространства. Только газеты и журналы были нам источниками информации. Но газеты появлялись лишь в том случае, если кто-нибудь их привозил из Ленинграда или из Зеленогорска.
 Потеря электричества - это ещё самое минимальное последствие этой грозы. А вообще, как говорили, за последние 200 лет это была самая мощная гроза. В ряде мест она сопровождалась крупным градом. А градины были в отдельных случаях величиною с вишню. Так было в городе. А у нас в Горьковском? У Виктора Абрамовича была шаровая молния. Дерево упало, в результате нежданно-негаданно появились дрова.
 Последствия этой грозы расхлёбывались в течение двух недель. Приёмник не работал. Ну, батарейки для "Альпиниста" купили. Но, видимо, сам "Альпинист" уже стал выходить из строя. С "Рекордом" пришлось попрощаться навсегда. Когда восстановилась работа электричества, запустили приёмник "Нева". Но, как оказалось, и он был ненадёжен.
 Но всё же нельзя сказать, что мы всё это время были "привязаны" к дому. По мере возможностей, выходили на прогулки. Они были разной продолжительности. Иногда во время этих прогулок у нас происходили встречи. Так я в последний раз встретился с Валериком. Он сказал, что его Рудик погиб. Он по какой-то причине не мог взять его с собой в Москву и оставил у Семёна Борисовича. И Рудик погиб. Других подробностей он не сообщил. Больше я Валерика не видел. Потом мама рассказывала, будто видела его в Москве. А потом в какой-то телевизионной передаче он выступил и сказал, что занимается философией движения. Отец сказал: "Вот это был бы хороший товарищ для Андрюши". Но никак не могли с ним даже просто встретиться.
 Не все встречи, происходившие в этот период, оказались приятными. Так мы ходили по лесу (а, может быть, в лес ещё не вошли, а шли по посёлку). Мы с бабушкой разговаривали. Я выразил недоумение, почему Рио-Де-Жанейро - город, когда я знал, что слово "Рио" переводится с испанского и португальского языков как "река". Только я это сказал, как вдруг какая-то женщина с чувством великого знатока изрекает: "Это город, а не река". Но я и так знал, что город, а не река. Кстати, через несколько лет прочитал в одной книге, что название переводится как "январская река" (так всё-таки река?). И давалось разъяснение. Но я не запомнил. И всё-таки я был прав. Но она-то что хотела этим сказать? Что я дурак? Или что существуют "запретные" темы, которые нельзя обсуждать даже в лесу? Но это абсурд. И всё-таки через столько лет не забылось.
 А сколько раз доводилось слышать вопросы от разных людей: "А что с мальчиком?" (это они о моей слепоте). Сам я на это практически не реагировал. Но всё-таки интересно знать, с какой целью задают такие вопросы. И не подумали, что и самому человеку (ребёнку), и сопровождающим его людям (родителям) сам по себе этот бестактный вопрос добавляет горя в и без того непростую жизнь. А не лучше ли в таком случае спросить, если вы действительно сочувствуете: "Вам помочь? Чем бы я мог (могла) вам помочь?". Такой вопрос свидетельствовал бы о том, что человек искренне заинтересован тем, чтобы помочь незрячему. А когда спрашивают типа: "А что с мальчиком?" это лишь минутное удовлетворение любопытства, не более того.

16. У Николая Степановича инфаркт

Это событие произошло вскоре после той достопамятной грозы. Лидия Эдуардовна пришла к нам и сообщила об этом. И теперь практически до конца лета это печальное событие было основным событием этого времени. В связи с этим вспоминались душераздирающие случаи, когда при такой болезни человек умирал буквально в один миг от того, что слышал сообщение, взволновавшее его настолько, что он уже не в состоянии был успокоиться. Но вскоре я узнал, что человек, заболевший этой болезнью, может и не сразу умереть. Таких болезней может быть несколько. Поначалу я слышал, что третий случай может оказаться смертельным. Но вскоре узнал, что это вовсе необязательно.
 Николай Степанович прожил после этого своего первого инфаркта десять лет.

17. Приезд Раисы Яковлевны и Игоря

Это событие произошло ближе к концу июля. А кто такая Раиса Яковлевна? Она работала с мамой. Как мама мне в дальнейшем говорила, она была программистом. Её мужем был Виктор Гадзевич, который работал с моим отцом.
 У них был сын Игорь. К тому времени ему исполнилось пять лет. Раиса Яковлевна говорила, что он озорник, активен настолько, что с трудом поддаётся контролю. Но, в то же время, разговаривает со своими игрушками так, как если бы он был отцом, а его игрушки - его детьми. И, действительно, когда он качался на качелях со своим мишкой, и когда он собирался закончить, он как бы за этого мишку сказал: "Папочка, всё". Сам я услышал такое впервые. Но в дальнейшем я слышал от педагогов, что от того, как ребёнок (я, правда, больше слышал это о девочках) разговаривает со своими игрушками (и опять-таки я слышал, в основном, о куклах), зависит и то, какой она будет матерью для своих детей.
 Раиса Яковлевна и Игорь были у нас в течение двух дней. Вечером второго дня они уехали.

18. Переписка началась

Напомню, что наша последняя встреча с Колей произошла 22 апреля. В тот же день он уехал в Волхов. И долгое время от него ничего не было слышно. Но примерно 6 июля я ему написал.
 А через несколько дней мои родители привезли письмо от него. В нём он писал, что у врача не был. Приглашал нас в Волхов. Мы между собой посовещались и решили, что поедем в конце июля.

19. Поездка в Волховстрой

Вечером 28 июля мы выехали в Ленинград. А на следующий день, 29 июля, мы предполагали выехать в Волхов.
 Тут, однако, была некоторая интрига. Дело в том, что в разговорах со мной Коля постоянно упоминал про сад. Можно было понять так, что существует некое садоводство, там есть участок, где находится их домик. Вопрос в том, живут ли они там в летнее время постоянно, или же приходят для проведения каких-то работ, а потом возвращаются домой.
 Итак, в справочном мы выяснили, что есть электричка, отправляющаяся в 14.19. Примерно в 12.30 мы выехали на Московский вокзал. Когда мы приехали, то увидели, что много народу село в нашу электричку. И вот мы поехали. До Ижор мы стояли. И только после Ижор освободилось место, так что мы имели возможность сидеть. Оставшаяся часть путешествия прошла без приключений.
 Прибыли на станцию Волховстрой-1. Вышли из электрички. А дальше надо было идти на автобусную остановку.
 А каким автобусом ехать? Спрашиваем у людей. Нам говорят, что это автобус № 1. Едем долго. Доезжаем до Молодёжной улицы, идём. А недалеко от дома встретились с бабушкой Коли, Граниславой Павловной. Она сказала, что все дома. Ну, тут, как говорится, от сердца отлегло.
 Поднялись на пятый этаж. Позвонили. Нам открыла Надежда Николаевна. Она сказала, призывая Колю: "Коля, смотри, кто приехал!" Коля вышел. Складывалось впечатление, что он взбодрился.
 Был хороший обед. Затем мы пошли на балкон и продолжили нашу беседу.
 А потом нам сказали, что все вместе пойдём в сад. И пошли.
 Чтобы попасть в этот "сад", надо было пройти минимум два или три километра. Есть две дороги: можно идти по хорошей дороге, а можно - по так называемой тундре. Нам доведётся пройти и по той, и по другой. В первый раз пошли по основной дороге. Пока мы шли, разговаривали.
 Я продолжал играть в новые страны. Коля тоже принял эту мою игру, но присоединил к ней "свои" страны. Тут приходится говорить о странных страхах, возникающих от произнесения некоторых слов. Чем это объяснить, я не знаю. Очень может быть, что это просто результат самовнушения. Коля боялся (или, по крайней мере, говорил, что боялся) числа 95. Поэтому, когда при нём произносили название "95-й км" (а у них на железной дороге была такая платформа), он произносил какой-то звук, обозначающий его страх.
 А ещё он боялся слов, которые сам же и придумал. Что означают эти слова, он не мог толком объяснить. Например, что такое или кто такая "быльча". А на 95-м км живёт правитель некоего государства Ниспинция, которого зовут Бульдо. Этот Бульдо одет в полосатые носки и бессмертен. А Быльча каким-то непонятным образом связана с навозом (назёмом). Она живёт в "торфпосёлке". Такого рода чудачества были у Коли. А кто такая или что такое "Ниспинька?" Этот вопрос так и остался открытым.
 Но поскольку во время наших таких походов мы продолжали общаться с людьми, постольку мы не замыкались на таких детских играх. Уже во время первого похода мы встретились с Юрием Николаевичем, Надеждой Александровной и Игорем. В домике был ещё приёмник "Альпинист". Но, похоже, он работал ещё хуже, чем наш.
 Обратная дорога получалась у нас даже несколько быстрее.
 Следующий день начался с посещения УПП. Мы побывали на рабочем месте Владимира Сергеевича. Он собирал штепсельные вилки. Ходили мы и вниз, к прессам. Там из пресс-порошка (таблеток), которые закладываются в пресс, в результате термической обработки получается пластмассовая деталь вилки. Одну такую деталь и вилку мне подарили. Вилку в дальнейшем приспособили к наушникам (головной телефон).
 Выйдя с УПП, мы дошли до алюминиевого завода и прошли ещё несколько дальше. А затем вернулись домой.
 Когда все пришли, мы пообедали. Был принесён торт. А я чувствовал, что мне не хочется расставаться с Колей. И тут я предложил Коле поехать с нами в Горьковское. Его родители согласились, что неделю он может находиться у нас.
 После этого мы снова пошли в сад. На этот раз пошли по "тундре". А это значит, что надо перейти через канаву. А поскольку почва там глинистая, поскольку в течение долгого времени шли дожди, эта глина размокла. И вот случилось так, что сделал я всего лишь один шаг и упал. То же самое случилось и с Колей. Коля ещё изъяснялся по-детски (думаю, что манерничал): "Ладно, ладно, мама, отомстю". Потом смеха ради он повторял эту фразу много раз.
 И вот мы пришли в сад. Там Коля сказал, что завтра уезжает вместе со мной. Это нашло понимание со стороны Юрия Николаевича и Надежды Александровны.
 Завершив необходимые работы, вся наша команда двинулась в обратный путь. Этот путь прошли без каких-либо приключений.
 Пришли домой, поужинали. Затем посмотрели некоторые телевизионные передачи. Затем отошли ко сну.

20. Мы с Колей

На третий день после обеда мы выезжали. Вышли из дома. Пришли на автобусную остановку. Вскоре подошёл автобус. Мы сели и поехали.
 Пока мы ехали на вокзал, Коля рассказывал мне со всеми подробностями маршрут автобуса. Так мы и доехали до вокзала.
 Когда мы приехали на вокзал, там происходило нечто необычное: оказывается, прощались с умершим машинистом. Оркестр играл похоронный марш. По поводу прощания с ним паровозы гудели. Всё это было очень уныло. Но таким образом этому машинисту отдавали последние почести.
 Для нас это всё тоже имело некоторое значение: первая платформа, от которой обычно отправлялись электрички, была занята, а потому наш поезд отправлялся со второй платформы. А платформа эта низкая, так что в вагон надо было подниматься по высоким ступенькам. Мне это было неприятно: мало того, что в Горьковском с таким печальным явлением приходилось сталкиваться, так ещё и теперь. К тому же испытал неловкость, а потому ударился ногой о ступеньку. Но, в конце концов, всё же удалось влезть в эту электричку. А дальше всё было благополучно.
 Мы доехали до Ленинграда. От Московского вокзала на трамвае приехали на Рижскую улицу.
 Пришли домой. Быстро перекусили. А по радио начинался спектакль "Надежда меняет адрес". Конечно, его уже передавали в октябре-ноябре 1967 года. Но тогда довелось слушать его по частям в передаче "Пёстрая шкала". Потом его передавали в апреле 1968 года. Но тогда я не имел возможности его слушать, потому что не было времени (слишком медленно делал уроки). Казалось бы, сейчас такая возможность появилась. Но сейчас надо было срочно бежать на поезд. И мы побежали.
 На трамвае доехали до Финляндского вокзала. Пришли на платформу. На счастье, ехали светогорским поездом. Мы хорошо проехали этот путь.
 Но, конечно, были свои трудности при выходе из поезда. Но, к счастью, ничего особо страшного не произошло.
 И с этого момента началась наша совместная жизнь с Колей. И тут, надо сказать, у нас, к явному неудовольствию моего отца, проявились некоторые черты детства. В самом деле, мы даже пищали, как маленькие дети. Стремясь продемонстрировать свою любовь к маме, мы по-детски произносили: "му-му-му-мусенька". Даже сейчас не могу объяснить, чем это вызвано.
 А вообще мы играли в будущее. Ну, и как же оно нам представлялось? О себе я ещё ничего не мог сказать. А Коля всей душой стремился в Ленинград. Что же его так привлекало? А привлекало его возможность быть дома. А я пытался ему подыграть: наша школа из Ленинграда была переведена в Волхов. (Но мы совершенно не задумывались о том, а что бы стали делать в Волхове мои родители). Фантазия простиралась и на дальнейшее: Кузьма вдруг чудесным образом приобретает человеческие навыки, например, чистит зубы щёткой и пастой, а в день рождения получает в подарок торт. Ну хорошо, если бы мы были дошкольниками, это как-то ещё было бы допустимо. Ну, а если одному двенадцать лет, а другой подходит к этому возрасту? Трудно сказать. Но факт остаётся фактом: именно то, о чём я только что рассказал, с нами и происходило.
 Мы слушали радио, например, передачу "Музыкальный глобус". В то время в США происходила кампания по выдвижению кандидатов в президенты для предстоящих президентских выборов. Поэтому про каждого возможного претендента были не только музыкальные, но и литературные портреты. Несмотря на то, что всё литературное переводилось на русский язык, для того чтобы понимать содержание, надо было владеть английским языком. В противном случае всё то, что передавалось, воспринималось как обычная эстрадная музыка или джаз.
 А вечером того же дня я, конечно, сам того не желая, едва не погубил приёмник. Оказывается, я, пытаясь перейти на другую волну, перекрутил тросик, находящийся на уровне ручки настройки. В результате она крутилась впустую. Отец меня как следует отругал. И всё же ему удалось восстановить работоспособность приёмника. Но в дальнейшем подобные неприятные события происходили довольно часто. Считаю, что это - следствие неудачной конструкции самого приёмника. В других случаях ручка настройки крутилась до отказа (пружина не позволяла), так что подобное механическое повреждение исключалось.
 Привлекали нас к сбору урожая чёрной смородины. С одной стороны, собирать её легче, чем, например, клубнику. Ведь клубника (земляника садовая) растёт в земле. Поэтому за каждой ягодкой нужно ползать по земле. Чёрная же смородина растёт на кусте выше. Её можно собирать даже сидя, например, на стуле. Тем не менее, на одной стороне веточки куста может быть немного ягод, а потому приходится перемещаться с места на место. Это неудобно. Поэтому я не проявлял особого рвения при сборе ягод.
 Мы также ходили в лес за ручей. Бабушка искала грибы. А мы с Колей развлекались по-своему. Так бабушка давала мне ветку. Я тряс этой веткой. Так я играл в поезд. Сейчас это была электричка, следовавшая из Ленинграда в Горьковское. А то, что дорога не была полностью электрифицирована, принципиального значения не имело.
 А однажды бабушка ушла за грибами одна, оставив нас с Колей. Мы ещё лежали в постелях. Но вот извечная дачная проблема: как сходить "по делам"? В туалет идти мы ещё не можем. Значит, остаётся ходить на ведро. Но и тут я сам ещё не действовал. Кто-нибудь из взрослых держит ведро, а я делаю, что положено. Но сейчас взрослых нет, мы с Колей одни. Коля предлагает встать на колени около ведра. Но я ещё не представляю себе, как это возможно. И вот так мы долго дискутировали на эту тему. В результате Коля на практике реализовал то, что он мне говорил, а я не решился. Стал ждать прихода бабушки. К счастью, дождался. Но, оказывается, слова Коли осели в моей памяти. Через 19 лет, в 1987 году, находясь на даче, я уже сам встал на колени перед ведром и сделал. А в последующие годы я дошёл до того, что в таких условиях стал садиться на ведро.
 Мы с Колей фантазировали на тему книги "Старик Хоттабыч". Мечталось нам о том, чтобы кое-какие события оказались реальными. Я мечтал о том, чтобы попасть в какую-нибудь южную страну, например, в Италию. А Коля дальше Ленинграда свою фантазию не распространял.
 В четверг 6 августа родители уехали в город. Надо было решать вопрос с ремонтом. Но, как мы увидим в дальнейшем, обстоятельства изменились, а потому даже обсуждение вопроса о ремонте пришлось отложить, причём надолго.
 Между тем, приближалась суббота 8 августа. А мне не хотелось, чтобы Коля уезжал. Конечно, разумом я понимал, что удовлетворение моего желания невозможно, тем более, что уже была достигнута договорённость о том, что именно в субботу 8 августа Владимир Сергеевич приедет за Колей. Но мои чувства и мои желания сопротивлялись. Поэтому я плакал.
 Между тем, примерно в 14 часов приехал Владимир Сергеевич. Он привёз письмо, которое написал для Коли, но не посчитал нужным отправлять, рассудив, что всё равно скоро они встретятся. Письмо это он оставил, и потом я много раз перечитывал его. В дальнейшем я попытался несколько скопировать стиль письма, потому что мне понравилось, что Владимир Сергеевич указал время окончания написания письма - 22 часа. И я в ответном письме тоже попытался написать время завершения работы над ним. Я попытался применить и кое-что другое. Тут следует сказать ещё о некоторых Колиных странностях. Он своим родителям давал нечто вроде прозвищ, с которыми они почему-то мирились. Так Владимир Сергеевич смеха ради в некоторых случаях мяукал. Это дало основание Коле дать ему прозвище "Котентий". А маму он называл несколькими названиями, причём некоторые из них явно пришли из младенческого времени. Чего стоят такие названия, как "агытик, агыня, мамулятик, мулятня". Но чаще всего он звал её "мамыль". И вот в своём письме он именно так их и назвал. И я в своём ответе попытался сделать то же самое. Но тут уже воспротивилась моя мама, не допускавшая подобных обращений с родителями, усмотрев в них насмешку. Поэтому пришлось всё письмо от начала до конца переписать. С тех пор я ничего подобного себе не позволял. Впрочем, маму я всё-таки звал "муличок", но это происходило лишь устно, и она такое обращение, появлявшееся, к тому же, в момент высокого эмоционального напряжения, когда возникало особое желание быть маленьким ребёнком, допускала.
 Но вернёмся к отъезду Коли. Мы с бабушкой пошли провожать Владимира Сергеевича и Колю. Когда мы переходили через переезд, там шло стадо коров. Я испугался. И тогда Владимир Сергеевич сказал бабушке, что дальше провожать не надо, что они сами дойдут. Мы пошли в обратный путь. Бабушка хотела, чтобы я успокоился, а потому мы не спешили. Дома поужинали. Так закончился этот день.

21. Болезнь летом

Нынешним летом с моим здоровьем происходили некоторые странные явления. Только начиная с этого времени я испытывал странные ощущения в голове. Иногда я ощущал, что в передней части головы вдруг обнаруживаются ударики, наподобие электрического тока. Быть может, каких-либо особых проблем это не создавало. Но всё-таки раньше этого не было, а вот теперь оно появилось. Это непонятно и неприятно.
 В начале июня вдруг странно повёл себя левый верхний зуб. В начале 1966 года на этом месте удалили зуб. Казалось бы, проблема решена. Но уже летом того года на этом же самом месте я почувствовал зубную боль. Через какое-то непродолжительное время она прекратилась и настолько, что я о ней забыл.
 В 1967 году вдруг заболел зуб с правой стороны. Незадолго до этого в том же месте я удалил последний молочный зуб. Анастасия Георгиевна сказала, что это у меня прорезается новый коренной зуб. Рано или поздно боль прекратится. И, действительно, она прекратилась.
 А летом 1968 года боль левого зуба возобновилась. Бабушка дважды дала мне валерьянку, после чего боль прекратилась и долго не напоминала о себе.
 В Москве у меня вдруг неожиданно заболели глаза. Точнее, было похоже, что какая-то жидкость, наподобие слёз, закрывала глаза, а открыть их даже наполовину я не мог. При этом я испытывал не то, чтобы боль, но некоторое жжение. Это происходило как раз в тот момент, когда я находился у бабушки и дедушки. И тут вспомнили, как шесть лет тому назад мы ездили в институт имени Гельмгольца. Там мне прописывали пилокарпин. Снова его купили. Но как и тогда, мне было трудно открыть глаза, чтобы в них закапали лекарство, так и сейчас. Но всё-таки хоть и были трудности, но всё же удавалось закапать эти капли.
 Вскоре после возвращения из Москвы история с глазами возобновилась. И снова использовали пилокарпин. Но тут бабушка констатировала, что "Шестьдесят шестой год повторяется", то есть, то, что я капризничаю, как тогда. Но мне не открыть глаз. Не потому, что я упрямый, а потому, что какие бы усилия я ни предпринимал, у меня не получалось. Я не испытал (к счастью), что значит, когда какой-то орган человеческого организма парализован, но думаю, что нечто похожее я ощущал, когда я пытался открыть глаз, чтобы в него закапали лекарство, а у меня не получалось. И всё-таки каким-то образом без особого усилия добивались того, что глаз я открывал, и лекарство удавалось закапать.
 Но то, что произошло после отъезда Владимира Сергеевича и Коли, выходит за границы рассудка. Глаз вдруг распух. Стоило огромного труда открыть его и закапать лекарство. Но оказалось, что дело не только в этом.
 На следующий день я почувствовал слабость. Поэтому значительную часть дня я лежал. А к ночи заболело горло.
 Во вторник большую часть ночи я не спал. В 6 часов утра бабушка напоила меня чаем. Укутала тёплым одеялом. Измерили температуру. Она оказалась 38. Поскольку мы не в городе, и врача вызвать было невозможно, приходилось лечиться домашними средствами, главным образом, аспирином.
 Потом я заснул. Просыпался только тогда, когда принимал пищу.
 Вечером этого дня, наконец, приехали родители. Но о том, что рассказали родители, речь в следующем разделе.
 А сейчас я продолжал лечиться. Так прошёл этот день и следующий. Окончательно я поправился в субботу.

22. Рассказ родителей

Честно говоря, бабушка забеспокоилась по поводу того, что родители отсутствуют. Но что бы можно предпринять? Ведь отец прямо сказал, что свяжутся с бюро ремонта и договорятся о том, когда этот самый ремонт начнётся. Сколько времени на это потребуется? Предположим, они выехали в четверг в первой половине дня. Допустим, до вечера в четверг они дозвонятся? Потом, наверно, купят продукты. Этим они будут заниматься и этот день, и последующий. Но вот и четверг прошёл, и пятница, и суббота, и воскресенье, и понедельник, а их всё нет. Даже предположить бабушка не могла, где они находятся. Но вот во вторник они приехали, и всё разъяснилось.
 Итак, мама и отец, действительно, думали попасть в бюро ремонта. Но не дозвонились. А вот в четверг позвонил дедушка и попросил моих родителей приехать в Москву и помочь им переезжать на новую квартиру. Конечно, отец сразу поехал за билетами. С большим трудом удалось их купить. Единственное, что родители смогли сделать до отъезда, сходили на международную выставку "Инрыбпром-68".
 И вот они поехали в Москву. Полагали, что бабушка и дедушка уже, что называется, "сидят на чемоданах" в ожидании переезда. Но оказалось, что вещи ещё не сложены. И вот пришлось прежде заняться этим.
 Необычно повёл себя и дядя Миша. Вначале он сказал, что переедет сам, что наймёт "ребят", которые и помогут. Но в итоге из этой затеи ничего не получилось. Поэтому кончилось тем, что он присоединился к бабушке и дедушке.
 И вот настал день переезда. Бабушку везли на санитарной машине.
 Дом большой, шестнадцатиэтажный. Бабушка и дедушка живут на пятом этаже. Дядя Миша живёт в соседней квартире. Бабушкина квартира четырёхкомнатная, а квартира дяди Миши - двухкомнатная.
 Итак, адрес в то время звучал так: Москва, Юго-западный район, квартал 42-"А", к. 19, кв. 33. А квартира дяди Миши - 32. Телефона пока нет.
 Дедушка подарил мне американскую монету в один доллар, про которую он говорил в прошлом году. В это же время нам досталась часть ложек, которые он привёз из Амстердама. Так и закончилась эта московская эпопея. И теперь наша встреча с бабушкой, дедушкой и дядей Мишей произойдёт в ноябре, когда мы приедем В Москву. И теперь мы встретимся на новой квартире.

23. Картофельная экспедиция

Вторая половина августа была бурным временем. Политическая обстановка напряжена до предела. Происходили события в Чехословакии, смысл которых с разных позиций интерпретировался то как контрреволюционный переворот, то как попытка реформировать социализм. В то время преобладала первая точка зрения. Говорили, что это прямая угроза социализму. В этой связи принимается решение о вводе на территорию Чехословакии союзных войск государств- участников варшавского договора. В то же время, группа стран-членов "НАТО": США, Англия, Дания, Канада и примкнувший к ним Парагвай поставили в Организации объединённых наций "чехословацкий вопрос". Но, несмотря на эту шумиху войска всё же были введены.
 А у нас свои события, быть может, менее масштабные, но, в то же время, необычные. Так в субботу 16 августа мы с отцом слушали передачу "Пёстрая шкала". Всё, как будто, происходит мирно. Вдруг в какой-то момент я почувствовал под свитером какое-то шевеление, а затем что-то вроде болезненного укола. Я вскрикнул: "Ой". Оказалось, что это меня ужалила оса. Так я впервые с этим насекомым познакомился. Конечно, приятного мало, но не смертельно.
 22 августа мы совершили поход в деревню Байково. Здесь купили картофель. Ходили туда все. Идти примерно два километра. Потом было ещё несколько таких походов. Но я принял участие только в первом.

24. Поездка в Выборг

Всё меньше времени оставалось до начала учебного года. Наиболее насущный вопрос, который стоял в эти дни перед нами, был связан с приобретением школьной формы. По этой причине мы поехали в Выборг. На этот раз ехали мама, бабушка и я. Мы пришли на станцию. Вскоре подошёл поезд, мы сели и поехали.
 Путешествие прошло без приключений.
 Сразу же пошли в универмаг. Там смотрели школьную форму тридцать восьмого размера. Но подходящей не было. Для приличия я пару-тройку померял. Но ничего приемлемого не нашли. Так пятый класс я начал со старой формой.
 Зато мы сходили в кино. Как раз в тот день показывали фильм "Волшебная лампа Алладина". Об этом фильме я читал в журнале "Советский школьник". И вот мы пошли смотреть этот фильм. Наиболее впечатляющим выглядел пресловутый магрибинец. Он заводил какую-то адскую машину и произносил заклинания типа "Махарад силибу тю-тю". Ну, это я только одно словосочетание запомнил. Там была целая тирада. Ещё сторож, сбивающий всех с толку своими словами: "Спите, жители Багдада, всё спокойно!"
 А кто сказал, что действие происходит в Багдаде? В том издании сказок "Тысячи и одной ночи" сказано "В одном персидском городе". Но, видимо, авторы этого фильма решили конкретизировать. В ту пору в Ираке был союзный с нами режим (сейчас я вспомнил, что президентом Ирака был даже не Саддам Хусейн, а Абдель Рахман Мухаммед Ареф, который несколько раз приезжал в Советский союз). А ещё запомнилась довольно своеобразная восточная музыка, которая была призвана создать атмосферу, близкую к атмосфере арабской сказки (хотя музыка вполне могла быть, например, азербайджанской). Но общая атмосфера была создана. Сам фильм мне понравился.
 Потом мы купили некоторые продукты. После этого двинулись в обратный путь.

25. Музыкальные занятия летом

С этого момента и в летнее время мы будем продолжать музыкальные занятия.
 Задание на лето я получил сразу после зачёта. Первым номером была украинская народная песня "Дивчина кохана". Это довольно хорошо известная песня. Данное переложение выполнено в тональности ми-минор. Ритм вальса. Её я разучил в течение нескольких дней ещё в момент, когда учебный год продолжался.
 Вторым номером была полька Аз. Иванова. Она написана в тональности до-мажор. Характерная её черта заключается в том, что здесь присутствуют шестнадцатые ноты. Обыкновенно эту польку играют как упражнение на шестнадцатые. Большинство из моих одноклассников играло её в самый разгар первого года обучения. У меня случилось иначе: я получил более сложное произведение - русскую народную песню "Как под яблонькой". Полька в данном случае оказалась более простой. Но я не спешил её учить. Только в середине июля я её разучил.
 Наконец, третьим номером была русская народная песня "Вдоль да по речке". Заметим, что она есть в двух вариантах - в переложении Аз. Иванова для начинающих и в обработке Белова - близка к концертному исполнению. Мне доведётся учить и то, и другое. Сейчас я разучивал переложение Аз. Иванова. Это классическое произведение для второго года обучения (я тут пошёл несколько вперёд). Первая часть построена на двойных аккордах (преимущественно, терциях). Вторая часть - вариация, метрическое построение - шестнадцатые, гармоническое построение - последовательности нот, напоминающие арпеджио. Это последнее делает её довольно сложной, но вполне посильной для ученика на втором году обучения. Это произведение я разучивал уже ближе к концу августа. Здесь некоторую помощь мне оказал отец.
 Конечно, повторял я и прежний музыкальный материал (вспомним мини-концерты, которые я устраивал в начале июня). Подобную же практику мы проводили и в дальнейшем.
 Таким образом, могу сказать, что музыкальные занятия показали, что в целом я был готов к тому, чтобы продолжить обучение.

26. Моё чтение летом

 В начале июня отец привёз мне из городской библиотеки для слепых роман Александра Воинова "Отважные". Действие происходит в годы Великой отечественной войны. Место действия, как мы понимаем, Белгородская область. Роман начинается с драматического события: фашисты казнили партизанку-подпольщицу Охотникову. Перед смертью она говорит единственному сыну Коле: "Иди к дяде Никите". Но Коля не может на это решиться: ведь известно, что дядя Никита, Никита Кузьмич Борзов, является адъютантом бургомистра. Именно так его представляют буквально все жители города. Ранее он был банщиком. Но то, что раньше было профессией, теперь становится презрительной кличкой. И на это он отвечает: "Банщик ещё себя покажет. Тут некоторые получат такую баньку, что кровью умоются". Такие его слова мало осведомлённым представляются ещё большим доказательством его связи с врагом. И всё же Коле приходится идти именно к нему. По дороге он встретился с молодым человеком, Михаилом Юреневым, актёром, якобы спасающимся от врагов. Коля
помогает ему, не подозревая, что помогает агенту гестапо, прикинувшемуся жертвой. А дядя вынужден отправить племянника в гестапо, откуда он и ещё один мальчик (Витя Черноскутов) бежит. Он попадает в партизанский отряд, которым руководит молодой лейтенант Кравцов. Здесь же он встречается со своим учителем Геннадием Андреевичем. В составе отряда Коля и Витя участвуют в нескольких вылазках. Но во время одной из них потерпели неудачу: попали в плен. А немцы доставили их в концлагерь "Ост-24". Здесь Коля встретил отца. Здесь же он встретил того молодого человека, которому он пытался помочь. Казалось бы, по одному ничтожному пустяку, но очень важному, по меркам лагерной жизни (повар дал этому молодому человеку кусок мяса) обнаружили, что он предатель. Заключённые убили его, а затем устроили побег. Дальше появляется некое подобие детектива. В одной дивизии исчез начфин. С этим человеком связано немало загадок. Одной из них является хитроумный сундук, который он всюду возил с собой. Но после его исчезновения с этим сундуком никто не может справиться. Лишь путём многочисленных исследований устанавливают, что этот сундук имеет тайные коды, представляющие собой сложные шифры, сведения об агентах, работавших на немцев. И сам этот начфин оказывается не кем иным, как бургомистром того городка Блиновым, а, если более точно, немецким шпионом Зоммерфельдом. Устанавливается истинное лицо всех основных героев: Никита Кузьмич Борзов связан с подпольем, фотограф Якушкин - вражеский агент "Т-А-87". А Коля и его отец продолжают борьбу с врагом до полной победы.
 Героическая тема звучит и в повести "Тропой смелых". Действие происходит на Урале. Группа ребят во главе с пионервожатым Лёней Тикиным обнаруживает дневник его дедушки. Из этого дневника явствует, что в некоей пещере (сохранилась только часть надписи) находится клад, жизненно важный для страны. И вот они направляются по его следу. При этом с ними происходят различные приключения. Но после этих приключений они узнают, что ищут джакарскую пещеру. И то, что они считают кладом, действительно, является таковым. Это медная руда, которая тоже имеет большое значение для страны. И пионеры здесь вносят свой весомый вклад.
 Во время пребывания в Москве мы приобрели книгу американского писателя Джемса Вилларда Шульца "Моя жизнь среди индейцев". Уже основные их земли захвачены белыми колонистами. Но союз племён Черноногие (пиеганы, блады и собственно черноногие), обитавшие в прериях штата Монтана и на территории Канады, продолжает сопротивляться. Автор книги оказывается среди них. Он женился на местной девушке, которая в романе выведена под именем Нэтаки. Автор обличает хищническую сущность политики американских властей по отношению к индейцам. Но в качестве спасительной меры он предлагает весьма сомнительную - отойти от цивилизации вообще. Сама же эта книга в буквальном смысле пестреет различными легендами и преданиями из жизни индейцев. Это делает её весьма интересной и познавательной.
 В журнале "Советский школьник" № 6 за 1968 год помещена статья композитора Глеба Сидельникова "Певец Эллады XX века". В ней рассказывается о жизни и творчестве греческого композитора Микиса Теодоракиса. Под влиянием чтения этой статьи у меня возникло желание поздравить его с днём рождения. Вопрос в том, как это можно сделать. Думалось, что каким-то образом через журнал это удастся. Во всяком случае, попытка написать письмо с моей стороны была предпринята. Но, к сожалению, дело так и не было доведено до конца.
 В журнале "Советский школьник" № 7 за 1968 год была помещена статья Ефимова "Только транзисторы". В ней обсуждался вопрос о современных радиотехнических устройствах, основанных на транзисторах. Это и приёмники, и магнитофоны. В основном, говорилось об отечественных аппаратах. Но и то, о чём мы прочитали в статье, выглядело весьма впечатляюще.
 Таковы те книги и журнальные публикации, которые я читал нынешним летом.

27. Перед учебным годом

Всё меньше и меньше времени оставалось до конца лета. Эта струя проявлялась и в радиопередачах, например, в передаче "С добрым утром". То и дело слышалось: "Последние дни уходящего лета". Это воспринималось тяжело. Всё-таки хотелось оттянуть этот конец. Но можно это было проделать только мысленно.
 В один из этих дней в передаче "С добрым утром" прозвучал уж и вовсе оригинальный сюжет - "Письмо Семёнова, второклассника и второгодника". В нём он пишет: "Прашу асвабадить миня ат абязаннастей ученика школы". А подписывает адрес: "Масква, сталица". Конечно, иначе, как сюжет для юмористического рассказа, такое, с позволения сказать, обращение воспринимать нельзя.
 28 августа мы уезжали в город. Поезд уходил в 19 часов с минутами. И опять, пока мы шли к переезду, нам попалось стадо коров. А вместе с этими коровами шли немногочисленные в наших краях овцы. Барашек басовито блеял. Вся эта рогатая масса оглашала окрестности мычащими и блеющими звуками. А в воздухе постоянно ощущались их "ароматы". Это было особенно неприятно. Но оказалось, что подобную картину я вижу в последний раз. Как оказалось, заканчивается и эпоха "подкидышей". Но об этом я узнал позже.
 На следующий день мы пошли в школу на медосмотр. Он не выявил каких-либо нарушений моего здоровья.
 Встретились с учащимися класса "Б" Галей Макаровой и Олей Рыжиковой. Они были довольны тем, что Людмила Васильевна останется вести у них арифметику. А ещё они сказали, что Света Мацкевич и Сергей Началов выведены из класса.
 Итак, заканчивается лето. Это была хорошая передышка. Теперь начинается пятый класс, а с ним и новый этап школьной жизни. К рассказу о нём мы теперь и приступим.