Ларец. Клочок 5

     Александр Разумихин
   
      
     Клочок 5.  Разговор мимоходом


Татьяна Толстая как-то писала, что после классики читать безграмотный худлит — это все равно что променять ужин в хорошем французском ресторане на тюремную баланду. Вроде бы отличное сравнение. Но я понимаю лишь первую его часть, а вторую — нет, так как никогда не хлебал тюремной баланды. А каково обыкновенному, массовому, читателю, которому ни ужина, ни обеда, ни даже завтрака не довелось попробовать во французском ресторане  и тюрьмы удалось избежать? Безграмотный худлит меж тем — он повсюду, классику читать уже тяжело: половина слов требует обращения к словарю, а желания читать книгу, держа под рукой толковый словарь, не наблюдается. И вообще, многа букафф многих как-то напрягает. Потому и издатели предпочитают печатать именно безграмотный худлит: множить любовные романы, повествования про попаданцев, всевозможные фэнтези и сочинения про альтернативную историю. И, как резонно заметила на днях одна из моих френдов, поколение ЕГЭ и их родители такую литературу хавает. Заметьте, не читает (читать нынче разучились; должен согласиться с суждением другого френда: «Большинство людей умеет читать только на уровне «складываю буквы в слова» и понимать несложный текст), а хавает.
 
У меня с Т. Толстой давние расхождения, ещё со времён, когда я затеял издание «Библиотеки “Советский детектив”» в 30 томах на базе 15 издательств. Не знаю, хлебала ли Татьяна Никитична сама тюремную баланду, но я, если уж следовать гастрономической линии, сказал бы иначе: «Разница между хорошим и плохим текстом, как между съедобным и несъедобным».