Палец

-Ну, показывай, чего там у тебя. – Фельдшер Семёныч тщательно вытер только что вымытые руки вафельным полотенцем и обернулся к сидящему на кушетке местному жителю Николаю.

Николай представлял собой зрелище не для слабонервных. Перед бледным, как полотенце Семёныча, лицом он держал указательный палец, в который насквозь был вонзён рыболовный крючок. На фоне бесцветного лица Николая палец казался совсем синим и был примерно на два размера больше среднестатистического пальца жителя России.
-Да, - нагнулся к руке Николая Семёныч, внимательно разглядывая всё это. – Кто это тебя так? Карп или щука?
-Да откуда ж они, - залепетал сохнущим от страха ртом больной. – Карась, мать его!  Стал с крючка снимать, а он как дёрнет башкой своей рыбьей, крючок р-раз!
-Давно? – аккуратно чуть сдавил палец Семёныч.
-Чего давно? – начал морщиться от боли рыбак.
-Поймал, спрашиваю, приключение себе на задницу давно? – уточнил фельдшер.
-Так, вчера вечером рыбалил. Дома думал, что вытащу, да намучился только.
-Плохо, - оставив больной палец в покое, сел за стол Семёныч.
-Что совсем? – почти не открывая рта, переспросил Николай. 
-Совсем, - кивнул местный эскулап. – Время много прошло, заражение может начаться.
-И что делать теперь? – Николай стал похож на пойманную рыбу. – Делать-то чего?
-Резать будем, - не поднимая глаз, резюмировал Семёныч. – Дренаж потом поставим, резинку.
-А что ж, без этого никак? – умоляюще спросил больной. – Без дренажа этого? 
-Нет, никак.
-Господи спаси. Как же мне без пальца-то, с резинкой?

Семёныч поднял глаза и в эту минуту почувствовал, что его скучная и монотонная жизнь, безвозвратно проходящая в фельдшерско-акушерском пункте, может стать сегодня хоть чуточку веселее.
-Не бойся ты так, -  успокоил он рыбака. – Я тебе заморожу всё, ничего не почувствуешь. Отрезать – это недолго.
-Ты что же, без наркоза мне резать будешь?! – по-рыбьи не моргая, дёрнулся всем телом Николай.
-Где ж я тебе наркоз возьму, чудак ты человек? – развёл руками фельдшер. – Потерпишь.
-Может, в райцентр в больничку, а? – с угасающей надеждой спросил приговорённый.
-Нет, не довезу, - озабоченно поглядел на больного Семёныч. – Тяжёлый ты. Готовься, давай, время терять нельзя.

Семёныч встал и, открыв двери стеклянного шкафа, достал оттуда небольшую ножовку.
-Она ж у тебя по металлу! – приподнялся Николай. – Как же ты живого человека пилой резать будешь?!
-Другая не возьмёт, - фельдшер осторожно потрогал зубцы полотна. – Точил недавно только, кость сразу поддастся.
-А у меня там кость есть, да? – с ужасом поглядел в последний раз на свой палец Николай.
-Есть, есть, - начал натягивать перчатки Семёныч. – Ложись на кушетку.

Николай зашептал «Отче наш», стянул кое-как с себя рубашку и принялся снимать штаны.   
-Штаны-то оставь, - бросил ему Семёныч, засасывая в шприц лекарство.
-Так я это, чтобы кровью не забрызгало, - пояснил больной. – Жалко.
-Палец или штаны?
-Начинай уже, - махнул здоровой рукой Николай и тут же встрепенулся. – А может, я до того самогонки хоть тяпну? Всё легче будет терпеть.
-А чего ж не тяпнуть, - согласился фельдшер. – Вот прямо сейчас и тяпнем.

Он открыл другой шкаф, достал склянку с прозрачной жидкостью и две рюмки.
-Семёныч, а ты тоже что ли будешь? – испуганно посмотрел на всё это пациент.
-Ну, не одному же тебе пить.
-А-а вдруг, рука у тебя не туда пойдёт? Резанёшь лишку!
-Говорю, не бойся, - уверенно оборвал его эскулап. – Я свою работу знаю.

Семёныч разлил по рюмкам и протянул рыбаку. Тот недоверчиво понюхал содержимое.
-Это ж спирт чистый, - сказал фельдшер. – Как специально для тебя берёг.
Ну, пей уже, и начнём, помолясь. Ты глаза только закрой и не открывай, ладно?…

Через четверть часа всё было кончено.
-Открывать можно? – осторожно спросил Николай.
-Можно.

Коля открыл глаза и увидел как Семёныч перевязывает остатки его пальца бинтом.
-Слушай, а больно было, но не сильно, - похвалил его, ещё не отойдя от всего случившегося Коля. – Ты всё же мастер, Семёныч, пальцы отрезать. А где он?
-Кто?
-Палец мой.
-Уже не твой, - покачал головой фельдшер. – Выбросил я его. Вон, за окном в ведре где-то, если попал.
-Ты что ж так с пальцами, они ж человеческие всё-таки!
-Ты поучи меня. Куда мне их складывать? Всё, домой иди, через два дня на перевязку ко мне.

Николай с трудом поднялся и, одевшись, не опуская забинтованной руки, направился восвояси. Семёныч вышел на улицу и закурил. Прожив свои полвека, за тридцать лет фельдшерского стажа он так прикипел к своей профессии, к этому селу и к этим людям, что ничего иного в жизни не хотел видеть даже во сне. Люди здесь жили как на подбор добрые и доверчивые.

Вернувшись домой, Николай лёг на диван, не опуская покалеченной руки, и лежал так до вечера. Жена Мария, ещё не выплакавшая все слёзы по мужу-калеке, бесконечно суетилась, пытаясь хоть как-то облегчить страдания Коли.
-Болит, Коленька? – ежеминутно спрашивала Мария. – Может, супчику, а? Я твой любимый сварила.
-Оставь, - еле слышно бросил супруг. – Ты налей мне лучше, а то знобит меня и палец дёргает.
-Хорошо, родной мой, как скажешь!
-Что характерно, я ж его чувствую – палец отрезанный, - опрокинул стопку Николай. – Будто он на месте.
-Говорят, так всегда бывает, - закивала жена. – Вон, когда Евлампиеву-старшему ногу ампутировали, так там тоже. Фантомные боли.
-Ой, Маша, не говори ничего, - снова рухнул на диван Николай.

Через час позвонила кума.
-Ой, Машка, как же вы там теперь? – тихо завыла она. – Что, прямо четыре пальца ему отрезали? Как же он трактор водить будет? Ой, горе-то какое!
-Сплюнь ты, кума! – зашептала Мария. – Какие четыре?! Вот сороки!

Ещё через полчаса позвонил зять из города.
-Как там папа Коля? – тяжёлым голосом спросил он. – Эх, трудно ему без правой руки будет. Мама, Вы если что сразу звоните, как смогу приеду, помогу.   
-Типун тебе на твой язык! – прикрикнула Мария. – Вы там сговорились что ли?

К вечеру к больному зашёл председатель.
-Ну, как ты, Николай? Ты давай, держись, не раскисай мне!
-Держусь, Иван Петрович, - приподнялся больной.
-Лежи, лежи, тебе волноваться нельзя, - приказал председатель.
-Иван Петрович, я на тракторе и дальше смогу, - пообещал Коля. – Подживёт только,  и сразу сяду.
-Я уже про это подумал, - многозначительно поднял указательный палец председатель, но, бросив взгляд на руку Николая, тут же его опустил. – Думаю, мы тебя на легковую пересадим, в администрации как раз место освобождается. Будешь главу возить. Да и инвалидов мы трудоустраивать обязаны. В общем, не бросим тебя, не сомневайся.
-Спасибо Вам, - глаза Николя увлажнились.

Председатель ушёл, а на пороге появилась соседка баба Шура с банкой парного молока.
-Вот, витамины ему принесла, - поставила Шура банку на стол.
-Ты б мужику ещё йогурт притащила, - ввалился следом дед Тимофей, на ходу доставая из-под мышки бутыль самогона. – А ну, инвалид, рюмки давай!

Через четверть часа Николаю захорошело.
-Палец весь чую, болит, как будто на месте, - объяснил Николай деду Тимофею. – Фантомные боли, во как.
-А палец ты свой отрезанный видел? – поинтересовался сосед.
-Нет, Семёныч его выкинул сразу.
-А вдруг не выкинул? – подмигнув, перешёл на шёпот Тимофей. – Вдруг наш фельдшер органами торгует, а? Не подумал? Продаст твой палец заграницу.
-Да ладно. - Николай с недоверием поглядел на соседа. – Кому такой палец нужен?
-Да, - согласился дед. – Хорошему человеку такой палец не пришьёшь…

Через два дня Николай стоял на пороге фельдшерско-акушерского пункта.
-Ну, как дела? - посмотрел на пациента из-под очков Семёныч.          
-Терпимо, доктор, - кивнул Коля. – Спасибо добрым людям – не бросили. В колхозе материальную помощь выписали, родня тоже деньжат собрала там. На легковую меня сажают работать, во как, Семёныч. Машка моя меня обхаживает, как в юности прямо.  А был бы с пальцем сейчас, кому я нужен. А так, вон как любят, оказывается.

Семёныч крякнул и принялся разматывать бинт.
-Ох, и удивляюсь я вам, - начал объясняться фельдшер. – Столько лет живу тут и удивляюсь.
-Чему ты удивляешься, Семёныч? – заулыбался Николай. – Доброте людской удивляться не надо. Нельзя плохо о людях думать, а я ведь, признаю, думал иногда.  И про председателя, и про жену даже.
-Ну, вот так и продолжай думать. – Фельдшер снял повязку, и перед носом больного появился его указательный палец, целый и уже почти невредимый.
-Чего это? – округлил глаза Николай, переводя взгляд со своего пальца на Семёныча и обратно. – Как это?
-А ты, чудак человек, чего подумал? – снял очки эскулап. – Что я тебе палец ампутировал?
-Да как же это, Семёныч?! – срывающимся голосом захрипел вчерашний инвалид. – Я же им… они же мне… Как теперь-то?!
-Ну, скажи, что я его тебе обратно пришил, что ли, - почесал в затылке Семёныч. – Пошутил я, Коля. Шуток вы тут совсем не понимаете.
-Ты пошутил, а мне жить тут, - побагровел Николай. – Может, на самом деле отрежешь, а?
-Ладно, извини, - фельдшер потянулся к шкафу и достал колбу со спиртом. – Зато все обрадуются, вот праздник-то будет.
-Не будет праздника, - опрокинул стопку неразбавленного спирта Коля. – А без пальца, что ни говори, всё же лучше было…