Из книги Юля и всё-всё-всё. Записки счастливого че

Светлой памяти мамы Иры

1

В этом году декабрь на излёте особенно суров, но мы, тем не менее, почти ежедневно, облачась в тёплые одежды, выходим из дома. На часок-другой. Подышать свежим морозным воздухом. Да и подвигаться. Каждый раз получаем от мамы массу наставлений и инструкций и неукоснительно стараемся выполнять их. Ещё бы! Она знает заранее откуда подует холодный ветер и в какую сторону, и сколько ещё будет дуть. Она наблюдает за нами из окна кухни, а когда эти наблюдения заканчиваются, мы обретаем свободу и ведём себя как нам заблагорассудится. Продефилировав по двору, направляемся в сторону стадиона имени Мягкова. Он находится метрах в пятистах от нас. Там всегда гремит  музыка. В центре катка установлена огромная ёлка. Она вся в огнях, шарах и игрушках, а вершина её увенчана яркой пятиконечной звездой. Ёлка вызывает чувство праздничного настроения. Скоро же Новый год!

Во все стороны катка - по кругу и просто так - носятся конькобежцы, а фигуристы выписывают всевозможные пируэты. Звучат аплодисменты присутствующих. Их много на трибунах. Юлька смотрит на спортсменов во все глаза. Пытается подражать. Встаёт в позицию, выбрасывает руки вперёд, а левую ногу приподнимает. Она в шубе, в платке, в валенках и для фигуристки выглядит очень потешно, но удовлетворённо произносит:

- Пап, я ястацку деяю. Как Яднина!

Вчера вечером мы смотрели по телевидению катание прославленной чемпионки.

Но, однако, морозец изрядно пощипывает! Направляемся в сторону нашего дома, на первом этаже которого недавно открылся комиссионный магазин. Туда мы заходим  погреться. Бродим по залам и разглядываем прилавки с разложенным товаром. На этот раз дочке приглянулись женские парики. Их, видимо, привезли недавно. Раньше не было. Парики разных расцветок, в основном светлых, блондинистых и выглядят очень живописно. Но цены! По восемьдесят, девяносто, а то и по сто рублей.

- Папа, купи мне паик.

Я говорю, что они для взрослых тёть. Да и дороговаты больно. Кусаются! Юлька расстроена. Когда выходили из магазина, я обратил внимание на то, какой взгляд она бросила на прилавок с париками. Что поделаешь! - женщина растёт. Мальчишка автомат бы присмотрел...

А вчера я поехал в большой «Детский мир». За лыжами для Юльки. Купил, пошёл к выходу и вдруг, боже мой(!), вижу небольшими паричками торгуют. Как раз для девочек! Шикарные такие локоны. Вот только цвет какой-то! Седоватый, что-ли? Но зато недорого. Всего за семь рублей пятнадцать копеек. Ну, думаю, надо купить. Радости-то сколько будет! Купил. Приехал домой. Дочка уже спала. Будить не стали. Мама внимательно рассмотрела паричок, повертела его в руках, усмехнулась чему-то, а потом сказала:

- Папка, ты что, совсем обалдел?! Это же борода Деда Мороза!

Немая сцена, достойная пера Николая Васильевича. Вот уж, действительно, опростоволосился!

2

Рассказал ей про случай из своего далёкого прошлого, когда, в её, примерно, возрасте проглотил ключик от заводной машинки. Со всеми подробностями.

Минут через пять слышу Юлькины рыдания.

- Что случилось?

- Да ... а зацем ты к,юцик п,яг,ятил?!

- Так тебе ключик стало жалко?

- Не к,юцик, а тебя... Ты зы мог умиеть.

И снова рыдания.

Стал успокаивать, что, я, мол, жив остался и ничего такого страшного со мной не произошло.

- Ах, папа! Как ты миня ясст,ёил!

3

Из спасённых шедевров. Разбирая отложенные на выброс разные разности, увидел Юлькин рисунок, доселе мне неизвестный. На нём изображена какая-то странная девочка, довольно таки курносая.

Слева маминой рукой запечатлён разговор, который, видимо, состоялся на вернисаже: "Мам, на каво пахоза эта деицька?" "Не знаю". "На паясёнка. И на маво папу".

4

Июль. Мы на даче. И у нас отпуск. Собираемся провожать маму на электричку. У неё в Москве неотложные дела образовались. Юлька всегда с удовольствием участвует в подобных мероприятиях, когда они возникают. Вот и сегодня настроена. Но, вижу, из соседнего дома вышел Олег, года на два постарше её. Наша принцесса заметно заволновалась. Я почувствовал, что сейчас может произойти нарушение гармонии наших родственных отношений, но, в то же время, и осознавал, что от этого никуда не денешься, и, рано или поздно, оно само придёт.

- Дочур, ты, что, не пойдёшь маму провожать?

- Да, хацю с Олегом пиигать!

Вот так, мамочка!.. Готовься.

... Но зато вечером доча доказала, что любовь к родителям - выше каких-то там временных увлечений. Даже если они уже и волнуют твою слегка заблудшую душу.

Долго мы встречали приходящие электрички, но мамы всё не было. Неподалёку от станции кусты малины, и мы разнообразили ожидание поглощением сладких ягод. Фразу «какие мы глазастые» Юлька произносила чаще меня, а потом, смотрю, несколько особо крупных малинок зажала в кулачок и сохраняла в неприкосновенности.

На мой вопрос «зачем» ответила:

- Мамацки падаю! Мозит она гаёднинькая!

- Да, нет, дочура. Её бабушка накормит. Ты сама съешь.

Но она, видимо, уже сама знала, как лучше поступить в этом случае.

Мы и не заметили как на небе засияла луна. Да и звёзды уже вовсю мерцали. Пора было возвращаться домой. Юлька устала, но крепилась и не показывала вида.

- Пойдём, дочур! Поздно уже... Мамочка, наверно, завтра приедет.

Я взял её на руки и понёс. Она прижалась ко мне, пригрелась, да и от неё шло нежное тепло, которое я боялся расплескать. Вначале она что-то лепетала, я отвечал, потом притихла и уснула. Было тихо-тихо. Только Юлькино мерное похрапывание в ритм моих шагов нарушало эту тишину. Да где-то далеко-далеко вскрикивали электрички.

Дома я не стал раздевать её - вдруг проснётся - а сразу уложил в постель. Так и спала со сжатым кулачком.  Я осторожно разжал его, и на простыню выкатились три раздавленные малинки.

Мама обещала приехать сегодня и поэтому, обеспокоенный, я пошёл встречать её во второй раз. Приехала она поздно. Оказалось, что заболела Света и они с тётей Лялей возили её к врачу. Я рассказал про наши сегодняшние дела. Про долгие встречи. Про то, как паслись в малиннике. И про раздавленные ягоды не забыл.

Она сказала:
- Боже, как это трогательно!

И, кажется, прослезилась.

- Что же вы не разделись?

- Некогда было...

Юлька крепко спала, а мы по очереди наклонились и осторожно прикоснулись губами к её светящейся в лунном сиянии тёплой головке.

5

Гуляем во дворе. Пошёл дождь. Мы встали под навес. С крыши капли дождя веером летят к земле. Юлька ловит их в ладошки, ну, и, разумеется, рукава кофты сразу становятся мокрыми. Стал ей выговаривать. Выслушала меня спокойно, а потом спрашивает: «Кагда маиньким бил, так не деял?»

6

В саду под дубом собираем жёлуди. Всё, что упало, мы успешно собрали в первый же день приезда. Ну и что, ждать теперь, когда следующие созревшие соизволят пожаловать на землю? Доча приуныла... Но вдруг щедрость дуба стала неисчерпаемой! Юлька носится от дуба к дому и обратно, делясь с мамой своими впечатлениями. Мама тоже, признаться, не поняла, в чём тут дело. Да-да! Мне пришлось пойти на военную хитрость и откровенно разбрасывать заранее собранные в разных местах жёлуди. До сих пор не разоблачён! Потому как «работаю» аккуратно. Сейчас девять часов вечера, а я уже полностью подготовился к сбору завтрашнего урожая.

7

Время обеда. Сижу. Читаю. Приходит расстроенная Ира.

- Ни черта не ест! Я измучилась вконец!.. Давай, приходи со своим методом.

Иду на кухню. Юлька сидит перед тарелкой с отрешённо-отсутствующим взором. Да, с кашей у них серьёзнейшие отношения! Призываю на помощь все свои скудные познания в системе Станиславского.

- Это ещё что такое?!! - грохочу я. Это что же получается, в конце-то концов?! Значит, пока я там, в комнате с книжкой отвлёкся, вы тут каши разъедаете?!.. Юля, сейчас же прекрати это безобразие!.. Так, сколько ложек осталось? Мама, ты считала?

- Да, примерно пятнадцать или шестнадцать, - включается и она в игру.

- Пусть будет пятнадцать... Как бы не забыть. Сейчас запишу.

И на подвернувшемся клочке бумаги вывожу «15».

- Вот только попробуй, Юля, съесть хоть одну ложку! Я с тобой разберусь! Выдеру как Сидорову козу! На попу месяц не сядешь!.. Ты, мама, проследи, а то и тебе достанется!

И ухожу. Но вскоре возвращаюсь и «пересчитываю» количество манных ложек. У Юльки уже бесенята пляшут в глазах. Метод заработал, значит. Я, успокоенный, удаляюсь. Тут важно не переиграть.

Через какое-то время наведываюсь снова на кухню и в «полном ужасе» обнаруживаю, что каши на тарелке стало значительно меньше, моё число зачёркнуто, а вместо его стоят последовательно «14», «13», «12". И так далее.

Интермедия продолжается до тех пор, пока на бумаге не появлялся «0», а в тарелке ничего не остаётся. Так наша доча набирает вес и познаёт азы математики.
 
Честное слово, только постоянные интриги на работе не позволяют выдвинуть мою кандидатуру на соискание Нобелевской премии!