25 июля

   25 июля. Один родился, другой ушел.

   Оба глубинные и родные.

   Когда-то в 30 км от Бухары, в тот период, что нужно было перебрасывать мостики из одной ментальности в другую, сохраняя себя все таки, вы, ребята , (с высоты сегодняшнего возраста позволяю себе) здорово держали на плаву.
   Зайдя в районную библиотеку и обнаружив на полках два новехоньких сборника рассказов Василия Макаровича, я их просто сперла. Это была первая и ,надеюсь, последняя кража в моей жизни.
   Взяв для маскировки какой-то романчик, ушла. А потом вернула его вместе с полноценными книгами в составе трех. Так моя совесть навек и успокоилась,  потому что шукшинские чудики со своими поисками правды и наивной борьбой с мещанством  ну, никак не являлись героями для народа с противоположными задачами.
   Потом Кормилец брал по томику в свои командировки. Шукшин с Алтая, а это родина и начало тюркской религии и цивилизации. А, значит - земляк, родной человек.
   Растащили мы все на цитаты. Особенно ходовой была фраза из рассказа " Микроскоп".  Он мне: " Оль, а ты с ученым спала?". "Да, с кем я только ни спала!"  И перечисляю все его умения...электрика, сантехника, маляра и штукатура... В ответ слышу: " Ну, ты и б....". Ночь. Хохот.

   Записи Высоцкого были со мной. Еще на больших бобинах. Ленточные. Ставила на всю катушку, когда никого дома не было. Свекор и свекровь на работе, золовка на учебе и т.д.
   Особенно повторяла: " Протопи, протопи ты мне баньку по-черному.." Было в этой песне особое мужество и терпение человека, мотавшего срок. Видимо, я тогда себя так и ощущала. Кормилец в Ташкенте. А я одна - вдали от цивилизации. Тоже в неволе.
   Однажды свекор приехал раньше времени. Услышал нетрадиционное и подсказал жене протопить баньку. Что ж, они тоже старались приноровиться к невестке, угадав мою чистую, надорванную душу.
 
   А, 25 января традиционно звучал Владимир Семенович уже дома, в Ташкенте. Приходила мама, к тому времени переехавшая к нам поблизости, и возмущалась; " Ну, что хорошего? Ни музыки, ни голоса, ни потанцевать под нее?" Мы ухмылялись, потому что все понимали, потому что он про все знал и доносил до нас нещадно.

   Пусть покоятся с миром. С ними наша совесть и остатки честности. Незабываемые. Растратившие себя от любви и скорби за нас.