Урок Доброты гл. 8 От плохого к худшему

Глава 8. От плохого к худшему

В отличие от многих одноклассников, Коле Спицыну нравилась Лариса Степанова. Очень нравилась. Ещё со второго класса, когда целую четверть они сидели за одной партой. Тогда Лариса не раз выручала его: то ластик одолжит, то карандаш или ручку, то домашку посмотрит перед учительской проверкой. Иногда Коле казалось, что Лариса и в роддоме была самым дисциплинированным младенцем. Что и там она спала и ела точно по расписанию. Вместо «спасибо» для своей покровительницы Коля старался чем-нибудь насмешить её. Так и дошутился до классного юмориста.
Но теперь Лариса сильно выросла. Теперь она не обращает внимания на невысокого шустрого мальчишку. Поглядывает на рослого Женьку и чересчур умного Игоря Кольцова. Не понимает пока, что и Коля когда-нибудь вытянется. Может, даже самым высоким в классе за лето станет. Или в институте.
«Вот тогда и посмотрим, – в очередной раз подумал Коля Спицын, – тогда и решим, что лучше – отомстить Ларисе холодным равнодушием или Женьке и Игорю рожи разукрасить. Хотя Женьку, конечно, жалко. Он-то очень даже нормальный пацан. Да и к Ларисе давно не питает ничего лишнего. Скорее к Златке Журавлёвой».
С такими невесёлыми мыслями Коля Спицын рванул за Ларисой Степановой в узкий тёмный каменный лабиринт. Прошёл несколько шагов, согнувшись в три погибели, а потом, как остальные ребята, стал на карачки.
– Или мы попали в страну лилипутов, – громко проворчал Коля Спицын, – или здешние тоннельщики сплошь с руками не из того места родились.
– Это точно, – согласился с ним Женька Замятин. – Тут чем дальше в лес, тем гуще мрак. Суперзловещее местечко.
Злата Журавлёва все упрёки к каменному подземному ходу приняла на свой счёт. Ей захотелось найти светлые стороны этой ситуации. В её семье принято было напоминать, что палка всегда о двух концах: если в чём-то плохо, то обязательно в чём-то другом хорошо. Она тихо сказала:
– Зато здесь хорошая физкультминутка получается. К концу тоннеля мы все хорошенько постройнеем, – и тут же пожалела, что не может набросать новую картинку в своём блокноте.
Уставшая от этой, в сущности, небольшой полосы препятствий от автобуса до подземелья, Лариса Степанова услышала только полслова «…минутка». Она улыбнулась и, громко прошептав его, облегчённо вздохнула. Не устоял от реплики и Игорь Кольцов. В своём, разумеется, занудном стиле. Он остановился, повернул голову к остальным и неторопливо объяснил:
– Такие каменные тоннели прорубали в скале не для физкультуры, а для бегства из захваченной крепости. Сюда преследователям и гурьбой не влезть, и мечом наотмашь беглецов не зарубить.
Рослый Женька Замятин, которому в подземелье было тесней, чем другим, и тут согласился:
– Это точно, тут не замахаешься топорами по сторонам махать.
На что Коля Спицын с хохотком возразил:
– Ваши доводы ничуть не переубедительные. Просто косоруким шабашникам лень было нормально строить. В полный человеческий рост. Да и на облицовке знатно сэкономили. Коленки на штанах до дыр порвём. А с военной точки зрения без разницы размер, если гранату сюда кинуть или газ веселящий пустить.
Ответственная староста Лариса Степанова не сразу сообразила, что если дать волю этим умникам, так они бы ещё час спорили о наступательно-отступательных средствах и приёмах. Нет, такого им позволять нельзя. Да ещё и в чужом подземелье.
– Или мы, как последние лютые дураки, немедленно двигаем вперёд, или я прям сейчас разревусь, и вы меня до ночи не успокоите, – пригрозила Лариса.
Получилось крайне убедительно. Все поняли, что альтернативы для движения непонятно куда уже нет. Только вперёд. Игорь направил фонарь в Неизвестное и с максимальной скоростью двинул на карачках дальше.

В темноте извилистого прохода ребята несколько раз крепко сшибались на крутых скатах. Девчонки взвизгивали, но воздерживались от каких-либо упрёков. Все, сжав зубы двигались за Игорем. И вдруг...
Игорь Кольцов едва не упал неизвестно куда, когда его рука скользнула в пустоту. Узкий туннель закончился обрывом. С некоторым облегчением Игорь понял, что закончились на этом и поиски кота. Больше для пушистого гулёны ничего сделать нельзя. Пора возвращаться в реальный мир. К подобревшим после кормёжки оленей одноклассникам, к упрёкам Марины Андреевны и к прочей ежедневной рутине.
В отличие от Златы Журавлёвой Игорь Кольцов нисколько не боялся ни гнева учительницы, ни плохой оценки за Урок Доброты. Во-первых, пять двоек за раз Марина Андреевна ни за что в классный журнал не поставит; во-вторых, они с Ларисой Степановой явно учительские любимчики (как бы ни паршиво это было сознавать), а ради них пощадят и остальных; в-третьих, Коля Спицын от семи деревень отбрешется, а с восьмой хороший прибыток возьмёт. Так что он ещё по пятёрке с плюсом для всех неудачников-спасателей выклянчит.
И вообще, отличная получилась прогулка по заповеднику. Хорошо бы и на каникулах сюда приехать. Полазить, покопать с местными археологами. Тут, вероятно, добра можно нарыть диссертаций на десять. И с кучей умных людей познакомиться. Может, и на исторический факультет потом поступить. А то время тикает, а какую профессию выбрать – непонятно. История, математика, физика, химия – всё так интересно. На каждую науку трёх жизней не хватит, чтобы до чего-то стоящего добраться. А тут в одну жизнь извольте всё уложить. Может, для начала в биологи податься и добиться средней продолжительности жизни хотя бы лет до трехсот?
Да, тяжело быть отличником – каждый учитель в тебе преемника видит. Хоть разорвись, как обезьяна, между умными и красивыми.
Улыбнувшись таким мыслям, Игорь объяснил одноклассникам ситуацию:
– Тут обрыв. Конец пути.
Коля Спицын тоже обрадовался такому обстоятельству, но из сочувствия к Злате и её пропащему коту, грустно добавил:
– Ну, что ж. По-немецки – полный alles, а по-нашему капец.
Для приличия все немного помолчали. Потом Игорь Кольцов спросил:
– Что делать будем: разворачиваться или на четвереньках попятимся назад в крутую кое-где гору? Качественная картинка получится. Жаль, что некому даже сфотографировать. А то быть бы нам королями школьного чата до самой осени.
– Нифига себе, Урок Доброты получился, – нервно хохотнул Женька Замятин.
– Ага! – поддакнул замыкающий цепочку Коля Спицын и печально предупредил: – Всё, что было во мне доброго, я тут не нарастил, а до дна истратил.
– Не боись, – успокоил его Женька Замятин, – у меня добра в рюкзаке навалом. И с сыром, и с маслом, и с колбасой. И, кажется, с красной рыбой есть. Мои любимые бутеры. Но могу и ими поделиться, чтобы ты в лоскуты не озверел.
– Замятин, не трогай чужих бутербродов! – прошипела сзади староста Лариса Степанова, предчувствуя в будущем нелёгкий разговор с Мариной Андреевной.
– А я что, – проворчал Женька, – я прежде всего о тебе забочусь. Набросится на тебя озверевшее чудо-юдо со спины – выручай потом тебя, вусмерть покусанную.
Игорь Кольцов нетерпеливо перебил пустобрёхов:
– Так мы разворачиваемся? Коля, ты теперь первый будешь.
С театральным трагизмом Коля закрыл поисковую операцию вычурными словами:
– Баста, карапузики! Вот и кончились наши подземельные танцы, – и закряхтел, пробуя развернуться.
Измученная противоречивыми чувствами, Злата Журавлёва будто и не слышала предыдущих реплик. Так уж получилось, что либо перед родными и котом, либо перед учительницей и одноклассниками она всё равно останется до конца времён виноватой. Неизвестно, что хуже. Недолго думая, она решила ещё немного поискать своё сокровище:
– Мне надо побыстрее найти Бафа, – твёрдо сказала Злата. – Игорь, дай я вперёд пролезу. А вы ползите назад.
Злата непроизвольно тихо всхлипнула, и всем без слов стало понятно, что надо бы до конца во всём убедиться. А вдруг обрыв вовсе и не обрыв, а только очень-очень большая ступенька? И именно с этой огромной для кота ступени упал крошка Баф. И лежит он внизу раненный, может даже вовсе без сознания. И некому помочь бедолаге. Только голодные крысы кружат свой прощальный хоровод вокруг разбитого кошачьего тельца…
– Не, ну а какой смысл превращать туннель в тупик? – нерешительно поддержал Злату и беглого кота Женька Замятин. – Тут, наверное, гора из скелетов была бы. Да вонь непереносимая от всякой затхлости. В тупиках всегда едкий смрад. Я видел, я знаю.
Под невесёлые шутки Коли Спицына и Ларисины стенания Игорь долго осматривал провал в тусклом свете своего усталого фонарика. После тщательного раздумья он велел одноклассникам крепко ухватить друг друга за ноги.
– Сейчас я сползать буду ногами вперёд, а вы вчетвером меня, в случае чего, назад вытащите.
Игорь с огромным трудом, кряхтя, как старый дед, развернулся лицом к несчастной Злате. Улыбнулся ей, чтобы показать, что он ничего не боится, и громко пошутил:
– Держите меня семеро! Вшестером не удержите.
Закусил зубами фонарик, крепко сжал Златкины запястья и начал сползать вниз, выкручивая голову для подсветки.
Его роста с вытянутыми руками вполне хватило, чтобы дотянуться на цыпочках до холодной плиты. С полумёртвым фонариком в руке он осмотрелся. Камера была вполне приличных размеров. Впятером можно стоять в полный рост без особой толкучки. Ни раненного Бафа в бессознательном состоянии, ни столетних скелетов нигде не находилось. Не было ни крыс, ни кошачьих следов. Хотя запах был не то чтобы неприятный, просто незнакомый.
На нетерпеливые вопросы одноклассников «Ну, что там?» Игорь так и ответил:
– Здесь пахнет спрессованным временем при полном отсутствии всего остального. Включая нашего несчастного Бафа.
Женька Замятин уточнил вопрос:
– Так там всё-таки тупик, или с трудом проползаемое продолжение тоннеля?
– Тут через три метра винтовая лестница.
– Наверх? – обрадовалась Лариса Степанова.
Игорь выдержал драматическую паузу и без интонации спросил:
– Вам как ответить – с ноткой беспричинного оптимизма или всё-таки честно?
Коля Спицын догадался, что лестница спускается вниз, и пояснил для Ларисы:
– Придётся продолжить внедряться в недра. Глядишь, где-нибудь как-нибудь и вывнедримся.

Не обнаружив особых препятствий хотя бы в виде плесени, Игорь помог спуститься остальным. Коля Спицын замыкал спуск, а потому шутки про нелюдей-паучих на этот раз не прозвучали. Да и жалко было девчонок – у обеих лица в полумраке как у призраков белели. Того и гляди на истерику сорвутся или обезумеют от панической атаки.
Только у Златы фонарик ещё светил более-менее прилично. С его помощью снова поискали кошачьи следы. В итоге признали, что либо сами всё затоптали, либо Баф сюда и не заходил.
– А куда же он тогда делся? – возмутилась Лариса Степанова. – Мы же все видели его следы вокруг тронного постамента. Кое-кто прямо на карачках их вынюхивал.
Женька Замятин, чтобы отвлечь от деталей «вынюхивания», выдвинул относительно разумную версию:
– Пока мы в зале по его следам шаркали, он, небось, на троне сидел и за нами, недоумками, наблюдал.
– Чушь чушкина! – воскликнула Лариса Степанова. – Я сама проверяла тронное кресло. Трижды обошла его и даже собиралась сесть на трон. Хотя бы из любопытства. А где ещё на настоящем троне-то посидишь? Даже не знаю, почему я не села.
– Я знаю, – проворчал Женька Замятин. – Ты побоялась свою новую курточку запачкать. Не осуждаю.
– Короче, там вообще никого и ничего не сидело, – не стала с ним спорить Лариса Степанова.
– А под кресло заглядывала? – сухо поинтересовался Игорь Кольцов.
Лариса растерялась.
– Зачем? Оно же старым чехлом было накрыто до самого пола. Не станет же кот пыль на свою красивую шубку собирать. Или станет?
Внезапная догадка озарила измученную всеми этими недоразумениями старосту:
– Всё, оказывается, так просто. Надо было только под этот старинный трон заглянуть. Давно бы уже с классом по заповеднику бегали. А мы, как ненормальные, в подземелье полезли.
Коля Спицын как обычно попытался успокоить Ларису:
– «Нормальные герои всегда идут в обход», – напомнил он припев из песни Бармалея.
А Женька Замятин, смешно притопывая, с удовольствием пробасил куплет:
«В обход идти, понятно,
Не очень-то легко.
Не очень-то приятно,
И очень далеко!
Не очень-то приятно,
И очень да-ле-ко!»
Даже Лариса на этот раз улыбнулась. Особенно тому, что Женька ни разу не сфальшивил.
– Вот ведь! – громко вздохнула она, – не кот, а целый мохнатый питекантроп!
Коля Спицын и тут поддакнул:
– Да! Вот именно! Не кот, а мохнатое питекантрище. К тому же и социально неадаптированное.
Злата Журавлёва машинально полезла в карман-кенгуру за блокнотом, но тут же сообразила, что рисовать в такой темноте невозможно. Лучше хорошенько запомнить идею нового Бафкиного портрета. Но не удержалась, и нацарапала в блокноте слепой техникой: «социально неадаптированный».
Лариса в это время уговаривала ребят вернуться, вытащить кота из-под кресла и посадить на поводок. Даже свой тонкий кожаный ремешок на джемпере предлагала в дело пустить.
– Ну, что ж, – согласился Игорь Кольцов, – поползли обратно. Злата, давай подсажу.
Но хозяйка кота решительно отказалась возвращаться:
– Вы идите, – сказала она, – а я посмотрю, что там дальше. Чтобы, если с троном не прокатит, два раза не вставать. Идите-идите. Я быстро спущусь по винтовой лестнице и назад в том же темпе. Мы с Бафом вас ещё перегоним.
– Опять двадцать пять, – недовольно взбрыкнула Лариса Степанова. – Ладно, ты – как хочешь, а мы пойдём трон осматривать. Найдём кота – крикнем тебе в тоннель. Тут ведь звуки далеко распространяются. Игорь, ты – как всегда, впереди. Давай, поползли к назад цивилизации.
Но Игорь Кольцов неожиданно отказался от разумного предложения:
– Нет, тут в одиночку не взобраться. Вдвоём надо: один сначала подсадит в узкий проход, другой потом подтянет. Ползи лучше с Женькой и Колей. Только бутеры без нас не ешьте. Мы быстро вас догоним. Все вместе и перекусим на дорожку. А там и к автобусу рванём. Назад дорога всегда почему-то намного короче.
Но и Женька Замятин почему-то тоже не проявил готовности к разумным действиям. Залопотал, как дошкольник:
– Я это… я всю жизнь мечтал по винтовой лестнице побегать. Проверить, кружится на ней голова, как на карусели, или нет. Так что, Коль, берите рюкзак с общим добром и ползите обратно. Мы скоро. Мы вас с этим драгоценным рюкзаком ещё у дверцы перехватим.
Это было сильно чересчур. Авторитет Ларисы Степановой был не просто уничтожен. Он был замурован в тёмном подземелье. Ведь она с утра бегала за этими неблагодарными одноклассниками, чтобы вернуть их на путь истинный. Чтобы защитить от справедливого гнева учительского. А они, бездушные, так отплатили ей за добро немереное. Такого Лариса стерпеть не смогла и взвилась как раненая кошка:
– Да пошел этот Баф туда, туда и таки туда тоже! – и нервно кивнула Коле – мол, пошли.
Однако и этот её многолетний рыцарь оказался полным недоумком. Не блеснул он в темноте своим безмерным интеллектом. Просто Коля вспомнил про семейство спящих на потолке упырей, непроизвольно вздрогнул и быстро убедил Ларису не отрываться от такого надёжно-безнадёжного коллектива:
– Как они тут без тебя справятся? Кто им, неразумным, про дисциплину вовремя напомнит? Про Урок Доброты мозги аккуратно расчешет? Озвереют они без тебя. Ой, озвереют! А виноватой будешь ты. Ты наша староста и непоколебимый авторитет в любых вопросах.
– Ну да, ну да, – усмехнулась Лариса, но от такой слоновьей порции лести всё же немного смягчилась.
Все дружно и правдоподобно поддакивали Коле Спицыну, и тот выдал последний неубиенный козырь:
– И вообще, держаться надо вместе. Вчетвером нам защитить тебя, Лариса, от чего угодно гораздо проще. Ты же понимаешь, что после нас в этот треклятый замок кто угодно мог влезть. Баф же форточку выломал – теперь заходи, кто хочет, бери, что хочет, нападай, на кого хочешь, делай с ним всё, что душе захочется. Короче, злодеев там может оказаться немерено. Я в одиночку их всех не перекалечу. Погибну прямо на твоих натруженных руках.
Коля громко всхлипнул и выковырял из глаза горькую мужскую слезу.