Первый успех

Знаете, о чем я жалею? Что в суде после 2002 года отменили народных заседателей! Многие уже не помнят, что в судах рядом с судьей сидели заседатели. Они были активны в процессе, задавали вопросы, говорили свое мнение при вынесении приговора, да и по гражданским делам тоже.
 
Как в римской поговорке: глас народа-глас Божий.  Иногда меня звали к судье на чай. И мы там с ними яростно спорили. Получалось такое маленькое жюри присяжных. Судья всегда внимательно слушала. И решение суда получалось коллективным, а в совещательной комнате судья лишь оформляла наши выводы.

Помню один суд по пожилой цыганке-сбытчице наркоты. Заседатели не шли на уступки и просили судью дать ей 10 лет зоны. И хотя я с ними в душе соглашался, но я же защитник, а не прокурор. Тогда в зал суда пришел весь табор цыган. Все спрашивают у меня:

- Сколько ей дадут?

Я не знаю. Старый нарядный цыган, которого они звали «барон», позвал меня в туалет.
 
Высыпал в умывальник около десятка желтых перстней:
 
-Бери, не жалко. Мы тебе машину купим, если ее выпустят.

Ну, я брать не стал. Я догадался, что это такое же фальшивое золото, как и обещание машины. Но это был мой первый год работы, и мне так хотелось успеха. Думаю, как же мне ее защитить?

Пролистал еще раз дело. И нашел там потрепанную старую справку из какой-то поликлиники, что у нее психическое заболевание. Конечно, я понимал, что справка скорее всего "левая", как почти все у цыган, потому что фамилия врача размыта и почерк неразборчивый. На эту справку никто, в том числе сама цыганка, совсем не обращали внимания. Считали за какую-то хрень. И тут у меня созрела мысль. Я заявил ходатайство в суде, что по судебной медэкспертизе она здорова, а по справке психически больна. А это серьезное противоречие. Поэтому прошу обследовать ее в институте Сербского и проверить на вменяемость.

Судье не понравилось:

-Хорошо, я направлю ее. Тебе цыгане, что, денег пообещали? Я тридцать лет судьей работаю, знаю их досконально, и тебе слово даю-кинут тебя, ничего не заплатят!

Я ей ответил:

-Я не из-за денег. Пусть институт Сербского подтвердит ее вменяемость, и у
меня совесть будет спокойна.
 
В общем, направила она ее. Месяца через три встречаю эту судью:

- Удивительно, - говорит.- Я не знаю, как цыгане договорились там, но Сербского признал ее невменяемой. Зоны не будет. Полежит в психушке и выйдет.

Я позвонил и встретился с цыганами. Мне было интересно, сдержат ли слово. Они выслушали, покивали, снова пообещали, и не заплатили мне ни копейки. Судья была права.

Но я тогда уже, в начале своего адвокатского пути, начал понимать, как много зависит от грамотной позиции адвоката в суде. Мне было приятно, что с моим адвокатским успехом первыми меня поздравили эти народные заседатели. С честными словами:

- Цыганка, сволочь, конечно, но за тебя мы рады.

Я с ностальгией вспоминаю то доброе время.