Пленник

Мама четырнадцатилетнего Ильи была трудным человеком: придиралась к мелочам, устраивала скандалы… Отец много работал. Илье хотелось видеться с ним чаще, но он утешался мыслью о том, что если бы папа больше проводил времени в семье, то они с мамой, однозначно, развелись бы.

Год назад старшая сестра Ильи – Диана вышла замуж и уехала. Это событие стало для него почти трагедией. Он был очень привязан к ней. Однако главной причиной глубоких переживаний послужило другое… Обстановка дома резко ухудшилась.

Характером Илья пошёл в отца. И несмотря на относительную уравновешенность, их обоих отнюдь нельзя было назвать простыми. Будучи, наоборот, лёгкой, открытой, Диана обладала удивительным даром склеивать разные миры, поэтому с её переездом семья стремительно разрушалась.

Единственным другом Ильи был Кирилл. Они дружили с пяти лет. В первую очередь, их сблизил дурной коллектив класса. Ученики думали лишь о себе, и им не было никакого дела до других. А поскольку Илья с Кириллом держались особняком, их прямо презирали.

В связи с проблемой Ильи Кирилл вёл себя по-дружески как никогда. Тем не менее, их общение изменилось… Радость, которую оно приносило раньше, сменилась необъяснимой тяжестью. Илья сам не мог поверить в происходящее и постоянно доказывал себе, что всё придумал.

Но вот настал пиковый момент. На самовнушение не осталось больше сил. Тогда, собрав волю в кулак, Илья распрощался с иллюзиями и посмотрел правде в лицо. Кирилл не помогал ему… Он даже мешал! Было чувство, что тяжесть при общении с ним шла от одиночества, которое ощущалось буквально кожей. Каждый раз при встрече между ними точно вырастал непреодолимый барьер. У Ильи регулярно возникало желание убежать, а на языке застряло бесцеремонное «замолчи». Кирилл раздражал его. И, вспоминая о том, что он искренне старается ему помочь, ему становилось ещё больнее. Отторгая доброту друга, он, к тому же, жаждал наговорить Кириллу всяких неприятных вещей и заключал: «Я просто плохой».

Хорошо было бы сделать перерыв в общении, но как? Они учились в одном классе. Там, где царила настолько холодная атмосфера, словно у учеников не было души.
Вместе с ними учился молодой человек по имени Амин. Он сильно выделялся, поскольку вечно сидел мрачным на последней парте и ни с кем не общался. Все его побаивались, а с Ильёй у них была особая вражда. Долгое время Кирилл звал друга «Добрым», а Амина «Злым». Однако, с недавних пор, Илья осознавал, что с удовольствием пообщался бы с Амином. Более того, пообсуждал бы с ним Кирилла!

Это было ещё одной загадкой для него. «Господи! Ну что со мной творится? В кого я превращаюсь? В монстра? Почему? Когда я разберусь?» – жалили его вопросы, и он хватался за голову так, будто она могла отвалиться.
 
Однажды по дороге в музыкальную школу Илья счёл правильным пропустить занятие, да потратить время на размышления. Он шёл куда глаза глядят и всё думал, думал, думал…

Разумеется, причина внутреннего конфликта крылась в том, что творилось у него в семье. Илья это понимал, но новый характер своих реакций на происходящее был ему не ясен. И чем больше он пытался в себе разобраться, тем больше запутывался. А воображение почему-то терзали образы тюремной жизни.

Тем временем из тяжёлых туч вырвались крупные капли, и тут Илья осознал, что оказался рядом с домом, в который ему уже не раз хотелось заглянуть. Здание построили совсем недавно. Илье нравилось его нетипичное цветовое решение: сочетание бежевого с тёмно-фиолетовым. Но по-настоящему его привлекало что-то иное… Оно так и манило к себе.

Дождь мгновенно разошёлся, его чёрные, не слишком короткие волосы намокли. Он и сам не заметил, как очутился в вестибюле. Дверь открылась так легко, словно её отворил фантом. Слева стоял письменный стол, за которым, по идее, должен был сидеть охранник. Воспользовавшись моментом, Илья проскочил мимо и побежал по винтовой лестнице наверх.

Добравшись до последнего этажа, он встал возле окна, чтобы отдышаться. Дождь сделался ещё сильнее. Илья любил ливень. Конечно, последний год его всё радовало меньше, чем обычно. Тем не менее, он бы с удовольствием задержался в «зрительном зале», если бы где-то внизу не послышались чьи-то голоса и топот каблуков.
 
«Прячься! Срочно!» – скомандовал внутренний голос, и через секунду взору гостя открылся длинный коридор, где не было ни одного человека. Здание поражало своей пустотой. Наверное, его ещё не достроили. В столь тревожный миг Илья не рассуждал об этом. Но в глубине его сознания интерес к зданию возрастал.
Безлюдье придавало ему таинственности и по-настоящему чарующего шарма.

По обеим сторонам коридора были расположены аудитории. Забыв о том, что в каждой из них могут находиться люди, Илья вломился в самую первую. К счастью, там тоже никого не оказалось.

Помещение было весьма уютным. Паркетный пол покрывал разноцветный, не слишком яркий ковёр. В центре стоял большой круглый стол из дерева, который окружали роскошные кресла. На тёмно-зелёной скатерти слегка блестели длинные стаканы с водой. Стены украшали картины художников-реалистов. Портьеры отлично гармонировали со всем интерьером.

В глаза бросился, по-видимому, старинный шкаф, стоящий у окна. В нём были только две коробки. Спрятавшись внутри, Илья закрыл за собой дверцу и собирался перевести дух, как в аудиторию один за другим стали заходить люди. По всей вероятности, это были те, голоса которых он услышал на лестнице.

«Какой я глупый! Они же сейчас захотят оставить здесь пальто!» – подумал Илья, с ужасом глядя в замочную скважину. Однако в помещении прямо у входа был ещё один шкаф. И верхнюю одежду все повесили в него. «Слава богу… Точно. У меня же тут нет вешалок», – успокоил себя Илья.

В аудиторию зашли пять человек. Двое высоких мужчин в костюмах лет сорока, худощавый как Илья молодой человек в джинсах и клетчатой рубашке. Он также увидел двух женщин среднего роста: рыжеволосую, чуть полноватую даму с короткой стрижкой. И ещё одну, которая сразу привлекла его внимание… Она была значительно моложе всех. Стройную фигуру подчёркивал бордовый юбочный костюм. Тёмно-русые волосы, ниспадавшие до плеч, были, вероятно, выпрямлены, что придавало образу особую аккуратность.

«Как мы сегодня синхронно!» – произнесла она, и Илья тут же запал на её голос. Он был необычным… Низким, при этом совсем не грубым и даже очень женственным. В нём чувствовалась власть, но в то же время беззащитность.

Все уселись вокруг стола. Началось что-то вроде психологического тренинга, ведущей которого оказалась та, что сразу вызвала у Ильи интерес: Полина.
Судя по общению, учащиеся знали друг друга не меньше месяца. Илью поразил драматизм их судеб. Один из мужчин, самый молчаливый, потерял жену. У него были настолько грустные глаза, что возникало желание плакать. Молодого человека изматывали кошмары на почве хронического одиночества. Рыжеволосая женщина боролась с депрессией, вызванной тяжёлым заболеванием, с которым она сражалась параллельно. Другой мужчина был болтливым. Он активно рассуждал об отсутствии у него способности любить, при этом открыто выказывал знаки внимания Полине. Она умело делала вид, что всё в порядке, но Илья чувствовал: ей было неприятно, и он за неё переживал.

Полина сидела прямо напротив его темницы, благодаря чему была возможность за ней наблюдать. Она очень нравилась ему… С каждой минутой всё больше и больше. Красавицей Полину было не назвать. Нет. Но она была несравненно обаятельной. Полину словно окружал ореол уюта. Помимо этого, его буквально завораживал её своеобразный голос, а также заразительный смех, которым она с лихвой разбавляла довольно напряжённую обстановку, создающуюся в ходе обсуждения тяжёлых тем.
Полина импонировала всем присутствующим. Она была для них как лампа тёплого света, к которой слетелись ночные мотыльки. Когда она что-то говорила, их лица начинали святиться, а по губам пробегала блаженная улыбка. Мужчина с грустным взглядом не сводил с неё глаз… Казалось, ему хватало того, что Полина просто была рядом. 

«Кстати, у меня есть… Секунду…», – произнесла она вдруг и подошла к шкафу с одеждой. Взгляд Ильи машинально опустился на её ноги. Наконец, он мог их рассмотреть! На Полине были тонкие чёрные колготки и лакированные чёрные туфли на изящном каблуке. Да… Определённо, с ним происходило что-то новое, и оно было серьёзным. 

Будучи сверх сосредоточенным на объекте исследования, Илья чуть потерял самоконтроль. Ему было жарко в своей синей куртке, а, главное, неудобно в этом тесном, пыльном узилище, где он провёл уже не меньше часа. И, вознамерившись, поменять положение, Илья случайно задел ногой коробку. В ней как будто лежали кирпичи! Поэтому удар получился нетихим.

«Ой!»
«Что это?»
«Откуда? Может, с улицы?!»
«Нет, как будто прямо здесь!», – посыпалось со всех сторон.
«Ну всё! Тебе конец!» – вынес себе приговор Илья и, зажмурив глаза, принялся ждать казни.

Он уже смирился с поражением. Однако Полина приоткрыла одну дверцу шкафа, взглянула на него, изобразила, что покопалась в коробках, а затем сказала: «Хм… Здесь тоже нет. Ладно. Ничего. В следующий раз принесу тогда свою. У меня есть».
Отряхнувшись, она поправила пиджак и поспешила вернуться на своё место. Илья не понял, что Полина искала. Скорее всего, книгу. Но это было неважно. Главное – она его не выдала!

Немного успокоившись, Илья стал вспоминать её миниатюрные руки. Жаль, что приступ паники не позволил ему их, как следует, разглядеть. Он уловил некий аромат приятных духов, который был ему не знаком. И, жадно наполнив лёгкие воздухом, снова прилип к замочной скважине.

Взять волю в кулак было необходимо, поскольку ещё одна оплошность обозначила бы крах. Он не мог так подвести Полину! Удовольствие сменилось напряжением. И, резко ощутив жажду, Илья мучительно следил за тем, как учащиеся периодически попивали прозрачную воду из кристально-чистых стаканов. Через двадцать минут, ему стало казаться, что мероприятие будет длиться вечно. «Полина знает о моём присутствии и, наверное, постарается не задерживаться», – старался он себя утешить. 

Но всё когда-нибудь заканчивается. Вернее, перетекает в другое. Расставаясь с Полиной, ни один не сказал ей «до свидания». Вместо этого слышалось сердечное «спасибо». И все обнимали её так крепко, будто она была для них самым дорогим человеком.

Как только учащиеся тренинга покинули аудиторию, Полина подошла к окну, вблизи которого стоял шкаф, где прятался Илья и, отодвинув штору, едва слышно проговорила: «Подожди. Не выходи. Я внимательно смотрела. Вроде бы никто ничего не забыл. Но надо в этом убедиться». Поняв, что она обратилась к нему, Илья молча последовал совету.

«Всё!» – торжественно объявила Полина, увидев, как её подопечные вышли из здания и сквозь смех добавила: «Пора на волю, prisonnier!»

В школе, где учился Илья, французский язык был профильным предметом, поэтому он тут же перевёл последнее слово: пленник. Полина произнесла его не как человек, который знал несколько французских слов, а тот, кто владел французским. Позднее Илья осознал, что этот язык ей очень шёл в силу своей многогранности и утончённости.

Медленно отворив дверцу, узник неуклюже вышел из тюрьмы. Перед ним стояла Полина. От того, что она была так близко, он несколько смутился. Полина показалась ему ещё очаровательнее, чем он представлял. Она смотрела на него с какой-то загадочной улыбкой, а вокруг зеленоватых ярких глаз образовались изящные волны смеха.
 
Полина умела выглядеть открытой и даже раскрывалась иногда, на самом деле. Тем не менее, Илья чувствовал её глубину, из-за которой она периодически замыкалась в себе. Полина была контрастной и противоречивой. В ней словно сочеталось два противоположных мира. С одной стороны, она была душевной, нежной, мягкой, доброй... А ещё ранимой. С другой – была непобедимой амазонкой… Она обладала такими качествами как собранность, ответственность и величественность. Её сложная личность была полна парадоксов. Однако именно это неудержимо влекло его к ней.

Илья был готов смотреть на неё вечно, но захватывающие события дня научили его быть осторожным.

– Простите… Я не должен был приходить сюда, – опустив голову, сказал он виноватым тоном.
– Да… Если бы эти люди узнали о том, что здесь прячется незнакомый человек, это могло бы здорово всё подпортить, – вдумчиво проговорила Полина и кратко пояснила: «Они мне доверяют».
– Извините… Пожалуйста.
– Да, ладно! Ничего. Главное, что мы с тобой выкрутились! А сюрпризы делают реальность интереснее, – игриво произнесла она и, положив ему на плечо ладонь, спросила:
– Хочешь воды?
– Да, – не сразу отозвался Илья. Ощутив тепло её руки, он густо покраснел.
Стоило Илье притронуться к стакану, и он тотчас его осушил.
– Это как же тебя так угораздило? – смеясь, поинтересовалась Полина. И, шумно выдохнув, он быстро рассказал:
– Да я сам не понял. Мне давно хотелось зайти в этот дом. Начался дождь, а я как раз был неподалёку. Гулял. Зашёл, увидел, что охранник не на месте, поднялся наверх и… Вот.

Выпив воды, Илья немного пришёл в себя, но как только его взгляд вернулся к Полине, он осёкся. Её глаза блестели. Лучезарная улыбка обнажала белые ровные зубы. Полина сидела на своём месте и, похоже, прокручивала в воображении всю его забавную историю. А затем, неожиданно посерьёзнев, сказала словно самой себе:

«Значит, любишь гулять один…»
Он не знал, вопрос это или нет, но невольно ответил:
– Не знаю… Последнее время так.
Илья надеялся на то, что за его словами последует реплика. Однако она промолчала и, открыв блокнот, стала перелистывать страницы – наверное, искала какую-то запись.

Полина была его намного старше, в связи с чем между ними ничего не могло быть. Он это понимал. Но ему было даже жутко представить, что они больше никогда не встретятся! Конечно, он знал, где Полину можно увидеть, но нельзя же приходить сюда, как только вздумается!

И тогда Илья решился на отчаянный поступок. «Задай вопрос. Любой! Срочно!» – приказало сознание, и он торопливо спросить: «Как вы выдерживаете?» Илья из-за всей мочи старался сказать это максимально уверенно, но всё же «сооружённый» наспех вопрос был не в полной мере ясен. Тем не менее, Полина тут же отозвалась:

– Никак. Не требуется никакой выдержки. Наоборот, их откровения для меня – бальзам на душу.
Не сообразив, о чём именно шла речь, Илья собирался попросить объяснить, но Полина его опередила:
– Фокус в том, что у меня тоже непростая судьба… Мама давно умерла, а у отца после её ухода, скажем так, всё пошло нескладно.
Немного помолчав, Полина продолжила:
– С тем, у кого всегда всё было благополучно, я чувствую одиночество. Оно может быть ощутимо даже в толпе. А эти люди, вероятно, думают, что из нас всех лечу их только я… Но, в действительности, они даруют мне настоящее понимание! И тем самым исцеляют от тяжести! На мой взгляд, то, что люди без травм нравятся каждому – это миф. Я от них бегу галопом. Своим психологическим комфортом они напоминают мне о моих проблемах. Наталкивают на тягостные размышления об их последствиях, – произнесла она и о чём-то задумалась.

Молчание подчёркивало загадку личности Полины, которая так притягивала к ней Илью. Однако её слова настолько его впечатлили, что окружение на время перестало существовать. Это было озарение. В подсознании вспыхнул образ Кирилла. Теперь Илья понял, по какой причине его так резко отвернуло от общения с ним! Он не переживал беды! В связи с этим его рассуждения были наивными, по крайней мере, не основанными на эмпирическом опыте. Вот почему он не мог воспринимать их нормально. Чем больше Кирилл говорил о ситуации Ильи, тем большее отторжение его добрые помыслы встречали у него внутри. Совершая отчаянные попытки помочь, друг невольно исполнял роль необразованного врача, который делал что угодно, кроме лечения.

Илья также понял, из-за чего его вдруг потянуло к общению с Амином. Он мало о нём знал, но тот, очевидно, уже «нырял вглубь». Абсолютного понимания не существует, поскольку не бывает одинаковых ситуаций. Кроме того, даже очень схожие трудности каждый переживает по-своему в силу своей индивидуальности. И всё же, относительно, целостное понимание можно найти. Однако оно возможно исключительно в том случае, если готовый помочь преодолевал настоящее испытание. Лишь это открывает человеку портал к многогранному восприятию тёмной стороны жизни и продуцирует умозаключения, имеющие цену для пострадавшего.

– Я встречала людей, умеющих принять чуть ли не любую помощь. Это божий дар. Но я им не обладаю. Когда нужно излить душу, мне необходимо, чтобы рядом оказался тот, кто может поделиться результатами…практики.

Теория, не подкреплённая личным опытом, меня буквально травмирует, а вежливое «понимаю» фактически убивает, – проговорила Полина с печалью в голосе.

Тут реальность для Ильи вновь обрела очертания. Возникло неодолимое желание обнять Полину, прижать её к себе, как можно крепче. И он, наконец, осознал: его сердце пронзила стрела Амура. Вся его душа стремилась к ней навстречу.

– Причём, когда интуиция подсказывает, что ближний тот, кто соответствует моим «параметрам», не обязательно делиться. Он понимает. Уже этого бывает вполне достаточно, – добавила Полина. 
– У нас большая разница в возрасте и не люблю говорить «вы не представляете». Но вы не представляете, насколько мне ясны ваши слова! – воскликнул Илья и удивился своей уверенности.
– Как раз представляю, – молниеносно отозвалась Полина, и, посмотрев на него с улыбкой, пояснила:
– Если бы на месте тебя был тот, кто меня бы не понял, я бы не выразила ни единой мысли.

Он вслушивался в каждое её слово как зачарованный.
– Своих я вижу за версту, – завершила Полина, подмигнув ему левым глазом.

Воцарилась тишина. Ему страшно хотелось взять её контакт, но он не решался и, глядя на то, как Полина что-то записывает в блокноте, судорожно соображал, как бы её не потерять.

– Держи, – вдруг сказала она, вырвав из блокнота листок. – Это мой телефон. На случай, если покажется, что ты один в мире.

Последнее предложение Полина произнесла с каким-то печальным смехом.
– Спасибо, – с запинками поблагодарил её Илья, взяв листок так бережно, словно это была самая хрупкая и при этом уникальная вещь на свете.
– Знаешь, что мне помогало в особенно трудные периоды? – начала говорить она. – Я смотрела грустные фильмы. Именно грустные. Это целый кладезь понимания… Они будили у меня сильные эмоции, и через слёзы освобождались те, которые, в своё время, не нашли выход. Я по-настоящему грустила. А грусть никогда не считала чем-то негативным. Для меня она – единственная нейтральная эмоция. Более того, поскольку грусть прекрасно способствует очищению души, её вполне можно определить, как положительную.

Лучше смотреть фильмы с большим количеством документальных кадров, так как это приближено к реальности. В интернете полно видео о стихийных бедствиях. Например, можешь включить то, которое посвящено землетрясению в Японии 2011 года. Оно вызвало смертельно опасное цунами, повлекло за собой целую цепь других грандиозных событий, потрясших…всю планету. Или об урагане «Катрина».

– Общие проблемы объединяют людей, поэтому переживаются значительно легче своих собственных, – тихо заметил Илья.
– Ты совершенно прав, – поспешила поддержать его Полина. – Но предложенный мной метод довольно эффективен. По крайней мере, мне помогал. Кстати, очищая душу разными способами, я иногда с успехом принимала помощь и благополучных. Поначалу меня это удивляло. Но потом поняла: избавление от лишних эмоций действует как обезболивающее. Внутри появляется пространство: наступает состояние, которое дарует, я бы сказала, адекватное восприятие помощи.
– Возможно… – слетело с уст Ильи. Впервые за долгое время он ощущал лёгкость и поймал себя на мысли, что, если бы сейчас ему стал помогать Кирилл, его душа бы этому не воспротивилась. Он был на время освобождён из плена избыточных чувств.
– Вот так, философ мой! – живо подвела итог Полина, разведя руками. Её глаза сверкнули, и, резко замедлив темп речи, она тихо произнесла:
– Пора нам с тобой заканчивать… Меня ждёт следующий сеанс.
 
На прощание Полина крепко обняла Илью. И это стало одним из самых счастливых моментов в его жизни. Хотя в нём было немало печали. С той минуты он буквально жил желанием ей позвонить, но всякий раз его удерживало отсутствие перспектив.
Тем не менее, драма получилась всё же «умеренной». Полина оказалась человеком, направившим Илью на путь к душевному комфорту, а ещё добрым предзнаменованием: вскоре в класс пришла одна девушка… Их ситуации в семье были во многом похожи. Общаясь с ней, Илья нашёл не только понимание, но и взаимную любовь, также послужившую весьма полезной терапией.