Мои восьмидесятые... продолжение

Советский детский фонд,
                Альберт Лиханов, Язов и мы...
(продолжение)
   Понимая, что век мой в детском доме теперь уж точно после подобного демарша (о Задворках писали газеты, концерт несколько раз показали по ТВ, интервью у меня и ребят брали значительно чаще, чем у Администрации)  скорее всего, недолог, я пошла ва-банк. Чтобы "на волне", так сказать, узнаваемости, успеть сделать для детей ещё хоть что-нибудь. Всерьёз полезное, что, может быть потом и не удастся уже сделать никогда...
   Ещё раньше совершенно случайно (хотя... случайности не случайны...) после премьерного спектакля "Диктатура совести" в Ленкоме познакомили меня ребята с писателем Альбертом Лихановым, который незадолго до этой встречи создал Советский Детский фонд, и в учредительной конференции которого мне посчастливилось поучаствовать. Но лично с Лихановым знакома я тогда не была. И вот на этой конференции в речи Альберта Анатольевича прозвучало много различных предложений о помощи детям-инвалидам.
   Конечно, я нахально воспользовалась моментом и попросила его оказать помощь нашему детскому дому. Он любезно согласился, и пообещал, как только утрясутся все юридические формальности в фонде, встретиться с нами и обсудить варианты сотрудничества. И вот теперь, после "Задворок", на которых он выступил с коротеньким приветствием, я напомнила ему об обещанном.
- А что бы вы, ребята, сами конкретно хотели получить от Детского фонда?
Ответ наших ребят стал неожиданностью даже для меня:
-  На море! Мы хотим на море! Мы ж никогда там не были и вряд ли когда-нибудь сможем туда попасть. Без вашей помощи!...
-  Я постараюсь вам помочь, очень постараюсь, но не всё зависит от меня, не все санатории смогут вас принять. Но, я думаю, мы решим эту проблему.
    Я не особо надеялась на исполнение этого желания, фонду было в то время  всего два года, поэтому со своим руководством заранее я этот вариант даже не обсуждала, боясь нарваться на очередной скандал только из-за мечты ребят.  Тем более, что Директор и его свита при разговоре присутствовали, но значения ему не придали, проворчав, что у детдома есть куча более серьёзных проблем, чем море, и решать надо сначала их.

    Я сейчас, с высоты своего опыта, понимаю, что вела себя нагло, самонадеянно, считая себя самой передовой, самой во всём правой. Так нельзя, надо было искать мирное решение проблем, не фрондируя и не нарываясь, а то ведь мои самые искренние желания помочь детям выглядели (да, пожалуй, в некоторой степени и были...) провокацией. Ни одно руководство не стерпело бы такое поведение подчинённой. Но поняла я это полностью, только когда сама стала руководителем и нахлебалась от таких вот правдолюбов. Просто помня себя, неуёмную, пыталась максимально терпеливо выстраивать непростые отношения с непростыми людьми.

   Но вернусь в то время.
   Не ждала я, что кто-то из Больших людей всерьёз озаботится ролью Деда Мороза для каких-то провинциальных сироток...
   Но я недооценила дружеские, человеческие связи Лиханова. Уже менее чем через месяц он позвонил, да не мне, а, соблюдая субординацию, ни о чём не ведающему директору детского дома,  чем привёл того в неописуемую ярость.
Но от ТАКИХ предложений, исходящих от ТАКИХ людей, не отказываются.
Вышестоящее руководство, да тот же горком партии, не поймут.
   А Альберт Анатольевич передал директору приглашение от Министра обороны СССР Язова для 15 наших деток отдохнуть и подлечиться в Евпаторийском военном клиническом санатории после окончания учебного года.
   Как же директору хотелось отказаться от этой поездки детей, он понимал, что вернутся они уже менее управляемыми, зато более требовательными... Но... Пришлось соглашаться ещё и с этим нежданным подарком...
Ну, а наша поездка в Евпаторию - это отдельный полноценный рассказ, в котором был и детектив, и комедия, и лирическая мелодрама... Но об этом когда-нибудь потом.

    А сейчас я, наконец,  добралась до рассказа о втором необычном нашем спонсоре. Вернее, о вторых. Их было двое, необыкновенно очаровательных женщин.
   На той самой учредительной конференции Детского фонда я познакомилась с Мариной Николаевной Чудаковой, (женой академика Чудакова, соратника Сахарова), совершенно изумительной женщиной. В то время ей было 62 года (тогда я говорила УЖЕ 62, сейчас я, светло улыбаясь, уверяю - ВСЕГО 62!)
Она была необычайно активна, лихо водила машину, знала, (а часто и дружила,) многих известных людей Москвы. Меня покорила её манера одеваться, подчёркнуто просто, манера свободного яркого общения, доброжелательного и простого.
   Но это была  ТАКАЯ ПРОСТОТА, что с первого взгляда становилось ясно, перед вами человек строжайшей самодисциплины, умеющий быть истинным аристократом, основная цель которого - служить своей стране. Такое чувство собственного достоинства, но не унизительного для других, а возвышающего других до себя; и в этом чувствовалась  особая ПОРОДА.
   Как же восхитительно интересно мне было слушать их рассказы за вечерним чаёвничанием в почти музейной  гостиной в доме, где жили учёные  Академии наук, на Ленинском 13. Непременная белоснежная скатерть, вышитая атласными белыми цветами, изящный чайный сервиз, чашки из которого Марина Николаевна с совсем детским восторгом показывала нам на просвет, маленькие букетики живых цветов на столиках и резных консолях...
   И множество фотографий, висящих на стенах между полотнами известных художников, стоящих на всех горизонтальных поверхностях, лежащих в старинных кожаных альбомах... На них, наряду с особами в вечерних туалетах,  стояли предки Марины Николаевны, высокие военные чины в мундирах разных времён.
 А ещё многочисленные фото академика и его родственников, тоже  академиков, их жён, детей, внуков…
По этой домашней фотогалерее со множеством узнаваемых, а порой и легендарных лиц можно было изучать историю Отечества...
   Почему Марина Николаевна обратила внимание на меня, провинциалку явно не её круга, я не знаю до сих пор.
Но она с большим вниманием слушала мои горячие речи про будни детского дома, про горестные истории наших ребят... А потом как-то очень веско сказала:
   -  Вот забота о таких детях и есть одна из главных целей Детского фонда. Да и для меня, пожалуй, это будет интересно.
   И это были не просто дежурные высокие слова. С огромной энергией она стала помогать нашим детям хорошими книжками, игрушками, даже подарила невиданный нами ранее шикарный музыкальный центр "Сони"...
    Ну а затем она приняла самое живое участие в подготовке поездки детей в Евпаторию.
Я тогда здорово растерялась, когда понадобилось ехать на приём к Язову для решения вопросов путёвок, билетов и т.д. Конечно, это не уровень министра обороны СССР - согласование чисто технических вопросов, просто, как он сам сказал, хотел посмотреть на столь пробивную даму, за которую хлопотали председатель Детского фонда Лиханов и академик Чудаков. Я попросила Марину Николаевну пойти со мной, просто я отчаянно трусила. А она-то была знакома с Дмитрием Тимофеичем не один год.
     Он живо расспрашивал нас о судьбах детей, проговорили вместо 10 минут почти сорок, зато получение путёвок, денег, пайков в дорогу и прочего, уже пошло дальше, как по маслу. Единственное условие, которое поставил Дмитрий Тимофеевич - это чтобы с детьми ехали свои воспитатели, поскольку санаторные педагоги с целой группой инвалидов-сирот ещё никогда не работали. В санатории приветствовалось нахождение детей с родителями. Поэтому у них не было ночных воспитателей, а дневные занимались в основном графиком процедур и присмотром за остальными детьми, что были без родителей.
   Таким образом получилось, что я сопровождала детей сама.

   Но вернёмся к подготовке поездки. Это было непросто - из ста детей отобрать всего 15, при том никого не обидев.
    На море хотели все!
    Но по условиям договора это должны быть сироты, а у нас было полно детей, у которых формально родители наличествовали, но порой лучше бы их не было совсем. Не приезжали, не писали, вообще забывали о своих непростых детях. Иногда создавали другие семьи, где появлялись другие красивые и здоровые детки без вечных проблем с лекарствами, костылями, колясками, а этих просто вычёркивали из своей жизни.
Иногда банально пили и даже на родительский день раз в месяц умудрялись приезжать компаниями в хорошем подпитии, как на пикник, и очень возмущались, когда им не разрешали в детдомовском саду жарить шашлыки...
Этих детей было особенно жалко... А их нетрезвых родителей очень хотелось банально прибить.

И мы всё-таки взяли с собой двоих из этой группы, Наташу, у которой родители жили на Украине, и Олю, семья которой сначала отказалась от неё, потом, когда стали давать квартиры в Москве семьям инвалидов по льготной очереди, они её нашли, но получив 4-х комнатную, снова благополучно забыли о дочке на много-много лет.
   Но это тема для отдельного рассказа. Про судьбу каждого из наших воспитанников можно романы писать и фильмы снимать.
   И вот мы целый месяц отбирали детей по медпоказаниям и их чисто физическим возможностям, готовили им медицинские документы, постоянно созваниваясь с санаторным руководством…

  Была и ещё одна загвоздка, которую я, чисто по-женски, хорошо понимала.
  У большинства наших детей вся одежда была казённой. Для информации: по детдомовским нормам того времени на одного ребёнка в год полагались две пары носков, два платья и четыре комплекта белья, а брюки одни то ли на два, то ли на три года. Всё это было общими, застиранными до серости и ветхости сиротскими нарядами... Везти в этом "прикиде" детей в санаторий - это подвергнуть их унижению, я понимала, КАКИЕ дети отдыхают и лечатся в элитном военном санатории, да ещё и летом. Горестно поделилась этой проблемой с Мариной Николаевной. Она успокоила:
   - Это решаемо. Нужны очень быстро точные размеры каждого.
Мы мгновенно обмерили каждого с головы до пяточек...
Буквально перед самой поездкой она привезла 15 спортивных сумок с набором для каждого ИНДИВИДУАЛЬНО!
Вы сейчас даже не сможете понять, что значит для ребёнка из сиротского приюта иметь только СВОИ личные одёжки…
Там было всё  самое необходимое: майки, шорты, сарафанчики, брючки, туфельки, сланцы и настоящие, как взрослые, купальники! А ещё для старших девочек красивые, первые в их жизни, почти взрослые,  все в кружевах  бюстгальтеры и трусики...
И это всё великолепие было ярким, красивым, да ещё и невиданного для СССР качества! Мы таких тканей и нарядов тогда в жизни не видели, разве что в зарубежном кино...
   Ооо, лица детей надо было видеть...
Но тайная примерка длилась только один вечер и строго в моём кабинете, т.к. я отлично понимала, что афишировать этот подарок нельзя ни в коем случае. Просто отберут. В лучшем случае передадут в прачечную для общего пользования, Либо отнимут дети постарше, либо воспитатели, либо нянечки, и растворится это всё великолепие в полном небытии. Ведь не на балансе… Про поголовное воровство в детских домах вы наверняка читали не раз.
Поэтому попросила Марину Николаевну привезти эти сумки прямо на вокзал.

    И  в поездку Марина Николаевна провожала нас одна. И ещё детдомовский шофёр Володя, привезший всю группу на вокзал. Наше руководство мстительно даже не удосужилось нас проводить. А ведь я везла троих колясочников, остальных ребятишек с серьёзными нарушениями опорно-двигательного аппарата, с ДЦП. Это сложно даже просто физически: автобусов с подъёмниками для колясочников в те времена в России не существовало вообще, а значит в автобус, вагон, на перрон надо было поднимать коляску отдельно, ребёнка отдельно. Но, слава богу, наш народ всегда отличался добротой и сердобольностью, нам активно помогали обычные люди на всех этапах нашего пути, одной мне с такими задачами было бы просто не справиться. Наши четыре купе в вагоне опекал чуть ли не весь поезд, детям несли вкусняшки (я только успевала контролировать свежесть и количество, чтобы неизбалованная наша детвора не получила каких-нибудь бед от переедания невиданных деликатесов, особенно на остановках, где нам несли свежекопченую уральскую или волжскую рыбу с невозможно упоительным ароматом, краснющих вареных раков, домашние молоко и творог, а уж про домашние пирожки вообще молчу… Тогда на каждом полустанке еще выходили к поездам чистенькие бабульки в белоснежных платочках и передниках, предлагая всевозможную домашнюю снедь, соленые огурчики с рассыпчатой картошкой, засыпанной укропом и жареным лучком, кулёчки с вишней, абрикосами и непременными семечками...)

Но вопреки всем сложностям, доехали мы чудесно, разместили нас, правда, после жарких споров, всё-таки компактно, территория парка была огромной и ухоженной, а моооре... Оооо...
После перипетий размещения, мы, даже не распаковав поклажу, рванули к морю, и я никак не могла вытащить своих вроде бы послушных детишек из воды, а близился вечер, надо было срочно пройти врачей, чтобы получить хотя бы карты питания на ужин, а уйти оформлять документы и бросить детей одних у воды было категорически невозможно... 
   Пришлось рявкнуть.
   И сразу мои неслухи пришли в себя и стали снова нормальными детьми, а не ошалевшей бандой.
А вообще поездка была волшебной!
    Для детей.

    Мне же досталось по полной программе, полтора десятка не очень здоровых ребятишек, требовали НЕОТЛУЧНОГО круглосуточного внимания, помощи, даже просто физической (коляски, костыли, лекарства, взаимоотношения внутри группы...)
Но всё равно все были в восторге!
И я, хоть падала от усталости, но радовалась, пожалуй, больше всех… Поскольку и сама любила и люблю море и Крым почти  до беспамятства…

   И вот как-то, уже после возвращения из Евпатории, я приехала к Марине Николаевне с морскими фотографиями ребят, с милыми записочками от них, а  у неё в гостях была совершенно европейская, очень интеллигентная, стильная блондинка в зоне возраста 50+. Явно иностранного происхождения.
Нас познакомили. Представьте моё состояние, когда Марина Николаевна проговорила:
   - Леди Джиллиан Брэйтуэйт, жена посла Великобритании в СССР.
    Мы тогда и просто англичан вживую-то не особо видели, а тут НАСТОЯЩАЯ АНГЛИЙСКАЯ ЛЕДИ, да ещё и жена Чрезвычайного и Полномочного  посла ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВА Королевы Великобритании в СССР!
 Я смотрела на неё, как на персонаж из иностранного фильма. А ещё в памяти копошились всякие обрывки шпионских историй...
     А Джилл просто была очень обаятельна, приветлива, она прекрасно говорила по-русски, сказала, что много слышала от Марины о наших детках и просила позволения приехать в детский дом с подарками от дипломатического корпуса, от работников посольства.
Оказалось, что всё снаряжение для поездки детей на море организовала именно она, всё заказали в Англии в одном из каких-то крутых благотворительном фондов и по дипканалам срочно доставили в Москву. Чтобы успеть к поездке.
В общем, я была в полном шоке. От изумления...
И от благодарности, и от испуганной растерянности.

    Попробуйте представить: ещё вовсю советская эпоха, КГБ, генетический страх  после железного занавеса перед любыми иностранцами, а тут ТАААКОЙ контакт... Я ещё очень живо помнила годовой давности почти "дружескую", предостерегающую беседу с майором из "конторы" о нашем общении с ребятами-физиками из Германии, Чехословакии, работающими в Дубненском объединённом институте ядерных исследований. Снова встречаться с обаятельным майором мне как-то не хотелось.
 Мудрая Марина Николаевна поняла всё мгновенно и увела разговор в сторону.

   ...Но приехала Джилл в Дмитров почти через полгода,  когда я уже работала в Обществе инвалидов.
    И это была ещё та эпопея. Почти шпионский детектив.
(продолжение следует…)