ЮП 18 Cтарый друг Борька-старый

               

                «Атланты держат небо на согнутых руках.»
                Бардовская песня
                « Слаб человек...»
                Народная мудрость
                « И это всё о нём.»
                Фильм семидесятых


                Две версии одной встречи

                Версия первая.  Симка – студент.
      
                Всё началось во время, когда нужно было получать распределение на работу после окончания вуза. В те суровые годы для выходцев из провинции, не избалованных ни высоким положением родителей, стремившихся из последних дать образование любимым чадам; ни их материальным статусом получение направления на работу, оклад, перспективы служебного роста было судьбоносным решением.
Это потом диплом вуза стал только символическим значком, формальным пропуском к какой-нибудь должностной кормушке. Для нас же тогда он, 
диплом, был кормильцем или, как в ту пору шутили в Одессе, «хлебной карточкой» (впрочем, как и партбилет).
Надо признать, что от выбора профессии ( финансовый институт) Симка не был в восторге: поступил он в ОКЭИ после двух неудачных попыток попасть в престижный вуз. Бросился туда, потому что там была военная кафедра и ребят (тем более спортсменов) принимали с большей охотой, чем в другие институты. Это сейчас в России «косить» от армии-обычное занятие: известны тарифные ставки на разные ухищрения, уводящие младенцев с усами от подъёма и отбоя..Тогда же именно военная кафедра снимала перспективу трёхгодичного прозябания где-нибудь на Дальнем Востоке, Крайнем Севере или во вселявшей понятное неприятие знойной Кушке. К тому же, на сборах можно было щегольнуть в военной форме на вполне законных основаниях.
     ... За всё в этой жизни надо платить. В том числе и за спасённые от армии годы. Симкин выпуск целиком направлялся на работу в систему Госбанка СССР на должности кредитных инспекторов его районных отделений.
Это сейчас работник (инспектор, менеджер, клерк) любого банка – это что-то вроде товароведа базы Облпотребсоюза в советское время: работа почетная, денежная и не пыльная. Белые воротнички, одним словом. А тогда... Более убогой  особы, чем инспектор банка, трудно было представить.: оклад 600-700 старых рублей, 10-12-ти часовые бдения над кучей бумаг; доклады, проверки, санкции, штрафы... И всё это в тесной комнатушке с пятью такими же несчастными коллегами и нависающей над ихней головою толпой жаждущих  подписи клиентов. Апофеоз этого филиала ада на земле – плановые проверки(ревизии) банковских учреждений. Самой популярной фразой , даже не фразой, а вскриком банковского служащего стали наполненные животным ужасом всего лишь два слова –«Мне запишут!!» И если надо было решать вопрос о кредите, где случались какие-либо задоринки, в качестве мотивировки отказа , кредитный инспектор восклицал именно это двусловие, после чего даже самый дотошный клиент, чертыхась, обреченно отступал...
Радость этой творческой профессии студенты познали на двух производственных практиках, чего для Симки оказалось достаточным, чтобы вознелюбить ее всеми фибрами своей высокопарной души.
       Будучи аттестованным атеистом (по этому предмету у Симки стояла твёрдая пятёрка) он, очевидно, втайне молился Всевышнему, иначе трудно объяснить то, что Симеону удалось избежать беспросветной доли банковского служащего. Развивающейся индустрии страны срочно потребовались экономисты на производстве, о чём свидетельствовала заявка одного из совнархозов (были такие территориальные промышленные формирования). В частности, строительному управлению в каком-то медвежьем углу с впечатляющим названием Гнивань требовался экономист.
       Комиссия по распределению была несколько удивлена, когда один из лучших выпускников, предназначенный для укрепления устоев ГБ СССР (не путать с госбезопасностью!), вдруг попросился «на волю, в пампасы». Но смиренно с этим согласилась, так как других претендентов на это аутсайдерское место не было.
Таким вот образом, несостоявшийся финансовый гений отправился отбывать трудовую повинность(три года после окончания вуза), не имея ни малейшего  понятия о работе, которую ему предстоит выполнять...
Такое обширное вступление преследует цель показать, что встреча Симки с Борькой – старым стала возможна лишь благодаря Б-жьему провидению.

                Версия вторая. Инженер Борька.

        Борька-старый родился, как и большинство новорожденных, совершенно лысым  и у тех, кто узнал его уже зрелым юношей (тем более, молодым человеком), было твёрдое убеждение,  что тот сохранил младенческую лысину на всю жизнь. Так вышло, что Борис на пару лет оказался старшим в компании дружков  .Это обстоятельство в сочетании с ранним облысением принесли ему кликуху Борька-старый, которая прилипла  к парню, как товарный знак.
      «Старый» приближался к своему тридцатилетию. За спиной этого круглолицего, кареглазого, среднего роста и упитанности, с редким пушком, имитирующим прическу, на лысине молодого человека было тяжелое военное детство, не самые весёлые школьные послевоенные годы, учёба в институте в Новочеркасске. Борьке оказалось мало фашистских бомбёжек, от которых их семья только чудом спаслась. Любознательного юного болвана врождённое стремление к познанию мира привело в ряды печально известной голодной демонстрации (или бунта) в Новочеркасске. Когда раздались автоматные очереди, инстинкт самосохранения, всё же присутствовавший в организме недоросля, бросил его в соседнюю подворотню, тем самым спасая Борьку-старого для будущей встречи с Симкой.
      «Старенький» был технарём «от Б-га». Начав свою карьеру мастером строительного участка, он вскоре убедил начальство в том, что объекты строительства будут сохранней, если Борис Данилович станет работать  в функциональных отделах управления, подальше от падающих на голову кирпичей...
Здесь-то и проявился его талант: технические расчёты совершались стремительно, инженерные решения -без промедления; БРИЗ был завален рацпредложениями ретивого молодого технаря. Через два года «Старый» руководил уже производственным отделом и ему отчётливо светила перспектива главного инженера СМУ.
Светила, да не зажглась. И вот почему. Одной из главных функций ПТО (даже поважнее инженерных –строители это знают) было списание материалов под выполненные работы. Кто знает масштабы воровства в тогдашнем строительстве, тот поймёт, в чём состояла главная трудность Бориной службы. С одной стороны-жаждущие зарплаты рабочие и жуковатые, нахрапистые мастера и прорабы (линейный персонал) С другой – суровый план – закон производства, приписки (товарный бренд советских строителей) и вездесущий, тысячеглазый ОБХСС.
       ...Нагрузка для молодого организма оказалась непосильной: Борька не устоял под давлением линейных жохов, пройдох и проходимцев; руководящих намёков начальства, общей атмосферы вседозволенности... Короче, абсолютный бессеребренник Борис Данилович списал-таки какую-то дефицитную жесть, а заодно керамическую плитку и т.д. по форме #2. Понятное дело, что все эти материалы ушли не на объект строительства Дома престарелых, а на улучшение жилищных условий обеспеченных денежными знаками граждан. Перемена адресата не осталась незамеченной контрольным Органом. Он (Орган) поймал за руку сбытчика дефицита, а затем начал раскручивать весь клубочек.
Ни сном, ни духом не ведавший обо всех этих афёрах, Боря попался, как кур в ощип. Ловкачи, обведшие его вокруг пальца, сделали постные рожи и предложили жертве обмана примкнуть долевым участием в расходах по нейтрализации Органа. Нищий, как церковная мышь, влачивший существование от аванса до получки, Б.Д. и не мечтал о деньгах, которыми следовало смазать Орган, чтобы тот не был столь напряженным...
       Первое, что сделал отчаявшийся лох Боря, это уволился из злополучного СМУ, где так многообещающе начиналась карьера, и перебрался в другую строительную организацию уже не в городе, а на периферии, наивно полагая , что там о нём забудут и «опухоль» рассосётся сама собой. Указанной периферией случилась Гнивань, а местом работы – то самое СМУ, куда через год попадёт Симка.
Не трудно заметить - эта цепь драматических обстоятельств ещё раз подтверждает, что встреча Симки с Борькой-старым была предопределена свыше. 

                Историческая встреча

            ...Приехавший познакомиться с местом ссылки, то есть несения «государевой» службы, Симка был приятно удивлён увиденным. ПГТ Гнивань оказался вполне аккуратным посёлком с железнодорожной станцией,  протекающей в двух шагах ходу рекой Южный Буг с живописными берегами и с окружающим селение густым хвойным лесом. Да к тому же в получасе езды от областного центра.
Оставалось определиться с жильём и с родом занятий, которые ему предстояло совершать за умеренную зарплату. Первый вопрос разрешился быстро и благополучно. Оказалось, что Гнивань была в те годы местом паломничества дачников из Ленинграда. К осени вся эта публика разъехалась и предназначенные для аренды светёлки в хороших домиках пустовали. Одну из них у стареньких, но добротных хозяев облюбовал Симка.
Оставалось последнее и главное: прибыть к месту и приступить к делу. В отделе кадров, куда направился молодой специалист, его приветливо встретила гренадёрского роста и осанки женщина средних лет.
После продолжительной и проникновенной беседы с завкадрами, Симка узнал, что Совнархоз дал заявку в институт на несуществующую должность и никакой вакансии экономиста в штатном расписании СМУ нет. Как выход из положения была придумана должность экономиста несуществующего хозрасчетного участка, что имело такой же смысл, как наличие прав лётчика –испытателя для управления велосипедом. На неё и определили Симку.
Затем добрая женщина, как родина-мать напоив молодого специалиста берёзовым соком полезных советов и нравоучений, пригласила новичка на его рабочее место. На часах было 9-35 утра. До исторической встречи оставались две минуты.
       ... В это самое утро начальник ППО Гниванского СМУ-2 Борис Данилович проснулся очень рано. Наспех перекусив привычным образом – добрым ломтем хлеба с маслом со стаканом ультрасладкого чая(была такая слабость), рысью подался на вокзал, чтобы успеть на ранний «дизель». Работы было невпроворот (конец месяца)-процентовки, наряды, отчёты. А тут ещё шефу нужен доклад – вызывают в трест. Завал и только.
      В 8 часов Б.Д. уже сидел за рабочим столом, заваленным кипами документов, и сосредоточенно писал доклад, подбирая аргументы, способные обелить родное СМУ за провальную работу в третьем квартале. Сидел Боря в своей излюбленной  полуйоговой позе, загнув левую ногу под собственный зад. В этой позе, полагал продвинутый Б.Д., его интеллектуальный потенциал проявляется особенно ярко.
Войдя в писательский раж, он не заметил, как прошло почти два часа. Работники отдела уже сидели за своими столами, оживлённо перекидываясь свежими новостями. Боря-старый привстал со стула, выпрямил затёкшую в сложном положении ногу, потянулся... и снова уселся за стол, затравленно глядя на груду бумаг: на часах уже 9-35, а ни одна из них не исполнена. До исторической встречи оставались две минуты...      
      ... Спустя ровно две минуты  дверь в ППО распахнулась. На пороге возникла Тамара Андреевна (завкадрами), подталкивающая в комнату долговязого парня.
           -  Здравствуйте, товарищи! Познакомьтесь – это ваш новый сотрудник. Симон Мих айлович – молодой специалист. Он будет работать экономистом.
 Борька-старый, подняв голову от бумаг и глядя на новичка, по привычке съёрничал:
           -  Ну, что молодой это видно сразу, а вот какой специалист... Будем посмотреть.
 Первым из присутствующих Симке бросился в глаза сидящий за единственным двухтумбовым столом кругломордый крепыш (предположительно, начальник) с насмешливыми глазами. После саркастической реплики «крепыша» оробевший в непривычной ситуации Симка, тем не менее, решил не оставлять его подковырку  без ответа:
         -  Специалистом со временем можно стать, а вот молодым...  –здесь чубатый Симка скользнул взглядом по лысине оппонента. – Едва ли.
Вероятно, этот первый диалог и стал тем самым кодом, который открыл каждому из этой пары доступ к тайникам души, где однозначно и навсегда определяешь – да, это мой человек. Такие моменты истины возникают в жизни нормального человека нечасто. Поэтому у нормальных людей не так уж много друзей...
      Но вернёмся назад в комнату ППО. Сообщение завкадрами о новом экономисте вызвало пёструю гамму чувств на лицах работников отдела: злорадная улыбка, недоумение и панический страх. Дело в том, что «экономическая служба» управления была плотно укомплектована женой начальника управления старшим экономистом Галиной Николаевной, которая мало что смыслила и уж точно ничего не делала по работе, и её подчиненным – Исааком Матвеевичем, который (судите по И.О.) всё знал и всё делал. Читатель догадается с первого раза, кого по идее должен был заместить дипломированный молодой специалист...
Впрочем, сцена по Гоголю длилась недолго: завкадрами объяснила комбинацию, в результате которой все овцы оставались целы, познакомила Симку с сотрудниками, усадила его за стоявший в углу стол-развалюху и довольная проделанной работой удалилась в спецчасть.
       
                Гниванские страдания

                «Брачный» союз

                Вхождение Симки в жизнь коллектива , благодаря энергичным усилиям жены начальника (должность здесь значения не имела), было стремительным. По мере того, как очередной работник отдела выходил из комнаты, Галина выдавала новичку характеристику каждому отсутствующему.Эти характеристики были чёткими и исчерпывающими, как наградные листы. О Борисе Даниловиче, своём начальнике, Галинка сказала:
            -  Ты на него не обижайся – парень он хороший. Строительное производство знает, как дважды два, хоть за свою жизнь не построил даже уборную на два очка. Плохо только, что холостяк. Мы его тут пытались женить, но безрезультатно. Упёрся, как осёл, хотя от всех старых холостяков больше несёт козлом...
Насчёт козла начальница несколько перестаралась, но остальные параметры характеристики оказались приближёнными к истине.
Именно статус холостяка и связанное с этим мировоззрение стали фундаментом привязанности, которую сразу испытали друг к другу разнокалиберные по воспитанию и возрасту наши герои Борька и Симка.
       Первое, что решил сделать Борис Данилович, чтобы потрясти «салагу» и показать ему, что представляет собой фирма, в которую посчастливилось тому попасть, стало ознакомление с объектами строительства. Выбор пал на особо важную стройку «Дом быта», которого истосковавшиеся по элементарному сервису жители посёлка ждали с нетерпением. К тому времени готовой была лишь «коробка» здания – фундамент и стены. Ещё в начале экскурсии Симка заметил, что один угол коробки как-то неестественно подсел в землю.
На вопрос наивного новичка Борька покровительственно ответил:
                - Ошибка проектантов: неправильно рассчитали фундамент. – и гордостью добавил – Но я уже нашел техническое решение и подал рацуху-будем заливать под фундамент жидкое стекло!
      На втором этаже «коробки» Борис Данилович продолжил свою лекцию о строительных подвигах СМУ на этом заморенном объекте. Картинно размахивая руками, он «вешал лапшу» на не окрепшие на производстве  уши  инфанта от экономики, пока в ораторском раже случайно не опёрся на недостроенную перегородку из кирпича между комнатами. Простенок вначале нерешительно качнулся, а затем уверенно рухнул, разлетаясь на кирпичики в сторону от незадачливого зодчего.
Придя в себя после понятного стресса и морщась от пыли, которая поднялась вокруг рухнувшей конструкции, Симка ,тем не менее, вежливо спросил:
             -  Это что, тоже жидким стеклом заделаете?
Начальник ППО обдал его высокомерным взглядом, хмыкнул и направился прочь от объекта. Других строек технарь Боря строительному дилетанту,  законченному гуманитарию Симке больше никогда не показывал..


      В дальнейшем речь пойдёт преимущественно о Б.Д., поскольку именно ему посвящено настоящее повествование. Описывать детально жизнь обыкновенного человека  бессмысленно – кто станет читать эту дребедень? Так что ограничимся отдельными случаями и опытами из многолетнего пребывания в этом мире друга Борьки. В этой же главе, во время, когда жизнь текла плавно и казалась бесконечной, будут описаны события Гниванского периода.
    ... Ситуация в СМУ, где несли службу наши друзья, была такова: начальник управления – мордвин с грозной русской фамилией Пушкарёв и главный инженер с не менее яркой, но уже еврейской  фамилией Ройтер (рыжий-это вам не фунт изюма!)пребывали, то что называется, «в контрах». На стороне начальника была партийная и советская клика, на стороне главного – прочные связи в Совнархозе. Посколько в аппарате СМУ три четверти работающих были лица еврейской национальности, они и составляли местную опору Ройтера. Интернационалист Б.Д. оказался на стороне Пушкарёва. На ту же сторону подался аполитичный Симка. Рассказываю об этом подробно, так как такой расклад возымел в дальнейшем судьбоносные последствия.
         СМУ заканчивало строительство 2х-квартирного жилого домика на окраине посёлка в пятидесяти метрах от обрыва действующего гранитного карьера. Сломав слабое сопротивление профсоюза и преодолевая происки Ройтера, Пушкарёв отдал одну из квартир своим фаворитам Борьке и Симке. Поскольку квартиры предназначались для семейных сотрудников управления, можно сделать вывод, что простодушный мордвин уже тогда, на 40 лет раньше мэра Сан-Франциско, признал однополые браки...

                В   Зеленодольске

         Однако, мы забежали  вперёд. Надо ещё многое, касающееся Бориса, прояснить. До получения жилья в посёлке Борька жил в областном Зеленогорске.  «Жил» - сильно сказано, правильней будет звучать «ютился». Были у него там две старшие сестры и очень старенькие родители. Вот поочерёдно у каждого из них Б.Д. пребывал на пансионе. Конечно, все были рады «блудному сыну», но и огорчались от его неприкаянности.
Приезжавшему на правах нового друга Симке тоже случалось переспать у родичей. Особенно запомнились ночёвки у родителей Б.Д. Жили старики на старом городе в полуподвальном помещении с глиняным полом. На этот пол укладывался старый узкий матрас, такие же древние подушки и одеяло, под которым, тесно прижавшись друг к другу и поворачиваясь по команде, коротали ночь пришельцы.
Запомнился Борькин отец- древний богомольный еврей (ему уже было за пятьдесят, когда вдруг родился сынок), в ермолке, маленького росточка, с большой седой бородой, делавшей его похожим на пророка Моисея или какого-нибудь библейского старца. Очевидно, своё чувство юмора Борька унаследовал от отца: это было для Симки сплошным наслаждением слушать пикировку отца и сына. При этом сын говорил по-русски, а отец-преимущественно ойф идиш.
Вот приблизительная реконструкция одного из диалогов.
`        ... Борька-старый врывается в лачугу родителей , как опереточный вольный ветер на сцену провинциального театра, и оглушает любимых стариков своим с большими децибеллами голосом:
         -  Привет, хаверем! Ну что, соскучились за мной? Принимайте гостей. Это Симка, а идишер нумен Сымхес – хороший парень, хотя и болван порядочный.
         - Бералы, как тебе не стыдно так говорить о молодом человеке. Заходите, садитесь. Не обижайтесь на моего сына Сы фейлт им  гиниг – эр из абысале цидрейтер...(ему малость недостаёт...). – вы понимаете идиш? Ну, шлымазл, дай я тебя поцелую. Почему ты так долго не приходил?
         -  Дела, тотыню, дела... А что к вам приходить, если вместо того , чтобы накормить, ты начинаешь задавать вопросы и предъявлять претензии.
         - Аводы,  тебя эпыс попросишь, но ты ныт фын доныт аин (пальцем не пошевелишь), чтоб что-то сделать. Конечно, ты большой человек и наши стариковские заботы для тебя ныт а гройсер ихес (не ай-яй-яй какое дело).
         -  Тотыню, но я же привёз вам уголь, скоро приедут дрова... Что ещё?
         -  Я тебя уже год прошу-прибей нам две полочки, нор ба дир олдинкс из ан арбит(каждый пустяк проблема). Ты обещал сбить ящик для угля, но пока этот ящик нит гиштойген, ныт гифлойген и уголь я каждый раз таскаю из сарая.
         -  Хорошо, обещаю: в следующий раз всё будет сделано. Какие ещё, мане олты хаверем, будут пожелания?
          -  Ты, Берале, можешь ничего такого не делать, как нибудь мы проживём... Но сколько ещё ты будешь холостяковать? Неужели мы с мамой  не доживём увидеть тебя с семьёй?
          - Начинается!.. И ты спрашиваешь, почему я редко прихожу? Можно подумать, что вы живёте на земле с одним желанием – упечь меня под каблук какой-нибудь дуры.

    Здесь доселе спокойный, миролюбивый старичок начинает закипать и, распалясь, выдаёт своему Берале сочную сентенцию:
          -  Олтер шмок! Вус дрейсти зех ви а форц ин росл? Выфл кенсты шпринген ойф ейн фисале мыт дан киндерш сэхл?! (Старый хрен, что ты вертишься, как пузырь в рассоле, сколько можно прыгать на одной ножке в своём ребячьем рассудке?)
Дора тебя познакомила мыт а гишмакете мойд(с сочной дамой) – ты сбежал, как от пожара. Люба тебе устроила шидех мыт а балаботыш мейдл (с приличной девушкой), нор сы эйбцех ныт ун (не клюнул), ты просидел весь вечер, как недоделанный, ни слова не сказал девушке. Я знаю, что тебе надо. Тебе хочется этих ощипанных шиксочек, этих живодрысек, а флой интер а копелюш (блоху под шляпкой), чтобы она тебе крутила мозги.
Вот тебе мой отцовский наказ: чтоб ты в этом году женился, ын шойн! Ги клопт ын гицейлт!!(вроде, сказано-сделано!!)
      
         Стараясь смягчить ситуацию и успокоить расходившегося деда, Борина матушка, тихая, добрая, всепрощающая а идише маме, приглашает нас к столу
Благообразный дедуля обнимает непутёвого сына и, обращаясь к Симке, то ли с горечью, то ли с гордостью заключает:
        -  Эр из зис ви онык унд бытер ви гол.(он сладок, как мёд, и горек, как желчь). Но это мой сын!..
      ... И ещё пару эпизодов, связанных с Зеленодольском. Прежде всего о том, как стало известно, что Борис Данилович – это Борька-старый. Б.Д. познакомил Симку со своими друзьями детства, такими же заскорузлыми холостяками, как и Боря. Все они оказались с нормальными прическами и лишь Б.Д. всего-то на год старше других в этой компании был лыс. Отсюда и обидная приставка «старый», которую вероломный Симка тут же взял на вооружение.
       ... Сбежавший от доблестного Органа в Гнивань Борька-старый вскоре убедился,что написанные Ольгой Берггольц строки «Никто не забыт и ничто не забыто» касаются не только блокадных ленинградцев. Вскоре Розиенблин получил вежливое приглашение на свидание с Органом – предложение, от которого нельзя было никак отказаться. Можно понять простого советского человека, которому грозит наказание за преступление им не совершенное: - «Был бы человек, а дело мы ему пришьём» .
В панике Б.Д. бросился к тем самым прохиндеям, которые коварным обманом  втянули его в эту историю. Ответ этих «махеров» был однообразным: они, правда, снизили (учитывая убогость контрагента) сумму контрибуции, но и в урезанном виде она оставалась весьма значительной для нашего люмпен-пролетария.
     Выход всёже был найден: Борька снял со сберегательной книжки все свои хилые сбережения, добрая душа начальник Пушкарёв, в нарушение всех правил, выдал Борьке – старому и Симке денежное содержание на месяц вперёд. Всё это вместе взятое составило приблизительно две трети требуемой суммы.
Погожим осенним денёчком Борька,захватив в качестве свидетеля Симеона, поехал рассчитываться с казначеем «Фонда нейтрализации Органа». Несчастный казначей обитал в большом благоустроенном всеми тогдашними удобствами частном доме с тенистым садом. Там же, в саду , в  беседке на столе появилась бутылочка и обильная закусь. Казначей (запомнилась его знаковая фамилия Фортель) радушно угощал гостей; лицо его светилось радостно и доброжелательно.  Впрочем, оно стало менее оптимистичным, когда Борька выложил лишь часть гипотетического долга. Фортель испытующе глянул на Б.Д. – брать или не брать? Богатый жизненный опыт прожженного доки подсказал казначею: если он не примет эту часть сейчас, он не получит ни шиша вообще.
       «Вот злыдня...» - чертыхнулся про себя Фортель и загрёб денежную массу в карман широких штанин. После этого трапеза была быстро свёрнута и высокие гости, облегчённо вздохнув, подались восвояси.
Справедливости ради надо признать, что с этого дня всякие отношения Борьки-старого с могучим Органом прекратились раз и навсегда. Фортель исполнил свой фортель безукоризненно.
       И ещё одно печальное уже для линейного персонала последствие: списание материалов и утверждение материальных отчетов у Розинблина стало для них чем-то вроде гражданской казни: списать невозможно было не то чтобы сверх, но даже по норме. Б.Д. не ленился объезжать все объекты и проверять уложены ли все материалы в дело. Прорабы и мастера выжидали, когда Б.Д. уйдёт куда-нибудь по делу и штурмом брали кабинет главного инженера. Добрый Ройтер утверждал их отчёты не глядя. Разумеется, и не бескорыстно: линейщики знали что-почём и выражали  свою благодарность шефу словом и делом.
      Вспоминается с участием Б.Д. эпизод, который вошёл в копилку анекдотов у строителей, хотя и случился на самом деле. На подсобном производстве изготовили и повесили новые ворота. Пришедший для списания материалов начальник цеха представил к утверждению расход двух кг гвоздей. Борька-старый упёрся, как баран в новые ворота: - «Нет, только один килограмм.»
Обиженный этой мелочностью цеховщик пошёл жаловаться начальству. Закусивший удила Б.Д., вместе с цеховщиком, взяв в качестве понятого Симку, отправился пешком в цех на окраине посёлка. Там в присутствии высокой комиссии он   п е р е с ч и т а л  все забитые в доски гвозди и списал посрамлённому завцехом 250 грамм этих гвоздей... 

                Быт его определяет сознание

       ... Впрочем, вернёмся назад из областного центра в скромный ПГТ Гнивань, где и происходили основные события - не события, эпизоды постепенно всё более сдружавшие людей. Квартирка, которую получили «молодожены», представляла из себя две крохотные комнатушки, с минимизированной кухонькой, печным отоплением и всеми удобствами во дворе. Свежепобеленные стены создавали ощущение нахождения в больничной палате, а темперамент жильцов убеждал всякого в том, что палата эта явно должна числиться под номером шесть...
Поскольку все деньги были брошены на алтарь защиты прав и свободы Б.Д., другими словами, пошли на... Орган, жить первый месяц на новой квартире пришлось впроголодь. Это было вдвойне тяжело, так как оба наших героя обладали завидным аппетитом. Особенно Борька-старый, который, заходя в заводскую столовую, обычно уже с порога кричал:
                -  Мяса! Хочу мяса!
Девочка на раздаче с перепугу подкидывала ему лишний кусочек  этого калорийного продукта. В тот месяц Борькины крики были потише, а основные калории он получал через вкусный хлеб, которого (слава Б-гу) было достаточно. Возвращающиеся с работы молодые люди брали увесистую, ещё хранящую печное тепло буханку и, пока доходили до дома, им нужно было бросать на пальцах жребий, кому бежать назад за хлебом.
        Убранство новой квартиры было  предельно скромным, если не сказать аскетическим. Две раскладушки у разных стен одной из комнат недвусмысленно свидетельствовали, что это спальня. Деревянные стол и две табуретки, наспех сбитые на подсобном производстве составляли меблировку гостиной; аналогичный «гарнитур» был и на кухне. Посуда «гнездилась» в нивесть откуда взявшейся книжной полке. Чайник и электроплитка завершали это пиршество средневекового дизайна.
На предложение Симки закупить хоть кое-какую мебель старший по дому Борька-старый ответил категорическим отказом. Причин для отказа было две: первая- пресловутое отсутствие денег и вторая –принципиальная жизненная позиция Б.Д. 
                -  Я получил первую в своей жизни квартиру  и я допущу, чтобы в ней стояла мебель, изготовленная этими бракоделами с мебельной фабрики? Эти уродливые, примитивные тахты и диваны, кривоногие стулья и громоздкие шкафы? Никогда этому не бывать: мы сделаем всё своими руками и нам будут завидовать все соседи и не только они...
Схватив химический карандаш, Боря тут же на свежепобеленной, чистой, как простынь в постели молодожёнов перед их первой брачной ночью, стенке шкодливой рукой начал рисовать силуэты деталей будущей стильной мебели-предмета острой зависти окружающих. Особое умиление вызывали наброски шикарных кресел с гнутыми ножками, напоминавшие своих собратьев из гарнитура генеральши Поповой, так красочно описанных у Ильфа-Петрова.
       ... Как выяснилось позднее и в течение десятков лет, именно эти виртуальные кресла с гнутыми ножками и были моментом истины в понимании характера и сути Симкиного друга неподражаемого Борьки – старого...
      ... Тогда же Симке пришлось согласиться со старшиной. Единственное, что ему удалось выторговать – это твёрдое обещание Б.Д., что по теплу, не позднее апреля проект по конструированию и монтажу дизайнерской мебели будет запущен и к лету счасливые новосёлы будут спать на деревянных кроватях, кушать за резными столами, любоваться фигурным шифоньером и, о предел мечтаний, сидеть развалясь в вожделенных креслах с гнутыми ножками.
        Пока же стояла морозная зима. Топить в еще сыром после строительства домике следовало дровами и углём, которые нужно было ежедневно таскать из далеко расположенного сарая. На правах младшенького этим обычно занимался Симка, но приходилось это делать и заносчивому снобу Борьке. Что он делал с большой неохотой. Один случай чуть не рассорил дружков.
У Симки случилась командировка в Зеленодольск. Подгулявший поздненько со своей девушкой парень вернулся домой последним поездом приблизительно в полночь. Стояла февральская ночная стужа. Симка мчался по посёлку, подгоняемый морозным ветром и уже не чаял попасть, наконец, под крышу дома своего в тепло от пышащей жаром печки.
К его справедливому возмущению увиденная им в комнатах картина свидетельствовала об обратном: надежды на домашний очаг оказались ложными. Она (картина) состояла из нетопленной со вчерашнего вечера печи, красивых узоров от мороза на стёклах окон, покрывшейся корочкой льда водицы в питьевом бачке. Но самое мерзкое, заставившее Симку взвыть от негодования,было лежащее на раскладушке тело (имени не хотелось произносить!) Борьки- старого. Тело было облачено в выходной костюм и укрыто своим и Симкиным одеялом, и к тому же старым меховым полупальто.
Борин скальп, а также копошившиеся в его голове вздорные мысли были надежно защищены натянутой до самого носа шапкой ушанкой. Густой пар, сопровождаемый сочными руладами музыкального храпа, вырывался из по-детски открытого рта ленивого сачка. Первым Симкиным порывом было опрокинуть Б.Д. и высказать ему всё накипевшее. Но, поостыв, Симка благоразумно решил , что ночью с подпитого начальника ППО ничего не возьмёшь и от того, что тот брякнется на пол, теплее не станет. Поэтому, скрепя душу, Симка поплёлся на мороз за топливом, растопил докрасна печь и через час, с трудом вырвав из рук пьяного, но бдительного Борьки своё одеяло, юркнул в холодную, как глаза тёщи, постель.   
      
                Роковой Боря
              (хорошее не называют «браком»)
      
          Рок and роль Борьки в Симиной судьбе

        Особая грань мужской дружбы наших героев – это эпизоды жизни, связанные с женщинами. Нетерпеливый читатель, нервно облизываясь, ждёт пикантного рассказа, где красной нитью пройдёт это самое «Шерше ля фам»...
И зря ждёт: подробности из многотрудной холостой жизни останутся за кадром. Ибо в той жизни было мало чего, отличающего Борьку-старого от других неженатиков.
Но вот в браках (имеется в виду женитьба, а не порча добра) Симкиных (их было целых три) друг Борька сыграл исключительную роль. В двух искренних попытках Симки создать крепкую семью, ячейку общества, надёжный тыл, тихую гавань и т.д и т.п. эта роль Борьки – старого была сродни формату отношений Тараса Бульбы со своим сыном:
                -  Я тебя породил, я тебя и убью!..
Борька стоял у истоков романтического знакомства Симки со своей первой будущей супругой Нелли, любовался нежными ухаживаниями Симки; принимал участие во всех досвадебных мероприятиях и, как апофеоз своего присутствия, был свидетелем их бракосочетания в ЗАГС ”е. Ах, если бы Боря этим и ограничился! Но нет, не таков Б.Д., чтобы оставить друга с проблемами новой жизни.
         Молодожёны поселились в однокомнатной квартире, которую им любезно уступила бабушка невесты (впрочем, уже жены). Квартирка уютная, без особого шика, но вполне удобная для счастливой жизни молодых, хотя бы пару лет их семейного становления.
Так бы оно, скорей всего и вышло, если бы... Правильно, если бы не Боря-старый, вернее, его страсть к всеобщему совершенству. Как правило реализация его страсти ограничивалась советами. Но близкому другу Симке он решил помочь и словом и делом.
Идея состояла в том, что, обойдя жилище молодят общей площадью около 40м2, матёрый строитель и дизайнер, Кавалер Ордена «Гнутые Ножки» Боря – старый сделал вывод:  современные люди в такой квартире жить не должны. Выяснилось, что пол на кухне надо поменять, ванну необходимо поставить не вдоль, а поперёк, а перегородку в коридоре и вовсе убрать...
Нелли. повизгивая от  восхищения, слушала этого менестреля . который в ярких красках описал ей, какой эта квартира станет после реконструкции. Воодушевлённый произведенным впечатлением Борька распалялся всё больше...
Чтобы его проект не лёг в долгий ящик, он решил лично возглавить работы по реконструкции, чем привёл молодую хозяйку в полный восторг.
       Сказано- сделано! На следующий день усилиями Борьки и помогавшего ему Симки был взорван пол на кухне, разворочены перегородки в коридоре и почти развалена ванная комната... Затем Борька-старый исчез. Выяснилось, что он уехал в длительную командировку. После командировке он тоже не показывался...
        Тем временем события в молодой семье нарастали снежным комом. Естественно, что сам Симeон ни фига сделать не мог; нанимать же бригаду для такого ремонта у молодожёнов «кишка тонка» - не те доходы.
Пришедшие в гости тёща и её матушка, владелица квартиры, были потрясены: мама метала громы и молнии, а бабушке пришлось вызывать скорую помощь.
Кончилось дело тем, что молодожены были с треском изгнаны из пострадавшей квартиры. Правильней сказать, изгнан был Симка, ибо его половина до выяснения бытовых обстоятельств перебралась жить к родителям.
Вот так и жили молодята: Нелли у своих родителей, Симка на старой квартире в крохотной комнатушке, где едва помещалась кровать. Целый год так жили. Пока не развелись. По этому поводу Борька-старый так сказал Симке:
          -  Я с самого начала видел , что Нелли – глупая мещанка. А родители её – жлобы. А ты – лопух. И тебе поделом, чтоб знал, с кем иметь дело...
        Борька-старый всегда отличался прямотой и убеждённостью. При этом прямота и убеждённость сопровождали его взгляды, которые по обстоятельствам могли разворачиваться под разными углами, включая 180 градусов.
           Вот такая геометрия у Симкиного старого друга Борьки- старого.
          ... Читатель может и не поверить, но Борис Данилович действительно был свидетелем в ЗАГСе Симкиной женитьбы №2. Правда, на этот раз  знакомство с суженой обошлось без него, но на заключительном этапе он оказался тут как тут. Боря тогда собирался переехать в Москву (рассказ об этом ниже), но задержался на неделю, чтобы проводить друга в последний... Нет, нет, не в последний брак, так как судьбой Симке было назначено трёхкратное «помазание» в мужья.
После этого Борька благополучно отбыл в Москву и, казалось, его вредоносное влияние на Симкину семейную жизнь защищено тысячекилометровым расстоянием. Но от судьбы не уйдёшь.
        Так случилось, что во время командировок Симка постоянно квартировал у своего уже московского друга Бори. Эллочка, Борина супруга, чудесный, добрый человечек очень тепло принимала Симку, о котором ей много рассказывал муж. Однажды у своих друзей-москвичей дома он познакомился с милой дамой, «разведёнкой», которая с удовольствием составила ему компанию в театральных и музейных походах
Ставшему вдруг пуританином, святее Папы Римского (вспомним способность разворачиваться на 180 градусов). Борю возмутила такая «вольность» в поведении примерного мужа. Приехавшей как-то в гости Симкиной супруге №2 Борька, убеждённый, что поступает правильно и честно (вот она -простота хуже воровства), выложил, как на духу своё осуждение Симкиному поведению (Платон мне друг, но истина дороже!). Его информация легла на благодатную почву: семья у ребят не складывалась и жена №2 давно собиралась уйти, а здесь нашелся повод.
    Короче: - «Я тебя породил, я тебя и убью!»
Третий раз Симка женился втайне от друга Бори и сообщил ему эту новость только через год. Может поэтому Симeон счастлив в этом браке уже четверть века...

                Happy end блудного сына

         Брачные игры самого Борьки-старого также не обошлись без рытвин и ухабов. Где-то ближе к сорока годам он решился предложить свою чистую, как у чекиста, руку и пламенное, как у большевика, сердце юной особе, которой тогда и двадцати не «стукнуло». Вернее, сердце ему отдала она, юная практикантка, стажировавшаяся под руководством Бориса Даниловича. Ему оставалось только протянуть руку и принять её девичье сердце.
Упрёк, который звучит в старой песне : - «Зачем вы, девочки, красивых любите?..» к Бориной суженой отношения не имел. Чего, чего, а красавцем Борю-старого можно было назвать или в горячечном бреду, или в плену наркотического зелья.
Когда Борька во дворце бракосочетания вёл невесту к алтарю (в советское время это был стол, покрытый кумачевой скатертью), какой-то подпитый мужик из соседней группы брачующихся то ли в шутку, то ли всерьёз спросил старого:
              -  Папаша, а жених-то где?..
Впрочем, эти детали не так уж важны, да и только отвлекают от канвы нашего повествования.
На свадьбе, слегка впавший в детство, жених веселился наравне с юными дружками и подружками невесты; был больше похож на юнца, для солидности пододевшего маскарадный костюм с накладной лысиной.
       ...Молодые жили счастливо и споро. Целых два года. За это время у них родился замечательный сынуля. Субъекты совершённого мезальянса понемногу начинали понимать, кто есть кто. Римма взрослела и по мере возраста у неё спадала пелена с глаз. Боря тоже прибавил в летах, быть комсомольцем ему становилось всё труднее. Шуточные розыгрыши постепенно превращались в издевательские. Назревало событие с вполне прогнозируемыми последствиями.
Искоркой, которая зажгла бикфордов шнур от пороховой бочки, стал сам по себе не ахти какой знаменательный случай.
       ...По выходным дням воспитанием годовалого сына занимался папа Боря. Тот обычно впрягался в детскую коляску и шел подышать вместе с потомком свежим воздухом. В эти 2-3 часа супруга занималась своими или домашними делами и была счастлива таким тайм-аутом. Но и Боря тоже не терял это время зря. Он переезжал на соседний двор, где на первом этаже двухэтажки жил друг Миля. В воскресенье к Миле сходилась великолепная четвёрка древних друзей записать пульку-другую. Боря, самотверженно отказавшись от свежего воздуха, оставлял коляску с плотно укутанным дитяти как раз у окна снаружи дома и, поглядывая таким образом за деткой, метал картишки.
В тот день Борьке-старому страшно везло: он «раздевал» друзей до нательного белья, карта шла так, как никогда в жизни.
...Прошли три, четыре часа. Ребёнок уже три раза уснул и проснулся. Четыре раза уписался и выплакал недельную норму слёз... Папу Борю несло – он обо всём забыл. Всполошившаяся их долгим отсутствием Римма бросилась на поиски и, спустя немного времени, обнаружила коляску с сынулей возле соседнего дома, а в окне этого дома – воодушевлённое игрой лицо заботливого папаши, позабывшего в кругу ровесников, сколько часов пробежало.
          ...Потом был мучительный развод, раздел практически неразделимой квартиры... Впрочем, Симка здесь был не при чём: его, разведенного, Борька свидетелем в ЗАГС не взял. Поэтому у Симеона ( в отличии от друга Борьки) совесть в этом событии чиста.

         ...Всё-таки Всевышний снизошел своей милостью к рабу Б-жему роковому Боре. Его почти полувековая холостяцкая феерия, как в добрых сказках, завершилась полным триумфом Иванушки-дурака.
Произошло это так неожиданно, как  в жизни происходит или что-нибудь плохое или очень хорошее. Борька-старый вместе со своим шефом отправился в престольную, то бишь в Москву по каким-то срочным строительным делам. Поработав упорно два дня и решив производственные вопросы, мужики решили третий день посвятить отдохновению. Шеф уезжал ночным поездом, Борька ещё на день оставался подтянуть бумажные детали. Слоняться по городу не хотелось и шеф позвонил своей дальней родственнице, которая радостно пригласила ребят в гости.
Хозяйка Элла оказалась молодой женщиной лет 35-ти, со взрослой (15 лет) дочерью. Перед этим шеф проинформировал Борьку о том, что Элла вот уже три года, как разведена, хорошо устроена и неплохо бы ему, Боре, старому мослу, постараться ей понравиться. Борька эти намёки принял без энтузиазма: молодая, москвичка, хорошо устроена – на кой ляд ей нужен этот провинциальный люмпен-пролетарий.
До приезда гостей Элла так расстаралась, что у голодного, не привыкшего к столичному ассортименту Бори глаза разбежалишь. Выпив пару рюмок, Борька-старый почувствовал себя молодым (почти как на собственной свадьбе): он галантно ухаживал за хозяйкой, смешил дочурку, сыпал остротами и даже пытался сплясать лезгинку... Не ожидавший от него такой прыти, шеф с интересом ждал, какой ещё номер отколет возбуждённый сердцеед.
Элла тоже внимательно наблюдала за энергичным гостем, дочурка весело прыскала после очередной Бориной проказы. Но всё решили не дочь и мать , а совсем другая, не человеческая сила. Забыл сказать, что был ещё третий член семьи  - громадный дог с романтической кличкой Атос. Так вот, этот самый пёс-Атос был страшным ревнивцем. Всех гостей он встречал и провожал грозным рыком. На время, пока в доме были гости, во избежании шоковых испугов и рваных штанин Атоса запирали в спальной
В тот вечер в доме Эллы произошло невероятное событие. Собравшиеся уходить гости вышли в прихожую Шеф зашёл в туалет, а Боря, нагнувшись, пытался выудить из-под шкафа свой ботинок, который туда попал благодаря Бориной рассеянности.
В момент, когда Борин округлый зад так аппетитно выглядывал из-за шкафа, из спальни вышел каким-то образом освободившийся из-под домашнего ареста Атос. Дочка и мать, как завороженные, наблюдали, как Атос грозно и неотвратимо приближал свою морду к торчащему заду весёлого гостя...
Секунд десять (хозяйке они показались вечностью) Атос принюхивался к библейскому месту увлеченного поиском ботинка Бори. Затем презрительно отвернулся, громко зевнул и отправился спать на свой коврик (видно, права была жена Гниванского начальника, когда говорила об особом аромате, исходящем от старых холостяков)...
       Потрясённая этим эпизодом, хозяйка Элла приняла его, как Б-жье знамение. В тот вечер Борька-старый остался у Эллы и, как выясняется сегодня, на целых тридцать лет!


               
                Гнутые ножки
               
                Читатель обратил внимание на то обстоятельство, что нарисованные на свежепобеленной стенке Гниванского домика  креслица с гнутыми ножками имеют совершенно мистическое значение. Они и являются ключом к пониманию характера Симкиного старого друга Борьки-старого. Здесь надо признать, что характером Борька походил на одного из персонажей Ильфо-Петровского романа Авессалома Изнурёнкова. Всю свою жизнь Боря рационализировал, изобретал, делал открытия, не доводя ничего из изобретённого до логического конца. Ему бы, как и своему прототипу, остановиться, сосредоточиться. Он бы мог осчастливить человечество и прославить себя в веках... Но нет, его несло так, будто ему вмонтировали в одно место пропеллер, как у Карлссона.
Боря изобрёл облегчённые конструкции для сельскохозяйственного строительства, уникальный водяной фильтр, технологию утилизации отходов азотно-тукового производства; оптимизировал перемещение земляных масс в условиях сосредоточенного строительства...
Все эти и многие другие гениальные, полугениальные, и просто вздорные идеи перехватывали ловкачи и... бесславно их хоронили, ибо без Бори-автора сделать ничего не могли. А автор всё мчался вперёд, стремясь достичь линию горизонта.

                Повесть о том, как один мужик
               (Борька-старый) двух Генеральных посетил.

           В отбор попали два случая, где борьба за идею технического прогресса, как девятый вал океанского шторма, вознесла Б.Д. до поднебесных высот, то бишь на уровень первых лиц Страны Советов и Государства Российского.
           Вот как всё произошло...

                Случай первый. Дорогой Леонид Ильич.

            Случилось это в начале семидесятых. Напрягая трудовые и интеллектуальные усилия, страна медленно, но верно приближалась к этапу своего развития, который впоследствие назовут застоем. После сталинской зубодробительной экономии государство перешло к бесшабашной расточительности и деградации народного хозяйства (пока что кроме «оборонки»).
В строительном производстве это ощущалось больше всего. Из года в год стройки становились более затратными, зато качество работ ещё в большей мере низким. Махровым цветом распустилось псевдорационализаторство. Для светлых (и не очень) голов «рацуха» (в данном случае простое исправление «ляпов» в строительных сметах) становилось статьёй дохода иногда полновесней, чем сама зарплата. Особенно прибыльным был нулевой цикл, а в нём – земляные работы.
         На любой стройке либо роется котлован, либо сооружается насыпь. Так как проекты на разные объекты исполняются разными институтами, да ещё и в разное время, техническое решение этой задачки было немудрённым: землю из вырытых котлованов везти в отвал (скажем, на 12 км). А в насыпь - рыть в карьере и  переместить(скажем, на те же 12км). Работник которому первому в руки попадали проекты приведенных строек (в нашем случае начальник ППО Б. Розинблин) тут же строчил рацпредложение, по которому вынутый из котлована грунт следовало перемещать (скажем, на 2км) в насыпь другого объекта. Всего-то дел, а сотня -другая в кармане! И так промышляли все строители по городам и весям необъятной родины.
      Оглянувшись по сторонам и оценив масштабы этого явления, «хухем» (умник) местного масштаба Б.Д. вознамерился стать умником (хухемом) всесоюзным. Замысел Борьки был в равной мере простым, гениальным и коварным . Простота его состояла в том, что он (замысел) лежал наверху и был виден невооруженным глазом. Гениальность была в том, что его реализация в масштабах страны могла принести фантастический экономический эффект. Коварность же замысла выражалась тем, что в результате Борькиной мозговой деятельности многие тысячи рационализаторов могли лишиться надёжного и привычного приработка.
Изобретатель хренов Борька-старый вознамерился свести воедино данные о перемещении земляных масс и, оптимизировав с помощью ЭВМ (компьютером тогда и не пахло) транспортную схему, съэкономить многие миллионы.
       ... Понятное дело, в одиночку такое не вытянуть. С кипой бумаг, схем и расчетов Б.Д. отправился к начальнику СМУ. Пораскинув мозгами, шеф поросил аудиенцию у Первого секретаря горкома, с которым был в дружеских отношениях.
Василий Семёнович, сам в прошлом строитель, сразу унюхал масштаб и перспективу принесённой ребятами идеи. Кроме того, что это имело вполне реальную материальную оболочку (вполне тянуло на государственную премию), как должен был подрасти авторитет партийного руководителя, выступившего с такой броской экономической инициативой?!
Куда же идти с таким предложением? В Госстрой? Там это затрут бюрократы –технократы. Во властные инстанции? Здесь его положат под сукно или в долгий ящик, пока оно и вовсе не «сыграет в ящик» Нет, только в партийные органы. И не просто к ним, а прямо в ЦК КПСС, поскольку само дело – суть государственной важности.
Сказано-сделано. На следующий день Борис Данилович с отпечатанным на гербовом бланке Горкома партии письмом, подписанным тремя лицами (Первым, шефом и бенефициантом Борькой); с комплектом смет, расчётов, чертежей отъехал курьерским, следующим в столицу родины белокаменную Москву.

       ... Нельзя сказать, что Б.Д. был провинциалом до мозга костей – ему частенько приходилось ездить по командировкам в Киев, Минск, Баку. Да в Москве довелось побывать трижды. Но тогда целью командировки были проектные институты и какое-то министерство. А вот в партийные органы, да так сразу на Олимп?.. Здесь у Борьки старого не было никакого опыта. И напутствия он тоже не получил, так как умчался в командировку стремительно. Дремучее невежество в сочетании с провинциальной наивностью  сыграли с ним шутку (к счастью, не злую), которая послужила поводом для настоящего изложения.
        ... На Киевском вокзале Б.Д. решил не мелочиться и взять такси. Стоило это в соотношении с полученными командировочными дороговато, но чего уж суетиться, если начинаешь такое дело!
        Таксисту Боря лаконично и уверенно приказал:
    - Вези в ЦК КПСС!
Привыкший ко всякому таксист, тем не менее, переспросил:
    - Куда  в ЦК КПСС? Есть десяток адресов разных учреждений ЦК. Вам куда именно?
     - Уменя дело государственного значения, так что вези в самое главное из них.
    -  Это на Старую площадь, что ли?
     - Если самое главное на Старой площади, то именно туда! – завершил Борька диалог.
     -  Лады... – покорно, но слегка скептически кинул водила и прижал газ.
      Сколько времени длилась поездка Б.Д.не помнит, так как всю дорогу был увлечён конструированием своей «тронной речи» перед членами ЦК, с кем ему доведётся встретиться. Начать он решил с ура-патриотического вступления, откуда было бы ясно, что авторы предложения денно и нощно пекутся о нуждах отечества, следствием чего и явился этот (с намёком на исключительность) проект. Далее шло блистательное пояснение сути (самая сильная часть выступления) и, напоследок, заверения стать стеной, лечь костьми, разбиться в лепёшку, отдаться до последней капли крови, но довести начатое до конца.
       ... Таксист благоразумно остановился у въезда на Старую площадь ( тогда ещё туда можно было беспрепятственно доехать), показал Борьке парадный подъезд с величественной лестницей под ним, получил вожделенную пятерку и безотлагательно ретировался. Держа в руках модный венгерский портфель со всеми бумагами и пожитками в нём, Борька медленно поднимался по многоступенчатой (вроде Потёмкинской, но поменьше) лестнице к парадной из морёного дуба двери. Было около десяти часов утра. Вокруг не было видно ни одного человека.
       -  Странно... – подумал Б.Д. – Рабочий день в разгаре, а здесь ни слуху, ни духу.
Дверь упруго поддалась Бориному толчку и он очутился в громадном вестибюле, где тоже не было ни души...
       ... Впоследствие Борька пытался понять или вспомнить, как перед ним, стоящим посреди гигантского совершенно пустого зала, в течение 1-2 секунд с четырёх сторон выросли чекисты в мундирах с голубыми погонами и фуражках с голубыми околышами, с пронзительно серыми глазами, похожие друг на друга, как близнецы-братья. Одно неловкое движение модным портфельчиком и Борька смог бы оценить «ловкость рук» стражей революции. Но он застыл в оцепенении и глупо смотрел в стальные очи стоящего перед ним виз-а-ви капитана, у которого на каменном лице явственно шевелились губы:
      - Товарищ, вы по какому вопросу? – наконец, со второго раза расслышал Розинблин обращение чекиста. Убедившись, что его не вяжут и даже не заламывают руки, Борька с обезьянней ловкостью выхватил из портфеля ворох бумаг и связку чертежей и, вскрикнув противным голосом:
         -  Я по делу государственной важности!!
 – всунул чуть ли не в зубы капитану вверительную грамоту, то бишь письмо со спасительной подписью Первого секретаря горкома. Чекисты еле удержали «старого», который попытался тут же на паркетном полу, где может ступала нога самого Иосифа Виссарионовича, расстелить чертежи и расчеты, чтобы доказать важность представленного проекта.
Поняв,  с кем он имеет дело, капитан смягчил выражение лица с каменного до воскового и начал терпеливо объяснять непрошенному гостю, каким образом, где и к кому следует обратиться со своим вопросом.
      
        И вот тут произошло то, что является солью настоящего эпизода. В зале стремительно появились ещё несколько «голубых околышей». Борьку стали решительно подталкивать к какой-то боковой двери, и когда он, будучи уже в проёме этой двери, оглянулся, то увидел входящего в парадную дверь, туда, где несколько минут тому стоял Борька-старый, ЕГО, пусть уже не Светоча, и ещё не Генералиссимуса, но уже дорогого и любимого Леонида Ильича, тогда ещё молодого (шестьдесят с небольшим) и красивого Генсека. Только ради того, чтобы несколько секунд дышать одним воздухом с Ильичем, стоило совершить этот, как теперь выясняется, исторический вояж!

        ...Ибо всё остальное, что происходило позднее, оказалось менее романтичным.
В соответствующей приёмной ЦК Борька встретился с ответственным по Украине работником аппарата. Звали его Симон Петрович. «Старому» он не понравился: говорил (это тогда-то в семидесятых!) украiнською мовою. Было заметно, что Петрович сразу определил «пятую графу» посетителя и соответственно среагировал на это открытие. Петлюра (так мысленно его окрестил Боря с учётом имени и поведения функционера) тут же позвонил в Госстрой и сплавил ходока в «ту степь».
В Госстрое Розинблина направили в отдел, курирующий всё ту же Украину. Там два мастера дробления в песок всех лучших начинаний пытались найти уязвимые места и денонсировать Борькин проект. Шиш да кумыш! Б.Д. стоял ,как скала, как 28 героев-панфиловцев и отбил все нападки опытных, но бессильных в этом случае волкодавов. Поняв, что от ходатая так просто не отцепиться, «волкодавы» решили дать ход этому проекту. Для этого в адрес соответствующего республиканского министерства пошла вся та же бумага, но уже потяжелевшая ещё на две подписи новых соавторов. Борька очутился на пятом, скажем так, уже не призовом месте.
       В Киеве в министерстве, куда Борис Данилович направился с московским письмом, сигнал «сверху» восприняли оперативно и отправили «телегу»  в Главк, ведающий специальными строительными работами. Надо ли говорить о том, что дружный коллектив соавторов пополнился ещё одной подписью уже замминистра.
Пока бумага попала в трест механизации, непосредственно ведающий земляными работами, на ней уже стояло около десятка подписей. В тресте решили, что такое количество соавторов просто неприлично. Поэтому из списка были исключены две последние фамилии – главного инженера треста и... бедного Розинблина.
Борьке-старому выписали премию в размере двух должностных окладов (очень приличная по тем временам сумма).
         А само предложение кануло в преисподнюю: в строительстве началась очередная реорганизация; министерство укрупнили, трест расформировали. До экономики ли в то время, когда ты не знаешь уцелеет твоя должность или гикнется? Не мировой кризис, конечно, но всё же волнительно...

                Случай второй. Борис, ты не прав...

        Надо признать, что Борька-старый тонко чувствовал и дыхание времени и его аромат. Все его изобретательские идеи откликались на призывы партии и правительства к новым свершениям. Произнёс Л.И. Брежнев своё историческое выражение «Экономика должна быть экономной» и Боря выдал на-гора описанный в предыдущей главке ресурсосберегающий проект. Занялась страна «большой химией»- Розинблин тут как тут с обоснованной идеей утилизации отходов химического производства.
В конце восьмидесятых чем меньше становилось продуктов, тем больше и вдохновенней партийный эстеблишмент славил Продовольственную программу. Страну должны были выручить свиньи, которые плодотворно размножались, быстро росли и давали фантастический продукт «сало», который теперь знают во всём мире.
Строить свинарники- дело затратное. И тут Б.Д. подсуетился с давно зревшей в его буйной головушке идеей создания этих рассадников изобилия из облегчённых конструкций, намного дешевле обычных железобетонных: быстро, надёжно, дёшево и... своевременно. Внедрись эта идея в жизнь, и счастливы стали бы одновременно и колхозное крестьянство и колхозное свинство.
Настойчивый Боря оформил по всей форме изобретательскую заявку с приложением необходимых обоснований. Умудрённый опытом, он взял в соавторы лишь управляющего трестом по строительству этих самых комплексов. Проектная группа разработала экспериментальный вариант первого такого комплекса, а подчинённый тресту ЖБК начал производство панелей и плит по новой технологии.
Всё это было очень кстати, так как в Москву пришел новый «хозяин» Первый секретарь МГК Борис Ельцин. Простой и понятный, рубаха-парень, рабочая косточка, он ездил с народом в метро, покупал продукты в магазинах, носил буклеевую кепку и (по слухам) не прижимал к стенке пьющего человека. Отсюда и всенародная любовь.
Будучи по профессии строителем, Ельцин особо приветливо относился к этой отрасли, часто бывал на стройках. Однажды на совещании с участием «хозяина», посвященном печально знаменитой Продовольственной программе, где вместе со своим шефом оказался Борька-старый, в докладе прозвучали слова об экономичном решении проблемы строительства животноводческих комплексов.
Ельцина заинтересовала эта идея и он, прерывая докладчика, спросил:
         - А кто авторы этого проекта? Они здесь есть?
Перепуганный Борин шеф поднялся на дрожащих ногах и, заикаясь, пролепетал:
       -  Это... у нас... в тресте... Вот он... предложил... – и предательски указал на Борю.
       -  А ну-ка , добрый молодец, подойди сюда. Пусть все посмотрят на того, кто в ответственный момент делает важное дело.
Лысый, мордастый, весь такой кругленький и обтекаемый в ту пору еврейский «добрый молодец» подошёл к президиуму и удостоился крепкого начальственного рукопожатия.
    Это было второе, выходящее за рамки социалистического реализма, событие в жизни Борьки-старого. Если в первом он только дышал одним воздухом с Генеральным, то во втором те же несколько секунд держался за руку будущего «генерального правителя» России, а точнее – её Президента!
      Борька – старый искренне гордился тем, что всемогущий хозяин Москвы (а затем и страны) - его тёзка. Захлёбываясь от восторга, он, не страшась телефонных расходов, часами «вещал» провинциальному Симке о своём кумире:
         -  Старик, Ельцин – это глыба, это титан! Вот какой лидер нужен Союзу, а не заплетающий языком Брежнев или болтливый популист Горбачев. Он – сам из народа и чувствует, что людям надо и как им помочь. Он знает строительство, как свои пять... Нет, три пальца – два у него пострадали от несчастного случая.
Я ему сказал только два слова об облегчённых конструкциях – он меня понял с полуслова, пожал руку и сказал, что на таких, как я, надеется Россия.
Что ты хихикаешь, остолоп местечковый?! Этот человек всем вам покажет «кузькину мать», которую обещал показать, но так и не успел Никита Хрущёв. Попомнишь мои слова!

         ... Смешно говорить о том, что произошло с гениальным изобретением старого друга Борьки старого! Его облегчённые конструкции так и остались в чертежах, расчётах и даже в одном проекте. Стране некогда было заниматься свиноводством. В ней развилось такое свинство, что никакие даже самые облегчённые конструкции прикрыть его не могли. И в самом центре этого свинороя стоял титан, стояла глыба, апостол специфической русской демократии с бандитским уклоном, любимец и тёзка Борькин -  Царь Борис.
        Злокозненный Симка предложил Борьке –старому в порядке компенсации за потраченные интеллектуальные усилия по облегчению железобетонных конструкций и жизни свиней, проект монумента, на котором изображен атлант внешне похожий одновременно на Борю и на его тёзку, держащий на своих плечах крышу-свод из облегченных конструкций, под которой копошаться розовые поросята, своими пятачками напоминающие Гайдара, Чубайса, Березовского и даже самого Кержакова...
      С той поры фигура Бориса Ельцина для Борьки –старого становится культовой: за всеми теледвижениями титана он следит, как его идейный сподвижник или футбольный болельщик: истово и темпераментно в одночасье.
А в стране с подачи Бориса (отнюдь не «старого») происходят судьбоносные, головоломные (во  всех смыслах этого слова) события. Царь Борис защищает Белый дом и останавливает идущие к нему танки. Царь Борис подводит к Белому дому танки и открывает беглый огонь по белым стенам Белого дома. Пушечные ядра больно ранят исторические камни, залетают в окна, где прячутся относительно безоружные люди. Часть граждан страны страны сидят в ведущих беглый огонь бронетранспортёрах; москвичи (которым повезло больше других) толпами стоят  неподалёку, с интересом наблюдая за законным расстрелом Законодательного собрания. Остальной народ припал к голубым огонькам телевизоров, кто с интересом, кто с ужасом наблюдая это невиданное с момента создания телевидения шоу “live”(вживую).
 
      ... Выше уже упоминалась благородная способность Борьки-старого не зацикливаться на одном мнении, а в случае необходимости (или текущей целесообразности) менять его вплоть до прямо противоположного.
Когда на нашей неисторической родине жить стало совсем «весело» (во многом благодаря Бориному фавориту), Борька-старый предпринял успешную попытку и сменил место жительства на скушную и патриархальную Австралию, в которой нет ни свиноводческих комплексов, ни стрельбы по государственным мишеням.
Уже отсюда, на безопасном расстоянии «Старый» продолжал с интересом  и оторопью наблюдать за милыми проделками трёхпалого кумира: вот пьяный в стельку он дирижирует оркестром, который выпроваживает Победителей с территории поверженного рейха; вот он (снова пьяненький) объясняет в американском университете, что такое настоящая демократия; вот он (опять пьяненький) сладко похрапывая, спит в самолёте, а в холле аэропорта его ждёт канцлер Австрии... А вот он (то ли смертельно пьяненький, то ли уже с похмелья) оправляется (к счастью только по малой нужде) под крылом прибывшего в чужое государство самолёта...
Вот это уже слишком: такого Борька-старый не позволял себе даже во время дружеских попоек в домике на самом краю Гниванского гранитного карьера:

                Борис, ты не прав!
      
          Уже в солидном возрасте, в чужой стране (Боря сейчас гнездится в Австралии) он закидал местный БРИЗ (имеется в виду соответствующий орган) своими привязанными уже к Зелёному континенту прожектами. Один из которых – экологически чистая технология утилизации автошин - уже находится в разработке.
Гнутые ножки продолжают свой забег...

                Эпилог (от автора)

        Всю эту историю я прослушал, прогуливаясь по утрам с Симкой Соркиным по boardwalkу на  Brighton Beach. Достаточно зрелый, в приличных годах Симеон оживлялся и явно молодел, когда речь шла о его старом друге . И, хоть весь его рассказ шёл в ироническом тоне, чувствовалось, что к своему изобретательному Боре относится он тепло:
         -  Борька-старый всю жизнь пытается разрешить философскую головоломку. То, что всё гениальное просто, известно давно и без Бориной помощи. Б.Д. же пытается доказать почти обратное: всё простое –гениально. Сделать это в течение жизни ему не удалось, но его многолетние многочисленные попытки осчастливить человечество – просто уникальны. Именно они, эти чудаки со светящимся задом в дырявых портках. движут прогрессом, а гладенькие и ловкие, во фраках и смокингах «заказывают музыку» в этом изменчивом мире.
        Симка замолчал. Я задумался над его словами. Звонит Симкин мобильник. Симка слегка отстаёт. Я жду,  глядя на морской горизонт.
        -  Лёгок на помине. Звонил Борька-старый из Австралии. Гнутые ножки как всегда в действии. У них там на севере от Мельбурна страшные пожары. Борис предложил правительству страны рецепт жидкости, распылив которую можно остановить любой пожар в течении двух часов. На этот раз я стопроцентно гарантирую: если Борькино предложение пройдёт, пожаров на севере от Мельбурна точно не будет... Хотя бы потому, что там уже всё выгорело к чёртовой бабушке!!