Она поднимается по лестнице

Она поднимается по лестнице. Запарковала машину на подземной парковке. Зашла через стеклянную дверь в нижний этаж билдинга. Подходя к мраморной лестнице, чуть не споткнулась, опять! «Дерьмо!» - крикнула глянцевому белому линолеуму. «Белое дерьмо!»

Белые глянцевые ступеньки - тоже глянцевые, но с черной абразивной полоской у края - не поскользнешься - отражают свет встроенных в потолок ламп. «Одна, вторая... Успокойся, нельзя так, - уговаривает себя. - Двенадцать, четырнадцать... Мамми. Мам-ми», - шепчет тихо. На ней синий халат. Полновата, но крепка. В меру рассудительна и внешне сдержана.

Проходя в вестибюль, улыбается секьюрити. Меж верхними зубами - щербина, она придает черному лицу простоватый и добродушный вид.

- Сюзан, ты идешь в 503-ю? - спрашивает секьюрити.
- Да. Вот дерьмо, не в 503-ю, а в 305-ю!
- Точно. Забыл. Перепутал.
- Я тоже путаю. У меня много пациентов там и сям, - отзывается она, улыбаясь щербиною.

Зайдя в 305-ю квартиру, кричит как можно более встревоженным голосом: «Мамми!» (Пациентка - старая жирная негритянка с кудахтающей беспорядочной речью попросила называть её «мамочкой»).

- Ааа! - отзывается Мамми. - У-уй! Всё тело затекло. Слышь, дочка, переверни меня на бок. И, дорогая, включи поскорее телевизор. Эй-йа, как спина болит!
- Пультик где?
- Знаешь, наверное выронила. Поищи. На кровати его нет. Где он может быть?
- Как всегда, под кроватью!

Постанывая, Мамми, уже в свежих памперсах и накормленная, лежит на боку на широкой кровати и пытается заглядывать в телевизор на пакистанской наружности дикторшу. Та бодрым суровым голосом зачитывает предпоследние новости.

- Сегодня в суде... состоялось слушание по делу о подозрении в убийстве мистером... своей двадцатипятилетней подружки... Судебное заседание опять перенесено и состоится...

- В средней школе... на стене обнаружена свастика. Полиция ведет поиск виновных, предположительно правых экстремистов. Мэр города сказал, что... - На экране проявляется выцветшее лицо мэра. Ниже подбородка - сгустки дряблой обвислой кожи. Мэр, выпучив блеклые глаза, трясет, как козёл, своей морщинистой мошной, возмущается действиями преступников, этой горстки антисемитов и белых расистов, которым не место...

- Вчера вечером произошел удивительный случай. Убежавшая от хозяев болонка была атакована койотом. Но смелая малышка не испугалась, а залилась звонким лаем. Подоспевшая на шум любительница животных свидетельствует, что испугавшийся койот обратился в бегство и скрылся в кустах парка.

Мамми думает о том, что про дурацкую болонку уже трезвонят третий день подряд, про свастику - четвертый. А о черных людях и систематическом против них расизме - опять ничего! Систематически замалчивают! Говорит: "Переключи на сериал. Какой? «Черная роза». Нет, не то. Что, «Черная гроза?» Да, давай грозу, это оно и есть». И погружается, тихо подвывая, в завихрения сериала.

Очнувшись, кричит:
- Это ты будешь с утра? Нет? Только вечером? Знаешь, когда будешь уходить - выключи мне свет.
- Что? - переспрашивает Сюзан. Она лениво водит метелкой по полу кухни, прислушиваясь к сериалу.
- Говорю, когда будешь уходить, не забудь про свет.
- Ага, как всегда, Мамми.

Мамми любит порядок. Чистый туалет, сериал, подметенную кухню. Она и сама работала в системе здравоохранения. Нет, не PSW (работник персональной поддержки). Бери повыше - медсестрой! Оттого и разжирела. А Сюзан не хочет сильно жиреть. Не хочет быть как Мамми. Нет, она хотела бы стать медсестрой - платят ведь очень хорошо - но не такой жирной, потому что это чересчур. Уходя, она выключит свет, оставит только ночничок. Мамми будет храпеть, переваривая ужин, сериал, новости. До завтра. «Вот дерьмо! Систематически белое дерьмо!» - это она опять чуть не поскользнулась на скользком белом линолеуме на пути к своей машине.