Эхо её сердца

  Полночь. Редко из густых грозовых облаков проглядывает белая луна, освещая старую усадьбу. Ветер качает ветки кленовых деревьев, посаженных в аллею, где-то вдали слышится шорох белки, а ночные бабочки закрывают своими огромными крыльями старый фонарь
  К дому подъехала черная машина. Из неё вышли две молодые леди. Одна была в белом длинном платье, а другая в коричневом костюме и шляпе с огромными полями. Уставшие и тощие лица говорили о долгой изнурительной дороге, а огромные сумки, которые выносил водитель, о переезде.
  Женщины вошли в просторную серую комнату, которую заполняли тени от предметов, освещаемые луной. Одна из дам сняла шляпу, положив  её на край стола, зажгла лампу и села в большое плетеное кресло. Девушка в белом (она была моложе) поставила у двери маленькую сумку и, пройдя вдоль всей комнаты, села в кресло рядом с женщиной. При правильном свете её черты лица выглядели свежо и молодо, а голубые глаза из-за лунного света казались белыми. Она посмотрела на свою спутницу. Женщина в коричневом костюме сидела с полузакрытыми глазами, иногда постукивая пальцем по деревянному столу.
– Спасибо, что встретила меня. Думала, приеду под утро. Бен не захотел, чтобы я оставалась у него на ночь. Сказал, что нас разведут как можно скорее, пока ещё не началось следствие.
Женщина, сидевшая в плетёном кресле, открыла глаза и посмотрела прямо на свою собеседницу.
– Я говорила тебе: с ним ты счастлива не будешь. Хорошо, что хоть благородно на развод подал. Повёл себя, как человек. Насчёт жилья не беспокойся, будешь жить у меня. Я, слава Господу, одна, – женщина перекрестилась и сложила руки на груди.
– Не говори так, Даша! Человек не может существовать сам по себе. Ему нужен тот, кому он сможет довериться. Семья, семья главное! Не говори мне о том, что ты счастлива сама по себе! – сказала девушка в белом, всплеснув руками.
– Скажу, счастлива. Нет никаких проблем, забот. Живешь жизнью, которая тебе нравится.
– Ты бессердечная, Даша!
– Я самостоятельная, – сказала женщина и подошла к окну.
  Тучи полностью закрыли одинокую луну, а с неба начал капать мелкий дождь. В комнате стало темнее и уютнее. Женщина сняла с себя пиджак и повесила его на стоявший рядом со шкафом стул. Девушка в белом расплела золотые волосы и посмотрела на себя в зеркало напротив. Она поправила кулон и обручальное кольцо.
– Ах. Какая же изнурительная дорога! Пока добралась сюда, потеряла все краски молодости! – говорила она, ощупывая своё лицо.
– Это не дорога, Эмили, это слёзы тебя сделали такой. Ты вспомни, какой ты была и глянь на себя сейчас. Худая, бледная, беспомощная! Ты напоминаешь мне даму девятнадцатого века. Одну из твоих героинь великих романов. К чему стремилась в детстве, к тому и пришла! – возмутилась Даша, и провела рукой по пыльной полке с книгами. – Вспомни! Как ты бегала в эту комнату и подолгу читала Гончарова, Тургенева, Бунина. Как отец ругал тебя за это безделье, а мама говорила: «Воспитанная и начитанная леди растёт».
– Помню, Даша, всё помню. Как будто всё было вчера. А что теперь? Что ты собираешься делать с этим огромным домом?
– Пока ничего. Позже хочу продать. Зачем мне такой огромный дом? А на вырученные деньги купим две отдельные квартиры.
– Это же память, Даша, – сказала с ноткой сожаления Эмили.
– Память живёт в сердцах. Это дом, здание. К нему нельзя привязываться. Привязываются к людям, животным, держатся за старую вещь, которая сгниёт через пять – десять лет. Люди не решаются рискнуть жить по-новому. Так и проходит жизнь, сестрёнка.
– Может. Я уже не знаю, за что мне держаться в этой жизни. Столько разочарований.
– «Жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Или как там говорил твой Островский? – спросила она, рисуя какую-то фигуру в воздухе, показывая, что вспоминает цитату.
– Всё верно ты говоришь, Даша.
  Эмили встала и подошла к окну. На улице шёл ливень, поэтому в комнате постепенно становилось прохладно. Девушка накинула тёплую вязаную шаль и села ближе к камину. К ней подошла Даша и подала тёплый чай.
– В этом году холодная осень выдалась. Совсем не такая, как два года назад. Постоянные ливни, этот запах гнилой листвы.
– Сама терпеть не могу осень. Скучные серые тона, – согласилась Эмили.
– Ты была у врача? Что он тебе сказал? Откуда эта бледность, головокружения? – спросила женщина.
– Недомогание, постоянный стресс.
– Я боюсь, чтобы не было у тебя той же болезни, что у матери, – сказала Даша.
– Если была бы опухоль мозга, я бы теряла сознание и голова постоянно болела. Вспомни маму.
– Забудешь такое!
– Я вчера заехала к своему знакомому, попрощалась. За эти годы мы сильно сдружились.
– Знаю я такую дружбу!
– Не кричи, пожалуйста. С кем мне было ещё общаться? Бен на работе, ты тут. Выйдешь на улицу, а там другой язык. Все ходят, шепчутся на этом своем испанском. Жуть просто!
– Я говорила, приезжай на лето. Отдохнула бы у нас, на море поехали бы. Как обычно в деревеньку.
– Когда в последний раз мы там были? Десять лет назад? Там уже всё сгнило давно. Бен не хотел этим заниматься, а что мы можем сделать сами, без мужской руки?
– Многое, Эмили. Ты слишком возвеличиваешь своего Бена! Он того не стоит. С дачей всё в порядке. Я слежу за ней с момента твоего отъезда, – сказала она и села на диван.
– Ну, ты даешь, Даша! И когда ты только успеваешь следить за всем? – удивлённо спросила девушка.
– Ты же знаешь. У меня нет никого, а что мне одной для жизни надо? Я постоянно в работе.
– Да, да. Эта вечная работа! – сказала Эмили и взяла фотографию мужчины, которая стояла на камине. – Артур так и не появился?
– Нет. Я давно не знаю где он, – ответила Даша, делая вид, что ей всё равно.
– Жаль. Мне кажется, он должен был знать, что потерял сына.
– Это был мой сын. Ему он только мешал бы.
– Как знаешь, Даша, – Эмили поставила фотографию обратно и села ближе к камину.
– Я не буду тебя стеснять. Переночую только и переду к своему знакомому, – сказала тихо девушка.
– К какому? Тому самому? – громко спросила Даша.
– Именно. Ему я могу доверять. Он и ты у меня остались одни во всём этом мире.
– Ты говорила, что никогда не сможешь никому доверять!  – говорила девушка, ходя по комнате. – Вспомни тот день, когда ты пришла ко мне в слезах, когда казалось, что всё безнадежно. И я доставала, тащила тебя цепями наверх из той ямы. Возродила тебя из пепла, а ты, спустя столько лет доверилась! И кому?! Эмили, очнись, наконец! Люди не меняются. Мало тебе боли и разочарований?
– Даша, не кричи. Ты знаешь, я не переношу твой крик! Я всё прекрасно помню. Ты думаешь, я сейчас не боюсь доверять? – она вздохнула, – Я в каждом человеке ищу подвох. Разве это нормальная жизнь?
Даша прошла вдоль комнаты и подошла к окну. Она вдохнула свежий аромат дождя и продолжила:
– Я боюсь за тебя. Ты уверена в нем?
– Уверена. Он единственный, кто смог изменить меня. Он заставил поверить в то, что существует истинная дружба. Он – причина моей улыбки. Раньше, я искала правды в голубых глазах. Но, Боже, как они коварны! – Эмили всплеснула руками, – А карие глаза? Ведь в его глазах я нашла столько нежности и добра. Я люблю смотреть в его глаза, они никогда не лгут. Он простой душой, но в нём есть что-то, без чего я уже не могу представить своей жизни. С ним я чувствую себя живой. Он знает обо мне всё, ценит каждый мой изъян. А ты знаешь, сколько их у меня! Перед ним я могу открыть душу и не буду потом об этом жалеть.
  Даша села за стол и посмотрела прямо на свою сестру, потом сказала:
– Не боишься, что предаст?
– От этого никто не застрахован. Но если и он предаст меня, я окончательно потеряю веру в людей. Точнее, ты меня уже не вытащишь из той же ямы даже цепями. Получить "нож в спину" от такого человека, значит навсегда распрощаться с сердцем. Тогда оно уже точно никому никогда не сможет довериться.
  Дождь закончился. Начало рассветать. Эмили собрала волосы, взяла сумку и вышла, закрыв за собой плотно дверь. Даша выглянула в окно и увидела темного мужчину, который забрал сумки и поставил их в багажник. Девушка в белом помахала маленькой ручонкой и села в машину. Автомобиль медленно поехал вдоль кленовой аллеи. Даша улыбнулась и сказала: «Будь счастлива хоть ты, сестрёнка».