Работа над ошибками

                Чем чище текст, тем яснее воспринимаются чувства героев
                /Марина Клименченко/
      
      
         Читатели бывают разные. Одни пробегают текст глазами и забывают о нём, другие внимательно читают и не только отмечают ошибки, но и показывают автору, как их можно исправить. Особенно это важно тем, кто делает первые шаги
на литературном поприще.
         Для меня такими внимательными читателями, как только я появился на Прозе, стали Людмила Каштанова и Марина Клименченко.  После их правки я убедился, что написать текст – это полдела: нужно ещё довести его до ума, покорпеть
над ним, засучив рукава. 
      
         Прежде всего пришлось удалять слова-паразиты из своих рассказов. Это такие слова, как
         «ну, собственно говоря, таким образом, как говорится, скажем, так вот, на самом деле, в общем, в некотором роде, как бы, итак, в принципе, то есть, в целом, так сказать».
         Они годятся только для прямой речи и диалогов, а при описаниях событий (природы, места действия, а также в словах автора) вводные выражения надо использовать как можно реже.
         Так, в моём предложении «Проснулся он сегодня, как говорится, очень рано» непонятно, зачем стоит «как говорится».
Я его благополучно удалил.
      
         
         Бывает текст буквально рябит от союзов "чтобы" и "что".
"Мы пошли по главной аллее, чтобы срезать путь". После правки: "Мы пошли по главной аллее, намереваясь срезать путь".


         Неожиданно я обнаружил, что мои тексты усыпаны многоточиями. "Его было уже не остановить... у неё закружилась голова... перехватило дыхание...". Мне почему-то казалось, что они символизируют недосказанность, глубокий смысл и т. д.
На самом деле это не так -- они только мешают усваивать текст. Пришлось их удалить. Заодно разбил абзацы пустой строкой, избавившись от «простыней». Читать стало легче.

         Часто при описании последовательности действий зачем-то ставил "затем-потом". "Она взглянула на часы, потом поблагодарила за сочувствие и ушла".
"Потом" можно опустить.  "Она взглянула на часы, поблагодарила за сочувствие и ушла".

         А иногда без видимой причины использовал канцеляризмы. "Супруг не оказывает помощь в домашних делах".
После правки: "Супруг не помогает в домашних делах".


        Оказалось, что я часто путаю местами тире, запятую и двоеточие. Наверное, это у меня от Байрона: он знал, что такое запятая, но не знал, куда её ставить. Впрочем, в этом он не одинок. Ахматова не ставила знаков препинания и, отдавая рукописи, говорила:"А теперь расставьте запятые".

         "Фёдор уже не мог сдерживать своих чувств(,)он горел и пылал".
Тире, а не запятая.
         "Фёдор долго не мог успокоиться(,)ему было ужасно стыдно".   Двоеточие, а не зпт.
         "Отпустил сцепление(--) и машина плавно тронулась с места.  Надо зпт, а не тире, так как здесь идет последовательность действий, а не внезапность".
         -- Я уже сказал(,) настроения нет.  Надо двоеточие, а не зпт.

         
         Пренебрежение пунктуацией ухудшает прочтение текста. Рссмотрим пример.
                Из кустов доносятся крики: "Милиция! Милиция!". -- "Молчи дура, я и сам справлюсь!".
                После правки.
         Из кустов доносятся крики:
         -- Милиция! Милиция!
         -- Молчи, дура! Я и сам справлюсь!

        Как видим, кавычки пропали. Выделено запятой обращение "дура", добавлен восклицательный знак. Каждая реплика с новой строки. Текст стал более выразительным, с интонацией, легче читается. (От имени пользователей выражу себе благодарность)


                Отсутствие уточняющих слов
"Владельцам овец. Ваша стрижка назначена на  восемь часов утра".
"Выгуливающие собак обязательно наденьте намордники".
         
         Далее наступила очередь штампов. А их оказалось немало:
свинцовые тучи, мраморно-белая кожа, пронзительный взгляд, скупая мужская слеза, волевой подбородок и прочие.
         В рассказе «Маленькая смерть» я очень гордился эпитетом "чёрные как смоль" (глаза), а оказалось, что это сравнение было ещё у Шекспира в «Ромео и Джульетте». А сегодня это просто штамп – пришлось переписывать внешность героини:
         «Глаза!! Да-да, глаза! Они просто убили Виктора наповал. Большие, чёрные, удивительной глубины, в которых можно было попросту утонуть».

         Немного утешало то, что и у Шекспира тоже были ошибки. К примеру, в «Двух веронцах» Валентин приплывает из Вероны в Милан на корабле, притом что эти города расположены вдали от моря и не связаны между собой крупными реками.
         
         Самое интересное, что мой рассказ заканчивался фразой: «он прикоснулся к её губам». А это, оказывается, тоже полуштамп.  Ничего не поделаешь -- стал искать синонимы на компьютере.
         Выскочило: прижался, припал, поцеловал, ласкал, придвинулся, потёрся, присосался, покрыл лицо поцелуями, впился
в губу.
          Но ни одно слово мне не подходило. А тут ещё почему-то выскочило: раздвинутые бёдра (?).  Можете сами проверить.  Любопытно, кто составлял программу для поисковика?  Наконец нашёл «прильнул к губам» и заменил.
      
         В нейтральном тексте по отношению к девочке я употребил слово «шалава», что недопустимо.
Шалава — потаскуха,   от древнеславянского слова "шалить", "шалый" -- отсюда ноги и растут у веселых шалых девок.
         Заменил это слово на дурёху.

         Далее. "В этом магазинчике оказались дешёвые цены". Цены бывают "низкими" или "высокими",  тогда как только товар может быть охарактеризован как «дорогой» или «дешевый».
         "Мне была дорога каждая минута времени".  Минута и так является единицей времени.

         В одном из рассказов я уделил описанию внешности героини полторы страницы, запутав читателя перечислением второстепенных деталей. А цельного образа так и не получилось. Не буду приводить в качестве примера этот длинный текст. Думаю, уместнее здесь процитировать отрывок из письма Чехова – Горькому (1899):
         «У вас так много определений, что вниманию читателя трудно разобраться, и он утомляется. Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву». Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородкой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь». Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду».


         Иногда обнаруживаются огрехи, которые видны только со стороны.
"Я несколько часов бродил вокруг лагеря, но всё  никак  не мог успокоиться. Постоянное движение позволяло мне хоть  как-то  отвлечься и заглушить страдания".
         Это пример неблагозвучая. Слишком близко расположены слова "никак" и "как-то".

         "Ну и кому какое дело?" -- скажет читатель.  Это моя ремарка из рассказа "Паралич любви"
         -- С чего это вы взяли? -- возразила мне Клименченко, -- что я так скажу?  А можно без домыслов?
         Пришлось заменить.  «Ну и кому какое дело?» -- недоумевали соседи Левицких.

         
         Или вот.
         "Мы кружились  по залу,  почти не касаясь пола. Мы проносились, скользили, мы летели  по залу  легко и свободно, получая удовольствие от танца. Растворившись в музыке, мы почти не ощущали себя. И если первый круг мы ещё как бы притирались друг к другу, то уже со второго круга, мы стали превращаться в единое целое".
         В этом тексте (Тая. гл. 30) мало того, что «по залу» повторяется два раза, так ещё местоимение «мы» встречается шесть раз! К тому же есть слово-паразит «как бы».
         
         Вот как Клименченко отредактировала этот текст.       
         «Мы кружились по залу, почти не касаясь пола. С наслаждением, легко и свободно скользили, плыли, летели.
Растворившись в музыке, мы почти не ощущали себя. В первом круге тонко прочувствовали друг друга, а во втором превратились в единое целое, словно попав в магический водоворот, двигались удивительно слаженно, нога к ноге».
         Теперь «мы» встречается только два раза, а «по залу» один.
      
         Иногда совершенно разные качества пытаешься вставить в одно предложение:
"Девушка, одетая в синее платье, с нежной и трепетной душой" или из сочинений:
"Крестьянин был зажиточный: он имел свиней и жену".
         Бывает и просто разрыв логических связей. Как написал один ученик:
"Бедная Лиза рвала цветы и этим кормила свою мать".
         Ну и конечно, бессмертный шедевр:
"Его глаза с нежностью смотрели друг на друга".

         Часто пишущие упускают из виду "подтекст", двойной смысл слов и выражений. Приведу примеры из школьных сочинений.            

          "Наташа была истинно русской натурой, очень любила природу и часто ходила на двор.
          Любил ли Обломов Ольгу? Да, но как-то по-русски: лежа, вяло и очень недолго.
          Поэты XIX века были легкоранимыми людьми: их часто убивали на дуэлях.
          Машинист поезда и сам не мог толком объяснить, как очутился на Анне Карениной.
          Гоголь одной ногой стоял в прошлом, другой вступал в будущее, а между ног у него была жуткая действительность".               

         
          Моя самая распространённая ошибка -– частое употребление глагола "быть", например:      
«Она была начитанной и... была большим любителем музыки. У неё был отличный художественный вкус» (Тая. гл.30).

          А вот как выглядит тот же текст после правки.
         «Начитанная и эрудированная, она легко вела беседы на разные темы, часто высказывалась незаурядно и остроумно.
К тому же любила и понимала музыку, прекрасно играла на гитаре, обладала отменным художественным вкусом».
         Как видим: глагол «быть» исчез, а смысл не изменился.

         Вспоминается хрестоматийный пример: "У него были дрожащие руки. В руках у него была мятая бумажка".
Теперь после правки: "В дрожащих руках он держал мятую бумажку".
         Но, как подсказали читатели, Булгаков написал бы ещё короче: "Дрожащими руками мял бумажку".

         Лишние слова.
"В тот день я не работал -- у меня был выходной". Можно сократить:  "В тот день у меня был выходной".
            
               Повторяющиеся слова в соседних предложениях (ещё).
 
"Эх, ты!  А ещё друг называешься!". Ещё немного поворчав, я согласился ехать на озеро.
"Эх, ты!  А ещё друг называешься!". Немного поворчав, я махнул рукой и поехал на озеро.

            

         В тех случаях, когда затруднительно подобрать нужное слово, можно взять "неправильное", которое более точно выражает мысль, но взять его в кавычки.
      Так в X главе Анны Карениной Левин, думая о Кити,  чувствует ее «невзаимность».
 
         Особенно часто повторяются личные местоимения. Иногда их можно просто выбросить.
"Этак она чего доброго попросит взаймы".  "Этак чего доброго попросит взаймы".
         А в тех случаях, когда местоимение (я) выкинуть затруднительно, приходится менять предложение.
"У входа в сауну я увидел трёх развесёлых дам.  Я сразу заметил,  что они уже приняли на грудь".
" У входа в сауну я увидел трёх развесёлых дам. Сразу было видно, что они уже приняли на грудь".
          
         Часто при описании внешности героини приходится по нескольку раз использовать притяжательное местоимение "её", что не совсем корректно. Его  легко можно заменить  соответствующим эпитетом.
"На ней было её любимое тёмно-вишнёвое платьице без рукавов.  Глаза её сверкали..."
"На ней было чудное тёмно-вишнёвое платьице без рукавов.  Глаза её сверкали..."

         В предложении «Далее она мне сообщила, что дочь у бабушки в деревне»
можно спокойно выкинуть личное местоимение "мне", зато добавить слово  "гостит", подчеркнув причину отъезда дочери.
"Далее она сообщила, что дочь гостит у бабушки в деревне". Предложение стало более информативным.


 
          Желательно в диалогах слово "сказать" заменять более точными синонимами для большей выразительности. 
 -- Если не повезёшь, я сейчас выйду! -- сказала она.
 -- Если не повезёшь, я сейчас выйду! --  закапризничала она.


         Иногда можно безболезненно убрать неопределённые местоимения. «Чем-то похожа на известную актрису». 
После правки: «Похожа на известную актрису».
         Правда, в некоторых случаях притяжательные местоимения и количественные числительные не обязательно выкидывать, они могут оказаться нелишними.

        "Она быстро взглянула на меня, вспыхнула, опустила глаза и, ступив ко мне два шага, вдруг обхватила меня  обеими  руками, а лицом крепко-крепко прижалась к моей груди" (Ф.М.Достоевский).
        Здесь слово «обеими» подчеркивает силу объятий, хотя и без него можно обойтись. Впрочем, за корректуру рукописей писателя отвечала его супруга, так что все претензии только к ней.
            
        После публикации этой статьи неожиданно пришло сообщение от  М. Клименченко:
       
        «Представляете, я имею претензии к жене Достоевского.
"Она быстро взглянула на МЕНЯ, вспыхнула, опустила глаза и, ступив ко МНЕ два шага, вдруг обхватила МЕНЯ обеими руками, а лицом крепко-крепко прижалась к МОЕЙ груди" -- четыре раза на меня, ко мне, меня, к моей».
         
        Вот как можно, оказывается, перестроить это предложение.
"Она быстро взглянула на МЕНЯ, вспыхнула, опустила глаза и ступила два шага навстречу, потом вдруг обхватила МОЮ шею обеими руками, а лицом крепко-крепко прижалась к груди".  То есть, только два раз на МЕНЯ, МОЮ.
         
        А я бы вообще использовал притяжательное местоимение только один раз.
"Сверкнув глазами, она вспыхнула, опустила голову и ступила два шага навстречу, потом вдруг обхватила МОЮ шею обеими руками, а лицом крепко-крепко прижалась к груди".


        "Когда второе предложение является логическим продолжением первого, оба предложения целесообразно объединить", -- советует Людмила Каштанова.
        «Вроде бы ничего особенного. Песня как песня».
        «Вроде бы ничего особенного: песня как песня». Верно и обратное: очень длинные предложения лучше разбивать
на короткие. Тем более это актуально в век мобильных устройств.
        "Без общества стало немного тоскливо(,) мы сели на скамейку". 
        "Без общества стало немного тоскливо. Мы сели на ближайшую скамейку".
       
        С помощью эпититов и уточняющих слов даже неплохой текст можно сделать ещё ярче и выразительней.

        "В её глазах блистало самое настоящее бешенство. Она сидела как на иголках. Лёгкий жар опалил её лицо. Егор видел, как вздрагивали крылья её носа, слышал, как участилось её дыхание".    ("Любовь в отместку")
        "В её чуть прищуренных глазах блистало самое настоящее бешенство! Она сидела как на иголках, лёгкий жар разливался по телу и палил лицо, выдавливая на лоб бисер пота. Егор видел, как вздрагивали крылья тонкого носа, подёргивалась верхняя губа, слышал, как участилось её дыхание".


        Нежелательно писать текст в разных временах.  Или уж это прошедшее время или настоящее.  Иначе можно спутать сегодняшнюю зарисовку с воспоминаниями. 
         "Мы зашли в ЦПКиО.  Здесь будто останавливается время, приглашая насладиться красотой природы. Парк буквально утопает в зелени".  После правки.
         "Мы зашли в ЦПКиО.   Здесь будто остановилось время, приглашая насладиться красотой природы. Парк буквально утопал в зелени".
          Сразу оговорюсь, что это правило не всегда выполняется. Если какая-то картинка требует особого внимания, то часто с прошедшего времени переходят на настоящее. ("Швед, русский — колет, рубит, режет...").   
         

        Пожалуй, самой трудным для меня оказалась художественная правка. Вот уж где пришлось попотеть.

        «После ночного дождя повеяло сыростью. Городок начал просыпаться». Скажу честно, очень бледная получилась у меня картинка для читателя. 
        Посмотрим, как подобная картинка описана у Клименченко:
        «Лихо умытый тёплым ночным дождём, город встречал званых и незваных гостей нежным ветерком, ароматом зелени и ласковым солнцем, весело отражённым в десятках неглубоких луж. На каждой улочке призывно распахивались двери небольших магазинов и кафе…» -- почувствуйте разницу!      
       
                Или вот.
        «Взявшись за руки, мы гуляли по городу с радостным настроением».
Очень простенько.  А ведь можно эту безликую картинку сделать зримой.   
        «В их распоряжении был целый город с зелёными скверами, цветочными площадями, брызгами фонтанов и стаями непуганых голубей».    

                Ещё пример.
«Поезд прибыл в город Орёл», -- написал бы я.  А вот как это действие описывает Клименченко:
        «На рассвете утомлённые пассажиры прибыли в Орёл и поезд бессильно затих у зябкого пустующего перрона, предварительно извергнув короткий и вялый гудок».

===================================================   
               

                И в заключение два слова об эротике.
      
        В небольшом эссе, желая подчеркнуть достоинства избранницы моего героя, я написал, что «только с ней он наконец-то получил полное удовлетворение». Но прозорливые читательницы, видимо, знакомые с половой жизнью не понаслышке
(кого только не встретишь на Прозе!), резонно мне заметили: к сожалению, мужчина получает удовлетворение не только
с положительными героинями, но и с отрицательными. И неизвестно, с кем больше. Мне напомнили, что мужчину может удовлетворить любая женщина, а вот женщину может удовлетворить далеко не каждый мужчина.  Пришлось исправлять.
       
        В описании сцены насилия у меня было такое предложение: «Затащив несчастную в кусты, бородач, задрав гипюровую юбку, стащил с девушки трусы, а затем резко сорвал колготки».
        В этом тексте я нарушил последовательность действий, за что получил отлуп от бдительной читательницы. Она заметила, что женщины сначала надевают трусы, а только потом колготки.
        «Взрослый мужчина, а не знаете таких простых вещей!» -- упрекнула меня щепетильная дамочка и поделилась своим печальным опытом. Она два раза пострадала в Невском лесопарке и оба раза насильник одновременно стаскивал с неё трусы вместе с колготками.
        А какой-то сведущий товарищ высказал своё недовольство: «Коли не имеешь опыта в этом вопросе, то нечего об этом и писать».
        Ёщё один зубоскал полностью поддержал предыдущего, добавив:"Сначала нужно погрузиться в тему, отбыть положенный срок, -- и только потом излагать".

        Иногда в произведениях, посвящённых тонкостям семейных отношений, натыкаешься на ничем не обоснованную эротическую сцену. Особенно этим грешат авторы-женщины, приверженцы семейных ценностей. Например,
        "не в силах больше себя сдерживать от возбуждения, муж приступил к главному действию, начав с классической позы, затем перевернул её, поставив на коленки, и вошел в неё сзади. Он делал энергичные толчки, стараясь проникнуть как можно глубже, и она своими движениями в такт помогала его усилиям, пока не раздался его заключительный вскрик".
      
         То, что муж и жена состоят в близких отношениях – это читателю и так понятно: слишком много детишек бегает по дому. Прочитанный отрывок ничего не добавляет ни к характеру героев, ни к сюжетным перипетиям, вызывая лишь чувство неловкости у читающей публики. В советское время это называлось «оживляж».
       
         Если же эротическая сцена действительно необходима в тексте, предпочтительно использовать эвфемизмы или аллегорию.  Вспомним жезл у Набокова, которым игралась Лолита. (А вот и мой ляп. Конечно же надо "Вспомним жезл в романе Набокова")
 А в фильме «Казанова» Феллини при наступлении половой близости появлялась металлическая птичка и махала крылышками, плюс саундтрек. Всё просто и ясно. Совсем не обязательно показывать половой акт как в порнороликах. В качестве аллегории можно использовать и чеховскую деталь.               
         
         У дома учительницы мальчик слепил снежок, намереваясь разбить ей стекло. В это время учительница укладывала
в кроватку свою маленькую дочь. Мальчик, заглянув к ней в окно, был поражён этой сценой и не смог сдвинуться с места.
Он так и простоял у окна, пока снежок не растаял в его руке.
         Здесь не нужны пространные описания чувств мальчика – и так всё понятно.
      
         Интересное набдюдение. В романе Анна Каренина, описывая внешность худощавой княгини Бетси, Толстой не использует слова "маленькая грудь" или "плоскогрудая", исключая даже упоминания о физических недостатках женщины. По тексту:
«У нее "длинное бледное лицо" и "плоский высокий стан"».

 
         В конце моей повести про гусар («Когда земля уходит из-под ног») просто необходима была постельная сцена.
Что обоснованно, ибо действие происходило в нумерах, где в роковую ночь бывшая жена ротмистра Оленька в маскарадном костюме оказалась наедине со своим любимым, поручиком Латовым. Но подобная сцена в произведении пушкинского времени выглядела бы чужеродной, к тому же она принизила бы образ положительной героини. Пришлось решать эту дилемму также с помощью детали.
         «Кровь прильнула к лицу, она пылала.  Сладостное напряжение, как и тогда под дубом, вновь сковало её.
Свободная рука Оленьки, лежавшая на матрасе, задрожала, пальцы намертво вцепились в простыню... вскоре они разжались, рука замерла и, свесившись с кровати, бессильно повисла, коснувшись пола...
         Сознание покидало её. Земля под ней поплыла. Оленька перестала чувствовать своё тело и полетела в бездонную пропасть».
       

         В юмористическом рассказе «Поезд Ленинград-Одесса», приревновав и обозлившись на мужа, подвыпившая дамочка стала с утра демонстративно приставать к мужчинам в вагоне, чтоб досадить супругу.  А вечером, протрезвев, пошла просить прощение у пассажиров. 
        Когда она зашла в купе, где находился молодой лейтенант, тот закрыл за ней дверь и овладел женщиной. Приблизительно такими словами я и закончил рассказ. Ну и в заключение, в соответствии с традициями наших классиков, поставил заманчивое многоточие…
       
         Несмотря на чётко выраженную мысль, на меня обрушилась волна критики. Мол, я скомкал кульминацию,
не раскрыл эмоции раскаявшейся героини. А одна особо горячая поборница эротической прозы даже упрекнула автора
в литературной импотенции, чем вывела меня из себя.
        Что ж, раз просят –- извольте-с! 

                *          *            *             *             *            
       
        -- Я чего пришла, -- заговорила она. -- Я хотела извиниться за своё поведение утром. Я немного перепила и вела себя несколько вызывающе...
        Но он не стал её слушать. Лейтенант закрыл дверь на защёлку, да ещё для страховки откинул «дверную пятку».
        -- Зачем? –- испуганно спросила дама.
        Он не ответил, схватил и крепко прижал её к себе.  У неё похолодела спина. Она почувствовала, что из этих стальных рук ей уже не вырваться. Он впился  губами в её губы.
       
        Она чуть не задохнулась. В его глазах появился лихорадочный блеск. Лейтенант расстегнул верхние пуговицы на её блузке и стал страстно целовать её шею и грудь.
        -- Я вас прошу! Умоляю! -- шептала женщина. -- Не надо!.. Не надо!.. Муж может увидеть!
        Но его уже ничто не могло остановить...

        Грудь волнами  перекатывалась под блузкой. Начали вздрагивать крылышки носа. Чарующий дурман спутал мысли. Дыхание сбилось, она стала жадно хватать ртом воздух...
        А когда почувствовала его руку ниже ватерлинии, -- у неё просто закружилась голова.  Щёки вмиг стали пунцовыми... задрожали колени. Чувственный жар обжигал изнутри, беспрепятственно проникал в потаённые уголки, пробивался наружу мелкими капельками пота. "Всё, я пропала!" -- успела подумать она.
      
        -- Не надо!.. не надо!.. -- всё тише и тише шептали её губы.
Он расстегнул боковую молнию на юбке; та беззвучно скользнула вниз...
        Лейтенант взял её на руки и положил на нижнюю полку. Его страстное желание парализовало её. Сладостно заныло тело, женщина перестала дышать, онемели ноги. Глаза её затуманились, а потом и закрылись... Она больше не в силах была противиться своим инстинктам...
       
                07. 2022. СПб