Церковь из книги для чтения Доброе слово. 3-й год
Протоиерей Григорий Михайлович Дьяченко - уроженец Витебской губернии.
Лингвист Александр Григорьевич Преображенский - уроженец села Заулье Севского уезда Орловской губернии.
________________________________________________________
Церковь из книги для чтения "Доброе слово"
Третий год обучения
Отдел четвёртый.
Церковь
1. Что такое церковь Христова?
(Выписки из сочинений Святителя Димитрия М. Ростовского)
I. Она есть град великий Царя небесного, куда укрываются все, наветуемые от проклятого дьявола. Господь утвердил церковь Свою
II. Господь соделал Свою Церковь непогрешимой, Она есть столп и утверждение истины (1Тим.3:15). Она пребудет на земле до последнего дня судного, и врата адова, по слову Господа, никогда не одолеют ей. Непреложны слова Господа нашего, пречистыми устами Его изреченные: Аз есмь с вами во вся дни до скончания века (Mф.28:20). Верен Господь в словесех Своих (Пс.54:13). Небо и земля прейдут, а словеса Его не мимо идут (Мф.26:35). Значит никогда не отнимет Господь благодати Своей у церкви, потому что где Христос, там и благодать Его (Розыс. 530–1). Господь в церкви святей Своей (Пс.10:4), в церкви святей православной, апостольской; хотя бы враги и озлобляли ее, притесняли и терзали, однако же она непреодолима: с ней Господь, и кто удаляется от нее, тот удаляется от Господа и от своего спасения (Ч.II,117). Cию церковь хранит Дух Божий, по слову псалмопевца: не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля (Пс.120:4) (стр. 172). От сего Духа все дарования, в церкви сияющие. Со времени сошествия Св. Духа на апостолов св. церковь процвела, как маслина плодовитая, различными ветвями – ликами праведников (–173). Пострадав за нас на кресте Господь Иисус соделался Главой церкви и ее начальником. После него – вождями церкви были апостолы, за ними учители, святители, священники, и таким образом дошел до нас сей жребий святительского и священнического служения, и после нас пребудет до скончания века (Роз. 120).
III. Как между пшеницей, пока она не сжата, нельзя не быть плевелам: так и во св. церкви, пока она пребывает, как пшеница на ниве, в сей юдоли плачевной, нельзя не найтись между добрыми – и грешным. Однако же ради грешных Господь не оставляет церкви Своей, и не оставит до конца веков, как Сам обещал cиe (Mф.28:20). (Роз. 528). В Христовой церкви есть и добрые и злые, и праведные и грешные, есть овцы и козлища, но церковь, как нужная мать всех детей своих питает и согревает, добрых любя, а недобрых терпя и жалея (Ч.II,117).
IV. Кроме церкви нельзя найти нигде благодатного освящения (I,67). Те добрые дела, которые делаются помимо православной церкви, хотя бы были и очень добрыми, однако же не могут заслужить человеку спасения, ибо Глава церкви – Христос говорит: иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает (Лк.11:23). Якоже розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на лозе, тако и вы, аще во Мне не пребудете. Аз есмь лоза, вы же рождие. Без Мене не можете творити ничесоже. Аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет: и собирают ю, и во огнь влагают, и сгорает (Ин.15:4–6). Кто присоединился к церкви Христовой, тот присоединился Христу, Который неразлучен с Своей церковью, как глава с телом. А кто чуждается Христовой церкви, тот чуждается Самого Христа – главы церковной; без Христа же все его добрые дела, которые он думает собирать во спасение, – он не собирает, а расточает, и спасения себе ими не заслужит. Член, отсеченный от тела, главой оживляемого и управляемого, может ли быть живым членом и действовать? Ветка, отрезанная от лозы виноградной или отломленная от яблони, может ли плоды приносить? Никогда. Вот так же и человек – христианин, хотя бы он и проходил жизнь добродетельную, как скоро отлучится от единения с церковью православной, – не может получить спасения. Послушайте, что говорит святейший Афанасий, патриарх александрийский, в своем символе: «кто хочет спастись, тому надобно содержать веру православную; и кто не сохранить ее в целости и чистоте, тот, без всякого сомнения, погибнет на веки». Из сих слов святителя очевидно, что никто не может спастись помимо православной церкви кафолической, как во дни Ноя никто не спасся от потопа кроме тех, кои находились в ковчеге. И Сам Господь сказал: аще кто не слушает церкви, буди тебе якоже язычник и мытарь (Mф.18:17).
2. Из жизни св. Василия Великого
I. Св. Василий был непоколебимый столп православной веры. Он жил в то время (в IV в.), когда православные терпели большие притеснения от еретиков apиан 517 , на стороне которых быль император Валент. Зная силу св. Bacилия, apxиепископa Кесарийской церкви, он очень желал с ним сблизиться. Собираясь сам ехать в Kecaрию, он сначала послал туда первого сановника империи, префекта (губернатора) Модеста, apианинa, поручив ему расположить Василия к арианам; в случае же неудачи – изгнать его из Кесарии. Сколько ни старался Модест преклонить на свою сторону Bacилия, он в этом не имел никакого успеха. Раздраженный Модест стал угрожать св. Василию изгнанием из Кесарии,
отнятием имущества, мучениями, смертью. Но святителя не испугали никакие угрозы, и он смело отвечал: «Если можешь, угрожай чем-нибудь другим, а этого я не страшусь. Кто ничего не имеет, у того нечего отнимать; разве потребуешь это волосяное рубище и, немногих книг, в которых все мои пожитки; изгнания не знаю, ибо вся земля Господня. А истязания что причинят мне, когда нет у меня тела? Смерть же для меня благодеяние: она скорее соединит меня с Господом, для Которого живу и тружусь и к Которому давно поспешаю». Модест был поражен величием и неустрашимостью св. Bacилия. «Никто еще так со мною не говорил», сказал Модест. Василий отвечал: «Вероятно, тебе еще не случалось говорить с епископом; иначе, без сомнения, говоря о подобном предмете, услышал бы такие же слова. Мы во всех других случаях кротки, смиреннее всякого: этого требует от нас заповедь Божья; а когда дело идет о славе Божьей – тогда, презирая все, имеем в виду одного Бога. Огонь, меч, звери и железные когти скорее будут для нас наслаждением, нежели произведут ужас». Видя, что никакие угрозы не действуют на святителя, Модест думал склонить его лаской и обещаниями. Но если великого святителя не могли заставить отречься страшные угрозы, то как же можно было от него ожидать отречения ради наград, которые он презирал? – «Не почитай маловажным, – сказал Модест, – что великий император хочет соединиться с твоей паствой... не противься его воле. Он хочет только, чтобы исключено было из символа одно слово: единосущный». Но св. Василий решительно отвечал: «царю стать членом церкви – очень важное дело, ибо важно спасение души; но исключить в символе веры хотя бы одно слово, или прибавить к символу веры что-либо, даже переменить в нем порядок, никак не соглашусь». Отпуская Василия, Модест советовал ему подумать до следующего дня. «Не нужно, – решительно и спокойно отвечал великий святитель: я ныне и завтра таков же».
II. Вскоре затем и сам Валент прибыл в Kecaрию. Модест донес ему о своей неудаче. Валент, и прежде слышавший о непоколебимой твердости святителя, все же не потерял надежды склонить его на свою сторону. К св. Василию были посланы высшие чиновники двора. Василий был непреклонен. Apиaнe советовали употребить против него силу; но Валент не согласился и решился иметь с ним свидание.
Наступил праздник Богоявления Господня; Валент отправился в православную церковь, где служил Василий, и так был тронут торжественностью служения, что не мог беседовать с Василием. Валент пришел в другой раз в православную церковь. Св. Василий не служил и пригласил его в алтарь, где долго с ним беседовал. Слова Василия сильно подействовали на Валента, и он оставил епископа в покое. Но благое впечатление было непродолжительно. Apианe продолжали вооружать Валента против св. Василия и, наконец, убедили его подписать приговор об изгнании епископа. Когда Валент хотел подписать приговор об изгнании, престол, на котором он сидел, покачнулся, и трость переломилась; он взял другую, но и с другой и с третьей тоже повторилось; рука его затряслась, и он в страхе разорвал бумагу. И это чудо не вразумило врагов Василия! Вскоре они снова вооружили Валента. Он готов был изгнать Висилия. Уже была назначена ночь для изгнания, готова была и колесница для святителя; враги его радовались, а друзья скорбели. Василий, гонимый за правду, спокойно готовился к отъезду. Но Господу было угодно образумить Валента несчастием. Единственный сын царя – Галат заболел горячкой так сильно, что никто не мог ему помочь. Валент понял, что его наказывает Господь за преследование Василия, отложил приговор об изгнании, пригласил к себе святителя и сказал ему: «Помолись о здоровье моего сына». Св. Василий отвечал: «Царь, твой сын будет жив, если ты присоединишься к православной вере и помиришь церкви». Царь обещал это исполнить, если выздоровеет его сын. Св. Василий помолился – и младенец выздоровел. Apианe, узнав об этом чуде, убедили Валента, что и они могли бы сделать такое чудо, так что он дозволил им крестить своего сына. Когда же Aрианe взяли ребенка крестить, он умер. Это чудо всех поразило. Вскоре после этого очень опасно захворал Валент. Больной просил помолиться св. Василия: он помолился – и Валент выздоровел. Слух об этих событиях быстро распространился, и имя Василия сделалось славным во всей империи.
(Ч.-М.).
3. Святитель Григорий Богослов
I. Великий вселенский учитель, сверстник, друг и сподвижник св. Bacилия Великого, Григорий Богослов, родился в самом начале второй четверти IV века, в малоазийской Каппадокийской области, в селе Apианзе, вблизи города Назианза. Отец Григория Богослова, по имени также Григорий, был сначала язычником и обращен был ко Христу уже после своей женитьбы, своей благочестивой
супругой Нонной; впоследствии за свою благочестивую христианскую жизнь он был избран епископом Назианза. От этого благочестивого супружества родился благословенный сын – первенец Григорий – плод усердных матерних молитв. Одаренный от природы блестящим умом и мягким впечатлительным характером, Григорий, под руководством своей матери, с раннего детства усвоил себе правила и дух христианства. «Ты рожден у меня по молитвам моим; я обещала тебя Богу: исполни же, сын мой, мое желание; дорожи бесценным сокрови- щем христианским», говорила ему часто мать, поучая его в законе Божьем и предлагая для чтения книги Св. Писания.
И добрый сын в совершенстве исполнил волю своей матери.
II. По окончании домашнего воспитания, в котором деятельное участие между прочим принимал один родственник – Амфилохий, отличный наставник в красноречии, родители Григория, располагая достаточными средствами, отправили своего сына для продолжения воспитания сначала в Kecapию Каппадокийскую, потом Kecapию Палестинскую, затем в Александрию, а наконец и в Афины, особенно славившиеся в то время своими школами.
В Афинах Григорий встретился с своим давнишним товарищем Василием каппадокиянином, с которым некоторое время учился в Кесарии Каппадокийской. В Афинах молодые товарищи так сблизились между собой, что их нежная дружба не прекращалась уже до конца их жизни.
III. Прибыв по окончании образования к родителям в Назианз, Григорий только теперь принял христианское крещение, по обычаю тогдашнего времени; Василий в это уже время жил в своем прекрасном уединении, близ реки Ириса, невдали от обители, где жили его мать и сестра. Из глубины пустыни он звал к себе и своего друга Григория, рисуя ему картину своего прекрасного местопребывания. Рвался всей душой в это пустынное уединeниe к своему другу для совместного духовного делания Григория; но разные обстоятельства, особенно семейные дела его родителей, удерживали его от этого, к крайнему его огорчению.
По временам, впрочем, Григорий уединялся и к своему другу Василию, в его прелестную пустыню. Здесь святые друзья вполне наслаждались излюбленной ими подвижнической жизнью.
Святые друзья часто переписывались между собой, находясь в разлуке, – и эта переписка их обоих много утешала и ободряла. Святые друзья живо принимали к сердцу и тогдашнее положение церкви Христовой, волнуемой разными ересями, особенно арианской; они много писали в обличение этих ересей; но, как истинные ратоборцы, они предпринимали для этого и другие, более действительные средства. По смерти своего отца в 374 году, св. Григорий, по желанию паствы назианзской, был некоторое время ее местоблюстителем в сане уже епископа. Скоро скончался и друг его св. Василий. У Григория теперь не было уже в живых тех лиц, к которым он был привязан и узами родства, и узами дружбы: родители Григорий и Нонна были уже покойники; умерли уже перед тем и его присные – благочестивый брат Кесарий и блаженная сестра Горгония; не стало теперь и друга Василия. Душа св. Григория томилась жизнью на земле и жаждала горнего жилища, созерцанием которого он утешал себя в уединении. Но промысл Божий судил св. Григорию еще один великий подвиг на земле ко благу церкви Христовой.
IV. В восточной Римской империи, при жизни Василия и Григория, царствовали после Константина Великого, apианин Констанций, богоотступник Юлиан и арианин Валент. В Константинополе в это время apианство оказалось господствующим. В продолжение 40 лет православная церковь в Константинополе была в крайнем запустении; православные не имели даже ни одного храма для своих молитвенных собраний: все столичные храмы были в руках apиан . Тогда взоры православных цареградцев устремились к светильнику того времени, скрывавшемуся под спудом, к Григорию, в надежде только через него поправить дела своей церкви; к Григорию они теперь между прочим обратились и потому, что он, живя в пустыне 10 лет, оставался епископом без церкви. И антиохийский собор в 378 году, рассуждавший о делах Константинопольской церкви, признал именно Григория благопотребным для устроения здешних церковных дел. Григорий согласился остаток дней своих посвятить на великий подвиг служения угнетенной столичной церкви.
V. Прибыв в Константинополь, св. Григорий устроил в доме своих родственников, у которых на первых порах нашел для себя приют, небольшой храм, названный им потом Анастасией (что с греческого значит воскресение), в память восстановления отсюда православия в столице, и начал проповедовать об истинах православия. Сильные красноречивые слова его, особенно слова о св. Троице, доставившие ему звание Богослова, гремели в храме Анастасии и привлекали толпы народа, даже из apиан и язычников. Apианe находили теперь в Григории опаснейшего для себя соперника и старались вредить ему, чем только можно: то они обносили его публичными ругательствами, то бросали в него камнями, когда он появлялся на улицах; то клеветали на него перед судьями и подвергали суду; то целыми толпами делали открытые нападения с палками и дрекольями на его храм во время его торжественных священнослужений; то наконец подсылали к нему тайных убийц. Но все эти огорчения великий святитель сносил великодушно с свойственным ему смирением и с христианским всепрощением; и Господь видимо хранил благопотребного в ту пору святителя.
VI. Так как в это время, кроме осужденных уже соборами ересей, оказалась в Константинополе и еще новая, так называемая македонианская (от имени лжеучителя Македония), духоборческая, унижавшая достоинство Св. Духа, и таким образом продолжавшая дело Apия: то Григорий уговорил императора созвать вселенский собор в Константинополе для произнесения суда над этой новою ересью и вообще для умиротворения церкви. В 381 году созван был второй вселенский собор в числе 150 епископов, под председательством Мелетия, епископа антиохийского, как старейшего, по смерти которого председательство перешло к самому Григорию. На этом соборе, к концу его, был поднят вопрос о назначении Григория на столичную кафедру. К сожалению, на соборе были и такие недоброжелатели Григория, которые оспаривали правильность его избрания на упомянутую кафедру.
Не желая возмущать мира церковного, святитель Григорий решился пожертвовать собой, или, лучше сказать, своим положением, тем более, что он теперь особенно чувствовал слабость своих сил для великого первосвятительского служения в столице. «Пастыри церкви!» говорил святитель отцам собора; «я пришел сюда не по своей воле, не по собственному вызову, но призванный, принужденный и покорный страху и Духу. Народ, кипя ревностью и гневом, несмотря на мой вопль и слезы, возвел меня на этот престол. Мужи и сопастыри! Стыдно вам враждовать и спорить, когда вы других должны учить любви и миру. Прошу вас устройте мирно дела церкви. Если я причиной волнений, то, как пророка Иону, бросьте меня в море, и утихнет буря, которой я не воздвигал. Отнимите у меня престол, изгоните меня; я на все согласен и довольно удручен болезнью, чтобы жаждать тихой и спокойной кончины». Mногиe из отцов собора и из Константинопольской паствы со слезами умоляли святителя Григория не оставлять паствы, для которой он так много сделал в продолжение краткого времени пребывания у них, всего только трех лет; и император Феодосий удерживал в столице высокочтимого святителя; но Григорий быль непреклонен в своей решимости и оставил после трогательного прощания свою паству.
VII. Последние дни жизни своей святитель Григорий провел в уединении, в отеческой веси своей Apманзe, не переставая однако же и отсюда заботиться о делах церкви и помогать ей своими писаниями. В уединении старец-подвижник любил также вспоминать и о прошлом своей жизни, находя в этом отраду, «как престарелый лебедь, пересказывающий сам себе звуки крыльев»; много размышлял он теперь и о суетности человеческой жизни. «Много путей многобедственной жизни», писал он в одном из своих предсмертных творений, «и каждый исполнен своих скорбей. Богатство – неверно, бедность – оковы, красота – краткий блеск молнии, красноречие – парящая птица, слава – воздух, изобилие – притеснитель, супружество – иго, многочадие – трудная забота, безчадие – болезнь... Все здесь скорбь для смертных: все здешнее тень, пух, призрак, роса, дуновение, перо, пар, сон, волна, ветер, прах, круг, всегда кружащийся и все одинаково вращающийся... И это есть определение Твоей премудрости, Творче и Слово! Все непостоянно, чтобы мы сохранили в себе любовь к постоянному! Одно прекрасно и прочно для человека: взять крест и переселяться отселе... Прекрасно жить жизнью чуждой жизни, и один мир переменять на другой, терпеливо переносить все горести!»
В 389 году, 25 января, Григорий скончался в Назианзе, имея от роду около 62 лет. Здесь, в Назианзе, он был и погребен. В 950 году, при императоре Константине Багрянородном, мощи св. Григория были перенесены из Назианза в Константинополь. Часть мощей св. Григория ныне хранится в Риме, в церкви св. Петра. Глава же Григория Богослова в 1654 году, вместе с Влахернской иконой Божьей матери, прислана была из Царьграда в Россию, в дар царю Алексею Михайловичу.
( Займст. из Четь-Минеи).
4. Св. Иоанн Златоуст
I. Святой Иоанн Златоуст был архиепископ константинопольский (397–404). Он родился в Антиохии (в 347 г.), от благородных и богатых родителей. Отец его – Секунд был начальником войска в Сирии, а мать – Анфуса отличалась глубоким благочестием. Лишившись своего мужа в ранней молодости (20 лет), она не решилась вступить во второй брак и посвятила себя единственно воспитанию своего сына. И первые уроки матери в христианском благочестии так глубоко напечатлелись в уме и сердце св. Иоанна, что ни что впоследствии не могло изгладить их из души его: ни образование в школах языческих наставников, ни примеры товарищей, ни увлечения молодости. После первоначального домашнего воспитания он учился в Антиохии и был одним из лучших учеников знаменитого в то время языческого оратора Ливания.
По окончании образования, св. Иоанн сначала поступил на гражданскую службу 518 ; но вскоре, убедившись в суетности мирских почестей и удовольствий, предпочел им подвиги духовной жизни, стал ревностно изучать Священное Писание и часто ходить в церковь, и наконец совсем оставил гражданскую службу. Приняв крещение от епископа антиохийского Мелетия, он хотел было удалиться в пустыню; но, по усиленной просьбе матери своей, остался вместе, с ней до ее кончины и стал вести самую строгую жизнь. По смерти же матери, раздав все имущество свое бедным, он удалился в монастырь близ Антиохии. Сюда стало стекаться к нему множество посетителей, одни – для советов и наставлений, другие – для исцеления болезней. Желая избежать славы
человеческой, он через четыре года удалился отсюда в уединенную пещеру. Но расстройство здоровья от чрезмерных подвигов побудило его через два года возвратиться в Aнтиoxию. Здесь вскоре, он посвящен был в диакона, а через пять лет – во священника.
II. В этом сане двенадцать лет он был проповедником в соборной церкви в Антиохии, и своим красноречием приобрел себе, всеобщую любовь и уважение народа. Слова его, как бы сами собой, лились из златых уст его и во многих невольно возбуждали слезы и рыдания; а другие охотно оставляли мирские развлечения, желая лучше слушать знаменитого проповедника. Иногда слушатели невольно прерывали его речь похвалами и рукоплесканиями. 519 А одна, женщина из среды народа однажды воскликнула: «учитель духовный, Иоанн, златые уста! Кладезь учения твоего слишком глубок, а вервия ума нашего слишком коротки»! С того времени св. Иоанн начал говорить свои беседы гораздо проще, а народ сталь называть его Златоустом.
III. Слух о таких достоинствах знаменитого проповедника достиг столицы империи. И когда в 897 г. кончил жизнь архиепископ константинопольский св. Нектарий , преемник св. Григория Богослова, тогда император Аркадий избрал на кафедру константинопольскую св. Златоуста. Но, зная сильную привязанность к нему жителей Антиохии и, опасаясь волнения между ними по случаю удаления его, император потребовал его в Константинополь тайно. Здесь с восторгом принят был великий проповедник. Но – для него самого это назначение послужило поводом ко многим огорчениям.
Сначала св. Златоуст, пользуясь расположением императора, свободно занимался и в столице делами пастырского служения. Стараясь отвлечь православных от посещения арианских собраний, он ввел в православных церквах стройное пение, установил всенощным бдения и крестные ходы, и не только сам несколько раз в неделю проповедовал истинное учение, но старался водворить веру Христову и в других странах. С этой целью он отправлял проповедников в Персию, Финикию, Скифию, Фракию. Но особенно он заботился об исправлении нравов своей собственной паствы. И эта ревность вооружила против него многих в Константинополе.
Особенно же восстали против св. Златоуста apианe и сама императрица Евдоксия. Первые возненавидели apхиепископa за то, что он силой своего красноречия привлекал всех к православию, и не дозволял им совершать богослужения в самом Константинополе; императрица, зараженная сребролюбием, оскорблялась, с одной стороны, строгими обличениями св. Иоанна, с другой, частым ходатайством его за обиженных. Каждую беседу его против сребролюбцев она относила к себе и более и более вооружалась против него. Таково было влияние бесед св. Златоуста на высшее общество и духовенство! – Один только простой народ был в восторге от этих бесед и безгранично любил великого проповедника, как своего отца и истинного пастыря, и во множестве стекался слушать его слова.
Между тем, враги святого Златоуста старались воспользоваться нерасположением к нему императрицы. И когда один из них, – apxиепископ александрийский Феофил , вызван был в Константинополь для оправдания по многим жалобам на него, он вместо того составил из преданных ему епископов собор против св. Иоанна. На этом соборе враги его, пользуясь покровительством императрицы, обвинили его в оскорбительных словах против нее и во многих других преступлениях, и объявили его лишенным епископской кафедры. Император утвердил peшениe собора и осудил св. Иоанна на изгнание в Вифинию .
Узнав об этом, св. Златоуст старался успокоить народ. «Сильные волны, говорил он в последнем слове своем, жестокая буря! Но я не боюсь потопления, потому что стою на камне». И едва он оставил Константинополь, как узнавший об этом народ пришел в сильное волнение, а следующую затем ночь произошло в столице великое землетрясение. Это привело императрицу в такой страх, что в ту же ночь она послала святителю письмо, в котором уверяла его, что нисколько не виновата в его осуждении, и умоляла его возвратиться в столицу. Таким образом, через два дня, св. Златоуст снова был в Константинополе, где народ встретил его с великим восторгом.
IV. Новый собор, учрежденный после того в Константинополе, объявил не действительным низложение св. Иоанна и возвратил ему константинопольскую кафедру. Но недолго продолжалось его служение. Враги нашли новый повод к низложению его. Вскоре в Константинополе, на площади, близь Софийского храма, поставлена была серебряная статуя императрицы. По этому случаю начались здесь песни, пляски и музыка. Все это нарушало порядок богослужения, совершаемого в самом храме. И св. Златоуст не мог не восстать против этого злоупотребления. Он произнес сильную обличительную речь против зрелищ. Императрице донесли, что в этой речи сказаны были оскорбительные для нее слова. Гнев ее еще более усилился, когда ей сказали, что св. Иоанн начал одну беседу к народу следующими словами: «Опять Иродиада беснуется! Опять Иродиада пляшет! Опять требует главы Иоанна!». После того императрица поклялась лишить Иоанна епископской кафедры и исполнила свою клятву. Снова созван был в Константинополе собор из врагов св. Златоуста. И он снова был низложен и осужден на изгнание в Кукуз , бесплодное местечко в Армении.
В течение 70 дней он принужден был идти в Армению пешком, под воинской стражей. 520 Но враги не ограничились и этим. Через три года они убедили слабого императора Аркадия сослать его еще далее, именно – в Питиус, на берег Черного моря (в нынешней Абхазии). И это приведено было в исполнение самым жестоким образом. Не обращая внимания на болезненное состояние св. Иоанна, его вели и в зной и в проливной дождь, и святитель, изнуренный страданиями, кончил жизнь на пути, в городе Команах (в 407 году, 14 сентября).
Через 30 лет после того, святые мощи его обретены были нетленными и с торжеством перенесены были в Константинополь. 521
Замечательные из творений св. Иоанна Златоустого.Из творений св. Иоанна Златоуста особенно замечательны его беседы, заключающая в себе толкование на многие книги Священного Писания (таких бесед до 800). Все они отличаются как ясностью и глубиной в объяснении слова Божьего, так особенно живым изложением правил xристианской нравственности и сильным обличением пороков. Замечательны также шесть слов его о священстве. В них ясно и живо изображена высота священного сана, а вместе и соответственный этой высоте свойства истинных пастырей церкви Христовой. Но особенно замечательна из творений св. Златоуста литургия Его. Она сокращена из литургии Василия Великого. Это сокращение сделано по снисхождению к христианам, которые тяготились продолжительностью литургии Василия Великого. Впрочем, сокpaщeниe это касается только молитв, тайно читаемых священником при совершении таинства св. Причащения. В сущности же литургия св. Златоуста совершенно сходна с литургией Василия Великого.
5. Свв. и равноапостольные Кирилл и Мефодий
I. Жизнь их до выступления на дело проповеди. Они были сыновья правителя Солунской области Льва, который, по мнению некоторых ученых, был славянского происхождения, а по другим – грек. Св. Кирилл, до пострижения в монашество, назывался Константином, а за высокую ученость свою прозван был философом. Отличаясь прекрасными дарованиями и любовью к наукам, оба брата получили лучшее, по своему времени, воспитание. Мефодий, по окончании образования в Солуни, поступил в военную службу и вскоре получил в управление славянскую Струмскую область. А Константин, желая получить высшее образование, отправился в Константинополь к знатному родственнику своему великому логофету Феоктисту, который был один из опекунов несовершеннолетнего императора греческого Михаила III. Здесь он изучил высшие науки, под руководством лучших ученых того времени, – Льва, главного наставника высшей константинопольской школы, основанной правителем империи Вардой, и Фотия, бывшего впоследствии патриархом константинопольским. Особенное расположение имел Константин к богословским наукам; любимым занятием его после Свящ. Писания, было чтение творений св. Григория Богослова. Пoкровитель его Феоктист готовил ему почетное место при дворе и богатую женитьбу. Но Константин отказался от того и другого, принял монашество и решился посвятить свою жизнь служению Богу и занятиям науками. Его сделали наставником и библиотекарем Софийской библиотеки. Здесь он приобрел большую известность своей ученостью и успешным исполнением важных поручений. Так он с успехом вел спор с приверженцами иконоборства, которые оставались еще в Константинополе. Потом в 851 году, по поручению греческого императора, он отправлялся ко двору митиленского эмира, для рассуждений о вере с арабскими учеными, а здесь твердая защита им христианства привела в сильное раздражение магометанских ученых. – Св. Мефодий также оставил светскую жизнь и, приняв монашество, прославился своими аскетическими (т.е. строго монашескими) подвигами. Его хотели избрать в митрополиты, но он отказался от этого, и с трудом убедили eго принять игуменство в монастыре св. Полихрония. Такой жизнью оба брата приготовили себя к апостольским подвигам.
II. Обращение хозар (около 840 года). Когда хозары , около половины IX века (ок. 840 г.), обратились к греческому императору Михаилу III с просьбой прислать к ним проповедников истинной веры, тогда правительство греческое избрало для этого свв. Кирилла и Мефодия. Познакомившись в Херсоне с языком хозарским, они немедленно отправились в землю хозар. 522 Здесь они принуждены были вступить в борьбу с магометанами и евреями, которые старались склонить хозар в свою веру. Доказав превосходство христианского учения перед магометанским и иудейским, они успели до 200 человек хозар обратить в веру Христову. Сам хан (т.е. князь) хозарский и многие из вельмож и народа приняли крещение. Оставив у хозар священников, прибывших из Херсона, Кирилл и Мефодий возвратились в свое отечество.
Здесь – в Солуни они продолжали проповедовать веру Христову между славянами македонскими . 523 И для большего успеха в этой проповеди, св. Кирилл решился положить начало письменности между славянами, не имевшими у себя собственной азбуки. Приступая к такому святому и великому делу, Кирилл постился 40 дней и усердно молил Господа о помощи. В этих трудах помогал ему брат его св. Мефодий. И наконец с помощью Божьей св. Кирилл совершил великое и многополезное дело: он составил славянскую азбуку, по образцу греческой 524 , и стал переводить на славянский язык священные и богослужебные книги. 525 Этот перевод вскоре принес большую пользу, по случаю отправления проповедников к славянам моравским.
III. Обращение моравов (в 862 году). В 862 году, моравские князья Ростислав и Святополк и Панионский Коцел просили греческого императора Михаила III прислать к ним таких учителей, которые бы знали славянский язык и могли сделать понятным для славян богослужение. Моравы готовы были принимать христианство, но затруднялись тем, что немецкие проповедники, находившиеся у них, совершали богослужение на непонятном для них латинском языке. Император и патриарх Фотий отправили в Моравию св. Кирилла и Мефодия. И они имели здесь великий успех, которому много содействовал сделанный ими перевод богослужебных книг на славянский язык. Славяне моравские и панионские с радостью слушали богослужение на родном языке и охотно принимали православную веру Христову.
IV. Отношение св. Кирилла и Мефодия к римскому папе. Успехи проповеди св. Кирилла и Мефодия в Моравии и Панионии возбудили зависть к ним в соседних немецких епископах. На них донесено было папе Николаю I, что они отделяют от римской церкви принадлежащие ей славянские области и совершают богослужение не на священном языке. 526 Поэтому св. Кирилл и Мефодий принуждены были отправиться в Рим. Они взяли с собой часть мощей св. Климента римского, обретенных ими в Херсоне, и приняты были в Риме с большой честью. Здесь они вполне доказали правоту своего дела, и папа Адриан II одобрил сделанный ими перевод священных книг и осудил тех, которые старались препятствовать их проповеди. Но св. Кирилл вскоре сильно занемог в Риме. Перед кончиной он принял схиму и имя Кирилла. Умирая, он просил брата своего не покидать дела проповеди между славянами. «Брат мой», говорил Кирилл: «до сих пор мы были с тобой как бы два вола, запряженные в один плуг; вот я умираю и падаю на борозду. Но молю тебя: не оставляй нашего дела,
Впоследствии он снова вызван был в Рим для оправдания в том, будто явно отступает от учения римской церкви и не хочет совершать богослужения на латинском языке. Явившись в Рим, св. Мефодий доказал папе Иоанну VIII, что его исповедание символа веры совершенно согласно с постановлениями 6-ти вселенских соборов и древним учением римской церкви. А употреблениe славянского языка при богослужении он представил столь полезным для славян, что сам папа согласился на это, только с тем условием, чтобы Евангелие на литургии читано было сначала на латинском, а потом на славянском языке. После того св. Мефодий в сане apхиепископa еще несколько лет трудился в Моравии для церквей славянских и до конца своей жизни принужден был вести борьбу с латинским духовенством. Он успел перевести Библию на славянский язык и кончил жизнь в 885 году.
V. Особенное значение их для русской церкви. Апостольские труды святых Кирилла и Мефодия среди славянских племен имели особенное значение для нашей русской церкви. Перевод священного писания и богослужебных книг на славянский язык, сделанный ими для моравов, впоследствии весьма содействовал распространению и утверждению веры Христовой в России. Потому русская Церковь с особенным благоговением чтить память первых славянских просветителей.
(По Ч. М. и др. источн.).
6. Гимн в память свв. Кирилла и Me фодия
Уж десять столетий промчалось, собратья,
С тех пор как родные по плоти нам братья,
Кирилл и Мефодий, с любящей душой
Внесли в мир славянства свет веры святой:
Пришли нам открыть наши грешные очи,
И тьму разгоняя, как звезды средь ночи,
Нам путь к Богу Слову собой осветить,
И в сердце отрадное чувство пролить.
Восхвалим же, братья,
Апостолов веры,
И в общем семействе
Славянском своем,
С открытой душою,
Не как лицемеры,
Хвалебную песнь им
Достойно споем!
***
Уж десять столетий труды их святые
Вливают нам в сердце потоки живые
Божественных истин посредством письмян,
Что создали братья на благо славян...
С тех пор и простое народа преданье,
И жизнь его в миpe, и быт, и страданье,
И целые груды деяний людских
Мы можем хранить на страницах живых.
Восхвалим же, братья,
Ревнителей веры!
И в общем семействе
Славянском своем
Слова их святые,
Святые примеры,
Как высшее благо,
Века соблюдем.
***
Хвала вам, апостолы веры Христовой,
Хвала вам, Мефодий и светлый Кирилл!
Приход ваш к славянам и Руси путь новый
К познанию истинной веры открыл...
Дай Бог, чтоб учение ваше святое –
» Быть крепкими в вере и братской любви "
Хранило всегда наше племя родное
В своей благородной, славянской крови!
Восхвалим же, братья,
Ревнителей веры!
И в общем семействе
Славянском своем
Слова их святые,
Как высшее благо,
Века соблюдем.
(Из «Азбуки рус. и церк.-слав. язык» епископа Викторина).
7. Преподобный Феодосий
I. С юных лет Феодосий стремился душей к жизни для Бога. На 14 году лишась отца, не знал он иного утешения, как ходить в церковь. Раз случилось ему встретиться с странниками; плененный мыслью о их подвиге, он тайно идет с ними в св. землю. Мать, узнав о сем, догоняет его, бьет, приводит в дом и на несколько дней заключает в оковы. Продолжая ходить в церковь, Феодосий видит, что иногда не бывает литургия за недостатком просфор и решается печь просфоры; в этом занятии проходят два года. Мать уговаривает его оставить занятие, низкое, по ее понятно; сын еще год продолжаешь тот же труд. Мать, то угрозами, то побоями, доводит его до того, что он удаляется в другой город и там у одного пресвитера (т.е. священника) занимается по-прежнему печением просфор. Довольно времени спустя, мать находит его и опять возвращает, в дом. Тогда властелин града, видя смирение и благочестие его, дозволяет ему пребывать у своей церкви, Феодосий тайно заказывает вериги и носит их. Раз властелин давал пир; Феодосию надобно было явиться для угощения в чистой одежде; при перемене белья, мать, и прежде слышавшая о веригах, увидела на одежде кровь от вериг и с яростью сняла с сына вериги. Все эти препятствия к жизни святой не погасили в Феодосии желания святой жизни, – он рвется к монашеской жизни. В отсутствие матери удаляется из дома в Киев, находит Антония, и постриженный Никоном, вступает в подвиги. Это было в 1032 году. Четыре года спустя, мать является и в Киев за сыном, но сын был уже столько крепок духом, что, но молитве его, сама мать переменяет свои желания и остается в женском монастыре. Фeoдосий поставлен в пресвитера. Жизнь собиравшейся к Антонию братии была вообще строга, но Феодосий не щадил себя. Пищей были: ржаной хлеб, и только в субботу и воскресенье – сочиво, а за недостатком его травяная снедь; чтобы иметь хлеб, занимались простым рукоделием и, купив зерна, мололи сами; по окончании утрени шли в огород и копали; после литургии опять труд. Феодосий, крепкий телом, брал на себя часть трудов у других, носил другим воду, рубил дрова, молол рожь и относил каждому муку. Иногда, в знойную ночь, нагой, отдавал тело свое в пищу комарам и мошкам, – кровь текла по нем, а он покойно прял волну.
II. В начале 1062 года, братия, по благословению Антония, избрали Феодосия в игумены. Феодосий присовокупил к прежним подвигам своим тяжкую бдительность игумена, устроил монастырь и общежитие, ночью обходил он кельи иноков, чтобы видеть житие их; кого заставал на молитве, благодарил Господа; а если слышал беседу двух или трех, ударял в двери и на утро давал краткое наставление о внимании к своей душе. И словом, и примером одушевлял паству свою на подвиги. Каждый день делал своими руками, приходил в пекарню и весело трудился с хлебопекарями, месил тесто, пек хлебы: всех немощных учил, укреплял и утешал. Раз перед праздником келарь говорил, что некому носить воду; блаженный поспешно встал и начал носить воду; один из братии увидел это и поспешил сказать о том нескольким братьям; те побежали делить труд с игуменом. В другой раз некому было нарубить дров для общей кухни. «Я празден», говорил игумен, «и пойду»; братии повелел идти за трапезу, так как было время тому, а сам стал рубить дрова. По окончании стола, братия, увидев, что преподобный игумен их усердно рубит дрова, взяли каждый топор свой и наготовили дров на много дней. На трапезе он довольствовался сухим хлебом и щами без масла, но никогда не видали его дряхлым и невеселым на трапезе. Никто и никогда не видал, чтобы он для сна ложился на бок, а обыкновенно засыпал он сидя и проснувшись становился на молитву; никогда не омывал тела водой, кроме лица и рук. Одежда его была шерстяная, и та весьма худая, которую часто покрывал он заплатами, чтобы не видно было власяницы на его теле; нередко осуждали его за эту худую одежду, – он укоризну выслушивал с радостью. Раз в.к. Изяслав, любивший и уважавший его, приказал по случаю позднего времени отвезти его в покойной тележке; слуга видит инока в худой одежде и говорит: ты, черноризец, каждый день празден, а я живу в хлопотах и трудах; садись на лошадь, а я лягу на твоем месте и отдохну. Преподобный, не сказав ни слова, обменялся местом и в обители угостил слугу лучшим образом. Ночи проходили у него без сна, в слезной молитве за себя и за братию, что много раз замечали церковные будильники, хотя подвижник Божий старался скрывать, свои подвиги от людей. Такие труды столько очистили и возвысили дух его, что преподобный получил дар исцелений и прозрения и творил знамения по вере своей. Полный любви к бедным и страждущим, для которых построен им был и дом, он отдавал последнее требующим и награждаем был сторицей. Бояре и князья приходили исповедовать ему грехи свои и выслушивать наставления его; он говорил каждому правду с любовью, а иногда и с строгостью. Последнее испытал на себе кн. Святослав, выгнавший брата своего Изяслава из Kиевa. Так как число братий весьма умножилось, и место становилось тесно, пр. игумен избрал другое место для обители (получившей впоследствии название Киево-Печерской лавры); разные знамения обозначили основание нового каменного храма в честь Богоматери; положив основание ему, пр. Феодосий скончался в следующем 1074 г. мая 3 дня. 527
8. Киево-Печерская обитель
I. Вход в Киево-Печерскую обитель. Вот послышался звон колокола, вот доносится тихий благовест. Это призыв к молитве в Печерскую Лавру. Войдемте же в это святилище... Мы уже миновали крепость, прошли мимо громадного арсенала 528 , обставленного пушками, бомбами и ядрами, прошли через пространство, отделяющее самую крепость от стен обители... Вот и святые врата, вдавшиеся между двумя изворотами стены, исписанными священными изображениями, и над вратами церковь Св. Троицы. Это истинно святое место: это вход в святилище. На этом месте слишком за 750 лет до нашего времени (в 1106 году) была сооружена церковь и устроена больница черниговским князем Николаем, именованным Святошей, и сам он, постригшись, не устыдился быть здесь привратником.
Отсюда, пройдя под сводом самой церкви, вы видите улицу, обставленную двумя рядами невысоких келий, осененных ветвистыми деревьями грецких орехов и оживленных изображениями из св. истории. Здесь на крыльцах или под тенью деревьев часто сидят старцы, углубившиеся в чтение книг. В конце улицы взор невольно останавливается на главном храме Успения Божьей Матери, а несколько правее подъемлется громадная колокольня.
По помосту от святых врат ко храму идут на поклонение Богу и св. угодникам люди, притекшие почти из всех стран русского царства. Двери храма отверсты и спокойно приемлют каждого; вошедшие в них исчезают от взора один за другим, и вы только слышите, как оттуда доносится священное пенe.
II. Храм Успения. Одна наружность храма Успения говорит о его внутреннем великолепии: это – четвероугольное здание, занимающее более 20 саж. в длину и столько же в ширину, со впадиной с запада, украшенной живописью, с двумя притворами с боков и пятью выпуклостями с восточной стороны; его стены исписаны священными изображениями; навес над его входом горит золотом; над ним возносятся семь позолоченных глав с куполами из червонного золота, осененные семью позлащенными крестами, из которых средний подъемлется над зданием от основания земли на 22 сажени.
Вступая в храм, невольно поражаешься богатством и великолепием иконостаса, залитого золотом и серебром. С него взирают лики Спасителя, Божьей Матери и святых угодников, полуозаренные светом лампад и обложенные золотыми и позлащенными 529 окладами, украшенные драгоценными камнями. Взирая на это богатство, забываешь ценность золота и всех драгоценностей и видишь в них одну готовность жертвовать земным достоянием для украшения Божьего храма. За царскими вратами установлен престол, и на нем водружено распятие, украшенное яхонтовыми и другими каменьями. Направо и налево в самой церкви, за крестообразными столпами и темными входами устроены для монахов места, обнесенный перилами, с отдельными дверцами для каждого: там они пребывают во время службы, и их вид, почти неподвижный, их лица, смиренно обращенные к иконам, их черная одежда и четки, а за ними по стенам изображения святых и всех князей, покровительствовавших обители, полусвет, разлитый за переходами, духовное пение, служба, воскурения. глава св. Владимира, поставленная при самом входе, и тысячи великих воспоминаний, и толпы народа, притекшего издалече, – все это вливает чувство новое, неведомое для не посещавших Печерской обители, и возносит душу от всего земного к лону Создателя.
При храме устроено девять приделов, из которых в одном, во имя св. Стефана, сооруженного Борецкими, находится икона Божьей Матери, перед которой молился, почти за 750 лет, князь Игорь Ольгович, убитый в 1147 году.
На этом-то месте была основана еще при св. Антонии церковь во имя Успения Божьей Матери, оконченная постройкой почти за 850 лет до нашего времени.
В большой церкви Успения покоится князь Константин Иоаннович Острожский (1533), ревностный христианин, распространитель училищ и покровитель немощных; генерал-фельдмаршал Гудович (1821); архимандрит Печерский Гизель (1683); граф Румянцев-Задунайский.
В обители находится братская трапеза на том же месте, где была при св. Феодосии, разные кельи, хозяйственные строения, библиотека, устроенная при великой церкви, типография, заведенная не позже 1618 года, гостиница для бедных богомольцев, церковь Всех Святых, за южной стороной стены, над Экономическими вратами, сооруженная гетманом 530 Мазепой. Далее за стеной к востоку находятся пещеры и собственно печерские здания, не раз измененные в своем виде, кроме главных улиц, и не раз скрывавшая под спудом своим мощи святых от хищения и неистовства врагов.
III. Ближние пещеры. Выйдем северными дверями церкви Успения и последуем за потоком народа. Наш путь извивается то к северу, то к востоку, то к югу, то снова к северу и востоку, пока мы не оставим за собой монастырских зданий и стены. Пройдя их, мы увидим церковь на отлогости горы, изрытой оврагами и зеленеющей полянами и садами, а далее опять виден Днепр, и за ним снова синева леса и синева дали.
Церковь Ближних пещер сооружена в 1700 году, во имя Воздвижения Честного Креста полтавским полковником Герциком. Главы и кресты на ней, равно и на колокольне, позлащены червонным золотом, а купола покрыты зеленой краской. На стене, предохраняющей церковь и самые пещеры от обвала, построены две башни: в одной из них хранится печерская ризница, а в другой сделан открытым сводом вход в галерею, ведущую к Дальним пещерам.
Начало Ближним пещерам положено св. Антонием, когда он удалился для уединения из первой пещеры, ископанной Илларионом. Вход в Ближние пещеры сделан из церкви Воздвижения Креста Господня. Здесь почти во всякое время дня встретите толпу народа, стекшегося из Украины, России, с Дона, даже из Сибири, с своими особенными наречием и одеждой.
Более сотни богомольцев, с выражением ожидания, смотрят, скоро ли откроется дверь в подземелье. В руках каждого теплится свеча. В храме тишина, один или два монаха.
Вот железная дверь отворилась, и толпа народа тронулась, шагнула и сжалась у входа, но нет ни шума, ни беспорядка, и все идут медленно, руководимые монахом. Переступив за дверь, взгляните, как живая река народа движется в этом сжатом сероватом своде, полуозаренном одними свечами и склоненном отлогой покатостью в глубину земли. Народ останавливается перед каждым святым, творит молитвы, расспрашивает о его жизни, движется далее и далее, и исчезает, разливаясь по переходам.
Каждый святой покоится в четырехугольном углублении пещеры, в деревянной гробнице, а иные в украшенных серебром и золотом, и под каждым изображены его имя и жизнь. В иных местах пещер видны наглухо запертые двери с небольшим окошечком; они ведут в кельи почивающих там затворников.
В иных местах покажется из-за железной решетки огонь, освещающий подземную келью и слышится молитва и тихое пение: здесь совершается служба. Так следуете вы по всем проходам пещер, доколе не достигнете выхода, где снова озарить вас свет дня, повеет свежестью воздух.
Но вот и галерея 531 с окнами и деревянным помостом, ведущим к Дальним пещерам. В ней располагаются убогиe и калеки, испрашивая духовными песнями насущного хлеба.
IV. Дальние пещеры. При Дальних пещерах, из которых иные существовали еще до принятая христианской веры св. Владимиром, а другие начаты Илларионом, находятся церкви Рождества Богородицы и Зачатия св. Анны, с главами позлащенными червонным золотом.
Входов в пещеры два: западный и восточный, Расположение их хотя другое, нежели на Ближних, но общее устройство то же. По народному сказанию, в них есть завалившийся ход под Днепр, и даже на противоположный его берег.
V. Колокольня Киево-Печерской Лавры.Теперь, поклонившись святыне и обозрев все достопамятное, взойдем на главную колокольню Печерской обители. Она установлена в 20 саженях от великой церкви, в направлении к юго-западу. Она выше всех русских колоколен и даже выше московской колокольни Ивана Великого слишком пятью саженями: в ней 43; сажени и 10 вершков до основания креста. Купол покрыт листовым железом, а глава позолочена через огонь. Она кончена постройкой в 1745 году. Главный ее колокол, называемый Успенским, весит 1000 пудов. Вверху колокольни устроены часы.
Если подниметесь на колокольню, то увидите под собой все монастырские здания, кресты и главы церквей, переходы, дорожки, зелень садов, каменную стену около обители в окружности более версты, и за ней с одной стороны – крепость с своими строениями, а с другой – здания печерские. Это место называлось некогда – Берестовым.
(Из соч. Пассека).
9. Обитель
За Киевом, где Днепр широкий
В крутых брегах кипит, шумит,
У рощи, на горе высокой
Обитель иноков стоит.
Вокруг нее стена с зубцами,
Четыре башни по углам,
И посредине Божий храм
С позолоченными главами;
Ряд келий, темный переход,
Часовня у святых ворот
С чудотворящею иконой
И подле ключ воды студеной
Журчит целительной струей
Под тенью липы вековой.
(Козлов).
10. Летний снег
(Из жизни преп. Варлаама Хутынского)
I. Шел июнь месяц 1192 года. Теплая летняя ночь спустилась на землю и окутала своим мглистым покровом дома, храмы и башни великого Нова-града. Под этим покровом мирно спит вольный город, утомясь от дневной суеты и шума; безмолвие царит и на Софийской стороне, и в столь шумных днем концах Торговой стороны; притих сам буйный Волхов и неслышно катит свои сонные воды во мраке ночи.
Тихо и на Ярославском дворище, там, где висит страж новгородской свободы, вечевой 532 колокол; не шелохнется его медный язык, столько раз сзывавший всех граждан на шумное вече. Один только сторожевой воин у колокола еще бодрствует, но и его начинает одолевать дремота. Чтобы прогнать сон, пробовал он петь, но как-то странно слышались в ночном безмолвии звуки тропаря св. Софии и скоро оборвались. Не смог старый рубака, много на своем веку одолевший и немцев и белоглазой Чуди, одолеть сладкой дремоты и задремал, опершись на широкий бердыш. 533 И снова все тихо, как в могиле. Не спять только звезды, кротко мерцая среди темной синевы неба и словно любуясь уснувшим Божьим миром...
II. Утренняя заря ярко-алой полоской только что начала заниматься на далеком востоке, как вдруг что-то разбудило спавшего стража. С трудом он поднимает отяжелевшие веки, озирается кругом... и внезапно вскакивает, словно ужаленный. «С нами крестная сила... Мать Пресвятая Богородица, Никола угодник, святая София... Уж не во сне ли мне снится? Что за диво дивное»?! – шепчет он, в испуге крестясь.
И было чему подивиться: точно по мановению волшебного жезла, лето вдруг превратилось в зиму; июньское тепло внезапно сменилось рождественским морозом; с потемневшего неба густыми хлопьями валил снег и белым саваном покрывал землю. Крутясь и вздымаясь, летали в воздухе тучи этих хлопьев, и с каждой минутой все толще и толще становился пушистый снежный ковер.
«Уж не дьявольское ли наваждение»? – думает испуганный воин – «Да воскреснет Бог... Отыди, сгинь ты, лукавый»! – крестясь, шепчет он, – но снег все гуще валит с неба.
Не зная, что делать, бежит страж к вечевому колоколу и дрожащей рукой дергает за веревку... Звонко раздается в ночной тиши отрывистый звук, гулко проносится в ночном воздухе и замирает вдали... Еще и еще – и скоро колокольный звон разносится во все концы Нова-города.
Знакомые звуки скоро поднимают на ноги весь Новгород: просыпаются посадник 534 и тысяцкий, посадские люди и заморские гости-купцы. Спавший город оживает. Недоумевая о причине звона, вольные новгородские вечники выходят на улицы и, при виде покрывающего землю снежного савана, останавливаются в смятении и ужасе. Во всех домах поднимается тревога: плач детей, причитания женщин смешиваются со словами молитв; у многих мелькает в голове мысль о последнем дне и кончине миpa ... А снег все валит и валит, словно желая похоронить под собой весь Новгород.
Вот раздается гул колоколов на всех городских колокольнях. Отверзаются темные дотоле храмы и наполняются молящимся людом. В трепете простираются и пастыри, и паства перед святыми иконами, умоляя Господа умилосердиться над Новым-градом, призывая помощь Небесной Заступницы и всех святых... Кротко глядят озаренные мерцающим светом лампад лики с образов на коленопреклоненную толпу... Рыдания по временам заглушают голос певцов и чтецов и прерывают служение умилительных молебнов.
Долго лилась горячая молитва новгородских граждан, долго со слезами молили иереи Господа не предать до конца стадо своих верных. Уже брезжил рассвет, уже пламенная заря огненным пожаром охватила полнебосклона, а трепет новгородцев перед грозным и дивным явлением не стихал. Наконец перед самым восходом перестали сыпаться снежные хлопья. Когда яркое летнее солнце показалось на небе, оно озарило своими лучами чудное зрелище: ослепительно-белая пелена покрывала землю и зелень, дома и башни, стены и церкви Великого Новгорода; точно алмазы и жемчуг, горели и переливались снежные кристаллы под лучами дневного светила.
За одну ночь, точно в сказке, город совершенно переменил свой вид.
С раннего утра Ярославов двор был залит густыми толпами народа, но, против обыкновения, на вече не слышно было шума и крика. В безмолвии, с обнаженными головами стояли новгородцы: посадник, тысяцкий, именитые люди, гости, дружинники и все посадские вольные люди. Никто не решался говорить. – «Прогневали мы Господа, люди новгородские», – начал, было, посадник, но тотчас смолк. Только глубокие вздохи нарушали безмолвие. Все ждали, не придет ли какого совета гражданам или указания от владыки.
III. В это время в город, по той дороге, что шла по самому берегу Волхова, въезжали простые сани-пошевни, запряженные в одну лошадь. Высокого роста инок, одетый в бедное одеяние схимника 535 сидел в санях. Чуден был вид этого инока: в то время, как на лицах всех прохожих, попадавшихся навстречу, изображались страх и тревога, на его постническом, изможденном лице виднелось совершенное спокойствие.
Вот незатейливый экипаж перебрался через Великий Волховский мост, поехал Софийской стороной и остановился у владычних покоев. Чередной монах, завидев приезжего, тотчас выбежал к нему навстречу, почтительно принял благословение инока и повел его в палаты aрхиепископa.
Этот бедно одетый инок был славившийся своей святостью и прозорливостью игумен Варлаам, настоятель Хутынской обители.
IV. Через несколько минут Софийский дьяк, сломя голову, бежал от владычного дома по направлению к Ярославову дворищу. Прибежав на вече, он протолкался сквозь толпу к посаднику и, отдав ему поклон, проговорил: «от владыки». Посадник дал знак, и дьяк 536 вошел на красное место. Мертвое молчание тот- час воцарилось в толпе, все насторожили уши, ожидая, что скажет посланный архиепископа.
– «Мужи новгородские», – торжественно начал дьяк, отвесив предварительно поясные поклоны на все четыре стороны, – «шлет вам, своим детям, отец ваш владыка, свое владычнее благословение, тако ж и всему Великому Нову-граду. Посетил нас Господь в cию ночь Своим предивным посещением, молитвами отца нашего Варлаама. Сей бо, быв у владыки нашего, при прощании прорек: «если благословит Бог, приеду к святыне твоей на санях в пятницу первой недели поста святых апостолов». И ныне сбылось все по глаголу. Вы жe не смущайтесь, мужи новгородские; cиe бо не в пагубу сотворилось, но в благостыню и спасение».
С этими словами дьяк, снова поклонившись народу и властям, сошел с красного места. Глухой вздох облегчения, вырвавшийся из уст многочисленной толпы, сопровождали, его речь. Затем на вече раздался шумный говор. Среди гула голосов можно было расслышать имя Варлаама, – Хутынский игумен был известен всем новгородцам; они считали его святым и верили его прорицаниям. Тем радостнее для них было слышать, что необычайное явление было «не в пагубу», но «в благостыню».
Толпа вечников продолжала шумно волноваться, когда к Ярославову дворищу подъехали упомянутые сани-пошевни, из которых вышел св. Варлаам. Мгновенно святой игумен был окружен народом. Благословив новгородцев, он успокоил их, дал им проникнутое отеческой любовью наставление и предсказал в этом году обильный урожай. Когда он кончил речь и, снова благословив народ, сел в сани, – толпа бросилась за ними и далеко провожала преподобного по дороге к Хутыни.
Снова в этот день отверзлись и наполнились молящимся людом новгородские храмы, снова полились горячие молитвы граждан, но не умилостивительные, а благодарственные; снова слезы оросили церковные помосты, но не слезы трепета, а слезы умиления.
V. Наступил вечер этого достопамятного для новгородцев дня. Солнце клонилось уже к западу. В воздухе было по-прежнему морозно, и снег хрустел под ногами прохожих.
Вдруг новая перемена произошла в природе: в воздухе пахнуло теплом, горячее стали солнечные лучи, и снег начал быстро таять. Еще не успело солнце сесть, а уже земля освободилась от зимних оков, снежный ковер исчез также быстро, как и появился; снова зазеленели поля, луга, сады и леса, снова защебетали на деревьях летние пернатые гости.
И когда пригородные селяне вышли взглянуть на свои поля, то увидели, что воистину, по слову чудотворца, необычайное явление природы «было им в благостыню»: кишевший в полях червь, во множестве появившийся весной этого года, был совершенно истреблен морозом. И пронеслось с того времени имя славного угодника Божьего Варлаама по всей области новгородской и по всей земле русской.
Почти семь веков прошло с тех пор, но сказание о чуде преподобного живет и до сих пор среди местных жителей, которые ежегодно, в пятницу первой недели поста святых апостолов, вспоминают о нем, совершая крестный ход из Новгорода в Хутынскую обитель.
(Русск. Паломн. № 44, 1887 г.).
11. Преподобный Ce ргий Радонежский
I. Преподобный Сергий Радонежский был основателем Троицкой Лавры.
Он происходил из боярского рода. Родители его, Кирилл и Mapия некоторое время жили в Ростове. Здесь в 1314 году родился Богоизбранный младенец.
Святое призвание Сергия проявилось очень рано.
В 1328 году, в смутное для Ростова время, боярин Кирилл переехал на житье в город Радонеж, теперь село Городок, верстах в 50-ти от Москвы.
В Радонеже четырнадцатилетий Сергий всецело посвятил себя духовному подвижничеству, почему и получил прозвание Радонежского. Он строго постился, в среду и пятницу не принимал никакой пищи, а в другие дни хлеб да воду. День проводил в чтении слова Божьего, пении псалмов, большую часть ночи в усердной молитве; ревностно посещал церковные службы. Детские игры и забавы его не тешили.
Избегая мирской суеты, желая в уединении славить Творца, Сергий убеждал отца с матерью отпустить его в пустыню. Родители не противились, но просили привести это в исполнено после их кончины.
Сергий послушался любимых родителей. Вскоре они скончались, приняв перед смертью иноческий чин.
II. По смерти родителей, Сергий, отдав свое имущество младшему брату Петру, уговорил старшего брата Стефана, овдовевшего к этому времени и принявшего обет монашества, искать места для пустынножительства.
В двенадцати верстах от Радонежа братья выбрали для подвижничества в дремучем лесу то место, где теперь расположена Троице-Сергиева лавра. Там в то время не было кругом на несколько верст никакого жилья, теперь же понастроили много церквей и целый посад. Св. Сергий оживил пустыню. «До Сергия здесь была непроходимая пустыня, а теперь все видит вокруг обители мирские поля, села и деревни многолюдные. Прежде здесь и тропинки не было для людей, а теперь явились большие дороги и проезд, людный днем и ночью. До Cepгия это место было безводное; но с тех пор множество источников открыто в окрестности обители. Множество гадов и змей нарушали безмолвный покой Сергия, а теперь вы не встретите их».
Cepгий и Стефан начали рубить лес, носить бревна, чтобы устроить кельи. Затем братья построили маленькую церковь. Митрополит московский, по просьбе устроителей, прислал священника для освящения сооруженного храма. Церковь освятили во имя Святой Троицы.
Житье братьев в пустыне было трудное, суровое: кругом бесконечный, необитаемый лес, оглашаемый ревом диких зверей; даже птицы не залетали сюда, веселого щебетанья их не было слышно. Ягоды да травы составляли пищу отшельников; воды не было близко, – приходилось часто нуждаться в питье.
Стефан не мог долго выносить тяжести уединения; от лишений вскоре впал в совершенное изнеможение, ушел в Москву, в Богоявленский монастырь, где нашел более спокойную, безбедную жизнь.
Сергий остался среди дремучего леса с товарищами – зверями, которых он кротостью к себе приручил; звери приходили кормиться из его рук. Один медведь привык ежедневно являться к пустыннику за своим обедом; случалось иногда, что оба голодали от недостатка пищи. Безмолвие, грозная буря, ненастная вьюга, лишения только закаляли мужество молодого отшельника, укрепляли его душу.
Подготовив себя постом, умерщвлением плоти, молитвой, Сергий призвал из Москвы игумена Митрофана, для принятия от него монашеского чина. Пострижение происходило в церкви св. Троицы, 7-го октября 1337 года, в день памяти св. мученика Сергия. После пострижения Сергий прожил в совершенном одиночестве еще два года, строго соблюдая иноческий устав.
Весть о святости жизни подвижника быстро разнеслась по окрестностям.
III. К святому стали стекаться христиане за наставлением, за исцелением разных недугов. Молитвами Боголюбца больные исцелялись, падшие духом укреплялись. Всякий встречал в кельи Сергия ласку, привет, ободрительное слово.
К одинокой кельи Сергия стали приходить иноки, усердно прося позволения поселиться и разделить с ним его образ жизни. Серий, привыкший к одиночеству, отклонял просьбы. «Знайте прежде всего», говорил он, «что место это трудно, голодно и бедно; готовьтесь не к пище сытной, не к питью, не к покою и веселию, но к трудам, печалям, напастям, ибо многими скорбями должно нам войти в царствие Божье. Узок и скорбен путь, вводящий в жизнь вечную». Однако по промыслу Божьему святой согласился на совместное жительство, исполняя слово Спасителя: «грядущего ко Мне не изжену вон».
Пришельцев собралось двенадцать. Сергий взял с каждого обет строгого воздержания, братства, повелел инокам срубить себе кельи. Кельи были обнесены высоким тыном или забором.
Так возникла дорогая для каждого русского обитель.
IV. В первое время обитель была очень бедна: случалось, что не было воску для свеч, в церкви вместо них горела лучина; книги, нужные для богослужения, писались на березовой коре.
Братия со смирением переносила нищету. Препод. Сергий во всем всегда подавал пример: был всем слугой, сам носил воду, рубил дрова, молол муку, делал обувь, кроил, шил одежду, а по ночам молился.
Иноки просили св. Сергия принять на себя игуменство в обители, но он по смирению своему не соглашался сделаться настоятелем братии, говоря: «желаю лучше учиться, чем учить, лучше повиноваться, чем начальствовать; вы хотите возложить на меня бремя выше сил моих».
Чтобы окончательно отклонить от себя сан игуменский, Сергий отправился к преосвященному Афанасию, который управлял тогда московской и всея Руси митрополией, с просьбой прислать в Троицкую обитель игумена. Афанасий радушно встретил святого подвижника и громко объявил, что никто более Сергия не достоин быть игуменом. Когда же Сергий начал отказываться, то епископ промолвил: «Возлюбленный! ты все стяжал, а послушания иноческого не имеешь». Смиренному Сергию оставалось только согласиться: «как Господу угодно», произнес он, «так и да будет. Благословен Господь во веки!»
Через несколько дней состоялось посвящение его сначала в пресвитера, а потом в сан игумена.
V. Возвратясь в свою обитель, препод. Сергий не изменил образа жизни, по-прежнему служил братии, подвизался в непрерывной деятельности, – посте и молитве. В церковь на литургию являлся первым, уходил последним. Никогда не видели его праздным. B свободное от работы время умудрял он братию духовными беседами.
О Троицкой обители начали говорить в дальних областях русской земли. Не только простые чернецы, но и высшиe иерейскиe чины, наслышавшись о святости жизни преподобного, являлись внимать речам праведника. Смоленский архимандрит Симон так был пленен ими, что, оставив свое настоятельство в Смоленске, поступил к Сергию послушником. Стали приходить иноки из других монастырей. Игумен принимал всех, но постригал только после долгого испытания.
Число братии заметно увеличилось; вместе с тем в пустыне все сильнее и сильнее чувствовался недостаток в самом необходимом; хлеба на всех не доставало: инокам часто приходилось голодать. Ходить же в соседние села за подаянием было строго запрещено игуменом.
Слава о великом игумене троицком все росла. И богатый вельможа, и бедный простолюдин шли к убогой кельи, ища здесь утешения, совета, благословения. Едва заметная тропинка, ведшая к обители, стала делаться большой проезжей дорогой.
Тогдашний князь московский Иоанн Иоаннович сильно полюбил смиренного проповедника жизни евангельской.
При своих посещениях обители князь заметил крайнюю ее бедность: священнослужители облекались в ветхие полотняные ризы, братия приобщалась из простой деревянной чаши, низенькая деревянная церковь освещалась лучиной при богослужении.
Вспомнилось тогда князю, что у государей русской земли искони ведется обычай не щадить издержек на благолепие храмов, наделять их землями, всяким добром.
Соблюдая обычай предков, Иоанн Иоаннович подарил обители Св. Троицы окрестные участки земли, щедро наделил ее деньгами, хлебом, приказал сделать церковную утварь из золота и серебра.
Посыпались многоценные вклады и от усердных ревнителей христианства, являвшихся поклониться Св. Троице, взглянуть на прославленного угодника. Монастырь быстро стал богатеть. Воздвигли большую церковь. Золото, драгоценные камни заняли на иконах и сосудах, появилась драгоценная утварь в той обители, где несколько лет раньше, за недостатком свечей, горела лучина, где игумен носил полотняную ризу.
Окрестности Св. Троицы стали заселяться, вырубались леса, строились новые деревни, проводились большие дороги. Уединенная хижина отшельника превратилась в цветущую обитель, глухой лес стал удобным жилищем человека.
VI. Слава об обители Св. Троицы пошла далеко за пределы русской земли и достигла Цареграда.
Патриарх цареградский Филофей, в знак уважения, прислал препод. Cepгию крест и схиму, благословил обитель, посоветовал устроить в ней общежитие, как образец строгого монашества.
Cepгий внял совету, устроил монастырскую общину: все богатство обители сделал общим, запретил инокам иметь отдельную собственность, ввел одинаковую для всех суровость относительно образа жизни. Братия была распределена по службам: назначили келаря для ведения хозяйства, казначея для общей монастырской казны, назначили поваров, хлебников, больничных служителей. Все постановления святых отец должно было соблюдать.
Некоторым не понравилась эта перемена, они тайно ушли из монастыря.
При таких порядках появилось во всем изобилие. Явилась возможность к широкой благотворительности: Сергий устроил приемный покой для странников, больных, нищих; в обители Св. Троицы никому не отказывалось ни в пище, ни в пристанище. До сих пор этот обычай неизменно соблюдается, до сих пор богомольцы получают в лавре даровой обед и квартиру.
Монастырь богател, а игумен смирял себя более всех. Раньше он ходил в рубище, теперь носил ту одежду, которую бросали другие иноки за негодностью. По-прежнему день пребывал в труде, а ночь, стоя на коленях, молил Бога не оставить обитель. Царь Небесный внимал молитвам Своего избранника.
VII. Двадцать пятого сентября 1392 года окончилось земное служение Сергия Господу; на 78 году от рождения последовало преставление преподобного. Шестью месяцами раньше св. Сергий предупреждал учеников, что в этот именно день Бог возьмет его к Себе, в горние селения. Так и случилось. Перед кончиной же он назначил игуменом своей обители старца Никона, а сам удалился в келью, чтобы в безмолвии приготовиться предать чистую душу свою в руки Господни.
Со слезами похоронила братия незабвенного наставника вблизи церкви Св. Троицы, им самим сооруженной.
Спустя тридцать лет, 5-го июля 1422 г., обретены были нетленные мощи св. Сергия; над ними тогда же заложен новый храм из белого камня.
Православная церковь причислила препод. Сергия к лику святых и установила праздновать в этот день обретение честных мощей угодника.
(А. Майков).
12. Троице-Сергиевская лавра и ее окрестности
I. В шестидесяти верстах от Москвы находится знаменитая Троице-Сергиевская лавра, которую ежегодно посещают десятки и сотни тысяч богомольцев со всех сторон Poccии. В Троице-Сергиевскую лавру идет и богатый и бедный, и здоровый и убогий. Святая обитель принимает всех с одинаковым радушием. Особенно же большое стечение богомольцев в обители бывает 5-го июля – в день обретения св. мощей преподобного Сергия.
Троице-Сергиевская лавра расположена на невысоком холме. Это тот самый холм, на вершине которого стояла когда-то среди густой чащи леса убогая келья св. Сергия. По скатам холма зеленеют монастырские сады, внизу струится небольшая речка, а над садами вьется высокая монастырская стена. За стеной виднеются золотые купола, главы и кресты лаврских храмов, а между ними возвышается громадная колокольня, золоченый верх которой далеко блестит при ярких лучах солнца.
II. Главное сокровище обители составляет древний собор Пресвятой Троицы. Собор этот построен на том самом месте, где стояла маленькая деревянная церковь св. Троицы, срубленная самим препод. Сергием. В этом соборе почиют нетленные мощи основателя обители. При входе в храм прежде всего бросается в глаза высокий иконостас, который весь обложен вызолоченным серебром. По правую сторону царских врат неугасаемая лампада озаряет драгоценный золотой оклад древней иконы. Это чудотворный образ Живоначальной Троицы, украшенный усердием царя Бориса Годунова. По левую сторону царских врат сверкает золотом и драгоценными каменьями другой образ Живоначальной Троицы, украшенный царем Иоанном IV Васильевичем. Над южными вратами находится складень, на котором изображено видение преподобному Cepгию Царицы Небесной. Этот складной образ, устроенный из гробовой доски преподобного Сергия, не раз сопутствовал русским воинам; он был и с московским ополчением в 1812-м году, и с храбрыми защитниками многострадального Севастополя. Под серебряной сенью (под навесом на столбах) возвышается драгоценная рака, в которой почиют нетленные мощи препод. Сергия. Возле раки в особом шкапе хранится убогая утварь и облачение св. Сергия: крашенинная риза, такие же поручи и епитрахиль, деревянный посох, келейная икона Николая Чудотворца, нож и ложка.
В юго-западном притворе Троицкого собора находятся гробницы многих угодников Божьих и между ними гробница знаменитого архимандрита Дионисия, который своими грамотами поднял русский народ на освобождение Москвы от поляков в смутное время.
III. В нескольких шагах от Троицкого собора находится церковь во имя сошествия Св. Духа, построенная иждивением царя Иоанна;IV Васильевича. В южном приделе этого храма, во имя Филарета милостивого, почиют два знаменитых русских архипастыря, московские митрополиты: Филарет и Иннокентий. Пастырские жезлы стоят у их скромных гробниц; иконы, поднесенные им в разное время, украшают стены придела. Тут же, в двух шкафах, хранятся архиерейские облачения почивших.
IV. Самый большой из храмов лавры – собор во имя Успения Пресвятой Богородицы. Он построен при царе Иоанне IV Васильевиче и отличается своим величественным видом.
V. Ризница. Двухэтажное здание, длиной в 24 саж., построено в 1788 году на западной стороне Троицкого собора, с которым оно соединяется крытой папертью. В нижнем этаже живут ризничий и пономари собора, а в верхнем, в четырех палатах, хранится драгоценная ризница Сергиевой Лавры, драгоценная не только по своему богатству, во и по древности и святости хранимых в ней предметов. Между ними первое место занимает так называемая ризница преподобных Сергия и Никона, вмещающая в себе: 1) крест, присланный преп. Сергию патриархом Константинопольским Филофеем, обложенный золотом и украшенный драгоценными камнями с подписью на задней стороне; 2) евангелие преп. Никона малое, писанное на пергаменте; 3) св. сосуды, из дерева, покрытые красной краской, в которых преп. Сергий священнодействовал; 4) сосуды из дерева преп. Никона; 5) священная риза преп. Сергия из темной бумажной ткани с крестиком под оплечьем и звездицей на подоле из крашенины; 6) Священническая риза преп. Никона из белой камки с оплечьем и крестом парчевыми; 7) кадило преп. Никона серебряное позолоченное, четырехугольное в виде церкви; 8) сандалии кожаные 30 лет бывшие на ногах преп. Серия во гробе.
Особенным великолепием отличаются священно-служебные сосуды; некоторые из них золотые с алмазами и бриллиантами. Сосуды, пожалованные императрицей Екатериной II-й, золотые, украшенные антиками 537 , обрамленными алмазами, а потир, принесенный в дар обители преп. Сергия за его предстательство в 1856 году императрицей Александрой Феодоровной, украшен драгоценными камнями и отличается изящностью своей отделки.
Воздухи и покровы на священные сосуды, одежды на престол и жертвенник, плащаницы и покровы на мощи преп. Сергия, шитые шелком, серебром, золотом, жемчугом и драгоценными каменьями по камке, бархату, глазету и парче свидетельствуюсь о разновременности этих вкладов, большей частью принесенных в дар обители великими князьями и княгинями, царями и царицами.
Из риз святительских замечательны: 1) парчевая серебряная по малиновой земле, украшенная жемчугом и драгоценными каменьями из убора императрицы Анны Иоанновны, в котором она вступала в Москву для священного коронования; епитрахиль, набедренник и палица, вышиты собственными руками императрицы, как видно из надписи, сделанной 24 декабря 1736 года; 2) пунцовая бархатная с жемчугом и крестом из драгоценных камней на оплечье; под крестом вынизано жемчугом вензелевое имя Екатерины II, которой она была устроена в 1770 году. Митр достойных особенного внимания три: 1) самая древняя – вклад царя Бориса Феодоровича Годунова, из бархата с изображением различных святых на золоте; низанная жемчугом по вызолоченному серебру с драгоценными камнями, из коих один рубин оценен в двадцать тысяч рублей, пожалована императрицей Анной Иоанновной и 3) золотая глазетовая с жемчугом и каменьями – дар императрицы Елизаветы Петровны. Панагий весьма богатых несколько. Одна из агата, в котором самой природой очень ясно изображено Распятие и перед ним молящийся монах; она осыпана бриллиантами и жемчугом и устроена митрополитом Платоном.
Между образами, наполняющими собой все комнаты ризницы, нужно заметить:
Образ преп. Сергия со всеми святыми Троице-Сергиевой Лавры; изображения святых расположены в три ряда.
Кроме того в ризнице хранятся следующее предметы:
1) золотое кадило,украшенное драгоценными камнями, дар царя Михаила Феодоровича;
2) паникадило, серебряное, обложенное золотом , к раке пр. Сергия, данное царем Иоанном Васильевичем Грозным в 1568 году;
3) блюдо золотое , пожертвованное им же;
4) трость с набалдашником, осыпанным бриллиантами и изумрудами, пожалованная Императором Павлом Петровичем Митрополиту Платону;
5) солоница с изображением Российских гербов, пожалованная ему же Императрицей Екатериной II;
6) собственноручное письмо Императора Павла I к Митрополиту Платону о рождении Великого Князя Николая Павловича;
7) золотой посох , украшенный бриллиантами, яхонтами и изумрудами, пожалованный Императором Александром II Митрополиту Филарету в день Священного Коронования 26 Авг. 1856 г. и три настольные портрета Императоров Александра I, Николая I, и Александра II, соединенные вместе и осыпанные бриллиантами, Высочайше пожалованы Митрополиту Филарету 5 Августа 1867 года в день 50 летнего его юбилея, в память незабвенного его служения церкви и отечеству в царствование сих государей.
VI. В двух верстах от лавры находится Гефсиманский скит. Он устроен тщанием митрополита московского Филарета в 1844 г. и назначен для иноков, желающих пребывать в безмолвии и удалении от миpa. В ските находится шесть церквей, из которых одна устроена в пещерах. Главную святыню скита составляет чудотворный образ Черниговской Богоматери, находящийся в пещерном храме Архангела Михаила. Святой образ этот прославился многими чудотворениями, и привлекает постоянно множество богомольцев, особенно больных.
VII. В трех верстах от лавры лежит Спасо-Вифанский монастырь, основанный митрополитом Платоном. В стенах этого монастыря находятся две церкви, архиерейский дом и кельи братии, а вне стен – здания духовной семинарии. Соборный храм обители отличается особым устройством. Он двухэтажный, и внутри его сооружена искусственная гора, в подобии горе Фавору; она украшена мхом и цветами. Вьющаяся по склонам горы лестница ведет к вершине, где возвышается алтарь в честь Преображения Господня. Внутри горы, в пещере, устроен придел в честь воскрешения Лазаря. В другой пещере хранится дубовый гроб преп. Сергия. Тут же находится гробница митрополита Платона.
VIII. В 12 верстах от лавры, на пути в Москву, стоит на небольшой речке Хотьков женский монастырь, основанный ранее Троицкой обители. В Хотьковом монастыре погребены родители св. Сергия; здесь же был пострижен и старший брат преп. Сергия Стефан, с которым начал свои подвиги, преподобный Сергий. Соборный храм обители в честь Покрова Пресвятой Богородицы построен в начале настоящего столетия; главную святыню этого храма составляет Толгская икона Божьей Матери. Богомольцы, направляясь в Троице-Сергиевскую лавру, считают непременным долгом зайти в Хотьков монастырь, чтобы поклониться там родителям преподобного Сергия и тамошним святыням.
(По статье «Русск. Паломника» и брошюре кн. Горчаковой: «Свято-Троицкая Cepгиева Лавра).
13. Иерусалим
I. Св. город Иерусалим, когда-то многолюдный и кипучий, теперь унылый, безмолвный и совсем мертвый город. Теперь он принадлежит туркам, народу не христианскому. Местность кругом него обожженная, пустынная, печальная, зелени не видно. Ни за городом, ни в городе не заметно движения народа, не слышно того шума, какой обыкновенно бывает в городах. Иерусалим стоит на четырех высоких холмах и обнесен кругом старой зубчатой стеной со множеством башен. В стене сделано четверо ворот, и при закате солнца все они запираются; кто же не успел попасть в город, тот ночуй под открытым небом. Отпираются они при восходе солнца, а в турецкий праздник – после полудня, потому что турки уходят тогда в свои мечети на молитву. Здесь на одной неделе приходится три праздника: у турок – пятница, у евреев – суббота, а у христиан – воскресенье.
Жителей в Иерусалиме тысяч двадцать. Есть тут турки, евреи, арабы, греки, армяне, – кто живет постоянно, а кто бывает только временно, наездом.
Дома в Иерусалиме такие же, как и везде в той стороне – каменные, с плоскими или круглыми крышами. Улицы узкие, кривые, неопрятные; ночью они вовсе не освещаются, – кто ночью выходит из дому, тот берет свой фонарь.
II. Pусскиe богомольцы останавливаются или в городе по греческим монастырям, или за городом в русских подворьях, которые выстроены не так давно, по повелению нашего государя императора. Здесь платы никакой не берут, а в городе приходится платить за помещение. Прибыв в св. город, наши богомольцы почитают первым долгом посетить храм Воскресения Христова и поклониться самой главной в нем святыне. Для этого они обыкновенно собираются перед вечернями, когда турки отпирают для них двери. Обойдя святые места с провожатыми из тамошних православных монахов, многие из богомольцев остаются в храме на ночь. Кто хочет помолиться поусерднее и отстоять заутреню и обедню при гробе Господнем, тому надобно переночевать в самом храме, потому что православные службы совершаются ночью. Желающим отдохнуть отводят места на хорах.
III. Этот храм имеет только один вход с полуденной стороны – большой, украшенный сверху разными мраморными изображениями. Тотчас же направо от входа две мраморные лестницы ведут наверх в придел, который устроен над самой Голгофой. По-еврейски Голгофа – значить лобное место, место казни. Священное Писание говорит, что здесь, на этом месте, Спаситель перенес самые ужасные страдания, будучи распят на кресте. Скала горы Голгофы обложена вся мраморными плитами. Над тем самым местом, где поставлен был крест Спасителя, стоит мраморный крест, открытый спереди. Под ним видно в скале круглое отверстие, или пробоина, в которую вставлен был крест Спасителя; пробоина обложена серебряным позолоченным окладом. Направо от креста видна в скале широкая и глубокая трещина, также обложенная сверху вызолоченным окладом. Она произошла в то время, когда Спаситель умер, и вся земля потряслась. Места, где стояли кресты двух разбойников, обозначены на мраморе, покрывающем скалу, черными кругами. Церковь украшена множеством дорогих лампад разной величины, висящих над престолом и по всему потолку; они пожертвованы разными усердными христианами и христианскими царями. Между ними есть и присланные из России.
IV. Под крыльцами, ведущими на Голгофу, у подножия голгофской скалы сделан нижний придел во имя св. Иоанна Предтечи и во имя праотца всех людей, первого человека, Адама, череп которого, говорят, похоронен здесь. За престолом этого придела сквозь железную решетку можно видеть самую скалу Голгофу и ее трещину, которая идет вниз сажени на четыре.
Если же не подыматься по лестницам, а идти от церковных дверей прямо, то на пути встретится камень. На этом камне положено было тело Спасителя, когда сняли Его со креста и помазывали, по еврейскому обычаю, душистыми мазями; он так и зовется «Камнем Помазания». Этот камень покрыть сверху мраморной плитой, и это потому, что прежде богомольцы портили его, откалывая потихоньку частички, чтобы унести их с собой. Впереди камня, на стене большая картина изображает снятие со креста тела Спасителя.
Если идти от «Камня Помазания» налево, то невдалеке от него показывают богомольцам то место, на котором стояла Матерь Божья, когда снимали со креста и помазывали на камне тело Ее Сына, Иисуca Христа. С этого места Она с глубокой скорбью смотрела на Него.
V. Задняя стена храма, что на закат солнца, выведена вся полукругом. На несколько шагов от нее, внутри церкви, сделано в роде круга из 18 каменных столбов, связанных между собой сводами. На этих столбах и сводах выведен огромный купол с отверстием на самом верху. Между полукруглой задней стеной и столбами устроены в два яруса хоры, или полати. Этот круг – самое красивое место в храме, но, что всего важнее, здесь находится гроб Господень, или та пещера, в которой погребено было пречистое тело Спасителя.
Пещера гроба Господня находится в середине круга, под куполом церкви. Над ней построена небольшая мраморная часовня, очень красивая, словно балдахин, с полукруглой крышей. По бокам часовня украшена четырьмя резными столбиками, точно витыми, и большими подсвечниками. Над дверью поставлен образ Воскресения Христова. Поверх крыши, над часовней, протянуто полотно; это сделано для того, чтобы уберечь святое место от дождя. Дверь в часовню узкая и невысокая.
Внутри часовня имеет две части: первая часть от входа – сделана, как пещера, и называется приделом ангела. Здесь ангел Господень, отваливши камень от гроба Христова, сидел на нем. Обломок от этого камня вделан в мраморную подставку и служит престолом для служения обеден. Над ним, по потолку пещеры, висят ряды дорогих лампад.
VI. Из придела ангела узкий малый вход, без дверей, ведет в другую часть – в ту самую пещеру, в которой положено было тело Спасителя. Пройти в нее надобно согнувшись. Пещера вырублена вся из скалы и очень невелика, аршин около трех длиной и два шириной. Вся она: и снаружи и изнутри, обложена мраморными плитами; на потолке пробуравлено отверстие для прохода воздуха. Половина пещеры, во всю ее длину, занята каменным выступом, вырубленным, словно лавка, из той же скалы, в которой вырублена вся пещера. Этот-то выступ и есть тот гроб или камень, на котором лежало пречистое тело Иисуса Христа до Его воскресения; он приходится на правой стороне от входа в пещеру. Ноги лежавшего на нем Спасителя приходились к выходу из пещеры, стало-быть на восход солнечный, – так и у нас, православных, кладут в могилу покойников. Гроб Спасителя выложен спереди мрамором и поверх его положена мраморная плита. Сверху на стене сделан резной из мрамора образ Воскресения Христова.
По своду пещеры висит множество дорогих лампад, которые теплятся день и ночь над гробом Спасителя. Они принесены в дар от разных христианских царей, народов и благотворителей св. гробу Господню. Свежие цветы, в фарфоровых кувшинах, поставленные у гроба Господня, и дорогие духи, которыми прыскают на камень гроба, наполняют всю пещеру благоуханием.
Нельзя описать, с какой любовью, с каким усердием, с какой радостью поклоняются этой неоцененной святыне набожные богомольцы, притекающее сюда со всех стран света. Не словами, а слезами изливают они здесь душу свою перед Спасителем миpa, и эти слезы, конечно, приятнee нашему Спасителю, чем все драгоценные дары.
На самом гробе Господнем каждый день бывает православная греческая обедня, и после нее две обедни служатся не православными. Православная обедня начинается ночью, во втором часу; заутреня же и поздняя обедня отправляются в особом приделе – главном. Собственно для русских богомольцев служат иногда и на нашем языке.
VII. Прямо против часовни гроба Господня, к восходу солнечному, в самой середине храма, устроен главный придел во имя Воскресения Христова. Он принадлежит грекам и зовется соборной церковью. Придел этот очень обширный и занимает большую и главную часть всего храма, с большим куполом на четырех столбах. С боков он отделен от всего храма перегородками, на которых поставлены рядами св. иконы, а поверх их и позади главного иконостаса в алтаре сделаны хоры. Церковь украшена очень хорошо. Образа по большей части присланы из России; большие паникадила пожертвованы нашими православными царями. Главная святыня в этом приделе – довольно большая часть животворящего древа или креста, на котором был распят Спаситель. После обедни ее выносят из алтаря, и богомольцы прикладываются к ней.
В стене, что на восход солнца, есть спуск в подземелье, по лестнице ступеней в 30 слишком. В этом подземелье находится большая церковь, во имя святой царицы Елены, с приделом во имя покаявшегося на кресте разбойника. Она принадлежит не православным. Церковь вся под землей; только ее круглая крыша выходит наружу. На том месте, где она построена, сидела св. царица Елена, когда по ее повелению откапывали из земли крест Господень. Здесь же хранится и каменный стул, на котором сидела св. Елена. Из этой церкви, в углу ее, есть спуск в другое малое подземелье, еще глубже – ступеней на 13; здесь и был найденъ св. крест Господень.
(Извлеч. из «Чтений о св. земле» свящ. Певницкого).
14. Христос грешную душу к себе призывает
Почто 538 ты, человече, Меня оставил?
Почто тебе возлюбившего отвратился?
Почто паки 539 пристал к врагу Моему?
Помяни, яко 540 тебе ради 541 с небесе снидох.
Помяни, яко тебе ради плоть бых.
Помяни, яко тебе ради от Девы родихся.
Помяни, яко тебе ради младевствовах.
Помяни, яко тебе ради смирихся.
Помяни, яко тебе ради обнищах.
Помяни, яко тебе ради на земле пожих.
Помяни, яко тебе ради гонение претерпех.
Помяни, яко тебе ради злословие, поношение, ругание, бесчестие, раны, заплевание, заушение, насмеяние, укоризненные страсти приях.
Помяни, яко тебе ради с беззаконными вменихся.
Помяни, яко тебе ради поносною смертью умер.
Помяни, яко тебе ради погребен бых.
С небесе снидох, чтобы тебе на небо возвести.
Смирихся, чтобы тебе вознести.
Обнищах, чтобы тебе прославить.
Уязвихся, чтобы тебе исцелить.
Умер, чтобы тебе оживить.
Ты согрешил, а Я грех твой на Себя взял.
Ты виноват, а Я казнь приял.
Ты должник, а Я долг заплатил.
Ты на смерть осужден, а Я за тебя умер.
Но к сему любовь Моя, милосердие Мое привлекло Мене. Не мог Я терпеть, чтобы ты в таком страдал злополучии. Cию ли ты Мою любовь пренебрегаешь?
Вместо любви ненависть воздаешь.
Вместо Мене грех любишь.
Вместо Мене страстем работаешь.
Но что ты сыскал по Мне отвращения достойное? Чего ради не хочешь ко Мне придти?
Добра ли себе хочешь? Всякое добро у Мене.
Блаженства ли хочешь? Всякое блаженство у Мене.
Красоты ли хочешь? Что краснейшее паче Мене?
Благородства ли хочешь? Что благороднее Божьего Сына?
Высоты ли хочешь? Что выше Царя небес?
Славы ли хочешь? Кто славнее паче Мене?
Богатства ли хочешь? У Меня всякое богатство.
Премудрости ли хочешь! Я – премудрость Божья.
Дружества ли хочешь? Кто любезнее и любительнее паче Мене, Иже душу за всех положил?
Помощи ли ищешь? Кто поможет кроме Мене?
Врача ли ищешь? Кто исцелить и увеселить кроме Мене?
Утешения ли в печали ищешь? Кто утешит кроме Мене?
Покоя ли ищешь? У Меня обрящеши покой твой.
Мира ли ищешь? Аз есмь мир душевный.
Живота ли ищешь? У Меня источник живота.
Света ли ищешь? Аз есмь свет миру .
Истины ли ищешь? Аз есмь истина.
Пути ли ищешь? Аз есмь путь.
Вождя ли к небеси ищешь? Аз есмь вождь вечный.
Что убо, чего ради не хочешь придти ко Мне?
Приступить ли не смеешь? К кому удобнейший приступ?
Просить ли опасаешься? Кому Я, просящему с верой, отказал?
Грехи ли не допускают тя? Я за грешников умер.
Смущает тя множество ли грехов? Более у Меня милocepдия.
Приидитe ко Мне вcи труждающиися и обременении, и Аз упокою вы(Мф.11:28).
(Из тв. св. Тихона Задонского).
15. Не божись понапрасну
«Слуга не смеет назвать господина своего по имени без нужды и как случилось, а мы имя Господа ангелов произносим с такой небрежностью»! говорит св. Златоуст. «Христос так щадит нас, что запрещает нам клясться даже собственной головой, а мы до того не щадим славы Господа, что всюду влечем Его! Ты – червь, земля, пепел и дым, влечешь к поручительству Владыку своего и принуждаешь Его быть поручителем! Какая дерзость! Какого же достоин ты наказания? Но ты говоришь: я привык божиться, язык сам повторяет слова клятвенные... На это я тебе вот что скажу: один ученый имел глупую привычку, идя, беспрестанно подергивать правым плечом; ему заметили это, и он стал класть на оба плеча острые ножи, и страхом раны отучил член от неуместного движения. Сделай тоже и ты с языком; вместо ножа наложи на него страх наказания Божьего, проси других, чтобы следили за твоими речами и вразумляли тебя, и Бог даст – ты бросишь худую привычку свою; и будешь бояться клятвы, как боишься ты яда». (Златоуст).
16. Почему не все равно богаты?
Блаженный Феодорит, решая этот вопрос, приходит к следующим размышлениям: «При равном разделе золота, если бы все были одинаково богаты им, – как же бы люди доставили себе необходимые вещи? И кто согласился бы служить другому, имея одинаковый с ним достаток? Если бы не заставляла бедность, – кто захотел бы сидеть у печи и готовить снеди? Кто стал бы изготовлять хлеб, и на мельнице молоть пшеницу? Кто повел бы рабочих быков под ярмо, и стал бы пахать землю? Кто занялся бы каменоделанием, чтобы приготовить камни на постройки, и, искусно складывая их, строить дома, если бы не заставляла нужда и не побуждала к деятельности? Кто бы взялся за корабельное мастерство? Принял ли бы кто на себя должность кормчего или труд корабельного работника? Кто бы стал работать в ткацкой или швейной? Захотел ли бы кто быть горшечником или медником? При равном у всех количестве денег, один не стал бы служить другому, а было бы необходимо одно из двух: или каждый должен бы был тщательно изучать все нужные искусства, или все оставались бы при одинаковом недостатке необходимых вещей. Нет нужды доказывать, что одному человеку невозможно изучить все искусства... Остается, следовательно, то, что равное у всех обилие денег для всех было бы гибельно, и стало бы с ними, что бывает с людьми, которые от пресыщения теряют удовольствие вкуса. Но перестанем доказывать; и здесь мы видим попечительность Божью, по которой так называемое неравенство есть причина житейских удобств и основание благоустроенного общежития.
17. О литургии в древности (Письмо)
I. Я уверен, что тебе часто казался непонятным или произвольным ход торжественных обрядов литургии, которая, как некое духовное зрелище, совершается на возвышенном месте перед лицом христиан; в особенности на тебя должна была производить подобное впечатление обедня, совершаемая без полного благолепия в селах, где внешний взор и слух менее могут иметь удовлетворения, при недостатке разумного внимания к молитвам. Но cиe неблагоприятное чувство может случиться и во время великолепнейшего служения архиерейского, если ты в мыслях своих разорвешь цепь, соединяющую нынешнюю обедню, с первоначальным ее установлением от самого Спасителя – цепь постепенного образования ее подробностей, в течение нескольких веков, по вдохновению св. апостолов и св. отцов. Они-то узаконили неизменными обрядами, словом и действием, свободное в начале, представление и как бы повторение Тайной Вечери Христа, и таинственно изобразили всю Его жизнь течением одной Божественной литургии. В первые времена христианства все верные, составлявшие из себя церковь, собирались в особую храмину, определенную для общих молитв и тайнодействия, и приносили с собой, смотря но своему достатку, хлеб и вино, для совершения таинства тела и крови Христовых и для общей трапезы любви , в которой бедные довольствовались обильными приношениями богатых. Епископ, или пресвитер, иногда сам, а иногда через диаконов, то есть служителей церкви, принимал cии приношения, просфоры (по-гречески), и они полагаемы были в особом месте приготовления, что ныне жертвенник, который бывает в больших храмах отделен от алтаря. Там пресвитер избирал и приготовлял один хлеб, собственно для таинства, а чтобы и прочиe приносители и приношения равномерно были приняты и представлены Христу, в молитве и тайнодействии – из каждого хлеба частица полагаема была к хлебу, избранному для таинства, в память приносителя; самый же хлеб оставался для трапезы любви. И теперь то же самое повторяет у жертвенника священник, приготовляя для священнодействия хлеб, называемый агнцем, именем, заимствованным от Агнца пасхального, и вынимая из прочих просфор части, в честь и память Богоматери и всех святых, и в жертву за живых и мертвых, что составляет первую часть обедни – проскомидии, иначе приготовление.
II. Потом священнодействующий, один или с помощью диакона, призывал верных к молитве и молился, во услышание всех, о благах временных и вечных; следовало пение псалмов, чтение книг пророческих и посланий апостольских. Тогда диаконы приносили из хранилища святое Евангелие на середину церкви, и из сего-то хождения образовался нынешний малый вход с Евангелием, знаменующий вместе и открытие проповеди Христовой, когда Сам Он явился после приготовительной проповеди последнего перед ним пророка, Иоанна Крестителя. Евангелию следовали толкование слова Божьего и молитвы о кающихся и тех, которые только были еще оглашены первоначальным учением веры, но не просвещены крещением. Их удалением оканчивалась и оканчивается ныне вторая часть обедни, называемая литургией оглашенных.
III. Третье отделение, – литургия верных, начиналась двумя краткими молитвами и третьей безмолвной. Так и теперь, кроме того, что третья, тайная, молитва священнодействующего, для предстоящих закрыта пением так называемой Херувимской песни. В cиe время священнослужителям нужно было идти за приготовленными дарами в место их приготовления, чтобы принести оные на св. трапезу , где долженствовало совершиться тайнодействие, и вот основание другого великого входа с св. дарами, который ты теперь видишь в православной церкви, с великолепием, подобающим святыне; ибо cиe таинственное перенесение воспоминает также и вольное шествие Спасителя на искупительное страдание. Теперь престол Христа Царя становится вместе крестным Его жертвенником и гробом живоносным, возвышенность алтаря представляет Голгофу. В древние времена cиe таинственное зрелище открыто было для всех верных, потому что все, или почти все, приступали к причащению святых таин. По времени оно закрыто преградой и завесой от тех, которые сами признали себя недостойными быть причастниками. Впрочем, и доныне, как в первые века, в некоторых церквах палестинских, престол остается открытым.
IV. По освящении даров и приобщении пресвитеров и народа, возносились общие благодарения Богу за Его щедроты, и верные совокуплялись на братолюбивую трапезу , в части храма, которой она и оставила свое названиe. Впоследствии, по вкравшимся злоупотреблениям, трапеза любви уничтожена, но память сей первобытной вечери, или общественного обеда верных, сохранилась в самом слове: обедня. Так совершалось cиe служение в древности.
(Письма о Богослужении восточной кафолической Церкви. А. Муравьева).
18. Надежда
Мой дух доверенность к Творцу!
Мужайся, будь в терненьи камень!
Не Он ли к лучшему концу
Меня провел сквозь бранный пламень?
На поле смерти чья рука
Меня таинственно спасала,
И жадный крови меч врага
Я град свинцовый отражала?
Кто, кто мне силу дал сносить
Труды, и глад, и непогоду,
И силу в бедстве сохранить –
Души возвышенной свободу?
Кто вел меня от юных дней
К добру стезею потаенной,
И в буре пламенных страстей
Мой был вожатый неизменный?
Он! Он! Его весь дар благой!
Он есть источник чувств высоких,
И мыслей чистых и глубоких!
Все дар Его! и краше всех
Даров – надежда лучшей жизни!
Когда ж узрю спокойный брег,
Страну желанную отчизны,
Когда струей небесных благ
Я утолю любви желанье,
Земную ризу брошу в прах
И обновлю существованье?
(Батютков).
19. Выбор креста
Усталый шел крутой горою путник,
С усилием передвигая ноги;
Пo гладким он скалам горы тащился
И наконец достиг ее вершины.
С вершины той широкая открылась
Равнина, вся облитая лучами
На край небес склонившегося солнца;
Свершив свой путь, великое светило
Последними лучами озарило,
Прощаясь с ним, полузаснувший мир,
И был покой повсюду несказанный.
Утешенный видением таким
Стал странник на колени, прочитал
Вечернюю молитву и потом
На благовонном лоне муравы
Простерся, и сошел ему на вежды 542
Миротворящий сон, и сновиденьем
Был дух его из бренныя 543 телесной
Темницы извлечен. Пред ним явилось
Господним ликом пламенное солнце,
Господнею одеждой твердь небес,
Подножием Господних ног земля;
И к Господу воскликнул он: «Отец!
Не отвратись во гневе от меня,
Когда всю слабость грешныя 544 души
Я исповедаю перед Тобою.
Рожден, свой крест нести покорно должен;
Но тяжестью не все кресты равны:
Мой слишком мне тяжел, не по моим
Он силам; облегчи его, иль он
Меня раздавит, и моя душа
Погибнет. Так в безмолвии он Бога
Всевышнего молил.
И вдруг великий
Повеял ветер, и его умчало
На высоту неодолимой силой;
И он себя во храмине увидел,
Где множество бесчисленное было
Крестов; и он потом услышал голос:
«Пред тобою все кресты земные
Здесь собраны: какой ты сам из них
Захочешь взять, тот и возьми».
И начал кресты он разбирать, и тяжесть их
Испытывать, и каждый класть на плечи,
Дабы узнать, какой нести удобней;
Но выбрать было не легко: один
Был слишком для него велик; другой
Тяжел; а тот, хотя и не велик
И не тяжел, но неудобен: резал
Краями острыми ему он плечи;
Иной быль слит из золота, зато
И не в подъем, как золото. И, словом,
Ни одного креста не мог он выбрать,
Хотя и все пересмотрел. И снова
Уж начинать хотел он пересмотр,
Как вдруг увидел он простой, им прежде
Оставленный без замечанья крест;
Был не легок он, правда: был из твердой
Сработан пальмы; ни за то, как будто
По мерке для него был оделан: так
Ему пришелся по плечу он ловко.
И он воскликнул: «Господи, позволь мне
Взять этот крест». И взял. Но что же? Он
Был самый тот, который он уж нес.
(Жуковский).
20. Вечерняя песнь
Солнце скрылось, дымятся долины;
Медленно сходят к ночлегу стада:
Чуть шевелятся лесные вершины,
Чуть шевелится вода.
***
Ветер приносит прохладу ночную.
Тихою славой горят небеса.
Братья, оставим работу дневную,
В песни сольем голоса:
***
«Ночь на восходе с вечерней звездою;
Тихо сияет струей золотою
Западный край.
Господи! путь наш меж камней и терний,
Путь наш во мраке: Ты свет невечерний – нас осияй!
***
В мгле полунощной, в полуденном зное,
В скорби и радости, в сладком покое,
В тяжкой борьбе –
Всюду сиянье солнца Святого,
Божия мудрость и Сила, и Слово...
Слава Тебе!»
(А.С. Хомяков).
21. Подражание псалму XIV
Кому, о Господи, доступны
Твои Сионские высоты?
Тому, чьи мысли неподкупны,
Чьи целомудренны мечты;
Кто дел своих ценою злата
Не взвешивал, не продавал,
Не ухищрялся против брата
И на врага не клеветал:
Но верой в Бога укреплялся,
Но сердцем чистым и живым
Ему со страхом поклонялся,
С любовью плакал перед Ним.
И свет, о Боже, Твой избранник!
Мечем ли руку ополчит?
Великий Господа посланник,
Он исполина сокрушит!
В венце ли он? Его народы
Возлюбят правду; весь и град
Взыграют радостью свободы
И нивы златом закипят!
Возьмет ли арфу? дивной силой
Дух преисполнится его,
И, как орел ширококрылый,
Взлетит до неба Твоего!
(Н. Языков).
(Материал из Интернет-сайта)
Свидетельство о публикации №222072901199