Урок Доброты гл. 10 Ловушка Мёбиуса

Глава 10. Ловушка Мёбиуса

Шаг в шаг ощетинившиеся ребята вошли в сумеречный зал и стали полукругом спиной к дверце. Завертели головами в поисках неминуемой опасности. Нигде никогошеньки и ничегошеньки. Зато помещение, как две капли воды похоже на то, что было с другого конца тоннеля. Им даже показалось, что они по какому-то кручёному маршруту вернулись назад. Лариса снова непроизвольно всхлипнула:
– Сегодняшний день ещё вчера не заладился. Когда я вечером косметичку собирала. С того времени постоянно плачу и вслух, и про себя. Сердце горючими слезами залила. Захлебнётся оно у меня скоро и потонет.
Прозвучало это и смешно, и грустно. И в поддержку ей сказать нечего, кроме банального «не кисни». Женька Замятин опустил к ногам камуфляжный рюкзак, почесал затылок и по-старчески заворчал:
– Ищешь, ищешь мохнатого другана, практически побратима, а его, оказывается, снова нигде нетути и всетути.
Глядя на стрельчатые витражные окна, едва пропускающие разноцветные лучики света, Коле Спицыну вспомнилось стихотворение Пушкина, которое когда-то заучивал старший брат:
– «Вновь я посетил тот уголок земли, где я провел изгнанником два года незаметных».
Ларису Степанову от такой поэзии аж передёрнуло:
– Не накаркай. Два года провести здесь, мотаясь по тоннелям – это уж слишком. У нас бутербродов и на месяц не хватит.
А Злата Журавлёва незаметно трижды сплюнула через левое плечо. Прямо как бабушка Нюра.
Женька Замятин тоже не на шутку встревожился:
– Кто-нибудь понимает, где мы находимся? Мы что, реально вернулись туда, откуда пришли? Так же не бывает в реальном мире. Или мы не в реальном? Помните, я говорил, что это секретный военный объект.
Коля Спицын тут же подхватил тему:
– Не просто секретный военный, а секретно-военно-виртуальный объект. С кротовыми норами между галактиками, замаскированными под кривовыточенные тоннели. Так что сейчас мы в центре далёкой туманности. Здравствуйте, дорогие друзья! Наш погребок «Пробитое днище» работает в режиме двадцать четыре на семь. Заходите, друзья, не стесняйтесь. Наши кротовые дыры самые кротовые во всей Вселенной!
Староста класса покрутила пальцем у виска, но Игорь Кольцов заступился за юмориста:
 – Если это и неправда, то очень неплохо придумано.
Все повернулись к нему, как к самому надёжному и полезному источнику информации. Немного подумав, Игорь Кольцов действительно выдал дельный совет:
– Для начала все обратите внимание на следы вокруг себя и сравните с протекторами своих сапог и кроссовок. Сравните всё, что видите, с тем, что особенно запомнилось в прежнем зале. Если есть хоть малейшее несоответствие, мы тут же рванём назад в эту чёртову «кротовью нору».
Пребывая в сильнейшем стрессе, Злата Журавлёва была не в силах оценить попытки одноклассников держать научно-позитивный настрой. Она растерянно оглядывалась во все стороны и причитала:
– Как же это? Тот же зал, те же узоры на витражах и гобеленах, та же зловещая тишина, те же отпечатки на плитах, тот же едва уловимый потусторонний запах…
Лариса Степанова в очередной раз зашмыгала носом:
– Вот только про потустороннее не начинай. Мне и так давно кажется, что мы на том свете гуляем. А кругом нас адский ад в чистейшем незамутнённом виде построился. Только никак вспомнить не могу, как же мы погибли – утонули в топком болоте или в какую-нибудь бездонную яму провалились? А может, нас звери заповедные на клочки порвали?
– И пошли клочки по закоулочкам, – со слезой в голосе подхватил Коля Спицын.
Он сложил руки на груди, закатил глаза поглубже и нараспев пробасил:
– Мир нашему вечному сну.
Все с тревогой снова повернулись к Игорю Кольцову за разъяснениями – на каком свете они в данный момент околачиваются?
– Полагаю, что мы всё ещё по эту сторону добра и зла. Просто попали в ловушку Мёбиуса. Делов то… – важно предположил Игорь Кольцов, сам, однако, ничегошеньки не понимая.
Чтобы развеять все сомнения, он начал нарочито невозмутимо исследовать отпечатки Бафиных лап на холодном каменном полу. Вдруг его волосы под голубой бейсболкой зашевелились и стали дыбом – из тёмного угла, не мигая, за ним наблюдали два сияющих жёлто-коричневых глаза. И тут страшный неестественный крик разорвал тишину большого зала.