Младший брат

Младший брат.

Единственному ребенку в семье в один прекрасный день родители сообщают: "Скоро у тебя появится братик". В пять лет мне братика очень хотелось, я часто пыталась узнать, почему его нет. На серьёзный детский вопрос отшучивались. Теперь, когда я привыкла быть единственным ребенком в семье, родители ждали от меня радости. Особого счастья от известия я не испытывала. Даже странно! Про себя думала: "Ну и ладно, пока же его нет! " Поговорили со мной, как с маленькой, и оставили в покое.

Время шло своим чередом, у мамы рос живот. И скоро он мне стал казаться огромным. Иногда я размышляла про мамин живот: "Как же он там сидит?". И ещё один вопрос не давал мне покоя: "Неужели моя мама так и останется толстой?". Она гладила живот и показывала, как малыш дерется, и мне становилось её жалко. Мы с отцом старались ей помогать, лишний раз не беспокоить, когда они с братом отдыхали.

Однажды я проснулась ночью, встала с кровати и плюхнулась в воду. Все спали, было тихо, меня охватило волнение. Подошла к отцу, толкнула его в плечо и прошептала:

- Пап, на полу вода. Смотри, моя книжка промокла.

Заспанный, он не сразу понял, в чем дело. Подпрыгнул, включил свет и воскликнул:

- Нас затопило!

Началась кутерьма! Вызвали пожарных, те приехали: то насос не работает, то шланг короткий. В общем, единственная польза от них была в том, что они нашу маму с братиком на руках вынесли из потопа. Тогда я впервые услышала фразу "стихийное бедствие".
Воду откачивали, а она все прибывала. По огороду бурным потоком шли серые волны. Огромная сила сметала наш дом, становилось жутковато.

Пожарные боролись с потопом и весело ловили рыбу, а улов отдавали нашему псу Антошке; он спасался от воды на крыше своей будки. После стихийного бедствия мы жили в школе. Потом нам дали квартиру в центре, называлось наше жилье "маневренный фонд". Вот так, вместе с нами мой брат пережил стихийное бедствие.

Летом на рынке много зелени, овощей и фруктов. Отец исправно покупал вкусненькое, и мама с удовольствием ела. Я, конечно, слышала, что у беременных свои причуды. У мамы была особая - каждый день она уплетала тархун. Свое пристрастие объясняла просто: "малыш просит". Глядя, с каким аппетитом она ест, я удивлялась - неужели трава настолько вкусная? Решила сама попробовать и быстро выплюнула. Совсем не понятно, как этот мелкий троглодит в животе может столько есть?

В один из дней мама сказала: "Юра, уже началось". Отец кинулся звонить в скорую, мать присела, пыхтя, посидела и ехать отказалась. Сказала, мол, тревога ложная, походит и все пройдет. Собрались с отцом и ушли. Я долго ждала, все думала, как она там? Наверное, уже в больнице. Тревога росла, и я пошла за ними следом. Свернула за угол и заметила парочку, неспешно гуляющую по проспекту.

В больницу, конечно же, мы маму отправили. Да она и сама все понимала, просто ей стало страшно. В роддоме нам с папой сказали, мол, нечего ждать, идите домой. Время тянулось. Я все думала, почему он так долго рождается? Все мысли были там, в больнице. Чтоб разрядить обстановку, отец предложил сходить на рынок за раками. Запустили их в таз, поставили воду и достали специи.

- Вы чем здесь занимаетесь?
 
На пороге стояла Татьяна, они с мамой  работали и дружили. Отец удивился её приходу и просто ответил:

- Раков варим.
- Юра, какие раки? У тебя сын родился! - воскликнула она.

Мы обрадовались, хоть и было обидно, что первой такую новость узнала Таня. Отец растерянно почесал затылок, спохватился, и мы дружно понеслись к роддому.

В долгожданный день выписки с цветами торжественно мы встретили маму с новорожденным. Она открыла кружевной конверт и, глядя на меня с улыбкой, сказала:

- Ты только посмотри, какой он красивый!

Я взглянула на маленькое красное личико с тёмным пятном под глазом, не понимая, где красота? А дома, когда сверток развернули, я увидела, насколько маленьким и беззащитным появляется на свет человек, царь природы.

С первого дня мы с отцом распределили обязанности: он стирал пелёнки с какашками, а я остальные.
Ежедневная кутерьма дала понять, что маленький ребёнок в семье - это совсем не та прелесть, о которой говорили взрослые. Ночью люди спят, а он орёт. Разговаривать брат не умел, свои желания выражал криком: когда хотел есть, пить. Если он что-то хотел, то жмурился, краснел, сжимал кулачки и включал свою сирену.

В пеленках и детском плаче прошел  месяц, а мы так и не придумали ему имя. Задача оказалась не из лёгких. Мама твердила свое:

- Мы долго ждали ребенка, пусть будет Владимир. Он родился, чтобы владеть миром.

Отец  не соглашался, имя ему не нравилось.
- Ну посмотри на него? Не похож он на Владимира.

Бурно спорили, спрашивали меня, я предложила имя в честь деда - Сергей. По началу со мной согласились, но через пару дней, отец заявил:

- Он будет Славиком! Посмотрите, какой славный мальчишка. Имя старое, русское. Он вырастит и будет прославлять добрыми делами себя и нас. Не надо ему носить имя моего отца. У него должна быть своя судьба, гораздо лучше и счастливее.

Мы с мамой согласились, и братика назвали Славиком.
С каждым месяцем он подрастал. Наш малыш менялся, у него появлялся интерес ко всему. Каждый день мы по очереди гуляли с ним на проспекте. Зимой, пока одевали, он морщился и плакал, но, как только коляска двигалась, сразу же тихо посапывал. Очень ему нравилось спать на свежем воздухе. 
Скоро мама вышла на работу, в помощь вызвали бабушку. Наш ребёнок уже не хотел смирно лежать. Он крутился, вертелся и в один день раз - и уселся на попу. Теперь непременно из коляски одна нога торчала наружу.

В один из дней мама пришла с работы и сказала:

- Я взяла Свете путёвку в лагерь на море.

Пока они с отцом о чем-то говорили я себе думала: "Зачем мне лагерь?"
В назначенный день поехали в тот самый лагерь. Одна, без родителей, я никуда не ездила, и поездка казалась мне необычной. Подошли к лагерю, отец оценил высокие ворота, забор в решетках и заключил:

- Да, приличное место лагерем не назовут.

Именно там я четко поняла, что строем отдыхать мои родители меня не научили.

Поток закончился, наступил долгожданный момент отмены режима. Скрипучие ворота открылись, меня встретил отец, навсегда забирая из лагерной жизни. Мы с ним обнялись, пока ждали автобус, я расспрашивала, как дела дома, как младший брат. Довольный отец сообщил радостную новость - Славка уже ходит. Страшно захотелось домой, увидеть его первые неуклюжие шаги.
Зашли на порог, маленький топотун тут же появился в дверях, глянул на нас и шустро побежал навстречу.

Однажды ночью мы все проснулись от жуткого дыма. Горел соседний дом. Мама суетилась, искала документы, ценные вещи. Отец без паники вышел на веранду, посмотрел в окно и сказал:

- Самое ценное у нас - это дети.

Мама одела Славика, а отец спокойно, как ни в чем не бывало, расхаживал по комнате. Наша мама Наташа не выдержала:

- Юра, пожар! Мы горим! Одевайся быстрее.

Он ответил:
- Пожар пожаром, но носки я должен найти!
- Юра, мы горим! - возмущенно кричала Наташа.
- Так если мы действительно сгорим, я что, так и буду ходить без носков? Босиком, неизвестно сколько? Лучше помоги мне найти носки.

На улице нам открылось жуткое зрелище: рушилась крыша, летели пылающие в огне доски, из окон вырывались алые языки пламени. С балкона люди швыряли вниз какие-то вещи. Все округу окутало дымом.
Приехали пожарные, развернули шланги, они короткие, вызвали машину в подмогу. Огонь бушует, дом горит быстро, как спичка. К утру пожар потушили. Наша квартира не пострадала. Всю ночь мы со Славой провели у соседей, в доме напротив. А отец помогал погорельцам спасать добро. Утром дружно вернулись в квартиру. Стихийное бедствие вспоминали долго, потрясение прошло, поэтому шутили и смеялись. Из разговоров выяснилось главное: что у нас растет славный пацан. В воде не тонет и в огне не горит - проверено!

Скоро мы переехали из центра в другой район города. Наш "маневренный фонд" закончился, и нам дали обычную квартиру. Рядом с ней детский сад, в него и пошёл наш Слава. Свой садик я помнила хорошо, и поэтому старалась лишний раз забрать маленького брата из сада. Дома мы с ним читали книжки. Помню, ему жутко нравилась сказка про Нильса, он выучил замысловатые имена и поправлял меня, если я ошиблась. Вечерами гуляли в парке, катались на каруселях. Осенью, когда полно желтых листьев, ходили в лес, закапывались в сухие кучи листвы, кидались и хохотали. Нам было весело! Куда бы я ни шла, он всегда просился со мной. Домой возвращались, как два заговорщика, поглядывая друг на друга и улыбаясь. Если кто-то спрашивал у Славика, где мы были, он неизменно отвечал одно и тоже: "Мы гуляли".

Я уезжала на сессию, ему везла подарки. Он радовался и с нетерпением ждал моего приезда. В одну из поездок в детском мире нашла модный портфель для нашего школьника. Мама привезла учебники в подарок школе, и мой младший брат окунулся в новый этап жизни. В первый класс пошел с удовольствием, но, как только понял, что учиться придется долго и нудно, интерес пропал. Портфель то и дело забывал  дома, частенько я неслась за горе-учеником следом. Учителя в один голос жаловались, мол, сидит на уроке, а думает о своем, глядя в окно.

Разные этапы жизни мы пережили вместе, в каждом из них была уйма тревог и волнений. Мой брат давно вырос. Однажды я у него спросила:

- А ты помнишь, как я лупила тебя полотенцем?
Он удивился:
- Не помню, сочиняешь! Не могла ты бить меня.
- Почему? - не унималась я.
- Потому что ты любишь меня, и я тебя.

И правда! Ведь только любовь умеет прощать, забывать и созидать.