Научи меня прощать. Глава 155

Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/07/21/5

- Везёт тебе! – подытожила Снежана, когда Вера закончила говорить. – Мне так не повезло…

-Не поняла… - Вера удивленно посмотрела на новую знакомую, - что ты имеешь в виду? В чем мне повезло? В том, что Игорь оказался законченным эгоистом, а Виталий меня бросил?

- Да не в этом, конечно, - Снежана торопливо махнула рукой, -  в том, что у тебя нормальные родители.

- А у тебя, что, не нормальные? – она посмотрела на девушку, слегка подняв левую бровь.

- Здорово! Ты умеешь двигать бровями? – Снежана прыгала с вопроса на вопрос. - У меня не получается, а это очень помогает мимике…

- Умею. – Вера кивнула, переспросив:

- Ты не ответила – что не так с твоими родителями?

- Да вроде бы всё так. Они меня любят, по-своему. Заботятся, и всё такое. Но мы почти не разговариваем. Их забота сводится к тому, сколько денег мне будет выделено на неделю. Жду не дождусь, когда буду жить одна.

Вера снова удивилась.

- Ты хочешь жить одна?

- Конечно! – Снежана кивнула. – Разве ты этого не хочешь?

- Нет. – Вера отрицательно помотала головой. – Мне и дома неплохо.

- Скоро у родителей будет новая квартира, они уедут, а я останусь в старой, одна! - доверительно похвасталась Снежана. – Буду устраивать вечеринки и делать, что хочу!

- А чем ты занимаешься? – Вера с любопытством посмотрела на попутчицу. – Где работаешь?

- Нигде не работаю. Я же студентка! Я учусь! – Снежана удивлённо уставилась на Веру. – Зачем мне работать, если мой отец…

Тут она замолчала, словно раздумывая, стоит ли ей продолжать.

- Но ведь ты заочно учишься, разве я ошибаюсь?

Снежана кивнула.

- Да, на заочном, и что? Я такая же студентка университета, как другие, как ты, например, или Валя. Почему я непременно должна работать, не понимаю!

Вера пожала плечами.

- Просто все сейчас работают. Время такое.

- Время? Наверное. Только, Верунчик, ты неправильно понимаешь ситуацию. Есть люди, которым вовсе не нужно работать. Я, например, из их числа.

- Пожалуйста, не зови меня «Верунчиком». – Вера поморщилась. – Давай остановимся на обычном имели.

Снежана неожиданно тепло ей улыбнулась.

- Как скажешь. Ну, так вот… Валя тебе ничего не сказала по поводу меня, я полагаю?

Вера отрицательно покачала головой.

- Что она должна была сказать?

- Ты знаешь, кто такой Симбирцев?

- Что-то такое слышала. Он вроде бы из «эконома», в учёных кругах известная личность, по телевидению мелькает. И что?

- Я – Симбирцева.

Вера вытаращила глаза.

- Ты что, шутишь?! Ты – дочь Симбирцева?!

Снежана кивнула.

Симбирцев Сергей Николаевич был профессором и доктором наук. Какое-то время он занимал должность декана одного из факультетов экономического института, самого популярного учебного заведения города.

- Ого! Так вот как ты в нашем университете оказалась… - Вера понимающе окинула взглядом Снежану.

- Разумеется! – та только весело кивнула. – Ты только представь, какое разочарование постигло моего папеньку, когда единственная дочь наотрез отказалась заниматься его драгоценной экономикой. Естественно, он убеждён, что я просто пропаду в этом мире без высшего образования! Когда я заявила ему, что оно мне не нужно, он устроил истерику и заявил, что лишит меня содержания, если я не стану учиться хоть где-то.

- Ты выбрала этим «где-то» истфак? – Вера покачала головой. – Почему?

- Я решила, что это будет проще всего. У отца два знакомых декана, с которыми он на короткой ноге. Один – историк, второй – биолог. Я посчитала, что изучать прошлое лучше, чем пересчитывать лапки у насекомых.

Вера расхохоталась.

- Почему непременно у насекомых?!

Снежана тоже рассмеялась.

- Кто меня знает? – сквозь смех проговорила она. – Появилась у меня такая мысль. Только, если честно, и древние кости меня тоже мало привлекают.

- Ты пошла на кафедру археологии? – Вера снова вытаращила глаза.

- Я похожа на сумашедшую? – Снежана фыркнула. – Разумеется, нет. Буду изучать французскую революцию, будь она неладна.

Она сунула руку в сумку и вытащила стопку изрядно помятых листов, сложенных пополам.

- Вот… Везу Валентине свою курсовую.

- Подожди, а как ты с Валей-то познакомилась?

- Через нашего декана, конечно. Она его совершенно обаяла! У моего отца квартира есть, старая «хрущовка», ещё бабушкина. Он всё порывался ремонт там сделать и сдавать её, но ему всё некогда. Декан Валю с моим отцом познакомил, мол, есть у меня чудо-студентка, не красавица, зато умница, каких поискать, не иначе, как ученая степень ей в будущем светит. Валентина произвела на папеньку такое неизгладимое впечатление, что он сам предложил ей жить в этой квартире во время сессий, всё равно пустует. Естественно, маму с ней познакомил и меня. Неожиданно, Валя мне понравилась, со странностями она, конечно, но с ней интересно. Поэтому к ней в гости меня родители отпустили без разговоров.

Снежана закончила говорить и внимательно посмотрела на Веру.

- Слушай, а ты что, действительно собираешься в школе работать?

- Собираюсь. – Вера принялась рыться в сумке в поисках термоса с чаем. – А ты разве нет?

- Естественно, нет! Знаешь, ты тоже ненормальная, как Валька. Только не обижайся! – Снежана усмехнулась. – Зачем тебе это? Ты хоть понимаешь, что такое школа?!

- Конечно, понимаю, я же училась там десять лет. – Вера улыбнулась. – Только, если ты не собираешься учительствовать, то зачем тебе диплом? Я так понимаю, что научной работой ты тоже заниматься не станешь?

- Вера, посмотри на меня внимательно! Где я, и где научная работа?! Я получаю образование, чтобы родители от меня отстали. Потому что им, видите ли, стыдно!
Они все такие научные люди, а дочь – «неуч» без диплома. Я сопротивлялась, как могла. Единственное, что я сумела выбить – это разрешение учиться заочно. Вот и учусь. Тешу амбиции родителей. Потом займусь чем-нибудь интересным – салон красоты открою, к примеру. Или замуж выйду.

- Есть за кого? – Вера опять невольно улыбнулась.

Ей чем-то нравилась эта красивая, взбалмошная, беззаботная и легкомысленная девушка.

- Желающих – вагон и маленькая тележка! – объявила Снежана и хихикнула. – Если бы я захотела, то и тот Аркадий, с автовокзала, был бы в их числе. Но меня интересует крупная рыбка. Понимаешь?

- Понимаю, –  усмехнулась Вера.

- Зато наличие большого числа кавалеров позволяют мне не скучать. – Снежана подмигнула и объявила, - засовывай обратно термос с чаем, мы, кажется, приехали.
Подкатив к крошечному автовокзалу, «Икарус» дружелюбно распахнул дверь, приглашая пассажиров покинуть салон.

Выйдя на воздух, девушки поёжились. Мороз «кусался».

- Пойдём узнавать про рейсовый автобус. – Вера подхватила свою сумку, направляясь к автовокзалу.

Снежана вздохнула, потоптавшись на снегу сапогами на довольном высоком каблуке,  двинулась за ней.

Войдя в здание вокзала, Вера тут же устремилась к окошку кассы, где висели листочки с расписанием.

Внимательно изучив нужный листок, она беспомощно оглянулась на Снежану.

- Что там? – поинтересовалась та, сняв капюшон дублёнки и аккуратно расправляя волосы, стремясь, чтобы они лежали максимально красиво.

- Ничего хорошего, - Вера пожала плечами, - наш автобус только через три часа.

- Как через три часа?! Не может такого быть! Я звонила Валентине три дня назад, она меня уверяла, что ждать придется только час.

Вера снова пожала плечами и подошла к окошку.

Снежана переминалась на месте, то и дело поглядывая в её сторону.

- Ну, что сказали? – она в нетерпении подбежала к девушке.

Вера вздохнула.

- Сказали, что всё правильно. Расписание изменилось, теперь автобусы ходят не через два часа, как раньше, а через три. Наш уже ушёл, придётся ждать.

Она уселась на кресло в зале ожидания.

- Правда, кассир сказала, что можно попробовать добраться самим – в селах почти у всех есть машины. Нужно выйти к выезду из города, это недалеко от автовокзала и поймать попутку. Это будет дороже, зато быстрее. Так очень многие здесь ездят.

Снежана тут же воодушевилась.

- Так чего ты уселась? Пойдём скорее!

- Снежана, - Вера попробовала урезонить новую знакомую, - На улице мороз. Наверное, уже градусов пятнадцать, мы же замерзнем! Неизвестно сколько придётся эту попутку дожидаться и будет ли она. Не лучше ли подождать здесь, в тепле?

- Не выдумывай! Ведёшь себя, как маленькая. Вот увидишь, мы уедем очень быстро. Пошли!

Вера поняла, что Снежана, привыкшая командовать, не угомонится. Она встала, подняла сумку и последовала за девушкой, снова натягивающей на голову капюшон…

***

Татьяна с Милой не разговаривали уже неделю.

Поссорились они основательно и теперь косились друг на друга, как боксёры на ринге.

Оксана металась между ними, не желая ссориться ни с одной из них, поэтому пыталась всячески примирить бывших подруг.

Размолвка произошла внезапно.

В очередной раз Мила бросила камешек в Татьянин огород:

- Татьяна, так что, когда уже нас с Ксюхой на свадьбу позовёшь? Обещаешь, обещаешь, а воз и ныне там.

Татьяна мысленно закипела, как заварочный чайник на самоваре.

Она так и не рассказала коллегам правду о новогодней вечеринке.
Наоборот, не удержалась, и похвасталась, как ловко соблазнила Игорька, какой он прекрасный любовник. Не промолчала и о том, как парень совсем потерял голову от её, Татьяниной, красоты.

На самом деле Игорёк теперь всячески избегал её, и это было отвратительно.

Первый месяц она жутко переживала, боясь последствий неосторожной ночи, но,  когда всё обошлось, даже всплакнула. Если бы беременность подтвердилась, то Игорёк бы так легко не отделался.

Татьяна обдумала дальнейшие действия и решила, что в случае чего – просто поедет к его родителям.  Поставит тех перед фактом, что у них будет внук. Судя по рассказам Игорька, они были людьми старой закалки, рассуждали просто: сумел ребёнка сделать, умей и отвечать за последствия.

Поэтому, с одной стороны, она обрадовалась, что ей не придётся решать большую проблему, с другой стороны – расстроилась, потому что эта самая проблема могла бы дать ей шанс добиться желаемого.

- Куда нам торопиться? – Татьяна встретила колкий вопрос коллеги во всеоружии, напустив на себя спокойный и равнодушный вид. – У нас вся жизнь впереди. Мы сейчас наслаждаемся друг другом, Игорёк меня на руках носит. Поставить штамп в паспорт всегда успеем. Я не просто свадьбу хочу, а чтобы всё было очень красиво! Вот денег заработаем побольше, тогда и свадьба будет. Мы так решили!

- Эх, даже завидно! – Ксюша мечтательно вздохнула.

- Тебе-то что завидовать? – Мила подтолкнула её локтём. – У тебя же муж, он от твоей красоты может голову хоть каждый день терять.

Оксана вдруг погрустнела.

- Просто хочется опять сильных чувств, романтики, признаний, понимаете? – Она подпёрла голову рукой и вздохнула. – Нет, конечно, мой Лёша меня любит. И я его люблю! Но как-то ушло всё на второй план. Живём хорошо, даже не ссоримся совсем! Но… Нет между нами прежнего, словно привыкли мы друг к другу.

- Так это, Ксюша, проза жизни! – изрекла Мила и многозначительно улыбнулась. – Вот я, например. Ты думаешь, почему я второй раз замуж не пошла, а пошла в любовницы?

Ксюша покраснела. Она не привыкла говорить об отношениях вот так - открыто и откровенно, как Мила.

- Почему? – всё же спросила она, потому что любопытство пересилило, да и разговор намечался интересный.

- Потому что не хочу пресной жизни!

- А какой хочешь, кислой, что ли? - тут же ехидно фыркнула Татьяна.

Мила отмахнулась от её слов, как от надоедливой мухи.

- Что такое «замуж»? Это полгода конфетно-буфетного периода, а чаще всего – и того меньше, потом три красивых дня в платье с фатой, когда сама себе кажешься принцессой, потом медовый месяц и всё! Принцесса непременно превращается в посудомойку. «Грубый век, грубые нравы. Романтизму нету!»

Ксюша засмеялась, когда Мила, пытаясь подражать голосу Георгия Вицина, процитировала фразу из фильма «Не может быть».*

- Мила, ты преувеличиваешь! – Оксана покачала головой, улыбаясь.

- Ничего я не преувеличиваю! – Людмила закатила глаза к потолку. – Ты же сама минуту назад говорила: «Нет между нами прежнего!» Так или нет?

- Так, – снова со вздохом согласилась Оксана. – Только ты всё равно преувеличиваешь.

Мила усмехнулась.

- Пусть так. Только я, находясь в роли любовницы, постоянно имею вот эти самые «сильные чувства, романтику и признания». Вот когда твой муж дарил тебе цветы?

Оксана смутилась.

- Не помню. Кажется, на восьмое марта.

- То есть – год назад! – с торжеством подвела итог Людмила. -  А я получила букет не далее, как вчера. И золотой браслет на новый год. Что тебе подарил муж на новый год?

Ксюша опустила глаза.

- Ничего…

Мила захохотала.

- Но это потому, что мы с ним сами так договорились! – торопливо продолжила Оксана, словно оправдываясь, - мы решили, что летом поедем на море, поэтому все деньги откладываем на поездку!

- Вот! – Мила торжествующе уперлась руками в фигуристые бёдра. -  Я лично ничего не откладываю. Я просто говорю: «Хочу на море!»

- Можно подумать, что любовницы не могут также надоесть, как и жёны. – Татьяна не выдержала и вклинилась в разговор. – Любая женщина может надоесть! Даже ты.

- Не любая, а глупая. – Мила свысока бросила на неё взгляд. – Вот, посмотри на Ксюху. Она для своего Лёши – уже прочитанная книга. Что делают обычно с прочитанной книгой, даже если она очень интересная? Ставят на полку. Уже не привлекает, но душу обладанием греет. Так и с ней.

Татьяна глянула на Оксану, которая сидела, оторопев, с внезапно задрожавшим подбородком.

- Какая муха тебя сегодня укусила? – вдруг разозлилась Татьяна. – Ты зачем Ксюхе гадости говоришь?!

- Какие такие гадости? Я правду говорю! В женщине должна быть загадка! Женщина – это кроссворд! Чем сложнее, тем лучше. Потому что, чем меньше слов мужик в нём отгадает, тем крепче будут отношения. Всегда нужно иметь что-то про запас!

- Так имей эти свои слова, кто тебе мешает? Только зачем Оксанке нервы портить?

- А как же любовь? – спросила вдруг Оксана и подозрительно шмыгнула носом.

- Любовь?! «Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это — мираж, дым, фикция!»** Так, кажется было в «Собачьем сердце»?

- Хватит свои взгляды проповедовать! – зло бросила в её сторону Татьяна. – Любви нет! Как это нет?! Если именно из-за любви совершались самые большие подвиги и самые большие преступления? Из-за любви даже войны начинались!

- Войны? Не смешите меня! А тебе, Танька, вовсе нечего рассуждать о том, в чем ты ничего не смыслишь, - отрезала Людмила. – У Ксюхи хотя бы хватило ума своего мужика до ЗАГСа довести. Тебе и того сделать не удалось.

И она презрительно сморщила напудренный нос.

Ксюша испуганно смотрела на лицо Татьяны, щёки которой запылали румянцем в считанные секунды.

- Девочки, не надо… - протянула она тихонько, пытаясь предотвратить ссору, но у неё ничего не вышло.

Татьяна пошла в атаку.

- Это кто это тут у нас такой неотразимый?! Посмотрите на неё, ну прямо царица Савская!*** Умные книжки читает, а сама в приворотное зелье верит. Уж не им ли ты своего Демосфена возле себя держишь?! Только вот имей в виду: обманщица твоя Метелиха!

- Какое зелье? – брови Оксаны удивлённо поползли вверх. – Таня, ты это о чем?

- Ты на себя в зеркало посмотри, курица! – Мила была возмущена до глубины души,

– тебе никакое зелье не поможет, даже самое сильное! А я тебе ещё помочь хотела. Вот так всегда: «Не делай добра – не получишь зла!» Что, бросил тебя твой Игорёк?

- И не мечтай! – ноздри Татьяны раздувались от ярости, она была похожа на сорвавшегося с цепи быка. – Только вот тебя твой грек, скорее всего, бросит, если уже не бросил. Иначе из-за чего ты тут так разошлась?!

Людмила собиралась ещё что-то сказать, но, словно напоровшись на невидимую стену, остановилась. Гневно посмотрев на Татьяну, пулей вылетела из их комнатки в коридор.

В закрытое окошко одной из трёх касс осторожно постучали.

Оксана подошла к нему и открыла фанерную дверку.

- Девочки, вы принимать-то будете? -  у окошка стояла старушка. – Перерыв уж пять минут, как закончился.

- Будем, бабушка, будем. – Оксана села к кассе, снова шмыгнув носом.

Татьяна открыла соседнее окошко и уселась на свой стул. По её лицу было видно, что она очень злится на Милу.

- Ты тоже думаешь, как она? – Оксана вдруг кивнула в сторону двери, за которой скрылась Людмила. – Что любви совсем не бывает?

- Глупости это, Ксюша! – Татьяна взяла из рук подошедшего за старушкой мужчины, квитанции на оплату. – Милка просто злится, что у неё не таких отношений, как у тебя со с твоим Лёшей или у меня с Игорьком. Конечно, любовь есть! Это Милка просто из зависти!

Оксана улыбнулась ей и принялась стучать по клавишам кассового аппарата…

***

- Элеонора, ты ещё не готова? Ай, как не стыдно! – Зина разговаривала с кошкой, как с человеком.

Та, сидя в любимом кресле Якова Григорьевича, тщательно намывала языком манишку.

- Сейчас придёт Лера, что она подумает? Что мы с тобой лентяйки?

- Мря! – Элеонора задохнулась от возмущения, тут же прекратив вылизываться.

- Мама Зина, это ты тут с Норкой разговариваешь? Папа где?

- Ой, Лерочка! - Зина устремилась навстречу Валерии, потом всплеснула руками. – Лера, ты, как ледокол, честное слово.

Молодая женщина посмотрела на свой большой живот и довольно улыбнулась.

- Папа в магазин свой пошёл. Как ушёл от дел, никак успокоиться не может, как будто у него и без магазина дел убавилось. То оценивает, то покупателей клиентам ищет, всё как всегда. Ты лучше скажи, что сказали врачи? – Зина обеспокоенно смотрела на неё.

- Мама Зина, не волнуйся ты так! – Валерия взяла её руки в свои, крепко сжала. – Всё хорошо! Рожать мне в апреле, Серёжа справится, у него не семеро по лавкам. Единственное – врач говорит, что «кесарево» будут делать, боятся, что сама не рожу, потому что первая беременность в таком возрасте, ещё и двойня. Отеки есть небольшие, но это ерунда.

- Лера! – Зина строго посмотрела на неё. – Если есть отеки, это почки! Ты ведь сама всё прекрасно знаешь, так что не отмахивайся.

- Я не отмахиваюсь. – Валерия вздохнула. – Мама Зина, меня на сохранение кладут. Присмотришь за Сергеем?

- Так ведь он – не Элеонора, чтобы за ним присматривать!

Лере показалось, что кошка при этих словах подмигнула хозяйке.

- Мама Зина! Я серьёзно. Он так волнуется, что я опасаюсь, как бы он со мной рожать не начал. Представляешь, вчера ночью просыпаюсь от того, что живот колом встал, опять тонус, а он на кровати сидит. «Почему не спишь? - спрашиваю. «Да что-то чувствую себя странно, будто камень проглотил» - отвечает. Мама Зина, его даже мутило в одно и то же время со мной. Беременна я одна, а токсикоз был у двоих!

Валерия рассмеялась.

- Я сначала не поверила, потом у врача спросила, осторожненько так. Думаю, вдруг за ненормальную меня примут.

- И что? – Зина с интересом посмотрела на неё.

- Посмеялись вместе. Врач говорит, что у неё даже случай был один в её практике, когда у мужчины что-то наподобие схваток началось, когда жену рожать увезли. Пришлось врачу «скорой» ему «спазмолитики» колоть, орал так, будто сам рожает.

Женщины снова рассмеялись.

Потом Зина стала серьёзной.

- Лера, дай мне честное благородное слово, что ты правда ляжешь в роддом, как врач говорит. С почками не шутят.

- Честное благородное слово! – Лера вздохнула. – А в этом доме кормят? Или только обещания берут всякие?

- Элеонора, шагом марш! Пошли наших мальчиков кормить. Они голодные.

- Откуда ты знаешь, что это мальчики? – Валерия отправилась вслед за Зиной на кухню. – УЗИ ничего не показало!

- Мне и УЗИ не указ. Мальчишки у тебя, точно говорю.

Вскоре на кухне уютно запыхтел чайник…

***

Маша сидела за накрытым столом и в очередной раз пересчитывала свечи на торте.
Торт испекли они вчера сами, вместе с мамой Любой.

Маша так извозилась в муке, что папа Лёша, пришедший с работы, сделал вид, что её не узнал. Он прижал к себе пухлый портфель, набитый журналами по медицине и испуганно прошептал:

- Боже мой! Это кто?!

Маша невольно улыбнулась, вспомнив выражение его лица, и как он принялся радостно её тормошить, «узнав».

Свечей на торте было ровно восемь.

Они были тоненькие, разноцветные и ровные, как солдаты на плацу.
Маше очень хотелось зажечь хотя бы одну, чтобы посмотреть, хорошо ли свечи будут гореть, но мама Люба строго-настрого запретила ей это делать.

Одна свеча, красная в белую полоску, лежала отдельно на столе.

Мама Люба обещала, что они зажгут её, как только она вернется из магазина, где забыла купить молока.

Сегодня к Маше придут гости. Ещё никогда в жизни её день рождения не отмечался в таким размахом. Мама Люба обещала сделать молочный коктейль, как в кафе!
Маша подбежала к большому зеркалу в прихожей, повертелась перед ним, оглядывая своё нарядное праздничное платье.

Дверь из её комнаты приоткрылась, показалась заспанная морда спаниеля Джека, который при виде хозяйки тоненько тявкнул и закрутил хвостом.

- Джек, ты соня! Сколько можно спать? Сейчас вернётся мама Люба, а ты, как вернулся с прогулки, всё спишь!

Джек виновато опустил морду, а потом сладко зевнул.

Собаку подарили Маше почти год назад, и теперь они с Джеком были неразлучны.

Её жизнь настолько изменилась, что иногда девочке хотелось себя ущипнуть.

От природы спокойная и послушная, она не понимала, почему отец всегда был ею недоволен. Сейчас она его почти не вспоминала. Только иногда он приходил к ней во снах, опять пугая злостью, выплёскивающейся в исходящем криком, равнодушном голосе.

Но вслед за отцом всегда приходила мама.

Она снилась девочке такой же, какой Маша её запомнила в последний раз: мягкая, всегда словно извиняющаяся за что-то полуулыбка, завитки волос вокруг овала лица, голубые глаза, голубая блузка с фигурным воротничком…

Она всегда гладила Машу по голове, шептала ей что-то тихое, успокаивающее, и фигура отца становилась размытой и расплывчатой, словно Маша видела её сквозь туман. Потом грозный голос становился тише, исчезая, пропадала и сама его фигура.

Когда мама Люба привела её в художественную школу, Маша была уверена, что ей там не место.

Отец всегда так и говорил маме, когда та приносила Маше новую коробку с красками или восковыми мелками:

- Опять деньги на краски переводишь? Какой в этом смысл? Или ты думаешь, что из неё Репин вырастет?! Тоже мне, нашла юное дарование. Вот если бы ты сына мне родила…

Маша часто плакала, услышав очередной отцовский приговор.

Вот и в художественной школе она жутко робела, пряталась за спину мамы Любы, опускала глаза, смотря куда-то в пол.

Однако, когда мужчина, которого все называли Вениамином Арнольдовичем, принялся смотреть её рисунки, приговаривая при этом: «Неплохо, весьма неплохо!», Маша с удивлением обнаружила, что он обратился к кому-то:

- Ну, что же, юное дарование, будем заниматься! У тебя большой талант, но нужно много учиться. Постараешься?

Маша оглянулась на кого-то позади себя, решив, что этот странный человек обращается вовсе не к ней, но позади неё никого не было.

Только тогда Маша поняла, что «юное дарование» - это он о ней! Это было настолько неожиданно, что от удивление девочка открыла рот, тоненько пискнув что-то похожее на: «Да!». После чего густо покраснела.

Теперь она привыкла к занятиям, привыкла к Вениамину Арнольдовичу и его странной манере смотреть на неё поверх очков в тонкой, золотой оправе, привыкла к его похвалам и строгости.

- Девочка моя, - говорил он, качая головой, - всё великолепно, техника почти безупречна, но пропорции снова подкачали, да и композиция не идеальна. Будем работать?

Маша кивала. Она уже знала, что такое «пропорция», что означает «композиция», понимая, что её похвалили и отчитали одновременно, но так легко и правильно, что она всё равно невольно начинала собой гордиться.

Алексей купил для неё настоящий мольберт, как у художников, а ещё – набор настоящих, масляных красок. Но Маше всё равно больше нравилась акварель, хотя Вениамин Арнольдович уверял, что, когда они будут учиться «писать маслом», это понравится Маше ещё больше.

Пока набор лежал в столе, дожидаясь своего часа.

Когда она рисовала, в доме наступала тишина. Джек обычно устраивался рядом и внимательно следил, как Машина кисточка движется по бумаге.

Иногда, когда на листе появлялось изображение птицы или белки, он принимался нетерпеливо стучать хвостом по полу, изображая явную заинтересованность.

Маша улыбалась, откладывала кисть и говорила:

- Джек, гулять!

Пёс подпрыгивал, повизгивая от восторга, бросаясь в прихожую за поводком и маленьким резиновым мячиком – своей любимой игрушкой.

***

Когда вернулась мама Люба, они подожгли отложенную свечу. Свеча горела ярко, медленно оплывая, роняя вокруг крошечные капельки парафина, когда Маша наклоняла её.

Потом были гости, праздничный ужин, подарки, танцы под магнитофон, игры, смех и торт с горящими свечами, которые Маша задувала, зажмурившись, потому что загадывала своё самое важное желание.

Уже совсем поздно вечером, выйдя из комнаты, чтобы выпить воды, она увидела в открытую дверь спальни, как папа Лёша крепко сжимает в объятиях маму Любу, а та счастливо смеётся и говорит:

- Как хорошо, что мы этого всё-таки не сделали.

- На самом деле я не хотел развода. – Мужчина потерся щекой о щёку мамы Любы. – Ты уверена?

Та кивнула. Мужчина улыбнулся и чмокнул жену в кончик носа.

- Нужно сказать Маше. Только я не знаю, как лучше это сделать…

Маша притаилась в коридоре, затаив дыхание. Сердце бешено заколотилось.

Что это значит?!

- Я думаю, что она всё поймёт, она такая умница у нас. Знаешь, Лёша, мне иногда кажется, что её нам Бог послал. Хотя я в Бога никогда не верила.

- Думаю, она будет рада получить брата или сестру. Как считаешь?
Алексей положил руку на живот жены.

Люба улыбнулась.

- Знаешь, я никогда не хотела детей, Алёша. Никогда! Я планировала прожить свою жизнь по-другому.   Теперь всё изменилось. Я изменилась…

Алексей тихонько рассмеялся.

- Правильно! Расскажи Богу о своих планах и рассмеши Его.****

- Знаешь, Лёша, а ведь это Маша изменила нашу с тобой жизнь…

Дальше Маша не слушала. На цыпочках, улыбаясь, она вернулась в свою постель и блаженно зажмурила глаза.

У неё есть семья. Настоящая семья. Она нащупала фотографию, по-прежнему лежавшую под подушкой.

Мама, ты не обманула! Ты обещала, что у меня всё будет хорошо…

С этой мыслью девочка крепко заснула.
______________
*«Не мо;жет быть!» — советский кинофильм Леонида Гайдая 1975 года. Состоит из трёх новелл, снятых по произведениям Михаила Зощенко (комедии «Преступление и наказание», рассказу «Забавное приключение» (1936) и пьесе «Свадьба» (1927)), и объединённых темой мещанской «любви».

**«Собачье сердце» — повесть Михаила Булгакова 1925 года. Первоначально публикация повести была запрещена в Советском Союзе, но она распространялась через самиздат до тех пор, пока не была официально выпущена в стране в 1987 году. На основе повести в 1988 году был снят одноимённый фильм, который вышел в эфир в конце года на главном телеканале Советского телевидения, получил всеобщее признание и привлёк многих читателей к оригинальному булгаковскому тексту.

*** Царица Са;вская , X век до н. э. — легендарная правительница аравийского царства Саба (Шеба), чей визит в Иерусалим к царю Соломону описан в Библии.

****"Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах" - слова американского актера и режиссера Вуди Аллена (Woody Allen, рожд. 1935 г.): If you want to make God laugh, tell him about your plans (анг.).С близким значением: будущее в руках богов (Futura sunt in manibus deorum)- древнее латинское выражение о неопределенности будущего. Все в мире творится не нашим умом, а божьим судом.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2022/08/09/13