За гранью Глава 2

          После всего только что услышанного Кира понимала - уснуть повторно вряд ли у неё получится. Не то, чтобы она слишком удивилась подобному к себе отношению, нет, давным-давно уже утвердилась в мысли, что ей не суждено купаться в отцовской любви, но вот то, что его нелюбовь столь огромна всё же представить не могла… А потому, исходя из просто банального инстинкта самосохранения нужно было срочно предпринимать кардинальные меры. Выбор не велик – бежать! Бежать, как можно скорее и так далеко, как получится. Вот только – как и куда? Отец же ни на секунду не выпускает из своего поля зрения. Но Артём сказал… Может быть, он что-то придумает… Документы… Паспорт в любом случае необходим – его всегда и непременно спрашивают при каждом посещении больницы. Что ещё? Диплом, свидетельство о рождении, водительские права - всё перечисленное займёт не так уж и много места в той же косметичке, а вот как быть с деньгами? Вдруг и на самом деле получится сбежать? Без денег и их возможностей ничего не имеет смысла: у «глубоко беременной» нет шанса устроиться на работу… любую вообще. К своему стыду она не имела ни малейшего представления о том, насколько  благополучен в данном вопросе её собственный муж, хотя может статься, что он уже и не муж вовсе – папенька слов на ветер не бросает, и сей факт общеизвестен, к сожалению. Не просто же так он кричал, что уже утром их брак перестанет существовать как таковой. Ладно, допустим, он их разведёт, но даже ему не по силам изменить то, что именно Артём Вороженко является отцом будущих её деток! Но и тем не менее, материальной своей стабильностью на какое-то время ей было нужно озаботиться самой и именно сейчас - другой такой возможности может уже и не оказаться. Карточку отец, безусловно, сразу же заблокирует, как только узнает о её поступке, как только она исчезнет с его горизонта. Значит, нужно постараться успеть снять с неё всё, сколь получится!

          Кира сидела в кресле и задумчиво вертела в руках сумочку, с которой обычно выезжала из дому. Самая обыкновенная, чуть больше просто дамской по размеру. Да, дорогая… да, удобная, несмотря на то, что модель как таковая второй год как уже сошла с вершин моды, за веяниями которой Кире приходилось внимательно следить, чтобы соответствовать папенькиному статусу. Сумочка, в которой весьма комфортно кошельку и косметичке, но и только. Брать другую, отправляясь на медосмотр рискованно – можно привлечь абсолютно нежелательно повышенное к себе внимание более чем подозрительного родителя. Деньги… На данный момент у неё недостатка в них не было. Более того, Артём  непонятно зачем и в тайне от тестя, в свою очередь, тоже открыл на её имя счёт в банке, да и отец не жадничал… Однако молодая женщина и на мгновение не сомневалась в том, что посмей она пойти против его воли, он тут же, просто незамедлительно и не раздумывая долго, перекроет ей доступ к родительскому счёту.

          Решение возникло внезапно: аккуратно распорола шёлковую подкладку на дне сумки и вложила три тугие пачки имеющихся у неё в наличии рублей, в каждой из которых было по сто пятитысячных банкнот, плюс пачку долларов ещё в банковской упаковке. Сто тысяч - подарок отца к свадьбе, который так и лежал до сих пор нетронутым по причине отсутствия необходимости в валютных тратах. Потом, чуть подумав, поместила туда же банковскую карточку Артёма, почему-то слепо веря в то, что он не лишит её доступа к ней, а также все документы, кроме паспорта и сразу же зашила сделанную прореху. Затем в косметичку положила пластиковый пакетик с несколькими особо нравившимися ей кольцами и витыми цепочками различной длины… так… на всякий случай, справедливо полагая, что золото и бриллианты в её положении лишними не будут.

                ***

          Утро наступило неожиданно быстро и весьма странно. Эта первая  странность была, как позже выяснилось, далеко не последней и заключалась в том, что вместо горничной к ней в спальню вошёл отец:

        -  Проснулась? – задал он не вполне уместный вопрос хотя бы потому, что прекрасно видел тому подтверждение – А у меня для тебя есть отличнейшая новость!

        -  Правда?! И какая же? Надеюсь, и вправду что-то хорошее? – не сумев скрыть явную иронию в голосе, откликнулась она, почти сразу же мысленно выбранив себя за проявленную несдержанность.

        - Ну, как сказать? – бросив на неё слегка озадаченный взгляд, произнёс он – Надеюсь, что да! Дело в том, что я принял окончательное решение освободить тебя от тягостных твоей душе уз навязанного мною брака!

         - Серьёзно?! С чего вдруг? Мне казалось, что Артём во всех отношениях тебя полностью устраивает… Ошибалась, что ли?

         - Прекрати ерничать, дочь! – повысил голос Андрей Максимович –
Я не допущу подобного тона в разговоре с собой! – выдержал паузу и продолжил -  Ты многого не знаешь… Впрочем, тебе и знать это ни к чему – не бабам мешаться в дела мужчин!

        - Бабам… Фу, как же грубо… Мне казалось, что я для тебя прежде всего дочь… Неужто и в этом ошибалась?

        - Повторяю в другой раз - прекрати ерничать, Кира! Во-первых, это так не идёт тебе, а, во-вторых, не думаешь же ты на самом деле, что тем самым сможешь вывести меня из равновесия? так что прикуси язычок, девочка... Да и в чём ты углядела противоречие? Что в прозвучавшей фразе смогло оскорбить твой изнеженно- утончённый слух, дорогая? Разве же ты не баба? Разве же ты не курица безмозглая, а? Петушок потоптал, вскоре снесёшь яичко... мгм… в твоём случае, их будет даже два, не так ли? И хоть бы одно из них оказалось путным… увы и ах – ни одного…

          От возмущения и обиды Кира аж подавилась воздухом, но, исходя из уже имеющегося у неё опыта общения с ним, промолчала, поскольку знала – любое возражение лишь усилит поток грубости с его стороны, и то, что точка в бесполезной словесной пикировке всё равно будет поставлена им, а не ею. А он ждал… Не дождавшись, продолжил:

        - Какие у тебя планы на сегодня?

        -  Мне нужно в поликлинику.

        - Зачем, ты же только что была там?

        - Я была на УЗИ, а это плановый медосмотр – и, посмотрев на отца, внутренне содрогнулась: сколько же всего читалось в его взгляде… от презрения, до откровенной брезгливости, чуть ли не открытой ненависти. Всего по чуть-чуть… Всего, кроме любви или элементарной обеспокоенности о здоровье единственной дочери и о них, о ещё не рождённых ею внучках.

        - Это, что, настолько важно, что ли?

        - Да! Но я не понимаю твоего недовольства – ты, что, против?

        - Ладно… - проигнорировав встречный вопрос, ответил тот – Влад отвезёт тебя! – и легко поднявшись со стула, добавил – А почему ты ничего не спросила о моём решении прекратить ваши семейные отношения, девочка?

        - А смысл? Ты же всё равно сделаешь так, как посчитаешь нужным. Захотел – поженил, захотел – разженил. Разве ты хотя бы когда-то прислушивался к моему мнению? Хотя бы раз поинтересовался тем, что на самом деле хочу я? Для тебя важны лишь свои собственные желания и предпочтения, не так ли? А потому...

        - А у тебя, что, имеется хоть какое-то мнение? – хохотнул от неожиданности тот – Сомневаюсь я… Но, впрочем, ты удивительно точно охарактеризовала собственное положение в этом доме, да и в жизни в целом, Кирюша. Даже и поспорить не о чем! Молодец – взрослеешь! – и вновь то ли хрюкнув, то ли хохотнув, добавил – Позавтракать не забудь!

                ***

        - Ишь какой заботливый! – подумала Кира – Вот только никак не может понять того, что я давно уже не та испуганная девочка, которая чуть ли не в обморок падала под его вечно недовольным взглядом. «Ничего не ешь и не пей!» - всплыли в памяти недавние слова Артёма. Потерпеть несколько часов в течение одного дня проблема не велика, но она имеет смысл только в случае удачного исхода задуманной операции по исчезновению из-под опеки отца, а если нет? А если не получится удрать сегодня, нужно будет повторить попытку завтра – другого пути просто не существует, хотя любая отсрочка смерти подобна в буквальном смысле слова если не для неё самой, то тех новых жизней, что сейчас осваивают пространство внутри своей мамки, точно.

          Мысленный диалог прервала вошедшая горничная с подносом в руках:

        - Кира Андреевна, ваш завтрак! – произнесла слишком громко она и поставила поднос на журнальный столик.

        - Кристина, как мне кажется, я не просила вас…

        - Это распоряжение Андрея Максимовича! – на редкость невежливо и снова слишком громко перебила её та, выливая при этом апельсиновый сок в цветочный горшок… Кира весьма удивлённо и заинтересованно следила за её манипуляциями, безусловно догадавшись, что вряд ли бы та поступила так, как поступила, не имея на то весомых оснований, да ещё и прижав пальчик к губам  - жест, который на всех языках мира означает только одно: молчи! Но молчать далее тоже выглядело не совсем логичным, а потому ей оставалось лишь поблагодарить услужливо-предупредительную служанку, осмелившуюся ради неё пойти на столь рискованный для себя шаг:

        - Ну, хорошо… Спасибо, ты можешь быть пока свободна – понадобишься, позову! – а сама слегка приобняла девушку за плечи в знак того, что поняла и очень благодарна ей за всё. Вопреки всем правилам, она решила вернуть поднос с посудой на кухню сама. Кире прежде всего хотелось убедиться в том, что отец начал действовать незамедлительно и именно в соке было то, чего ей стоило опасаться. А, если это так, то он будет там, на кухне, чтобы взглянуть на стакан – пуст ли тот или нет? Выпила ли дочь сок, или же проигнорировала, хотя раньше он и не замечал за нею какой-то излишней подозрительности, а вот то, что именно апельсиновому отдаёт предпочтение знал… И получила немедленное подтверждение своим мыслям-догадкам: Хозяин был на кухне! Нонсенс! Он, конечно же, постарался скрыть свою явную заинтересованность и всплеск торжества во взгляде, брошенном на злополучный стакан, но не настолько быстро, чтобы дочь этого не заметила.

          Люди существа во многом странные - до последнего мы не желаем верить в плохое, надеемся на то, что ошиблись, даже имея неопровержимые доказательства тому, что происходит на наших же глазах и с нами. Слёзы неудержным потоком вдруг заструившиеся по её лицу, поразили не только отца, но и саму Киру…

        - Ты с чего это? – чуть ли не шёпотом обратился он к ней.

        - Так… не знаю… вдруг почему-то стало грустно, сама не пойму с чего…

        - А что тут понимать? Беременность, конечно, не болезнь и даже не заболевание, но близко к тому. Ничего, дочь, всё это вскоре пройдёт, верь мне!

        - Вскоре… через семь почти месяцев… - сделала она вид, что поразилась столь смелым прогнозам с его стороны – Это тебе не семь дней…

        - Ну, это и ежу понятно! – слишком уж радостно воскликнул он – Так ведь какая-то часть пути уже пройдена, не так ли? В любом случае, на пару месяцев меньше осталось – потерпим! Ладно, не будем о грустном. Тебе к которому часу  нужно быть у врача?

        - К одиннадцати – пойду собираться.

        - Не слишком ли торопишься? На часах, вон, ещё и девяти нет, а до мед.центра не более тридцати минут езды даже с учётом пробок на дороге.

        - Это так, но я хотела ещё душ принять и уже приняла бы его, но тут эта Кристина с завтраком… Перепутала мне все карты, а потом я ещё собиралась по пути заехать в банк.

          - Ой, тут, наверное, моей вины больше – это я заставил твою горничную поспешить, поскольку не знал, когда ты поедешь… А в банк-то зачем?

        - Да я что-то поиздержалась с наличными – хотела снять сколько-нибудь, карточкой расплачиваться не всегда удобно.

        - Не смеши мои ботинки! Я, что, когда-нибудь отказывал тебе в бабле? Подожди минутку… - и вышел из кухни, чтобы вернуться уже через пару минут. Протянул пачку тысячных и спросил:

        - На какое-то время хватит?

        - Вполне, спасибо! Ладно, я пойду?

        - Иди, девочка моя, иди! – непривычно смиренно откликнулся тот, допивая апельсиновый сок из высокого стакана – Иди…

                ***

        - Ну, надо же… Сроду не видела его таким… заботливый… Так и думала, что расплачется вместе со мною… выдавит из себя несколько слезинок жалости… крокодильей…

          Впоследствии, вспоминая это утро, она и себе не смогла объяснить своего поступка: ведь наличные у неё на самом деле имелись и даже в избыточном количестве… Но, тогда почему-то это показалось чуть ли не гарантией того, что даже если бы вдруг отец вздумал проверить содержимое её сумочки при выходе из дома, то наличие крупной суммы в ней вряд ли натолкнуло бы его на более тщательный досмотр!

          Быстренько ополоснулась, стараясь при этом не намочить волосы – высушить её косу и за час как следует не получится – и присела в любимое своё кресло, внимательно-задумчиво осматривая комнату, уже будучи в полной уверенности, что в ближайшее время не вернётся сюда.