На дне

Исполнилось 60 университетской подружке, сейчас чередой пойдут эти даты. И хотя у меня в ноябре только, и можно было бы поумиляться тому, что из этих 60 - 42 года мы знакомы, но у меня в другую сторону пошли мысли: как прошёл этот наш общий шестой десяток?

У "молодок", как в Усть-Цильме про таких, как мы, говорили старики. Хотя там ещё севернее и ещё до 50 выходили на пенсию. Тамошние "молодки", отработав своё в совхозе, на пенсии, наконец, полностью переходили на традиционный образ жизни: не только хозяйство и внуки, но, порой прежде всего, священные книги. Иная молодка только на пенсии и осваивала кириллицу, знала таких.

А что у нас? У меня наоборот получилось, осознала это с чувством неизбежности. В молодости я была любознательной, плыла в общем русле, и хотя ко крещению, к окончанию университета, вышла из комсомола и достаточно начиталась сам и там издата (кстати и гласность подоспела), но андеграунду и до крещения была чужда, и тем паче после по-неофитски строго относилась к среде обитания.

- Уже позже, чем вы думаете, - эти слова отца Серафима (Роуза) самыми важными мне казались изо всей "западно-христианской культуры". Оградить ребёнка от пошлости современного мира, культуры, масс-медиа и самой туда не погружаться - помимо других причин (возраста и здоровья) это стремление и послужило причиной переезда с севера, возвращения на родину, в небольшой белорусский город.

- Буду на северной пенсии в детской библиотеке подрабатывать, - сказала я себе. Ан нет. Подрабатывать пришлось, но отнюдь не в детской библиотеке, а там,  куда брали.

Социальным работником. Социальным педагогом. Психологом в сельской школе. Психологом в городском детском саду. Продавцом в лавочке "Гомельпресс" в ближайшем супермаркете. Воспитателем в сельском детском саду.

Дольше всего, с июля по апрель, в лавочке проработала, потому что рядом с домом и работа лёгкая в сравнении с педагогической. До этого одинаково быстро всё заканчивалось, через пару месяцев предоставленный сам себе ребёнок попадал в форс-мажорные обстоятельства, подтверждая пословицу "сапожник без сапог": самые заброшенные дети у педагогов, а уж когда бабушек нет, и подавно.

Но лавочка наша прогорала, хозяйка нервничала и норовила то уменьшить нашу с напарницей зарплату, то увеличить рабочий день. Меня это возмущало, и напарницу тоже, я даже больше выдержала, но по весне нашлась и на моё место на всё согласная. Лавочку это не спасло, всё равно прогорела, как и сотни-тыщи других: как раз дело шло к ковиду и протестам.

И вот осенью 2020-го воспитателем в сельский детский сад позвали меня. К этому времени и по здешним меркам уже пенсионеркой я была, как раз вышла к тому времени на максимум 58/63 пенсионная реформа. Но тужилась, вставала всю зиму два-три раза в неделю в пять утра и тащилась за 20 км туда на гороновском школьном автобусе, обратно на электричке.

Стала часто болеть, благо, сын уже перерос наши безконечные детские болезни, начальство на мои больничные листы смотрело косо, но терпело, работать было некому, молоденькая напарница вообще в декрет ушла. Но дошло до "пневмонии невыясненного генеза", больничный ровно на 9 дней приёма антибиотика дали, а ноги не идут и отпуск не заработала ещё, пришлось уволиться.

Параллельно с этими мытарствами "подработок" развивалась другая история: первые годы я ещё тщательно фильтровала, что ребёнку на дисках покупать, а потом ноут и видеомагнитофон сломались, телевизор я отдала старушке соседке и сказала себе: кто не успел, тот опоздал, вырос ребёнок, поздно контролировать.

Но одним глазом поглядывала, что он там смотрит на своём планшете, и таким манером и сама посмотрела и "Пиратов", и "Звёздные войны", и "Гарри Поттера", и даже марвелловское про супергероев что-то, но на последнем сломалась: такая хренотень, ну хоть бы шутки были смешные, так ведь нет.

При нас, помню, достал до Усть-Цильмы телевизор и старушки, военные вдовы, хоть и жили на своих половинах, но некоторые соблазнялись телевизором на половине молодых и по три раза в день (сколько показывали) смотрели очередную серию про трёх танкистов и собаку или "Место встречи изменить нельзя".

Не знаю, как они себя оправдывали. Я не оправдываю и про "уже позднее, чем вы думаете" отнюдь не забыла. Но смирилась с тем, что всё идёт как идёт.

Дело не только в том, что в нашем городке помимо кинотеатра, музея, городского дома культуры, нескольких библиотек и Дворца культуры металлургов - более ничего нет. (Есть ещё масса спортивных заведений от аквапарка с Ледовым дворцом до велотрека с гребным каналом). Конечно, в Минске поболе было бы возможностей и, может быть, не такой очень средней была бы школа у сына, но сделанного не воротишь, не было у меня денег на Минск, а хотелось на родину.

Летом приезжает к бабушке, а время проводит у нас, друг сына из Минска: живёт с мамой в новом районе, ходит там в школу и особо ничем от моего не отличается. А ко второму минскому другу мой сам ездил в гости, пока у того родители в отъезде: в музеи с театрами не ходили, тот не бывает в них, просто гуляли по городу с заходом в пиццерии.

Что готовить не умеют - ладно, я тоже в 16 лет не умела. Но вот интересы другие были: впервые в 16 в Питер попав, помню, не вышла из Эрмитажа, пока весь не обошла, не за один день, хотя в глазах рябило и голова кружилась.

Что он ответит, встретившись в адской
области с ними: - Я воевал?

Первое, что пришло на ум ни к селу, ни к городу, где Бродский с Жуковым, и где я. Но и у меня была своя война: водила за ручку в храм, пока могла, и в скучную воскресную школу, и пыталась намекать, как получше её сделать. Но никто меня уже не слушал.

Думаю иногда: зачем мне всё это нужно было узнать? Про брошенных стариков в соцработницах. Одну старушку до полусмерти избивал сын-алкоголик, другую третировали сын с невесткой, самой благополучной была та, что замуж не выходила и детей не имела, по крайней мере не обидно и сама себе хозяйка. Потом и уволившись, я с ней дружила до самой её смерти.

Про брошенных сожителями непутёвых мамаш и брошенными этими мамашами детей в социальных педагогах-психологах. Вич-инфицированных, никому не нужных. Одного утопила в унитазе такая мамашка, других изнасиловали собутыльники, один запертый в доме ребёнок сгорел.

Про всех этих бедных, пьющих, матерящихся, некультурных, несчастных людей? Когда я уезжала с севера, то уже такого насмотрелась в вымирающих шахтёрских городах и лесных посёлках, на месте бывших лагерей, то думала, меня ничем не удивишь. Но нет, у Господа Бога есть чувство юмора: человек предполагает, а Бог располагает.

Как сказала мне "моя" донецкая беженка, попав из медработников шахты в доярки на совхозной ферме: - Я думала, что больше шахтёров никто не пьёт, но ваши доярки их переплюнули.

Хочешь спрятаться между страницами красивой доброй детской книжки, засунуть туда голову как в песок, но нет, никак не получается.

Не знаю, как закончить. Завидую и "молодкам" усть-цилемским, и отцу Серафиму в Платине, и тому Ванечке на красивой картинке Юрия Васнецова, который упал на тоненький ледок и лежит, никто к Ване не бежит, а он всё равно ждёт подмоги.

Был такой старый фильм "Беги, Лола, беги", там этой Лоле нужно было срочно достать мильон, чтобы спасти своего непутёвого дружка, и вот она, не зная, что предпринять, молилась примерно так: - Я буду просто бежать и ждать Твоего знака!

Вот это и про меня, Господи. А цветочки для подружки собирала.