За линией фронта. Часть третья -1

  Генерал-майор Озеров Фёдор Петрович проводил оперативное совещание у себя в рабочем кабинете. Обстановка была сложной, с конца сентября на Рамушевском коридоре постоянно шли боевые действия. Они возобновлялись с немецкой стороны с каждым разом после переброски по воздуху значительного подкрепления и наша фронтовая авиация была не в силах бороться против немецкой "Люфтваффе". И стало понятно, что это противостояние нами проиграно ещё с конца февраля, когда на территории Демянского "котла" уже находилось два действовавших аэродрома. И вот теперь возобновились прорывы танковых немецких групп вместе с блокированной под Демянском моторизованной дивизией СС "Мёртвая голова".
- Больше половины этой дивизии уничтожено, и тем не менее, она активно продолжает свои действия. Именно она принимала участие, как вам уже всем известно, в прорыве блокады под Демянском в апреле месяце, - говорил Озеров, стоя у стола. - Наша армия не имеет дополнительных резервов, как и остальные наши соседи, как и весь фронт, который оказывал помощь Волховскому фронту в проведении Любанской операции. Поэтому мы не имеем возможности для дальнейших наступательных действий на Демянск, как было вначале предусмотрено планом, мы можем сейчас лишь обороняться, и такая конкретная задача ставится перед нами Ставкой. Мы, казалось бы, стоим на месте, но приносим этим огромную пользу - сковываем силы врага, которые он мог бы употребить под Ленинградом, перебросив туда свои пятнадцать дивизий, которые сейчас обороняются в Рамушевском "мешке".
- Но, начавшаяся столь удачно Синявинская операция провалилась. Мерецков зря так заранее бравурно рапортовал Верховному о том, что она будет удачно завершена, - добавил к вышесказанному начальник оперативного штаба армии.
  Озеров откашлялся.
- Да, Кирилл Афанасьевич рано порадовался. На наши позиции немцы бросили танки Манштейна. Его армию, по приказу Гитлера, перебросили на штурм Ленинграда, и часть дивизий этой армии сражалось против войск Волховского фронта. В результате, войска 8-й и 2-й ударной армий утратили свой наступательный порыв и не смогли успешно продвинуться вперёд. И сегодня в конце октября мы подводим увы, безрадостные итоги действий обоих фронтов. И на нашем и на соседнем Волховском фронте снова вынуждены перейти к стратегической обороне. Но наша оборона, как раз, слишком подвижна оказалась. По данным армейской разведки, а так же местных - дивизионных и полковых разведчиков, которые находятся на левом крыле наших позиций, немцы опять готовят наступление на нашем коридоре уже в районе Велигосово в сторону реки Ловать. Туда я направил свежие силы подкрепления, что прибыли недавно к нам на пополнение, и сегодня же проведу их инспекцию лично. Мы туда поедем с командиром разведбатальона, который относится к специальным частям дивизии НКВД, майором Деевым. Он как раз здесь присутствует... Алексей Григорьевич, вам слово!
  Деев поднялся с места и раскрыл принесённую с собой карту...

  Накануне известных событий на Волховском фронте наши разведчики взяли в плен "языка", - офицера из штаба немецкой дивизии - и тот показал, что на наши позиции идут танки Манштейна. В начале это сочли за дезинформацию, но пленный офицер дал точные сведения. Гитлеровцы перебросили в район прорыва у Синявина шесть свежих дивизий, в том числе одну танковую. А перед этим Манштейн получил крупные подкрепления - две бомбардировочные эскадрильи с Центрального фронта, две - с Южного, одну из Кенигсберга и ещё две группы бомбардировщиков со Сталинградского фронта. Шесть пехотных дивизий, три горно-егерских и несколько частей танковой дивизии начали сжимать клещи вокруг авангарда Волховского фронта. Мерецков просчитался, он никак не ожидал, что целые дивизии и артиллерийские части из 11 армии Манштейна, предназначенные для штурма Ленинграда, брошены в сражение, чтобы остановить наступление на его фронте. Отходить от Ленинграда и прекратить блокаду города фашисты, естественно, не решились не смотря на наш упорный натиск. В случае неудачи под Ленинградом союзник Германии Финляндия могла выйти из войны.
  Едва Мерецков разобрался в ситуации, сложившейся в 8-й армии, которая практически прекратила своё наступление, как немцы бросили против неё свежие силы, особенно танки, и тут же неудача войск 2-й ударной армии. Генерал Клыков, который командовал ею снова, не чувствовал за собой вины, он прямо и честно заявил Мерецкову, что немецкие войска, брошенные против его армии, она одолеть не может, хотя бойцы сражаются упрямо и дерзко, но против танков с автоматом не пойдёшь.
  Но Мерецков был всегда слишком самоуверен, он передёрнулся от этих замечаний командарма, порывался сказать Клыкову что-нибудь хлёсткое в ответ, но в последнюю секунду передумал. Зачем его упрекать, если он прав? Хуже того, немцы 10 сентября сами нанесли удар по флангам армии, и генералу Клыкову пришлось перейти к обороне. Бои продолжались несколько суток, а ровно через месяц после начала наступления, 27 сентября, Мерецков отдал приказ о выводе наших войск, находившихся западнее Чёрной речки, на восточный берег.
  Да, слишком самоуверен был генерал Мерецков, взявшись за Синявинскую операцию, в разработке которой сам принимал активное участие и теперь все неудачи Волховского фронта объяснял не только превосходством немецких частей, которое не предусмотрел заранее, но и стал валить на подчинённых, которые ему казались несовершенными в военном деле. Например ему казалось, что развёртывание 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Гагена в ходе сражения было слишком вялым и медленным, А то, что проходило оно на обширных Синявинских болотах, где бойцы прокладывали дороги и настилали гати для того, чтобы протащить технику и одновременно отражали атаки гитлеровцев в тяжелейших условиях - он не учёл. Он обвинил генерала Гагена в нерешительности и слабом руководстве войсками и тот был снят с должности. Но и принявший корпус генерал Рогинский большого успеха не добился, так как немцы к тому времени укрепили свою оборону. Ну, и что тут можно доложить Верховному, когда в мыслях постоянно крутился последний разговор с Василевским перед его отъездом в Сталинград.
  Мерецков вошёл к начальнику Генштаба генерал-полковнику Василевскому в тот момент, когда он разговаривал с кем-то по "кремлёвке". Хотел тут же выйти, но Александр Михайлович жестом задержал его.
  Разговор у них начался с Юго-Западного фронта и неудачной операции Тимошенко и Хрущева под Харьковом.
- А как Сталинград? Не потеряем ли мы его? - спросил он у начальника Генштаба.
- Ситуация там сложилась весьма опасная. Завтра мне велено ехать туда. Что делать? Координировать действия войск под Сталинградом. Сталин задержал меня, чтобы обсудить ваш план предстоящей операции на Синявинском выступе. Думаю, что на это много времени не уйдёт и я смогу уехать вечером, - Василевский достал папиросы и закурил. - Вообще лето для нас выдалось очень тяжёлым, если не сказать хуже. Кстати, есть сведения, что и по Ленинграду они готовят новый мощный удар. Как бы Гитлер из Крыма не перебросил под Ленинград 11-ю армию Манштейна, которого фюрер ценит как знатока "по взятию крепостей".
- На Синявинском выступе немцы своё получат, - как всегда самоуверенно заявил Мерецков в ответ на это предостережение, которое он так и не учёл и, теперь как результат, провал всей операции по деблокированию Ленинграда.
  И после тормоза в стрелковом корпусе и разборок с генералом Гагеном, Мерецков избегал говорить с Верховным по прямому проводу, но всё-таки позже, ему это сделать пришлось.
  И вот в конце октября весь этот наступательный порыв немцев на Ленинград аукнулся и на других соседних фронтах... А мы вернёмся в 27 армию, там после совещания командиров частей и соединений командарм Озеров садился в свою штабную машину, чтобы вместе с майором Деевым, которого он считал своим главным разведчиком, проинспектировать вновь прибывших и добраться до полка, что был самым крайним в левом крыле армейской обороны.

  У штаба армии после совещания стоял привычный шум. Солдаты сопровождения покуривали в сторонке и обсуждали фронтовые новости.
  Алексей вышел вслед за Озеровым, спустился со ступенек штабного дома, огляделся и подозвал к себе своих сопровождавших:
- Оба Людвига - Гросс и Бурмайер - ко мне!
  Из толпы бойцов, куривших у автомашин, отделились двое и мигом подскочили к Дееву, вытянувшись по струнке, командарм даже остановился, чтобы понаблюдать за этой экзотической для него картиной.
- Ребята, возвращайтесь в батальон, - приказал Алексей. - Скажите начальнику штаба Гераленко, что я сегодня буду поздно - едем с командармом на позиции.
  В ответ на его слова Бурмайер сделал жест рукой в сторону автомобиля.
- Нет, всё в порядке, вы со мной не поедете... У нас будет армейское сопровождение. А вы возвращайтесь на нашей машине в штаб батальона и отдыхайте, у вас и так была напряжённая ночь.
  Майор взял под козырёк, его сопровождающие тоже козырнули в ответ и пошли к своей машине, возле которой в нетерпении прохаживался шофёр Чернов. Алексей обернулся - Никоненко всё ещё стоял у него перед глазами, славный был парень...
Деев и Озеров сели в армейский "виллис", сзади запрыгнули два автоматчика, и машина тронулась.
- Если честно, майор, - говорил Фёдор Петрович, когда машина уже набирала скорость по дороге, - я бы неуютно себя чувствовал, если бы у меня позади сейчас сидели твои немцы. Правильно, что ты их отпустил.
  Алексей рассмеялся.
- Это вы очень предвзято к ним относитесь, а я привык!..
- Твоё дело такое, иметь отношение к разным людям и с разными людьми вступать в контакты, потому и привык... Кстати, что у вас с генералом Антоновым произошло? Он тут на совещании сегодня, просто не проронил ни единого слова и на тебя даже глаз не поднял.
- Мы не поняли друг друга, а вообще - позвольте не отвечать. К нашему общему делу это не имеет никакого отношения и нашей общей с ним работе - это не повредит, - Алексей пристально взглянул на Озерова.
  Тот пожал плечами в ответ и чему-то про себя улыбнулся.
 
  Первыми, кого посетил генерал Озеров на левом фланге армии, была дивизия Сизова. Вместе они сразу проехали в 134 полк.
  Отход и перегруппировка войск на фронте дело нелёгкое и сейчас, укрепляя позиции левого фланга, нужно было сделать всё, чтобы противник не обнаружил каких-либо активных движений вдоль полосы обороны. В центр армии отходили войска до времени державшие левый фланг, им на смену выдвигались части, усиленные танками и артиллерией.
- Кажется, я понял, где мною была допущена ошибка, - говорил Сизов, приехав в штаб 134 полка, стоя над картой. - Я старался распределять войска из резерва и пополнение равномерно по всему рубежу обороны. Противник этим пользовался, сосредоточивал в нужном месте свой кулак и мощным ударом таранил нашу оборону. Факт?
- Несомненно, - подтвердил командующий.
- И ещё, - продолжал Сизов, - я недооценивал стыки между соединениями и их фланги. Потому-то немцам и удаются эти прорывы в сторону реки Ловать, что называется, прощупывание нашей обороны они производят. Мы ждём их атак в лоб, а они действуют в обход.
- И часто подобные прорывы у вас происходят? - спросил Алексей.
- Иногда, за неделю бывает несколько попыток, - ответил комдив.
- Вы упускаете ещё один важный момент, - Озеров окинул при этих словах взглядом и комдива и комполка, в гости к которому они сегодня приехали, а потом провёл карандашом по карте местности, - это рубеж обороны на широком фронте. Видишь, как у тебя тут растянуты войска, 134 полк оказался самой уязвимой полосой. Потому что, здесь одноэшелонное построение войск, а коль так, то тебе следует создать резерв и значительный, и держать его поближе к переднему краю, чтобы при обострении обстановки на каком-либо участке обороны, бросить эти резервы в бой.
- Да, тут мы оказались не на высоте, - подтвердил свои же слова Сизов.
- Военное дело не терпит шаблона, командир должен хорошо владеть прежде всего манёвром, - ответил на это Озеров.
Сизов рассказал о своих артиллеристах, отбивших три танковых атаки накануне, майор, командовавший этим дивизионом был тяжело ранен и сейчас находился в госпитале.
- Это очень хороший офицер, опытный и талантливый, - говорил Озеров, садясь за стол, накрытый к обеду. - Я знаю его, это мой земляк. Сейчас перекусим и поедем по вашим позициям, посмотрим где ещё осталась в обороне брешь.
  Комполка, кому были адресованы эти слова, осторожно опустился за стол напротив генерала Озерова.

  Позиции левого фланга обходили пешком. Алексей записывал в свой блокнот номера вновь прибывших частей и зарисовывал схему их размещения. Ближе к вечеру, дав соответствующие распоряжения, вернулись к штабу полка. Комполка Гордов был благодарен командующему за ценные указания и за то, что разговор прошёл без упрёков и ругани, а с рассуждением и расстановкой, одним словом, с пользой для дела. На прощание они пожали друг другу руки и Озеров с Алексеем направились к своей машине.
  Уже садясь в "виллис", командарм заметил, что за рулём сидит незнакомый водитель. Плечистый крупный парень с задумчивыми глазами. Шофёр сразу понял, что озаботило Озерова и поспешил объяснить ситуацию:
- Ваш водитель, пока вы были на переднем крае, ходил с нашими ребятами к реке за водой и один из солдат подорвался на мине, что был рядом с ним. Парня контузило, мы отправили его в госпиталь.
- Как вас зовут? - спросил командующий.
- Игорем. Мне двадцать лет, родом из Москвы, - отчитался парень и улыбнулся.
- Игорь, зайди в штаб, возьми пару гранат на всякий случай, а то прорывы танков у вас тут частенько бывают, а нам дорога дальняя обратно предстоит, - попросил его Алексей.
- У меня есть, и не пара, а больше - вон, лежат в багажнике. Я запасливый!
- Ну, молодец! Тогда поехали... - и Деев вслед за Озеровым запрыгнул в машину.
Два автоматчика сопровождения так же, как и в прошлый раз, сели сзади в "виллис" и машина поехала.
  Спокойно было идти вдоль наших огневых позиций, но вот автомобиль понёсся к лесу. Сквозь тучи проклюнулось заходящее солнце, и коснулось своими холодными осенними лучами воды в дождевых лужах, которые сразу заискрились багровыми зайчиками. Где-то вдали громыхнули орудийные залпы.
  Проскочили опушку и выехали к просёлочной дороге. Проехали ещё километра два, и вдруг вдали у леса что-то блеснуло. Игорь, притормозив, до боли в глазах всматривался в лесной массив.
- Немцы, товарищ командарм! - крикнул он, приподнявшись на сиденье. - Танки! Один, два, три... - Он резко нажал на педаль тормоза и "виллис" застыл.
  Деев толкнул плечом дверцу, вышел из машины, за ним поспешили автоматчики. Метрах в пятистах гулко урчали танки. Скорее всего, немцы не заметили машину, а иначе бы открыли по ней огонь и Деев, в миг оценив обстановку, тихо скомандовал:
- Всем в машину! Надо уходить, на танки с автоматом не пойдёшь!
Игорь круто развернул "виллис". Едва тронулись с места, как немцы заметили его и открыли огонь. Снаряд разорвался рядом. В лицо Алексею дохнуло гарью и дымом... Ещё один взрыв, - раздался шум и треск в ушах, Деева подбросило в воздух и швырнуло на землю.

  Очнулся Деев на земле. Он лежал на обочине дороги. Неподалёку горела машина, а в ушах стоял звон, будто колокола звонили к заутренней службе. Он тряхнул головой, попытался пошевелить руками - удалось, потом ощупал себя: нет, цел и не ранен даже. Понял, что взрывной волной его отбросило в сторону. Он повернулся и увидел возле себя лежащего командарма, тот тоже шевелился, видимо, приходя в себя. Алексей склонился над ним и приподнял ему голову. Озеров закашлялся, а потом перевернувшись на бок, сел на землю.
- Товарищи командиры, идите сюда! - донёсся из-за кустов чей-тот голос.
Это был их новый водитель, Игорь, он укрылся в воронке от разорвавшегося снаряда. Деев помог Озерову подняться и они в два прыжка достигли этого укрытия.
- Бойцы-автоматчики погибли, товарищ командарм, - сказал водитель, обращаясь к генералу, - машина разбита, что будем делать? Позиции полка Гордова за лесом. Я помню, мы там дрова рубили, метров семьсот надо пройти лесом, а там большая поляна, там наши артиллеристы сидят, окопались в обороне.
- Будем туда пробиваться, - ответил Озеров.
Парень выглянул из воронки и лицо его посуровело. Немецкий танк ехал в их сторону к разбитой машине, которая всё ещё горела, изрыгая чёрный густой дым. Вдруг раздался взрыв. Огонь вихрем пронёсся над воронкой, где сидели и прятались трое уцелевших.
- Вот гад, бьёт из орудия метко! - выругался Озеров.
- Да нет же, товарищ командарм, - возразил Игорь, - это взорвался бензобак "виллиса". Перед выездом я заполнил его до отказа бензином... Глядите, сюда идёт ещё один танк, на его броне я вижу автоматчиков!
- Дело туго, гранаты у тебя? - спросил Алексей.
- Так точно, у меня ещё есть две бутылочки "горючки". Как только подбили машину, я всё и вынул оттуда, успел... - Игорь достал из вещмешка бутылку и ласково погладил её. - Эта голубушка спасёт нас: первый танк, что идёт к "виллису", вспыхнет ярким факелом.
- Смотри, не то сам сгоришь! - предупредил бойца командарм.
- А мне всё-равно, - грустно ответил парень и опустил глаза.
- Не понял? Как это - всё равно?! - возвысил голос Озеров.
  По лицу парня скользнула грустная улыбка.
- Я прибыл на фронт из штрафного батальона.
- Ты что, дезертир?
- Нет. В августе нас погрузили в эшелоны и направили на фронт. На рассвете, после двух суток в дороге, нас поставили на запасной путь, предупредили, что будем стоять часа три, если не больше. В вагоне было душно, а вода закончилась, вот мы с приятелем, оба москвичи, взяли котелки и отправились на колонку за водичкой, а тут авианалёт... Приятеля убило, а я долго не мог очухаться, пока в себя приходил, вспоминал где я и откуда - поезд ушёл. Там же, на станции, меня задержал военный патруль, сказали, что я убегать от них пытался... Так я оказался в штрафном батальоне. Потом нас бросили на фронт, меня ранило, а после госпиталя я попал в полк Гордова, сейчас вот сижу здесь с вами... А отец, он рядом тут воюет, вы, товарищ майор, в его подчинении. Так он знать, после этой истории, обо мне ничего не хочет, на письма не отвечает. Как же - у генерала сын дезертир!..
  Алексей быстрым взглядом окинул парня с головы до ног.
- Твоя фамилия, как?
- Антонов.
- Игорь Кириллович?
- Да, Игорь Кириллович.
  Командарм и майор переглянулись.
- Так ты и есть, сын генерала Антонова - дезертир? Ну, как же, наслышаны - да, да!.. - и командарм ещё раз с любопытством оглядел парня.
- Неужели, ты его сын? - не веря своим глазам, ещё раз переспросил майор.
- Кажется, уже - нет, он от меня отказался в силу своего твёрдого характера, - отвечал Игорь, наблюдая из воронки за танками. Двигались они медленно и это его бесило.
- Вот что, парень, будем уходить, - произнёс Алексей и толкнул Игоря в плечо, - ты пойдёшь первым, за тобой командарм, а я прикрою вас огнём.
- Идите вы, оба, это я вас прикрою огнём, а уж потом пойду сам, - решительно возразил Антонов.
- Мы тебя одного не бросим! - сказал Озеров.
- Нет, товарищ командарм! У вас на плечах целая армия таких солдат, как я, тысячи душ! За всех вы в ответе...
  Он умолк. В это время первый танк подошёл к горящей машине и остановился. Трое солдат спрыгнули с брони и, окружив машину, стали громко говорить о чём-то на своём языке. Они смеялись. Открылся люк, и из него вылезли два немца с пистолетами в руках... И тут случилось неожиданное, Озеров смотрел из укрытия на хохотавших врагов, и нервы у него сдали. Он выхватил из рук Игоря автомат и открыл огонь. Двоих уложил, а трое припали к земле и открыли ответную стрельбу.
- Поторопились вы, товарищ командарм! - в сердцах произнёс Игорь Антонов. - Извините, но так не воюют. Теперь нам отсюда не уйти.
- Ну, вылитый папаша!... - отозвался Алексей. - И даже манера разговора - его! - и он кивнул генералу на парня.
- Эти трое возьмут на прицел нашу воронку, - продолжал тот, не обращая внимания на слова майора, - а танк даст ход и проутюжит её. - Он схватил командарма за руку. - Уходите! Я вас прикрою, а затем и сам уйду. До леса двадцать шагов, можно и по-пластунски... Сейчас я метну в танк "горючку", он вспыхнет и дымом вас прикроет, ясно? Уходите, и передайте отцу, что я всегда его любил, а теперь люблю ещё сильнее...
  Бутылка угодила в танк и он загорелся. Следом за ней Игорь швырнул гранату. Она взорвалась в том месте, где лежали трое немцев. Подул ветер и клочья дыма накрыли воронку.
- Я пошёл, командарм - за мной! - скомандовал Алексей. - Игорь, мы ждём тебя в лесу! - и Деев короткими перебежками, прикрывая командарма, поспешил к лесу.

  Уже стемнело, солнце зашло и спасительная лесная сень надёжно прикрыла их обоих. Сидя в укрытии, неглубокой покатой ложбинке, майор и командарм ждали Игоря. Он отстреливался и над лесом разносился мерный журчащий рокот автоматных очередей. Но вот выстрелы прекратились, Деев приподнялся, чтобы сделать бросок и выйти из своего убежища навстречу солдату, но тут раздался мощный взрыв. Упругая волна докатилась и до их неглубокой ложбинки, деревца дрогнули и уронили последние жёлтые листья, а потом пыль осела и всё стихло.
  Озеров тряхнул головой, плечо его передёрнулось, уголки губ опустились. И ему и майору была понятна эта внезапная тишина. Алексей снял фуражку с головы, вытер мокрый от пота лоб и скорбно посмотрел в ту сторону, где совсем недавно отстреливался парень, который где-то сейчас убитый лежал в гулкой тишине леса.
- Может, я проберусь туда обратно и посмотрю?.. - предложил Деев, глянув на генерала.
- Нет, опасно, майор. На какую глубину они прорвались - неизвестно. А этот парень, рискуя собой, прикрывал нас до последнего и теперь мы снова выйдем туда, перечеркнув его жертву. Лучше будем пробираться обратно к своим. Он говорил, что здесь позиции полка Гордова проходят, вот туда и будем держать путь, когда совсем стемнеет, - и генерал тяжело вздохнул, расстегнув на себе верхние пуговицы шинели.

  Они вышли из леса на позиции артиллеристов поздно ночью, усталые в грязи и разорванных шинелях. Когда приближались к блиндажу командира дивизиона их остановил часовой, вскинув винтовку. Пароля, понятное дело, они не знали, поэтому срочно под охраной были доставлены в штаб. Дивизионный командир хорошо знал Озерова и очень удивился, увидев его здесь в таком виде. Потом срочно доложил по проводной связи в полк о происшествии и комполка Гордов уже на рассвете сам приехал за ними и увёз в штаб полка.
- Не надолго мы с вами сегодня расстались, - невесело произнёс генерал, входя вслед за Гордовым в штабную комнату, где располагались связисты.
Это было самое тёплое место в доме, топилась русская печь, что сейчас для продрогших Деева и Озерова было самое мило дело.
- Да, товарищ командарм, ну и попали вы в переплёт!..- сев напротив Озерова за стол, и отослав связистов, произнёс комполка.
- "Виллис" подбили немецкие танки, двоих ребят их охраны убило наповал, а мы вот, с водителем, остались живы. Сидели в воронке от снаряда, на нас шли два танка и боец прикрывал нас огнём, пока мы выбирались оттуда. Потом долго отстреливался, мы в лесу его ждали, как и было условлено, но... жив ли он остался, там взрыв был. Ты бы узнал, а? Сейчас надо закрыть эту брешь, посылай туда подкрепление. Думаю, что это была разведка боем. Когда выправите позиции, то нужно этого парня разыскать. Понимаешь, этот водитель - сын генерала Антонова.
- Как? - удивлённо поднял брови комполка.
- Антонов, Игорь Кириллович. Из штрафбата он к тебе прибыл...
С застывшим лицом и глядя на командарма, Гордов одной рукой потянулся к полевому телефону.
- Сейчас узнаю у командира батальона, который держит оборону у этой лесной поляны. Мне уже доложили, что туда на помощь подошли танкисты из соседнего полка... Сейчас! - выпалил он скороговоркой. - Как ваша оборона, держится? - раздался его зычный голос. - Ну и что? Уничтожены три немецких танка, которые пытались зайти батальону в тыл?.. Так вот, там где-то будет сгоревший "виллис", на этом месте едва не погиб командарм Озеров, это была его штабная машина. Вёл её солдат Игорь Антонов, который обороняясь, поджёг два танка. Пойди на позиции и узнай всё про него - жив ли? Срочно прошу это сделать. Я жду звонка.
  Гордов отодвинул полевой телефон в сторону и, посмотрел на пришедших из леса офицеров.
- Антонов знает, где служит теперь его сын? - спросил он, куда-то в пустоту.
- Нет. Судя по всему, он не хочет этого знать, - ответил Озеров.
- Вот ситуация!..- протянул хмурый Гордов. - Ну, что же, если вы уж к нам вернулись так внезапно, давайте чайком согреемся.

  Они не заметили, как пролетел почти час за чайными разговорами, и поэтому, когда раздался зуммер полевого телефона, все трое невольно вздрогнули. Гордов бросился отвечать:
- Узнал что-нибудь? - не проговорил, а выкрикнул он в трубку.
  Деев и Озеров притихли в ожидании.
- Да-да, он прибыл к нам из штрафбата... Он поджёг два танка и сам погиб? Жаль парня... Да, я слушаю... Враг готовит под утро новую атаку? А ты сам атакуй его, но ни шагу назад. Взаимная выручка соседей не помешает... Я скоро сам к вам приеду, решим всё на месте. Будь здоров! - и Гордов повесил трубку на аппарат.
- Ну, что?! - Деев поднялся от нетерпения.
- Плохие вести. - Рука Гордова потянулась к столу где лежала карта. Он нагнулся к ней и показал то место, где немцы обстреляли машину. - Неподалёку наши люди увидели два сгоревших танка... А рядом обгоревшее тело солдата у воронки от снаряда, присыпанное землёй и песком.
  Деев побледнел, лицо командарма тоже изменилось в момент, оно окаменело.
- Да, традиция эта живёт в армии, - тихо проговорил Озеров.
- Какая, товарищ командарм? - переспросил его Гордов.
- Сам погибай, а командира выручай!.. Но этот парень настоящий герой, нас спасал, прикрывая собой, а сам не успел уйти... И ещё узнай у комбата, похоронены ли бойцы, погибшие в машине? А парня этого надо наградить орденом. Оформи это приказом, а я подпишу.

  В тёмном кабинете с задёрнутыми шторами при свете керосиновой лампы за рабочим столом сидел генерал Антонов Кирилл Сергеевич, перед ним лежал солдатский медальон, который вытащили из обгоревшей шинели его сына, обнаруженной рядом с обугленным телом. Лицо его было непроницаемым с желтоватым оттенком. Он смотрел перед собой и глаза его стекленели. Казалось, он не замечал присутствия в кабинете майора Деева и других сотрудников и работников штаба, ушёл весь в себя, в свои мысли - что было довольно редко, и увидеть Антонова вот в таком состоянии можно было не часто. А сейчас повод был, всего час назад ему сообщили о гибели единственного сына. Потом Алексей вошёл в кабинет и доложил подробности произошедшего, после того, как с Антоновым по прямому проводу поговорил сам командарм Озеров. Начальник штаба Муромцев сделал жест и все стали потихоньку выходить из кабинета комдива, остался лишь Алексей стоять на своём месте у стола. Когда все вышли, он повернулся к столику у окна, взял графин, налил в стакан воды и осторожно поставил его рядом с Антоновым. Тот медленно выдохнул, взял стакан, отпил немного и осторожно, будто бы чего-то пугаясь, посмотрел на Деева.
- Я хотел ещё сказать вам... - проговорил Алексей и наклонился ближе к комдиву. - Игорь, перед тем, как мы отошли в лес, просил передать, что всегда любил вас, а теперь любит ещё сильнее... Простите, я пойду!
  Майор шагнул к двери, а потом неожиданно для себя, вновь обернулся к Антонову. Тот хотел было встать из-за стола, но не смог и стакан с водой задрожал в его руке...

  В это время в тылу вражеской обороны в небольшом посёлке на краю оврага в бревенчатом сарае двое немецких солдат отливали холодной водой молодого парня - русского пленного, подобранного ими у лесной дороги при отступлении танковой колонны вглубь своих оборонительных позиций. Парень был ранен и никак не приходил в себя и вот ещё одно ведро ледяной воды возымело действие. Когда он поперхнулся и задрожал всем телом к нему наклонился офицер и, взяв за подбородок, спросил о чём-то на немецком. Парень едва разлепил глаза. Боль в правом плече была всё ещё сильной, кружилась голова во рту стоял металлический привкус, но он сделал над собой усилие и сел на полу с разбросанной старой соломой по углам.
- Ты есть, пленный... - донеслось до него. - Если будешь сотрудничать с немецкой армий, то тебя полечат, если нет - расстрел...
Офицер снова подошёл к солдату и тот с выражением испуга, робко взглянул на него.
- Ты есть, кто? - снова раздался вопрос над головой.
- Я дезертир... Из штрафбата, - последовал ответ.
  Два немца помогли ему встать на ноги. Теперь он смог заглянуть в лицо офицера, который стоял перед ним и в позе хозяина, разглядывал свой трофей.
- Дезертир? Не хотель воевать?
 - Да, не хотел, потому и в штрафбат попал. Я сбежал из поезда, который ехал на фронт, потом меня взял патруль. А теперь я хотел сбежать из штрафбата, но меня обстреляли у опушки леса, я не смог выбраться.
- Твоё имя?..
- Игорь Ан...- Самсонов. Да, я Игорь Самсонов, москвич. Я буду с вами сотрудничать, - заключил парень и закрыл глаза от бессилия.
Офицер кивнул головой и парня увели к медикам.
- Сперва отправим его в лагерь для военнопленных, а потом под Ростов-На -Дону в спецшколу абвера, пусть поучат сперва на подрывника, а там, после проверки, разберутся, что с ним делать, - сказал офицер своему помощнику по подбору шпионских кадров, и вслед за пленным, вышел из сарая.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.