Мука и Огонь

      В одном селе жила-была Мука` – лицом бледна, да рассеянна. На ближнем поле выросла, под открытым небом вызрела, а как только вызрела, так на мельнице целыми сутками и пропадала.
      В том же селе трудился Огонь – рыжеволосый, и уж такой вспыльчивый да горячий, что и старые и малые его сторонились. Откуда он в селе появился, никто не знал, да и не спрашивал.
      Повёз однажды Огонь на мельницу зерно молоть и встретил там Муку. Полюбилась она ему с первого взгляда. Стал огонь пытаться за Мукой ухаживать. И с одной стороны зайдёт и с другой, а Мука на него ноль внимания. Всякий раз:
      – Отстань, – говорит, – уж больно ты жгучий.
      Бился, бился Огонь… Ничего у него не выходит. А сердце горит, покою не даёт.
      На краю того села жил старик. Односельчане негласно считали его главным, и до того он слыл хлебосольным и любил повторять: «Хлеб – всему голова», что люди так его и прозвали – Хлеб-Голова. И решил тогда Огонь обратиться к старику за мудрым советом.
      Вошёл в дом, поздоровался и говорит:
      – Я к Вам, уважаемый, не просто так пришёл. Слышал Вы здесь всему Голова: всех знаете, обо всём ведаете. Подскажите, что мне сделать, чтобы Мука меня полюбила? Извёлся я по ней.
      Усадил Хлеб-Голова Огонь за стол, накормил, напоил и говорит:
      – Любовь дело загадочное, но ты, Огонёк, не отчаивайся, научу я тебя, как себя с Мукой вести. Только одному здесь не справиться, для такого дела надобны помощники – Дрожжи. Но Дрожжи непростые, а волшебные, от которых в Муке чувства закипят. А коли Дрожжи раздобудешь, скажу, что тебе дальше делать.
      – Какие такие волшебные Дрожжи и где же мне их сыскать? – озадачился Огонь.
      – Волшебные Дрожжи – не что иное, как живые грибы. А растут они в дальнем Одноногом царстве. Там их и найдёшь.
      Отправился Огонь в Одноногое царство. А грибов там видимо-невидимо, каких только нет: и большие, и маленькие, и под ногами, и на пнях, и на деревьях. Заметался Огонь из стороны в сторону – не знает, которые из них Дрожжи. Раззадорился – сжигает все подряд…
      Тут откуда не возьмись, прямо перед ним возник Царь Грибов – будто из-под земли вырос. Стал на толстой ножке как вкопанный: шляпа на нём широкая, сам коренастый, а в руках посох дубовый. Поздоровался, поклонился Огню и молвит:
      – Помилуй, Огонюшка, не губи моё царство, уж больно ты беспощадный.
      – Да я сюда не за тем и пожаловал.
      – Так что же тебе надобно?
      – Ищу я в этих краях Дрожжи волшебные, а как они выглядят, сам не ведаю.
      – А зачем тебе Дрожжи?
      – Полюбил я Муку, а как растопить её сердце не знаю. Вот и пошёл к Голове за мудрым советом, а тот и подсказал, что помочь мне в этом деле смогут Дрожжи волшебные, что в Одноногом царстве растут.
      – Вот оно что. Есть у меня такие Дрожжи, только бродят они по всему царству, но я их сейчас призову.
      Стукнул Царь Грибов посохом о землю и крикнул:
      – Бродильные грибки – собирайтесь на ладонь моей руки!
      Раскрыл пястку и в тот же миг у него на ладони закопошились настолько малюсенькие существа, что Огонь их сам и не разглядел бы.
      – Возьми, Огонюшка, Дрожжи и ступай себе с миром.
      Усадил Царь Грибов Дрожжи на сырой берёзовый листик и протянул Огню.
      Поблагодарил Огонь Царя Грибов и отправился обратно в село.
      – Здравствуй, Хлеб-Голова! Принёс я Дрожжи, – сам положил перед стариком берёзовый листик и ждёт, что тот скажет.
      – И правда Дрожжи, – дивится Хлеб, – давненько я свежих Дрожжей не видывал. Теперь тебе к Роднику идти надобно и просить, чтобы он Муке спесь сбил.
      – Как это? – недоумевает Огонь.
      – Пускай Родник своёй водицей ключевой, промочит Муку хорошенько, а когда она зябнуть начнёт, ты за дело и принимайся.
      – А что же я делать должен?
      – Ты Муку обогревай да Дрожжами угощай, но близко к себе не подпускай, а Дрожжи они своё дело знают, только смотри, не переборщи.
      Отправился Огонь к Роднику. Боязно ему, а всё одно идёт. Приблизился на безопасное расстояние, поздоровался издали и говорит:
      – Помилуй, Родник, не сгуби, не дай погаснуть моему пламени.
      – Что случилось-то у тебя, Огонь, рассказывай, не бойся, не трону.
      – Полюбил я Муку, а как растопить её сердце не знаю. Мудрый Хлеб подсказал, что помочь в этом деле смогут Дрожжи волшебные и отправил меня за ними в Одноногое царство. Испугался Царь Грибов, что я сожгу его царство и отдал мне Дрожжи. Но для того, чтобы Мука меня полюбила, понадобится и твоя помощь.
      – А я-то чем могу тебе помочь?
      – Старик сказал, чтобы ты промочил Муку водицей ключевой, а когда она озябнет, я её и согрею.
      – Эх, Хлеб-Голова – старый плут. Припоминаю я то время, когда он сам ещё зерном был, хорошенько ему тогда от меня досталось. Но знать простил, коли тебя ко мне за помощью прислал. Ладно, не печалься, помогу я тебе. Только ты Муку из закромов на улицу вымани, тогда я и подоспею.
      Вернулся Огонь на мельницу и стал Муку на улицу выманивать. А она ни в какую. Заискрился Огонь, разбушевался, и как затрещит:
      – Не выйдешь ко мне, спалю всю округу!
      Видит Мука: дело не бело – не на шутку Огонь разгорячился. Решила выйти, а то кто его знает, что у него на уме.
      Только на улицу показалась, тут и Родничок подоспел, налетел тучкой с водой ключевой и прямо на Муку холодным дождём и пролился. Промокла Мука, озябла, обмякла... Огонь к ней приблизился и давай согревать, Дрожжами угощать, да о любви шептать. А дрожжи сладенькие, Мука ест да ест… Так все Дрожжи и съела – раздобрилась, задрожала вся. Не поймёт: что с ней творится?
      А Дрожжи своё дело знают – да Огонь нахваливают. Растопилось сердечко у Муки, закипела кровь, забродила по венам. Смотрит на рыжий Огонь, налюбоваться не может. И тепло от него такое приятное исходит… Разомлела Мука, сама к Огню так и тянется, а тот близко её не подпускает, на расстоянии держит, как ему Хлеб-Голова велел.
      Смотрит Огонь на Муку и вроде как не узнаёт. И не его это любимая вовсе, а квашня какая-то. А сам себе и думает: «Что же я наделал? Влюбить-то я в себя Муку – влюбил, только в таком виде она мне и вовсе не нужна». 
      Мука же пока бродила, без памяти в Огонь влюбилась – да так, что за его теплом на край света идти готова.
      А Огонь всё своё гадает: как ему дальше с нею поступить? И решил он Муку в кадушку посадить, да крышкой накрыть, чтобы к нему больше не липла. И предлагает Муке:
      – Полезай в кадушку, а я тебя сразу со всех сторон согревать стану.
      Обрадовалась Мука, попробовала в кадушку забраться, да только вся никак не поместится. Взялся Огонь тогда Муку обминать: а та немного сожмётся, и тут же к его теплу тянется, к рукам льнёт, саму изнутри от чувств так и распирает. Пришлось Огню несколько обминок сделать. Обминает Муку, а сам думает, как бы ему поскорее от неё избавиться. Мял-мял, а как только Мука в кадушку поместилась, сверху крышкой и прикрыл. А сам попятился от мельницы, попятился, да и скрылся.
      Сидит Мука в кадушке, а сердце от любви к Огню так и млеет, но мысли в голове бродят разные. Чувствует – остывать стала. Поднялась во весь рост, спихнула крышку, смотрит, а от Огня и след простыл, а у самой внутри озноб начался – поняла, что обманул её Огонь.
      И решила Мука отплатить Огню той же монетой – влюбить Огонь в себя обратно.
      Вылезла из кадушки и направилась на край села. Приползла к Хлебу – тот так и ахнул:
      – Ах, Мука, ты ли это?
      – Я, – отвечает, – вот полюбуйтесь, что со мной любовь злая сделала. Как мне жить дальше без Огня – ума не приложу? Закисну я без него.
      Усадил Хлеб-Голова Муку за стол, накормил, напоил, а сам думает: «Плохо дело, надо бедняжку выручать, не ожидал я от Огня такого поворота». А Муке говорит:
      – Не переживай, красавица, что-нибудь придумаем.
      Думал, думал и надумал.
      – Ты вот что, иди к Роднику и проси, чтобы тот Огонь разыскал, да сказал, что я его жду, и сама ко мне возвращайся.
      Пошла Мука к Роднику. Увидел её Родник и забулькал со смеху, а потом и спрашивает:
      – Мука, что это с тобой?
      И рассказала Мука, как Огонь с ней обошёлся. Посочувствовал Родник и послал за Огнём самую тёмную Тучу. А Мука в село вернулась.
      Полетела Туча над землёй, смотрит, а Огонь уже возле другой мельницы полыхает.
      Туча ему и наказывает:
      – Возвращайся немедленно к Голове, а не то я тебя мигом погашу.
      Испугался Огонь и поспешил обратно в то село, откуда сбежал. А Туча его сопроводила.
      – Явился, не запылился, – сказал Хлеб-Голова, как только Огонь показался на пороге.
      Смотрит Огонь, а Мука забралась в печку, села на противень, заплела косички и на квашню совсем не похожа стала. Платье маковыми узорами разукрашено, а в руках повидло яблочное. Засмотрелся Огонь на Муку, а Голова его осторожно подталкивает:
      – Полезай в печь, обогрей Муку, да попроси у неё прощения.
      Заговорил Огонь в печи, зашептал что-то Муке на ушко, только этого никто уже не слышал, потому, как Хлеб-Голова заслонку закрыл и наедине их оставил.
      Только люди молвят, что видели они после этого Муку разрумянившуюся, пышную, да сладкую. А Огонь с тех пор остепенился, в печи живёт, дом согревает. Вместе с Мукой булочки, да крендельки пекут, и друг другу не нарадуются.