Михаил Михайлович Пришвин - художник света

Уже первую книгу — «В краю непуганых птиц» — Пришвин проиллюстрировал своими фотографиями, сделанными в 1906 году во время похода по Северу с помощью принадлежащего попутчику громоздкого фотоаппарата[19][20][21].

В 1920-е годы писатель начал серьёзно изучать технику фотографирования, считая, что использование фотографий в тексте поможет дополнить авторский словесный образ авторским же зрительным образом: «К моему несовершенному словесному искусству я прибавлю фотографическое изобретательство»[22]. В его дневнике появились записи о заказе в 1929 году в Германии карманного фотоаппарата Leica. В библиотеке дунинского дома сохранились две книги с многочисленными пометками писателя — «Фоторецептура и фотосправочник» (Евдокимов Б. А. — Ленинград, 1928) и «Фотографическая практика» (1931, на немецком языке)[23].

Пришвин писал: «Светопись, или как принято называть, фотография, тем отличается от больших искусств, что постоянно обрывает желанное, как невозможное и оставляет скромный намек на сложный, оставшийся в душе художника план, и ещё, самое главное, некоторую надежду на то, что когда-нибудь сама жизнь в своих изначальных истоках прекрасного будет „сфотографирована“ и достанется всем „мои видения реального мира“».

Писатель довёл до автоматизма все приёмы моментальной съёмки, записанные для памяти в дневнике:

надеть пенсне на шнурке — выдвинуть объектив — установить глубину резкости и выдержку («скорость») — настроить фокус «движением безымянного пальца» — взвести — сбросить пенсне и нажать спуск — надеть пенсне — записать условия съёмки и т. д.

Пришвин писал, что с тех пор, как завёл фотокамеру, он стал «фотографически думать», называл себя «художником света» и до того увлекся охотой с камерой, что не мог дождаться когда наступит «опять светозарное утро». Работая над циклами «фотозаписей» «Паутинки», «Капли», «Почки», «Весна света» он делал снимки крупными планами при разных освещённости и ракурсах, сопровождая каждую фотографию комментариями. Оценивая получившиеся визуальные образы, Пришвин записал в дневнике 26 сентября 1930 года: «Конечно, настоящий фотограф снял бы лучше меня, но настоящему специалисту и в голову никогда не придет смотреть на то, что я снимаю: он это никогда не увидит».

Писатель не ограничивался съёмками на природе. В 1930 году он сделал серию фотоснимков об уничтожении колоколов Троице-Сергиевой лавры.

В ноябре 1930 года Пришвин заключил договор с издательством «Молодая гвардия» на книгу «Охота с камерой», в которой фотография должна была играть главную роль, и обратился в Наркомторг СССР с заявлением: «В виду того, что в настоящее время в общем порядке нельзя получить разрешение на ввоз фотокамеры из Германии, я обращаю Ваше внимание на особенное обстоятельство моей литературной работы в настоящее время и прошу сделать мне исключение в деле получения безвалютной лицензии на получение камеры… На мои фотоработы обратили внимание заграницей, и редакция Die Gr;ne Post[de], в охотничьем отделе которой я сотрудничаю, готова предоставить мне самый совершенный аппарат Лейка с тремя переменными объективами. В таком аппарате я тем более нуждаюсь, что мой аппарат от усиленной работы пришёл в совершенную негодность…» Разрешение было дано и 1 января 1931 года желанная камера с многочисленными принадлежностями была у Пришвина.

В годы войны Пришвин ходил по окрестным деревням, снимал детей и женщин для посылки фотографий на фронт мужьям и отцам.


Принадлежности домашней фотолаборатории в музее М. М. Пришвина в Дунино
Более четверти века Пришвин не расставался с фотоаппаратами. В архиве писателя сохранилось более двух тысяч негативов. В его мемориальном кабинете в Дунино — всё необходимое для домашней фотолаборатории: набор объективов, увеличитель, кюветы для проявителя и закрепителя, рамки для обрезки фотографий.

Знание и опыт фотоработы нашли своё отражение в некоторых сокровенных мыслях писателя, который 22 июля 1929 года записал в дневнике: «Наша республика похожа на фотографическую тёмную комнату, в которую не пропускают ни одного луча со стороны, а внутри всё освещено красным фонариком».

Пришвин не надеялся обнародовать при жизни большинство из своих снимков. Негативы хранились в отдельных конвертиках, склеенных писателем собственноручно из папиросной бумаги, в коробках из-под конфет и сигарет. После смерти писателя его вдова Валерия Дмитриевна сохранила негативы вместе с дневниками.

Последние полгода писатель был болен раком желудка[24]. Скончался Михаил Михайлович Пришвин в 2 часа ночи 16 января 1954 года, в день знакомства со своей любимой. Похоронен на Введенском кладбище. Скульптор С. Т. Конёнков, друг Пришвина, в короткий срок создал надмогильный памятник, в котором заключена идея бессмертия писателя. Птица Сирин — символ счастья. «Каждая строчка Пришвина вечно будет дарить людям счастье», — так думал Конёнков, высекая из камня памятник.

(Материал из Википедии)