Бесштанное войско генерала Ермолова

У генерала Ермолова был в Петербурге важный покровитель А.А. Закревский, который во время пребывания "проконсула" на Кавказе занимал весьма высокий пост дежурного генерала Главного штаба и руководил инспекторским и аудиторским департаментами. Иными словами, был самым высокопоставленным ревизором в российской армии и  выявлял на этом посту воров и казнокрадов.

Следующим действующим лицом в нашей недлинной истории является друг и подчиненный Ермолова князь В.Г. Мадатов (Мадатян), который занимал пост командующего российскими войсками в целом ряде азербайджанских ханств, завоеванных Россией -- Шекинском, Ширванском и Карабахском. Иногда Мадатов во главе закавказской милиции помогал Ермолову его в карательных экспедициях в Чечню. Ермолов в своем письме к А.А. Закревскому описывает Мадатова в высшей степени честным  человеком, который настолько бескорыстен, что, будучи князем и генерал-лейтенантом, в буквальном смысле голодает и, не имея денег на проезд, ходит по Кавказу пешком:

"Сию минуту признался Мадатов, что он к тебе писал разные обо мне мерзости, что я от скупости берегу казенные вещи и только дарю одними футлярами. Он первый испытал сию умеренность в расходах над собою, ибо ему отпускается столько прогонов, что, по крайней мере, он половину дороги ходит пешком, и уже в пище ограничен или скромным завтраком из сорочинского весьма дешевого здесь пшена или некоторым количеством производимого здешним краем шафрана... У него нет гроша денег и он продает свои эполеты, чтобы иметь обед раза два в неделю" (Письмо А.П. Ермолова к А.А. Закревскому от 12 февраля 1818 г.//Сборник Императорского Русского Исторического Общества. Т. 73. Бумаги графа А.А. Закревского. Ч. 1, СПб, 1890 г., стр. 271-272).

Посыл Ермолова главному в России военному инспектору Закревскому ясен: дорогой Арсений Андреевич, я так скуп относительно казенных денег, так берегу их, так экономлю, что у меня даже генерал-лейтенанты ходят по пыльным кавказским дорогам пешком и продают свои генеральские эполеты, чтобы отобедать хотя бы два раза в неделю. А на завтрак они у меня, как цыплята, клюют сорочинское пшено.

Описывая нищенское положение князя Мадатова, Ермолов, конечно, по сути описывает свою собственную бедность, вызванную, естественно, кристальной честностью.

Согласитесь, весьма странное письмо. Князь Мадатов является полновластным хозяином богатейших азербайджанских ханств с их цветущими садами, нивами и тучными стадами, с их изобильными базарами и ханами, которые, конечно же, были рады задобрить сурового князя хорошим бакшишем -- деньгами или натурой. Но нет! Князь Мадатов ходит по Шекинскому, Ширванскому и Карабахскому ханствам пешком в истоптанных сапогах, завтракает дешевым птичьим пшеном и сам стоит в базарном ряду, умоляя дрожащим от недоедания голосом купить у него генеральские эполеты. Поверил ли Закревский этому описанию? Думаю, не поверил, если, конечно, не был безнадежным идиотом.

Относительно подлинных масштабов "бескорыстия" Мадатова рассказал генерал-фельдмаршал князь Паскевич, присланный Николаем I на Кавказ на замену Ермолову. Какое-то время Ермолов и Паскевич руководили Кавказским краем совместно, хотя уже всем было ясно, что Ермолов, уличенный в связях с декабристами, должен вскоре отбыть в Россию. В своем письме к начальнику Главного штаба графу Дибичу Паскевич рассказал о "сорочинском пшене", которым, якобы, питался Мадатов:

"Из журнала вы увидите, что князь Мадатов ничего не доставил в Казну из отбитого скота, на порцию людям, хотя из рапорта его видно, что он отогнал до 2 000 верблюдов и до 10 000 рогатого скота, 60 000 овец. Где это делось, неизвестно. И генерал Ермолов, вместо того чтобы взыскать с него и отдать под следствие всю сию Экспедицию, ездит к нему здесь в Тифлисе, чтобы показать более уважение к нему и радость, что мои представления против них не удались, и они торжествуют" (Письмо И.Ф. Паскевича к ген-адъ. Дибичу от 9 февраля 1827 г.//Русская старина. Т. XXXV. СПб, 1882 г., стр. 441).

"Где это делось, неизвестно". Речь идет об огромном стаде верблюдов, коров и овец, "отогнанном", то есть, говоря по-простому, конфискованном у азербайджанцев, формально для пропитания российских войск, но присвоенном Мадатовым. Ну и, конечно, свою долю должен был получить Ермолов, который, как пишет Паскевич, вместо того чтобы отдать вора Мадатова под суд, распивает с ним дружеские чаи в Тифлисе и покрывает все его хищения. И это на глазах у Паскевича, прекрасно сознавая, что тот непременно доложит в Петербург о всех злоупотреблениях. И можно только представить себе подлинные масштабы подобных хищений и грабежей до прибытия Паскевича на Кавказ, то есть в те времена, когда Ермолов был единоличным властителем в регионе.

Воровство казенных денег Ермоловым -- это отдельная песня. Деньги на содержание Кавказского корпуса Ермолову из казны исправно отпускались, но до войск не доходили или доходили не полностью. Мы уже знаем, что русские войска на Кавказе должны были кормиться отнятым у местного населения скотом, хотя пример Мадатова показывает, что и этот источник питания был весьма эфемерным. Что касается средств, отпускаемых на обмундирование и амуницию армии, то и здесь солдатам экономный Ермолов денег не отдавал. В своем рапорте императору Николаю I Паскевич описывает ужасающее состояние российских войск на Кавказе. Солдаты целыми полками задаром трудятся на стройках и сельскохозяйственных работах, а заработанные ими деньги прикарманивает начальство; им годами не выдают нового обмундирования и амуниции, так что солдаты в буквальном смысле слова ходят в рваном тряпье; питание отвратительное, солдаты живут в сырых и холодных землянках и мрут как мухи и, как вишенка на торте, описание того, что в полках Кавказского корпуса у многих солдат нет форменных панталон и им приходится носить разноцветные восточного покроя шаровары, купленные на местных барахолках на свои солдатские копейки. А в знаменитом Ширванском полку у солдатиков и таких штанов не было -- они маршировали перед изумленным местным населением в  подштанниках (См. Рапорт И.Ф. Паскевича императору Николаю I от 11 декабря 1826 г.//Русская Старина. Т. V. СПб, 1872 г., стр. 709-714).

А ведь во всех исторических дискурсах Ермолов описывается как "отец солдатам", неусыпно о них заботящийся, и ему даже поставили пышный памятник в Пятигорске. Жаль, что не изобразили этого полководца в окружении его бесштанных солдат.