Детективчик из восточной сказки

(По мотивам повести «Любовь forever»)

У Зойкиного шейха длинное заковыристое имя. Поэтому мы называем его просто Али. Но, то был не бедный Али из сказки. Дом у него огромный и весь, словно оренбургский платок, украшен каменной кружевной резьбой. «Кружевной дом» прозвала я его про себя. На самом деле это был дворец. Но я, девушка из советского прошлого, никак не могла до конца осознать, что такой милый и земной Али живет во дворце, где живут только принцессы из сказок. Внутреннее убранство дворца, при всем минимализме, роскошью бросалось в глаза. С непривычки мы подолгу находили свои комнаты, путаясь в лабиринтах нефтедолларовой роскоши. Моя подруга Зойка была настоящей женой царской особы. Роль королевы ей очень нравилась и она играла ее с достоинством. Али сносно говорил по-русски, потому что его отец учился в Москве и привил своим домашним любовь к русскому искусству. Во дворце часто звучит Рахманинов. Али его просто обожает. В огромной библиотеке много альбомов русской живописи. Мы регулярно привозим ему новинки, переиздания российских книг. Али уверяет, что у наших народов есть много общего. В пример он всегда приводит страсть к роскоши, сравнивая дворцы шейхов и дворцы российских царей. Только в нашей стране в этих дворцах уже давно никто не живет.
Сегодня у нашей подруги Ольги день рождения и Али устраивает в ее честь торжественный обед. С утра наши мужчины уехали на верблюжий рынок, а мы сочувственно махали им вслед: там такая вонь! Для большинства арабов верблюды - это самое ценное животное, к которому они относятся очень трепетно и ласково. В среднем верблюды живут пятнадцать лет, а когда они умирают - их кремируют.
Ольга с ужасом спрашивает Зойку: «Зай, надеюсь они не подарят мне верблюда?»
- Планы Али никто никогда не знает до конца, - хитро щурится Зойка.
- Значит - верблюд, - обреченно вздыхает Ольга.
- И самолет, - заключаю я.
Подруги встрепенулись и вопросительно уставились на меня. Пришлось пояснить: на чартерный самолет нас с верблюдом не пустят. Мы смеялись долго и беззаботно и по - настоящему весело. Как в старые добрые времена. Потом принимали ванны с лепестками роз и с какими-то маслами. Зойка стала просто профи в арабской косметологии.
Когда мужчины вернулись, мы были уже при «полном параде». Зойкин парад состоял из чего-то сказочно- невесомого, сияющего и переливающегося при каждом ее движении. Мы с Ольгой выглядели по сравнению с ней скромными служанками. Стол ломился от яств. Мясо ягненка с рисом и орехами, котлеты из баранины с травами, мясо со специями и рисом, фаршированный молодой бараниной перец. Тихая восточная музыка дополняла и подчеркивала колорит нашей вечеринки. Все было, как и полагается на банкете по-арабски. После обильной трапезы мы расселись на ковре среди множества подушек и восточные красавицы, одна сменяя другую, танцевали нам умопомрачительные восточные танцы. Жар от их темпераментных тел смешивался с музыкой. Звон монист и сияние украшений поддавали жару, привнося в это чувственное восточное действо свои нотки. Нега и желание окутывали нас так же как немыслимые восточные ткани - их упругие бедра.
Гипнотическое состояние прервал звонок телефона моего возлюбленного Кирилла. Он поспешно вышел из залы. Девушки продолжали танцевать. Мы с Ольгой объедались виноградом. Когда действо закончилось, Али пригласил нас пройти в кофейный зал. Здесь не было стола. Все было накрыто по-восточному на коврах. Лучился солнцем щербет, снежными вершинами возвышался рахат-лукум. Интерьер сказки про Шехерезаду да и только! Слуга нашего друга услужливо разливал нам в маленькие пиалы кофе из традиционного арабского кофейника, называемого здесь «дала». Кофе был с кардамоном. Аромат завораживал каждого, кто вдыхал его.
Муж именинницы Викентий огляделся и спросил:
- Где Кирилл?
Зойка томно отвечала:
- Вики, пей кофе. Он говорит по телефону, - и нежно чмокнула Али в его смуглую гладкую щеку.
- Он уже час говорит по телефону, - настороженно заметил Ольгин муж. Али увлеченно рассказывал нам о своей верблюжьей ферме, молоко с которой он поставляет в Вену одному из самых известных и титулованных кондитеров, который изготавливает новый шоколад. В основе этого шоколада лежит уникальная композиция из верблюжьего молока с фермы Али и меда из Йемена. Первые партии этого шоколада, по словам Али, скоро начнут продавать в duty free Дубая и в самых дорогих отелях страны. Всезнающая Зойка просветила нас и о косметологической ценности этого молока. Здесь же было принято решение завтра всем принять ванные из верблюжьего молока.
В комнате бесшумно появился один из слуг Али. Подойдя к хозяину, он наклонился и так же бесшумно стал что-то говорить ему. Али резко повернулся к нему и что-то спросил по-арабски. Слуга часто закивал головой. Али быстро поднялся и, направляясь к двери, обернулся к Зойке:
- Я сейчас, бесценная, - вышел из комнаты.
Викентий спросил у Зойки куда пошел Али.
- Вики, планы Али никто никогда не знает до конца, - повторилась Зойка. Викеша явно вспылил:
- Не называй меня этим чертовым именем! Я не американский кот!
Ольга хранила почти философское молчание. Решив разрядить ситуацию, я спросила:
- Где же Кирилл?
Викеша вскочил с ковра, отбросив подушки:
- Именно это я и хотел бы знать!
И он стремительно направился к двери. Но не дошел. Дверь открылась. В дверях стоял Али. Он пригласил нас пройти за ним. Викентий весьма грубо перебил его вопросом:
- Где Кирилл?
Али настаивал, чтобы мы все пошли с ним. Именно сейчас я поняла, что что-то произошло. Произошло то, чего нельзя отменить, исправить, повернуть вспять. Все пошли вслед за Али, а я сидела среди подушек и почти уже понимала, что это что-то произошло с Кириллом. С моим Кириллом.

***
Я лежала и вспоминала свои тревоги и печали. Свои надежды и мечты. Любовь и счастье. Кровать под балдахином была огромной. Легкий белый шелк постельного белья напоминал больничную палату. Я болела. Болела от потери любви. Кирилл пропал. Его похитили прямо из дворца шейха. На полу остался только его телефон и один шлепанец. Али уверяет, что это сделали враждующие племена. Дикость страшная! Почему они не похитили одну из жен Али? Их у него четыре. Почему не похитили Зойку? Почему именно моего Кирилла? Хотя, увидев ярость Али, я и поняла, что по местным обычаям похитить или обидеть (что одно и то же) гостя шейха это страшное оскорбление. В тот же день наш арабский друг организовал поиски похитителей и моего Кирилла. А я в тот же день потеряла чувство реальности и земной твердости. Все мои друзья называли это обмороком. Но я то все слышала и понимала. Только не могла стоять на ногах. Под моими ногами исчезла опора. Что называется «земля ушла из-под ног». И она ушла. Земля покинула меня вместе с исчезновением Кирилла. Я нуждалась в синеве его глаз, в его аромате, в его голосе, в его руках.
Ко мне много раз за эти дни заходили мои подруги Ольга и Зойка. Заходил Али, с трудом сдерживая слезы в маслянистых оливковых глазах. За мной ухаживают его слуги. Но я ничего не хочу. Мне нужен только Кирилл. Я смотрю на призрачно-прозрачный белоснежный балдахин. Меня поглотило горе, как пафосно выразилась Зойка. И вот она входит ко мне в комнату. Красивее прежнего. Я вижу  печаль в ее глазах. Ей жаль меня. И я начинаю плакать. Я всегда плачу, когда кто-то меня жалеет.
- Мань, не надо. Сама знаешь, что слезами не поможешь.
- Зай, а чем поможешь?
- Не знаю, Манюня. Али уже два дня как уехал по следам этих разбойников. В пустыне могут ориентироваться только арабы. Не горюй. Али вернет Кирилла, - Зойка гладит мою руку. А я смотрю в ее красивое лицо и спрашиваю:
- Викентий уехал с Али?
Зойка продолжает гладить меня по руке, а я продолжаю плакать.
- Али не взял с собой Викентия и он сейчас в ярости. Возбужден и очень опасен, - пытается развеселить меня Зойка.
Потом приходит Ольга и предлагает мне попробовать походить по комнате. Я отвечаю им, что земля покинула меня. Подруги переглядываются. И я понимаю, что им мысль пригласить психиатра уже не кажется далекой. В этом сказочном восточном раю от меня оторвали мою часть. Часть моей души. Мою любовь. И ни при чем здесь все психиатры мира. Земля вернется ко мне только вместе с Кириллом. Или не вернется. Никогда.

***
Через шесть дней после похищения Кирилла из пустыни вернулся Али вместе со своими людьми. Без Кирилла. Земля не вернулась. За эти дни люди и верблюды стали похожи: гордая осанка, не смотря на усталость.
Ближе к вечеру в дверь моей комнаты постучали и вошел Али. Он сел в кресло передо мной и стал говорить. Спокойно и убедительно. Говорил он о том, что ему на смену отправились надежные люди искать моего Кирилла. Молодой шейх убеждал меня, что он жив и с ним ничего не случится. И что я должна начинать ходить, чтобы ни что не омрачило радость нашей с Кириллом встречи. Я верила Али, но по-прежнему страдала.
Через неделю Али решительно вошел в мою комнату, плотно закрыл дверь. Лицо его было как никогда серьезным.
- Анна, ты должна встать, потому что ты и я уезжаем в Ас-Саиди за Кириллом. Мои люди доложили, что он там. Но мы уезжаем без лишних разговоров. Я пришлю Зойтуну и Ольгу, чтобы они подготовили тебя.
Шейх так же стремительно удалился в ореоле своих белых развевающихся одежд. Он всегда называет меня Анной, а Зойку - Зойтуной. Обхохочешься. Но к всеобщему удивлению она позволяет это своему новому супругу. Я не до конца верила, что Кирилла нашли. Сомнения как то уж очень настойчиво пожирали надежду. Мне хотелось противостоять этим вероломным сомнениям. Я встала с кровати и сделала шаг, потом другой. Земля вернулась. Значит, Кирилл жив. Я найду его. Славный Али - мой добрый ангел. Пусть наша Зойка сделает его еще в тысячу раз счастливее.
Ольга с Зойкой приносят мне все необходимые вещи. Помогают одеться. Потом мы обедаем в полной тишине. Никто ни о чем не говорит, не шутит, не смеется. Все понимают, если в Ас-Саиди Кирилла нет, значит мы его уже никогда не увидим. Все мы стараемся не думать об этом. Чтобы земля не ушла. Чтобы счастье вернулось. От радостной сказки не осталось и следа. Не изменилась только кулинария во дворце. Слуги Али бесперебойно подавали нам все новые и новые блюда. Я особенно полюбила здесь фаршированные маленькие кабачки, которые арабы называют «куса махиш» и очень вкусный хлебный пудинг «умм али», Запив еду ароматным аравийским кофе, мы стали прощаться. Раз двадцать расцеловавшись с подругами, уже не сдерживая слез, я спросила:
- А где Викентий?
Все слегка напряглись, а Зойка заговорщецки сказала, что Али силой запретил Викеше ехать с нами. Так что пришлось посадить его под домашний арест. Это вызвало во мне удивление. Почему Викентий не может ехать с нами? В последнее время Кирилл и Викентий стали очень дружны. Али как всегда, с безмерным восхищением и любовью глядя на Зойку, произнес:
- До скорой встречи, бесценная.
Мы уселись в огромный, более шести метров длинной, перламутрово- розовый Maybach, на котором красовались номера с одной цифрой. В этой стране чем беднее человек, тем больше цифр у него на номере автомобиля. Одна цифра - это привилегия шейхов. Стиль и обустройство каждого лимузина Maybach является результатом подробных обсуждений между клиентом и дизайнером. Каждый такой автомобиль изготавливается в единственном экземпляре. Плавный силуэт этого авто оставляет величественное впечатление, проезжая мимо. Почему-то в пустыню мы поехали на машине и это никого не удивило. Ни каких тебе верблюдов, специального снаряжения. Водителя я не разглядела, так как гутра защищала его голову и шею от лучей солнца.
Ехали мы недолго в полном молчании. Когда наша машина въехала на аэродром, я поняла, почему нет верблюдов. Мы полетим за моим Кириллом на самолете.
Али подает мне холеную руку всю в перстнях, которые горят на солнце. Я элегантно выхожу из эксклюзивного авто. Вот такая я искательница своей любви. Шикарная россиянка в ладно сидящем на моей фигуре костюме и на безразмерных шпильках.

***
Самолет, на котором нам предстояло лететь, оказался огромным красавцем Боингом 747. Внутренняя отделка самолета и его убранство были не подвластны моему описанию. Скажу только, что и огромным бассейном с джакузи был оборудован этот самолет серебристо- розового цвета. Такого же, как и неповторимый автомобиль шейха.
Я волновалась перед встречей с Кириллом. Али почувствовал это и, как ни в чем не бывало, сказал: «Анна, душенька, Вам рано волноваться. Нам еще лететь шестнадцать часов». Я ошалело уставилась на шейха. Понимаю, что пустыни Аравийского полуострова не маленькие. Но за шестнадцать часов до Луны можно долететь. Шейх спокойно продолжал:
- Кирилл жив и здоров. Сейчас он ждет Вас, душенька, в Сиднее. Мой самолет рассчитан на такие дальние рейсы. Все будет благополучно.
- Али, Вы же говорили, что Кирилл в Ас-Саиди?
- Позже, душенька. Вы все узнаете. А сейчас отдыхайте, наслаждайтесь полетом. Мои люди предоставят Вам все, чего Вы пожелаете.
За время полета я успела почитать, поспать, посмотреть чудный мультик о французском крысе-кулинаре. Кормили меня в пути легкими закусками и пирожками. Рубленые баклажаны, обжаренные с кунжутной пастой и сметаной, которые в стране шейха называют «мутабаль» и артишоки с лимонным соусом оказались сытной, но легкой едой. А арабские пирожки со смешным названием «самбусики» поражали воображение разнообразием начинок: с мясом баранины, с сыром, со шпинатом.
Я почти обрела утраченное счастье. Кирилл жив, я под опекой шейха. Впереди долгожданная встреча и новый виток жизни. Облака в иллюминаторах розовели, заря превращалась в день. В бассейне вода со множеством мелких пузырьков расслабляла и одновременно бодрила. Парикмахер Али уложил мне волосы, а юная арабская девушка помогла мне одеться. Через полчаса Боинг шейха приземлится в Сиднее.
Самолет заходит на посадку над круглым заливом. К северу видна Сиднейская бухта и небоскребы Делового центра. Местность в иллюминаторах чем-то напоминает Тбилиси - множество крутых склонов, особенно у океана.
Мое волнение стремительно нарастало. Ладони взмокли как у школьницы, которую вызывают к доске. Али ободряюще улыбается. Когда к самолету подали трап, то от волнения я уже была близка к обмороку. Али как радушный хозяин провожает меня к выходу. О, Боже! На верхней ступеньке трапа стоит Кирилл. Он весь состоит из ослепительной улыбки и бронзового загара. Сначала я хватаю за руку шейха и смотрю ему в глаза. Потом бросаюсь к Кириллу. Попав в его объятия, я попала в объятия жары. Необычной для меня австралийской жары. Али смеется. Я смеюсь. Кирилл смеется. Жить стоит ради таких моментов, когда хочется смеяться. Смеяться от радости. От вмиг позабытых печалей. От напрасных теперь тревог. Мой Кирилл снова со мной! Али прощается с Кириллом. Потом поворачивается ко мне и говорит:
- Душенька, а Вы волновались. Шейхи слов на ветер не бросают, - он целует мою руку и идет вглубь самолета. Мы спускаемся по трапу на плиты самого большого в южном полушарии аэропорта. Именно здесь самая длинная в мире взлетная полоса.
Кирилл крепко держит меня «под локоток». А я не перестаю улыбаться. Улыбаться моему любимому, людям вокруг, самолетам, солнцу.
- Я приведу тебя сюда вечером, - говорит Кирилл, - перед закатом.
Я вопросительно смотрю на него. И он продолжает:
- Перед закатом, стоя лицом к заходящему солнцу, видишь огни заходящих на посадку самолетов. Их черные силуэты четко вырисовываются на чистом предзакатном небе. Они медленно пересекают все обозреваемое пространство.
Восторженно горят мои глаза, когда я смотрю на Кирилла. Я люблю его! Люблю за романтизм при всем его прагматизме. Люблю за страсть. За нежность.
- Зачем ты ходил смотреть на самолеты?
- Я тосковал. Я ждал тебя.
Мы целовались здесь же, на взлетно-посадочной полосе. Среди красавцев - лайнеров со всех концов света. Потом мы ужинали в ресторанчике близлежащего отеля, где перепробовали множество шедевров австралийского виноделия. По очереди меня пленило то молодое вино вишнево-красного цвета с ароматом терпких ягод и шоколада, то вино глубокого красного цвета с фиолетовыми оттенками чувственного аромата сливы, то светло лимонное вязкое вино с фруктовыми ароматами. Венцом всех этих творений оказался местный Мерлот с ароматом мяты, диких зрелых ягод и кофе. Вино это имело насыщенный, надолго запоминающийся вкус. От него счастье становилось осязаемым.
2014 г.