Прошлые жизни. Клубника со льдом

 
 
  Белое безмолвие окружало меня. Под ногами скрипел и скрежетал жёсткий снег. День пути до моей цели. Я вышел с утра, и шёл на закат медленным шагом, насколько позволял довольно слабый наст. Иногда шёл легко, иногда проваливался по пояс в снег. Я мог-бы взять лыжи, но рассчитывая на плотный наст, оставил их там, куда должен вернуться.
  Равнина сменилась склонами гор. Ледяные скаты и расщелины блестели в лучах солнца. Мне надо ползти наверх. Там, на вершине, есть то, зачем иду. Очень скользко и я несколько раз скатывался вниз по склону. Совершенно не за что зацепится ногой, да и силы уже на исходе. Капельки пота стекали по лбу и срываясь, в полёте замерзали. Я слышал их звон, когда они падали на твёрдую корку наста. Мне было жарко, но только внутри, а снаружи ужасный холод, и об этом я знал.
  Я думал о том, что наверно, не стоило идти в такую даль - ведь знал, что придётся лезть по ледяному склону, и надо было взять кошки. Где мой здравый смысл? Целый день идти по ледяной пустыне без спичек и топора, без еды и воды, без лыж и кошек - это какое-то безумие.
  Я присел и внимательно осмотрел склон. Да, прямо не взобраться, но может быть есть какой-то ход? И тогда я заметил узкую трещину, которая разрезала вдоль весь склон. Пожалуй можно попробовать забраться по ней, упираясь ногами в одну из стенок и так двигаться вверх.
  Я начал медленно подниматься. Надо мной темнел осколок неба, подо мной сверкали выступы ледяных глыб. Ко мне пришёл страх при мысли о том, что я могу сорваться, и тогда мой мозг забрызгает чистый лёд, и он ещё будет парить на морозе, а меня уже не будет. Не смотреть вниз. Этому учат многие фильмы с бравыми американскими парнями и стандартно-красивыми моделями, декоративно испачканными и всегда остающимися в живых. Жаль, но я был не в фильме. Только вверх и прочь плохие мысли. Расщелина сужалась сверху.
  Я остановился, чтобы перевести дух, и вдруг почувствовал, что стенки пришли в движение. Расстояние между ними медленно, но верно уменьшалось. Надо поспешить, не мешало, чтоб меня тут ещё и расплющило. Сердце забилось сильнее и я карабкался вверх, к спасительному небу, но щель становилась уже и всё сильнее сгибались коленки и всё неудобнее становилось. "Я должен успеть",- билась в голове одна мысль.
  И вот наступил момент, когда двигаться я уже не смог. Колени мои упёрлись в стенку, я не мог их выпрямить, и они все ближе и ближе приближались к моему подбородку. И я подумал, что в позе эмбриона жил я до рождения, а теперь в ней-же и умру.
  Тиски льда держали меня в своих объятиях и эти объятия всё теснее. Я думал о том, что-же чувствует человек, попавший под гусеницу танка. Наверно, боль и невыносимость до смерти. Боли ещё не было, но дышать становилось трудно. Воздух выдавливался из моих лёгких, и каждый вдох давался с трудом.
  От стены перед моим носом тянуло холодом. "Так дышит смерть"- подумал я и это была последняя моя мысль. Сознание моё помутилось и в глазах потемнело. Жизнь уходила из меня, выдавливалась чудовищным давлением, а потом я услышал хруст и тело моё как пружина распрямилось, обдав болью.
  А потом наступила тишина, пустота, ничто...
  Прийти в себя, наверно, было тяжелее, чем умереть. Страшно болела голова, на затылке слиплись волосы и прилипли к шапке. Снимать её я не стал, чтобы не разбередить рану.
  А впрочем, я думал, что умер, потому-что открыв глаза ничего не увидел кроме темноты. Но всё-же я чувствовал боль, значит я живой. Жизнь - это боль. Нет боли - нет и жизни. Боль - это хорошо. Она заставляет нас жить и бороться для того, чтобы от этой-то боли избавиться.
  Я ощупал себя и убедился, что я не привидение. Нащупал нос, лоб, глаза - всё в порядке. Теперь можно успокоиться - если можно назвать это покоем.
  Время. Надо посмотреть время. Эх! Я всегда убеждал себя купить часы с подсветкой, но не нравились они мне, потому-что стрелки для меня привычней. А подсветка оказалась бы кстати. Бесполезно. Тьма была полной, и время похоже остановилось. Пришла мысль, что сейчас, возможно, ночь. Сколько пролежал я без сознания? Надо дождаться утра.
  Я пощупал пространство вокруг меня. Сверху и с боков был сплошной лёд. На месте большой дыры, откуда меня выкинуло, осталась щель с кулак шириной. Ледяные челюсти захлопнулись не до конца. Меня спасла небольшая ледяная пещерка, в которую я провалился. Мне повезло, что толщина льда у стенки оказалась небольшой.
  Я представил себя зажатым и с сарказмом подумал о том, как бы я выглядел со стороны. Спереди я был-бы толстым и круглым, с двумя линзами на раздавленном черепе, а если посмотреть со стороны, то вид мой был бы довольно стройным, наверно, моей талии позавидовали-бы многие.
  С одной стороны пещерки оказалась пустота, наверно, там есть какой-то ход, но двигаться туда в темноте было бы опасно. "Надо дождаться утра." - шептала мне Осторожность. "Надо искать выход", - говорил мне Разум, - "Если не найдёшь выход, то и осторожность не понадобится. Здесь и останешься со своей Осторожностью.".
  Разум победил и я приступил к действиям. Я долго полз на коленях, ощупывая путь впереди, и с удивлением обнаружил, что лёд сменился на камни. Он больше не звенел под коленями и это вселяло надежду, что выход где-то впереди. Чем дальше я полз, тем теплее становилось моему лицу. Источник его был где-то близко и его было много. Даже камни стали теплее. Потом появился звук - это было моё собственное эхо. Видимо, теперь я попал в большой зал этой пещеры.
  Теперь я мог подняться и размять свои затёкшие суставы. Звук разливался по всей пещере, и я понял, что где-то журчит вода.
  Я двинулся на звук, протягивая руку вперёд. По мере движения становилось теплее, и я вскрикнул, когда моя рука погрузилась в горячую воду. Рядом была вода, и вода горячая.
  Теперь надо дождаться утра. Здесь было тепло и безопасно. Дальше рисковать не имело смысла, да и нужно немного отдохнуть.
  Ждать мне пришлось недолго. Сначала я увидел светлые пятна у входа в пещеру. Потом они стали синими и постепенно осветлились до голубого. Я понял, что наверху рассвело. И с глазами моими всё в порядке.
  Как будто рождая меня заново, ночной гроб раскрылся и я очутился на свете снова живой. Может быть, ради таких вот моментов и стоит жить, жить, радуясь собственным воскресениям. И я радовался свету и воде, как младенец, который только что открывает весь этот прекрасный мир для себя.
  Снаружи, видимо, вышло солнце, и пещера залилась голубым светом. Там, наверху, видимо, был выход, но скорее всего он запечатан слоем льда. То, что свет проникал сквозь него, давало надежду, что он неглубокий.
  Я подумал: " Зачем мне понадобилось лезть в эту гору? Да я же искал то, что должен найти, даже, если этого нет. Безумие.".
  Оно было здесь: куст клубники рядом с фонтаном горячей воды и огромной ягодой.
  Странно, но я даже и не удивился, потому-что знал, что найду и принесу эту ягоду домой. Ведь именно за ней я отправился по ледяной пустыне. Ягода лежала на моей ладони. Я разглядывал её со всех сторон. Запах стоял ароматным туманом. В моей голове всё закружилось, или от удовольствия или от голода или от раны на затылке.
  Я перевёл дыхание и спокойно огляделся. Пещера оказалась не очень большой. Она была почти идеально круглой, а посередине бил фонтан, от которого поднимался белый пар. Из туннеля, по которому я полз ночью пробивался свет. Вода от фонтана утекала в маленькую щель в скале, и я пожалел, что сейчас я не мышь. Надо возвращаться в ледяной мешок, откуда я пришёл, и там посмотреть пути выхода.
  Было светло, и я увидел, что туннель не особенно длинный, а в темноте, казалось ему не будет конца. Я подобрал камень поудобней да поострей, он будет теперь моим оружием против льда, и двинулся вдоль туннеля.
  Метров двадцать я полз, пока не упёрся в стенку, которая выдавила ночью меня сюда. В этом месте я мог умереть. Я посмотрел наверх, насколько позволяла щель, и в груди моей сердце забилось от радости. До свободы и жизни осталось всего то один мой рост. Я видел полоску неба и улыбался ей.
  Я опустил руку в карман. Ягода приятно холодила. Скоро, милая, вернусь я к тебе. Скоро. 
  Сняв свой полушубок я принялся за работу. Прежде всего, надо расширить щель. Лёд разлетался белой крошкой. С каждым ударом я был ближе к свободе.
  Я торопился - зимний день короток. Хотелось есть, и отдохнуть, но чувство скорого освобождения придавало мне силы и методично крошил вековой лёд. Наконец, я пробился на поверхность, и смог-бы уже наверно просунуть голову в образовавшееся отверстие. Мне хотелось осмотреться, хотелось увидеть большое небо, снежную равнину и солнце. Я прикрыл глаза, чтобы потом, открыв их, получить истинное наслаждение от удовольствия снова видеть мой мир, такой великий и такой родной.
  А далее всё произошло мгновенно. Когда я раскрыл глаза, то не увидел ничего кроме огромной, чёрной лапы, которая летела прямо на меня. Теперь сработал инстинкт, хотя и немного запоздало. Когти прочертили по моей голове, зацепили шапку, и я нырнул вниз. Мир стал красным - кровь заливала мои глаза. Я отполз в сторону от дыры, оторвал рукав от рубашки, протёр глаза и закрыл им рану на голове.
  Над собой я услышал громкое сопение и ворчание огромного зверя. Он скрёб когтями лёд, но недолго, видимо, понял, что делать это бесполезно. И теперь, просунув нос в дыру только нюхал. Я видел его черный нос и белую морду - это был медведь - хозяин ледяной пустыни. Я для него - пища.
  Видимо звуки ударов привлекли его внимание, и он сидел тут рядом, поджидая меня. Здесь он меня достать не мог. Ему оставалось только ждать, пока я сам не вылезу прямо в его лапы.
  Навряд-ли он уйдёт. Здесь пахнет кровью и совсем рядом есть много тёплого и сладкого человеческого мяса. Но сколько он может ждать? День или два? А если неделю? Сидеть и ждать нельзя - без пищи меня здесь надолго не хватит.
  А если он схитрит, и уйдёт от дыры, но будет ждать неподалёку. Когда я выйду, то на голом снегу для него я лёгкая добыча. Выходить нельзя и не выходить тоже. Да, есть над чем подумать...
  Наверху всё стихло. Медведь ушёл, и вероятно сидит неподалёку, наблюдая.
  Выбор невелик. Можно сидеть здесь и ждать, пока зверь уйдёт, но за это время я стану мумией. А можно стать героем, и с голыми руками вызвать его на поединок. Тогда он меня съест. Интересно, с чего он начнёт? С головы или ног? Ноги воняют, но может это-то ему и нравится. Плохо, если начнёт с ног, придётся наблюдать, как он будет этот делать, если буду ещё в сознании. Можно, конечно, ещё покричать в надежде, что мой крик услышат люди, но его может услышать и ещё один зверь. И тогда уж, кушать они меня будут сразу и с головы и с ног, кому что понравится. 
  Надо сделать так, чтобы он не смог меня догнать, а для этого надо либо очень быстро бежать либо ему совсем не бежать. Надо его поймать.
  Решение пришло в мою голову и оно подействовало как бальзам для моего духа и тела. Рана на голове почти не болела. Теперь я знаю, что надо делать.
  Сжимая камень в руке, я двинулся назад к пещере, а через несколько метров начал пробивать новую дыру вверх. Она должна быть достаточно широкой, для того, чтобы в неё поместился этот зловредный монстр.
  Как только я сделал несколько ударов, то сверху, в метре от меня, появилось большое тёмное пятно. Он ждал меня и похоже, он совсем не дурак. Но всё же я хитрее. - Жди, жди, я сейчас, прямо у твои объятия, - со злобой на него, думал я.
  Между тем, я продолжал крошить лёд, а когда он стал достаточно тонок, медведь отошёл в сторону, видимо, намереваясь повторить свой приём у первой дыры.
  Я пробил дыру, но наружу не высовывался. Потом расширил свою ловушку по краям, оставив тонкий слой льда сверху. Зверь был где-то рядом и ждал, когда я выйду. Нужно как-то приманить его.
  Теперь пора действовать. Оторванный рукав, которым я прикрывал рану потемнел от крови. "Вот и приманка", - подумал я. Сняв рубашку, и обвязав её вокруг головы, я положил рукав на край дыры и нырнул в тоннель к первой.
 На середине пути я услышал хруст и недовольное рычание. Зверь в ловушке! Теперь наверх!
  Выскочив наружу, я оглянулся. Из ямы видны были только уши и кончики когтей на самом краю. Шапка моя валялась неподалёку. Я подхватил её и помчался, а вернее покатился по склону вниз и прочь отсюда.
  Спустившись, я бежал обратно по своим следам пока хватало сил. Потом пошёл медленно, слегка покачиваясь от усталости. Я возвращался домой, туда, где ждёт меня родная моя Любовь.
  Моя голова лежала не её коленях, а её руки колдовали что-то над моими ранами. Было немного больно, но так до истомы приятно.
  Она говорила о том, что зря я пошёл так далеко, и о том, что она просто пошутила. О том, что клубника не растёт зимой, и что это безумие и глупость с с моей стороны. 
  Я закрыл глаза и подумал: " А ведь правда - ну какая клубника зимой? Да Бог с ней, с этой клубникой. Главная истина в том, что я люблю эту женщину, а ради этой Любви я могу сделать всё, пусть даже и невозможное!"