Иконы

«Комсомолка, студентка, спортсменка» - так великий мастер, в ставшем классикой советском фильме «Кавказская пленница», сформулировал все основные добродетели советской девушки. Была таковой и я. Родители сделали все, чтобы не смущать детское сердце, не раздваивать неокрепшее сознание, не отягощать грузом семейной истории, которая была неугодна Советскому правительству. Я даже не подозревала, что в нашей семье есть икона. Почти 40 лет она «прожила» в шкафу и только в годы перестройки ей было дозволено появиться на столике в родительской спальне.

Икона принадлежала бабушке, которая вышла замуж за студента Варшавского университета, участвовавшего в демонстрациях протеста и сосланного в конце 19 века царским правительством в Сибирь. Многое повидала на своем веку бабушка: подпольные кружки политических ссыльных в Сибири, революцию 1917 года,  контрреволюцию, Сталинские ГУЛАГи, Хрущевскую «оттепель» и Брежневский «застой». В Сталинских лагерях погиб ее муж. Оставшись одна, самоубийством покончила жизнь юная красавица дочь. Не вернулся с Великой Отечественной войны старший сын. Когда в 1945 году она освободилась из ГУЛАГа, все, что осталось от прежней жизни, был младший сын, да икона. Сын был беспризорником, потом жил в детском  доме. Выжил чудом. Пощадила его и война. А икона какими-то немыслимыми путями попала к друзьям, которые сумели ее сохранить. То есть, для меня эта икона была не столько святыней для поклонения, сколько семейной реликвией, прошедшей с дедами и родителями «через огонь, воду и медные трубы».

Моя дочь родилась в годы перестройки. Когда я сказала дома, что хочу ее окрестить, мама обрадовалась. Оказывается, она очень хотела этого, но по многолетней привычке не решалась даже предложить. Малышке исполнился год, и я должна была оставить родителей и ехать в научный городок, где работала. Отдать такую крошку в детские ясли я не смогла, но мне удалось найти для нее няню. И не просто няню. Она стала членом нашей семьи. Удивительный человек, удивительной судьбы.

Баба Нюра большую часть своей жизни прожила в соседнем с академгородком селе. Когда-то это было богатое село с большими домами и хозяйствами и необычной по красоте церковью, до сих пор охраняемой государством, как памятник архитектуры. Она очень рано осиротела и жила в доме тетки - монашенки. Жить с монашенкой в годы коллективизации на Ярославщине было преступлением против государства. Регулярно ночами в доме появлялась милиция. Проверяли, не прячет ли тетка в доме сокровища из церкви, в которой служила. Заодно конфисковали и всю домашнюю утварь и иконы. Удалось спрятать на чердаке несколько наиболее "простых" и старых икон.

Баба Нюра была человеком необыкновенного такта. Она не руководила, не настаивала, но, привязавшись к моей дочери всем сердцем, считала необходимым дать ей то, чего я дать не могла. Она рассказывала ей «о боженьке», научила ее молитве «Отче наш» и подарила икону, которую изъяла из тайника на чердаке.

Это была икона Девы Марии, выполненная неизвестным художником. Она была настолько старая и закопченная, что лик почти не был виден. Я пошла с иконой к художнику, который занимался реставрацией соседних церквей. Он научил меня, как снять слои копоти. Я все сделала точно по инструкции, и мы увидели иконопись, довольно редкую и необычную. Весь процесс был, можно сказать, мистическим.

Жизнь неумолимо отсчитывает дни, месяцы  и годы. Нет в живых моей бабушки, не стало и бабы Нюры. Осталась только светлая память о них, любимых... Да две иконы …

По Российским законам все предметы, возраст которых превышает 50 лет, считаются «предметами старины», а старше 100 лет – «антиквариатом» а, значит, охраняются государством. То есть, с одной стороны, эти иконы принадлежат моей семье, а с другой - государство только разрешает мне попользоваться ими. Если же я собираюсь уехать в другую страну, я должна спросить у государства разрешения взять эти вещи. А оно, государство, посредством головы Ивана Ивановича или  Василия Петровича, будет думать, дать мне такое разрешение или нет. Моя Родина поистине непредсказуема: сначала она крушила семьи моих предков и все, что им принадлежало, теперь же с отеческой заботой собирает те крохи, которые остались от бойни, которую сама  же учинила.

В Америку мы уехали с двумя чемоданами. Начинали жизнь с «нуля». Как бабушка после ГУЛАГа… Но даже без икон. Теоретически мы можем получить разрешение на их вызов. Но практически… Практически прошло уже шесть лет, но оформить все бумаги нам пока не удалось.

Как и положено по инструкции, за четыре месяца до выезда заграницу я с иконами приехала из Ярославля в Москву в Министерство культуры. Работники столпились вокруг икон, сказали, что это замечательные по красоте экземпляры, но они не являются раритетом,  а потому я могу получить разрешение на их вывоз. Правда, прямо сейчас они такое разрешение дать не могут, потому что фотографии икон, которые положено подшивать «в дело» недостаточно хороши.

Я пошла искать фотомастерскую, в которой согласились бы сделать фото качественно, но быстро. Согласились… Но только на следующий день. Пришлось сдавать билеты на поезд и искать номер в гостинице, чтобы переночевать. На следующий день опять, уже с новыми фотографиями икон, я была в Китай-городе. Там заполнили все необходимые формуляры и пообещали выдать разрешение, как только получат ответ из милиции. По существующему порядку фото икон должны отправляться в милицию, где по картотеке устанавливают, не находится ли эта икона в розыске. В инструкции, выданной в Министерстве,  я прочитала, что максимальный срок оформления документов 3 месяца. Я успокоилась. Время у меня было с избытком.

Летели месяцы. Периодически я звонила в Москву, справлялась, не получен ли ответ из милиции, но бумаг все не было. Пришлось иконы отнести к друзьям и уезжать без них.

Выждав еще полгода, уже из Америки, я опять принялась звонить в министерство культуры. Там меня помнили, извинились за задержку не по их вине: «милиция очень необязательна, они, как правило, не присылают ответ на запрос». Интересно… Они знают, что милиция не реагирует на запросы, тогда чего же мы должны ждать? В ответ на мое возмущение сотрудники сообщили, что проблем нет, они могут оформить новые бумаги на того человека, который поедет в Америку и может передать мне иконы. Для этого только надо, чтобы этот «некто» опять сделал фото икон и пришел к ним со своим  иностранным паспортом.

Легко сказать. А на самом деле я - в Америке, иконы - в Ярославле, а Министерство - в Москве. Я принялась звонить друзьям в Институт, друзьям в Москву. Наконец, удалось «с оказией» переправить иконы в столицу Родины. Но оформлять документы на вывоз можно было только на конкретного человека, который поедет в Америку. Вскоре представился удобный случай. Наши соседи отправлялись в Россию за детишками, которых усыновляли из детского  дома в Благовещенске, это на Дальнем Востоке. Два дня они должны были провести в Москве, оформляя документы на детей в посольстве, а потому согласились захватить и иконы.

Своему бывшему коллеге в Москве я отправила копию международного паспорта Американского соседа и попросила оформить документы на вывоз икон на его имя. Однако поездка соседей откладывалась с месяца на месяц. Сроки их путешествия определялись поворотливостью Российских официальных лиц. Как водится, все двигалось черепашьим шагом и было абсолютно непредсказуемым. Дети это не мои иконы, и даже не раритеты.

Как назло, Бен Ладен совершил свой подлый теракт. И без того медленная международная почта вообще приостановила свою работу. Долго ли, коротко ли, однако в Новогоднюю ночь, 31 декабря, соседи сели в самолет, который должен был доставить их в Москву. Перед вылетом они пришли к нам со своим рабочим графиком на все дни, которые должны провести в Москве и Благовещенске. В соответствии с этим графиком нам следовало определить дату и место их встречи с моим московским коллегой, чтобы получить иконы и документы на них.

Я позвонила в Москву. И тут выяснилось, что Виктор разрешение на вывоз икон не получил. Опять забраковали фото. А на новые фото у него просто нет денег. Конечно, я полностью оплачу все расходы, и деньги передам с соседями, но… Фотографии то нужно делать до их приезда, а не после. Трудно поверить, что у доктора наук, человека с положением в российском академическом мире нет денег на фотографии. Однако это так,  и он стыдился признаться в этом. Жена его не работает. Институт Экологии, сотрудником которого она была много лет, закрыт «за ненадобностью». Живут они на одну зарплату очень скромно. Хватает денег только на еду, да на одежду для малышки, которую усыновили  3 года назад из чеченского детского дома. Беда! Я почувствовала себя крайне неуютно. Мои проблемы, по сравнению с их, выглядели как прихоть жиреющей дамочки.

И вот опять мы ждем гостя из России. На этот раз должен прибыть с деловым визитом партнер по бизнесу. Его визит очень важен для всей фирмы, и потому подготовкой его и получением виз серьезно занимаются многие люди, постоянно идут консультации с американскими и российскими адвокатами. И тут меня осенило, что ведь он может привезти иконы. В Москву он летает часто,  то есть имеет возможность оформить все необходимые документы на свое имя и материальное состояние позволит ему сделать злополучные фото. Я обратилась с просьбой. Игорь, как настоящий джентльмен, ответил, что рад помочь. И только после этого разговора, ночью, когда мои мысли вернулись к иконам, до меня дошло, в какое же положение я поставила этого человека. Ведь в России иконы - это стандартный сюжет для детективной истории. А тут бизнесмен, в первый раз едет в Америку. На таможне не только  вещи, но его самого вывернут наизнанку. И никакие официальные справки не помогут, обязательно найдут «запятую не в том месте».

Господи! Помоги мне вернуть иконы. Не корысти ради. Ради любви и памяти…

Прошло более 20 лет. Мир изменился, и я изменилась. Я больше не пытаюсь вернуть иконы. Они остались в Москве у глубоко верующего человека. Значит так и должно быть. Пусть они помогут ему и его семье пережить очередную гражданскую войну в России. Для оберега своего дома я нарисовала "икону", где Русы поражают рептилоидов. Конечно, это не икона. Но туда я зашила мое намерение  расторгнуть кабалу Договора в Звездном Храме, превратившего нас, Русов в рабов.