Герань

               
Зимой это было необыкновенно красиво – когда всё белым-бело от края и до края, а в окне напротив горит красный огонёк цветущей герани...

Метель иль снегопад, мороз трескучий за окном, а ты трижды в неделю видишь в полузамёрзшем окне силуэт озабоченной чем-то девчушки, поливающей эту герань.

И машешь из своего окна рукой.

И тебе, оторвавшись от мыслей и забот, радостно отвечают тем же.

А между вами в белом безмолвии – цветущая красным герань.

Зимой это было необыкновенно красиво.

И жилось с улыбкой.

И думалось наивно и беспечно.

Думалось, что смысл жизни есть. Что он простой, как в лютый мороз огонёк цветущей герани. Это – помахать приветливо рукой кому-то незнакомому и получить в ответ весёлое трепыхание ладошки. Хоть что-то настоящее, согревающее душу.

Теперь же, весной, во всеобщем цветении, окно напротив казалось значительно меньших размеров, чем прежде. И герань на подоконнике открытого настежь окна не так заманчиво цвела. И поливала цветок трижды в неделю равнодушная женщина. А ставшая почти родной девчушка исчезла.

И иллюстратор книг Крайнов затосковал и взбунтовался.

- Сергей! – сказал он по телефону издателю. – А нет ли в планах издательства чего-нибудь нежного, доброго и чистого?

- Что ты имеешь в виду?

- Жизнь без погонь и стрельбы... любовь - без демонстрации животных инстинктов и низменно-похотливых чувств.

- А кому сегодня это нужно?

- Окошку с цветущей геранью.

- Не понял.

- Я знаю.

- Хандришь?

- Просто устал иллюстрировать однообразные сюжеты...

Потом отцветающие за окном летние тополя завьюжили, забросали улицы и дворы белым пухом; на рабочем столе иллюстратора вдруг заплясал непрошенный солнечный зайчик.

Некоторое время, занятый делом Крайнов, не обращал на него внимания, а когда обратил, то увидел слепящее солнцем зеркальце в гераневом окне напротив... и радостное трепыхание знакомой до тихого счастья ладошки.