Такая странная жизнь. Глава 3

Летом Вадим наметил  экспедицию на Кавказ, его интересовали новые виды гадюк. Ехать собирался один и за свой счёт.  Лене очень хотелось составить ему компанию, и после долгих просьб, Вадим согласился. 

Добрались аж до Сванетии, сначала ехали по серпантину на попутках, все выше и выше, потом до намеченной Медведко «точки»  добирались пешим ходом. Было очень тяжело – крутые подъёмы, спуски по каменистым осыпям. Не хватало кислорода, дрожали колени, и было не до созерцания головокружительных пейзажей. А ещё и рюкзаки, набитые провизией и книгами. Медведко помимо справочников, всегда возил с собой любимые творения писателей и поэтов.
Девчонка оказалась на редкость выносливой и непритязательной. Ее не испугали долгие переходы по горам, жизнь в палатке, супы из концентратов. Лена вообще оказалась не из трусливых. Не всякая девушка решится отлавливать ядовитых змей, а она научилась, преодолела страх и помогала Вадиму.  Кроме того, собирала гербарий и определяла растения. Уже в следующем году ей предстояло писать диплом по ботанике, и она неплохо  в них разбиралась.  По вечерам  разбавляли немного спирта, которым Вадим основательно запасся, и  долго сидели у костра. Медведко любил делиться мыслями о своей  научной работе, а иногда, под настроение,  читал наизусть  любимого им  Бодлера. Строки поэта казались признанием в любви:

«Красавица моя, люблю сплошную тьму
В ночи твоих бровей покатых;
Твои глаза черны, но сердцу моему
Отраду обещает взгляд их».

Лена изумлялась энциклопедичности его знаний и  феноменальной памяти. Она была уверена, что Вадим непременно станет выдающимся ученым.   
В этой поездке, вдали от цивилизации, они обрели свой первый маленький домик – палатку.  Казалось бы, никто теперь  не помешает им предаваться любви. Однако парочку заметили местные  из ближайшего горного селения. Как-то ближе к вечеру к палатке подошли трое мужчин. Они были приветливы и доброжелательны, принесли щедрые дары – вино, сыр и хлеб. Это просто чудо, в экспедиции, когда питаться приходится исключительно супами-концентратами и консервами, отведать свежеиспеченного хлеба и хорошего вина! И все было бы хорошо, но привлекательная молодая женщина в горах Сванетии вызвала  излишний интерес джигитов. Вадим, конечно, слишком рисковал, когда появился там с ней. Один молодой и горячий парень решил, что Лену можно легко соблазнить. Она вела себя по местным нравам, как женщина лёгкого поведения – пила наравне с мужчинами, и даже курила. Поздней ночью, когда путешественники спали в своей палатке, один из джигитов проник вовнутрь и попытался её изнасиловать. Вадима накануне изрядно накачали вином, и спал он очень крепко.  Проснулся только когда  услышал крики девушки. Несколько мгновений не мог понять, что происходит, потом была драка. И повезло, что остался жив, могли и зарезать.

«Бойтесь данайцев, дары приносящих», – заключил Вадим, когда джигит был изгнан.
Наутро пришлось переносить лагерь подальше от деревни.

После этого происшествия, ночь в палатке была особенно страстной, будто опасность подстегнула чувства.

– А как ты познакомился со своей женой, – спросила  Лена, отдыхая после жарких соитий.

– Это целая история, причем довольно  глупая. – Вадим задумался, – могу рассказать.

И поведал, как был влюблен в красивую девушку Надю. Всё было у них хорошо, даже собирались пожениться, но вдруг та взяла и вышла замуж за другого. А Вадим не придумал ничего лучшего, как на спор с друзьями  заявить, что женится на первой встречной. Нонна и оказалась этой первой встречной. Так и женился.

– Боже, какая нелепость. Зачем же ты это сделал, как глупо, – шептала Лена, а про себя думала: «значит, не любил жену никогда и не любит теперь. Значит рано или поздно бросит. Есть у меня шанс!»

    * * *
К работе над дипломом Лена подошла  серьезно и основательно. И все получилось отлично, осталось только переписать начисто и нарисовать несколько таблиц. Отвлекали встречи с Вадимом, а когда,  наконец-то, принялась за дело, поняла, что ей не успеть. В запасе оставалась последняя ночь, Лена не сомкнула глаз, но времени всё равно не хватило. Утром поехала в институт, подошла к руководителю и объяснила ситуацию.

– Ты что, девонька, о чём ты говоришь? –руководитель дипломной работы от изумления  открыл рот, – в моей практике такого никогда не было. Чтобы образцовая студентка, у которой  все  было давно готово, не успела написать чистовик! Да ты понимаешь, чем это может закончиться?  Тебя же могут отчислить, – возмущался преподаватель.

Лена сидела, понурив голову, слезы капали на листочки черновика.

– Ладно, давай так, иди к участковому врачу и проси справку о болезни. Проси, чего бы, это не стоило! Я попробую поговорить с заведующим кафедрой и членами комиссии. Надеюсь, они согласятся заслушать твой доклад через недельку. Объясню, что ты болеешь. Ну и устроила же головную боль, бестолочь ты, Лена. Не ожидал.

Диплом она в итоге успешно защитила, но нервов пришлось попортить немало.

Окончив институт,  девушка устроилась на работу в научно-исследовательский институт. Теперь у нее была собственная зарплата, и  относительная независимость от семьи. Жила она с мамой и бабушкой в двухкомнатной квартире. Отца не было. То есть он, конечно, был, но она никогда его не видела. В семье  о нем даже не упоминали.  Однажды случайно услышала упреки бабушки в адрес мамы.  Обе уже догадывались о существовании у Лены любовника.
Девушка частенько задерживалась до полуночи, приходила не трезвая, а порой и совсем пьяная и врала, что была у подруги.
Бабушка  говорила маме на кухне: « Твоя дочь, Марта, кажется,  идет по твоим стопам. У нее кто-то есть, но  нас, почему-то, не знакомит. Наверное, женатик, как это было у тебя. Вот так оно и будет, чует мое сердце, как и ты тогда беременная с практики приехала, так и она в подоле нам принесет. Ты хоть что-то делай, что ты как квашня, ничего тебе не нужно. Смотри, упустишь дочь».

И Марта вплотную занялась этим вопросом. Вскоре ей удалось провести расследование и выяснить, кто этот таинственный любовник. Она явилась  прямо в деканат и написала заявление об аморальном поведении сотрудника кафедры. В те советские времена подобное  нельзя было проигнорировать. Для обсуждения недостойного поведения преподавателя созвали общее собрание, дело едва не дошло до увольнения, но в итоге талантливого ученого решили все-таки оставить. Правда ему пришлось прилюдно покаяться и пообещать, что впредь ничего подобного не повторится. Была гадко, омерзительно и стыдно.  Подключилась и Нонна, ее бесконечные упрёки отбивали желание возвращаться домой. Он часто задерживался на работе почти до ночи. Но это было плодотворное время, ему удалось написать несколько научных статей и опубликовать в самом престижном в СССР журнале по зоологии.
Встреч с Леной  долго избегал, хотя девушка обрывала рабочий телефон. Ссылался на занятость. Но так просто от Лены было не отделаться, и свидания возобновились. Разрубить этот узел у него не хватало силы воли. Так и бегал между женой и любовницей.
Теперь Вадим пил больше обычного. Возможно, заглушал угрызения совести,  постоянно чувствуя себя виноватым и перед семьей, и перед Леной.

Частенько любовники захаживали к Марине, которая к тому времени уже успела выйти замуж. С ее  мужем  Вадим был хорошо знаком, и теперь  они «дружили парами». Иногда оставались там же ночевать.
Марина видела, что подруга явно спивается, так же как ее возлюбленный. Никакой хорошей перспективы для Лены не просматривалось. Наблюдая со стороны за развитием  их с Вадимом отношений, Марина приходила к выводу, что на развод с Нонной надеяться не приходится. Это было  очевидно, но только не Лене.

– Ленка, ну неужели ты не можешь найти нормального парня и как все выйти замуж, родить ребенка?  – спрашивала подругу Марина.

– Могу, но не хочу! И хватит об этом. Ты что не можешь понять, я его люблю,  – злилась Лена.

Долгие разговоры по душам, увещевания, предостережения  не помогли сломить её упорство. Трудно было Марине понять подругу, а повлиять вообще невозможно.

В конце недели, как уже вошло в правило,  приятели собрались за столом, чтобы пообщаться и выпить.

– Вот новый анекдот про Брежнева, – начал Вадим. –  Леонид Ильич после очередных похорон  члена Политбюро спрашивает: «А почему,  вчера на похоронах товарища К… Да, кстати, а где он? Так вот почему,  когда заиграла музыка, никто не догадался пригласить дам на танец?»

– Хороший анекдот, – Марина чуть не поперхнулась от смеха.

– И  ещё  один:  «Я стар, – задумался Брежнев, –  да…, я стар…, я Суперстар!» – добавил Вадим, отлично имитируя речь Брежнева.

Руководитель страны уже действительно частенько заговаривался, и скрывать начавшийся маразм было невозможно. Страна сочиняла анекдоты. В это время, получившее название эпохи застоя, никто всерьез не воспринимал товарища Брежнева, между собой его часто  называли Лёликом. На работе говорили одно, а на кухне совсем другое. В обществе витала жажда перемен, но казалось, что они настанут не скоро.

– Мне кажется, Лёлик никогда не умрет, и все это будет продолжаться до бесконечности. Лживые речи, вечный дефицит, очереди, партийные съезды, удушливая атмосфера,  – рассуждала  Марина. Она вспоминала, как не любила в институте конспектировать партийные документы, да и вообще  история КПСС была самым неинтересным предметом.

– Это ты зря, все может измениться довольно быстро. Во-первых, он уже стар и даже Суперстар, и давно болен. Вот увидишь, скоро мы будем танцевать на его похоронах, – ёрничал муж Марины, Егор.

Вадим и Егор были заядлыми спорщиками, особенно касательно мироустройства. Егор был диссидентом и  антикоммунистом. Вадим, напротив,  поклонялся коммунистической идее, но считал, что ее просто извратили. Полемика была  жаркой, разговор уже  переходил яростную перепалку. Подвыпившая Лена, обидевшись на  Егора за неверие в коммунизм, даже умудрилась укусить его за ухо, правда не очень больно,  полушутя. Эта экстравагантная выходка разрядила напряжение, мужчины присмирели, посмеялись. Снова наполнили бокалы, чокнулись. И долго еще дискутировали, утопая в сигаретном дыму.

– А не слишком ли много мы пьем, господа? – заплетающимся языком спросил Егор.
Вадим поднялся во весь свой богатырский рост и пропел басом на церковный лад: «Не пьем Господи, а лечимся, и не единожды, а во веки веко-о-ов! Аминь».

Девушки хохотали. Так хорошо у него получилось, ну чисто поп во время службы.  Благообразное лицо, обрамленное густой бородой, длинные зачесанные назад смоляные волосы, спадающие до глаз, когда он наклонялся над стаканом  и зычный голос, ну хоть на  службу в церковь отправляй.

– Егор, да всё нормально,  вспомни Омара Хайяма, – успокаивал Вадим,  –
«Пей с достойным, который тебя не глупей,
Или пей с луноликой любимой своей.
Никому не рассказывай, сколько ты выпил,
Пей с умом. Пей с разбором. Умеренно пей».

Однако Марина и Егор уже начали  уставать от этого «умеренного» пьянства, и всё реже приглашали друзей в гости. «Их визиты  мешают нормальной жизни и работе», – часто повторял Егор.

Однажды, уже за полночь, в окошко квартиры, находящейся на первом этаже, полетели мелкие камешки.  Марина  выглянула и увидела Вадима и Лену. Те  жестами давали понять, чтобы их впустили. В дверь звонить было неудобно, так как, это была коммуналка. Соседи очень не одобряли поздних визитов.

– Господи, Медведки припёрлись, – взвыла Марина.  Она уже готовилась ко сну. – Придётся открыть.

– Вот же, гады, совсем обнаглели. Наказать бы их. Пусть на улице ночуют, –  пробурчал Егор.

Но жена смилостивилась,  потихоньку открыла дверь, прислонила палец к губам, мол, не шумите, чтобы соседи не ругались, и быстренько провела непрошеных гостей в комнату.

– Боже, что с вашей одеждой, почему вы такие грязные? – Марина рассмотрела при ярком свете испачканные чем-то чёрным руки и одежду приятелей. – Откуда этот запах гари?

– Ребята, спасибо, что открыли, а мы пожар гасили, – начал объяснять Вадим. – Ездили смотреть  интереснейшее место за городом, ну вы знаете, Бобры. Там остатки реликтовой ковыльной степи, такая прелесть, – он восторженно вскинул голову, как всегда делал, когда рассказывал о чем-то значительном. – Уникальнейшее место, а местные идиоты, подожгли стерню, огонь мог уничтожить ценные виды насекомых, животных и растений. Вот мы и бегали два часа, пытаясь  остановить пламя. Что-то удалось сделать, но вот перепачкались. Куда в таком виде поедешь. Из транспорта выгонят, вот и шли до вас пешком. Вы ближе всех от Бобров.

– Ты хочешь сказать, что вы героически спасли этот степной участок? – спросил Егор с изрядной долей сарказма.

– Нет, конечно, но нужно, же было что-то делать. Я давно подавал проект о создании там заказника, а участок отдали под дачи. Сволочи! – Вадим скривился так, будто прищемил палец  дверью.

– Ладно, герои, умывайтесь. Постелю вам на полу, только не шуршите, что все было тихо, – вздохнула Марина. – И на выпивку не рассчитывайте, вы и так уже, кажется, хороши. Спать, всем спать!

Поведение этой парочки становилось все более эксцентричным. Однажды, приехав к друзьям уже «под градусом», они не застали хозяев дома.

– Давай подождем, – предложила Лена.

Долго сидели на скамейке у подъезда, замерзли, выпили еще по стаканчику.

– А балкончик то низкий, можно залезть, аккуратно выдавить стекло, и мы в комнате.  Стекло потом вставим, – пришла в голову Лены шальная мысль.

– Нет, так не годится. Это уже слишком! – опешил  Вадим.

– Так мы же ничего плохого не сделаем, все исправим, чего боишься. У меня уже зуб на зуб не попадает, и очень в туалет хочется, - Лена прыгала то на одной, то на другой ноге, -  неужели ты даже такой малости не можешь сделать для любимой женщины? А может быть, ты трус?

Когда Марина и Егор вернулись домой, то в комнате обнаружили  гостей, сидящих  на диване с видом нашкодивших котов. Супруги, конечно, опешили, они долго не могли понять, каким образом те очутились в квартире. Ключей вроде бы не давали. Подозрительно тянуло сквозняком.  Марина подошла к окну,  раздвинула шторы, и всё стало понято.

– Вы с ума сошли? Как ты мог, Вадим, не ожидал от тебя! – возмущался Егор.

– Я не знаю... Сам не понимаю, как это получилось.  Я пошёл на поводу…

Этот случай практически положил конец дружбе.


Лена и Вадим не изменяли своим правилам и, несмотря на препятствия, продолжали встречаться.
Со временем Нонна почти перестала обращать внимание на поздние приходы мужа. Она была поглощена работой. В последнее время ей  казалось, что кто-то ворует ее уникальные научные данные и гениальные идеи. Эта мысль не давала покоя ни днем, ни ночью. До полуночи она сидела за печатной машинкой, потом долго не могла уснуть, утром с трудом просыпалась и с головной болью ехала на работу.  Ребенком занималась мать Нонны, которая жила с ними.

А Лену  атаковали бабушка и мама. Скандалы в доме стали регулярными. Бабушка монотонно причитала, мама срывалась в истерики.

«Никогда не прощу тебе, мамам, ту подлую кляузу, тот  кошмар, который ты устроила Вадику на работе», – Лена не переставала думать о походе матери в институт.
Она полагала, что из-за  атмосферы, которая сложилась на кафедре, тормозится предзащита диссертации. А он, такой талантливый ученый, не заслуженно притесняется.

Возможно, из-за особенностей характера, подруг у Лены почти не было. Самая любимая и близкая – Марина,  явно  избегала встреч. «Эх, Мариночка, и ты меня бросаешь, мужа своего слушаешь, – с досадой думала Лена. – Все против меня, все против нас».


Шли годы, а личную жизнь так и не удавалось устроить. Работа, дом и все более редкие встречи с Вадимом.  Уже почти тридцать, а ни семьи, ни ребенка. Ребенка родить очень хотелось, и, наверное, так бы она и сделала, но Медведко всегда был на чеку, и беременности не допускал.

Продолжение следует: http://proza.ru/2022/08/01/998