Из писем о библиотеках

Знаете, как смешно меня записали в Ленинку последний раз, когда там была? Года два или три назад. Отмечали День пожилого человека в начале октября и проводили какую-то экскурсию специально для пожилых, я на неё записалась и пришла, но немного опоздала, экскурсия уже покинула вестибюль, я спросила дежурную, как мне догнать группу, и дежурная немедленно отправила меня записываться в библиотеку. В Ленинку! Принудительно! Иначе, мол, никак не пройдёте! ))))))))))))

Пока сидела там в очереди, вспоминала, сколько мучений стоило в моё время добиться записи в Ленинку хотя бы на старших курсах. О младшекурсниках даже речи быть не могло. А теперь?.. Смех и грех.

Как?! — спросили меня в переписке, — т.е. фильм «Москва слезам не верит» обманывал, что любая Люда с хлебобулочного может туда пройти? И почему такой строгий пропускной режим? Ведь читать, образовываться — это разве под запретом? 

Фильм этот не видела. А вообще мне забавно, что такие факты могут оказаться для кого-то неожиданными. Не про принудительную запись сейчас, а про ограничения в возможности записи прежде. :)

Наверное, в разные годы/разные десятилетия было по-разному. Я-то училась в 1970-х. Читальные залы были переполнены, сесть с полученной литературой негде, а сперва ещё и получить её — очень долго, огромные очереди везде. Вот и ограничивали доступ. 

И не только доступ в залы ограничивали, а и выдачу литературы. Даже из обычных, «открытых» фондов: вот конкретно этому я всегда удивлялась. Сталкивалась не в Ленинке, а в Исторической библиотеке в зале дореволюционных газет: ходила туда для подготовки курсовой. Это было в советское время, и библиотекарь, пробегая глазами мои списки, довольно часто говорила: «Ну, эту я вам не дам, эту тоже не дам» и так далее. А речь шла о, казалось, безобидных вещах: о репертуаре театров! Но там, конечно, газеты целиком лежали и выдавались целиком подшивки, мда. (В распластанном виде в огромных, во весь формат, картонных папках, заросших пылью веков в буквальном смысле)). Но в голосе библиотекаря звучало при этом такое удовольствие отказать, держать и не пущать! Такое самовлюблённое удовольствие, что я всегда думала: может, она отказывает по собственной прихоти, а вовсе не во исполнение инструкций.


Сильно запомнилось из мемуаров Мариэтты Шагинян, которая в студенчестве «не вылезала» из Ленинки, то бишь из Румянцевской библиотеки, про бак с всегда свежей кипячёной (!) водой и жестяную кружку, насколько помню, на цепи (но это неточно). Кусок чёрного хлеба с собой, водичка готовая, — что ещё надо студенту?.. И огромные для каждого читательского места столы, на которых удобно размещалась любая гора выписанных книг, документов, источников. Шагинян с горячей благодарностью отмечала вот эту, как сейчас бы сказали, клиентоориентированность, максимальную заботу о читателях даже в условиях скудного быта. А знаете, как в этом плане поставлено дело в одной из крупнейших лондонских библиотек (кажется, Британского музея; наша профессор рассказывала, которая там изучала рукописи Бернарда Шоу)? Привози с собой хоть целую телегу любых предметов, нужных тебе для работы или для еды, ведь дело житейское, и диеты у всех разные; профессор видела там на чьей-то тележке даже кочан капусты. Все твои вещи только тщательно просмотрят, проверят на входе и на выходе, но о запретах что-либо (законопослушное) пронести в библиотеку там и не слыхивали.

В столовой Ленинки, в тот день, когда меня принудительно записали, тоже заприметила необычную особенность. Кроме блюд на раздаче, приготовленных поварами, прямо в зале имелось оборудование для готовки пищи: микроволновка, кран с холодной питьевой водой и что-то ещё, чуть ли не кипятильник. Один дядечка, такой немолодой интеллигент, наверное фанатик каких-нибудь бесконечных штудий и открытий, для которого в библиотеке весь мир и смысл существования, сварил себе там в своей кружке принесённое с собой куриное яйцо. Он был бледненький, чахленький. И крайне бережно нёс этот «обед» до стола, чтобы там съесть горячим. Без слёз смотреть невозможно. Работники столовой нисколько не возражали. Видно, добрая давняя традиция всё ещё поддерживается.

- - -

От строжайших ограничений на запись и до принудительной записи всех, даже случайно забредших на территорию, — смотрите, как мир перевернулся, а Ленинка всё живёт и работает. Было бы здоровья достаточно, походила бы туда. Билет-то, внезапно, есть!.. ))

P. S. Посвящается юбилею Ленинки, который отмечается как раз 31 июля 2022 г.
Хотелось бы, кстати, чтобы СМИ поточнее определились с количеством лет данного юбилея. Пишут и 158, и 160. Но и то, и другое — даже не юбилейная цифра. ))) Библиотека была сначала создана в Петербурге, потом перевезена в Москву. Может, это достаточное основание путаться в датах, гм, не знаю…

Лера Сейгина
31 июля 2022, Москва

- - -

upd 2 марта 2023, Москва

Прекрасный пример развития современных сервисов в библиотеках

Ибероамериканский центр в Библиотеке иностранной литературы выполняет по заявкам оцифровку книг для чтения онлайн. Бесплатно. Ожидать не меньше месяца. Только зарегистрированным читателям, естественно. Регистрация доступна.

Одна только закавыка: физически книга должна иметься в библиотеке. Ну, а как же иначе они могли бы её оцифровать. :) Но мне вот хочется прочитать в оригинале пьесу Лопе де Вега «Учитель танцев», хотя бы только монолог Альдемаро «Скажет пусть моя гитара». А в фондах Иностранки ни одной пьесы Лопе де Вега на испанском не числится (или я не нашла). У меня есть электронное издание «Собаки на сене» на испанском. Ничего другого вообще не видела из Лопе на его языке.

Побудительных мотивов два. Альдемаро — легендарная роль Владимира Михайловича Зельдина. Он играл её на протяжении стольких лет, что я даже вживую застала эти спектакли, ослепительные своей романтичностью и красотой…  кто-то сказал: «И начинало в сердце звенеть солнце». А ещё хочется сравнить для себя оригинал с переводом Т. Л. Щепкиной-Куперник: действительно ли там много «отсебятины» и переключений в более пафосную, декламационную тональность. Весь текст вряд ли осилю на своём почти нулевом уровне испанского, но хотя бы монолог прочувствовать. В молодости очень любила сличать переводы с подлинниками стихотворений на английском и немецком, тоже лишь в меру своего владения языками, но от всей души. «Носилась» с одним стихотворением месяц, два, три… потом с другим…

Ссылку, где заполнить заявку на оцифровку, сохранила себе для памяти. Как водится, для сбычи мечт в будущем. :) Расцвет библиотечных услуг просто восхищает.