Суицидальные настроения

            За Антониной ухаживал один. Пожилой. Цветы, мороженое, стихи. Он — путешественник, член майкопского союза писателей. Правда, из Майкопа лет пятнадцать назад ещё уехал. Сначала в Нижний Тагил, потом в Воркуту. Переводом.
             — За попытку к бегству перевели. Ведь из Воркуты уже бежать некуда, — так он ситуацию Антонине обрисовал. И добавил: — А когда вышел, решил в Нижневартовске обосноваться. Потому, что понравилось. Первый раз был там в конце прошлого века. В колонии-поселении. Природа чудная, звёзды на небе, валенки и почти никакого надзора. Поэтому и стихи целыми чемоданами писались. Вдохновение пёрло. Но внезапно пришлось уехать. В Кокчетав. Попал под подозрение. На восемь с половиной лет. Хорошо, потом амнистия случилась. А так бы хана…
            Антонина слушала, улыбалась, смущалась. Даже не знала, что и сказать, как вести себя. Не каждый день ведь тебе в достижениях за последние тридцать лет признаются. В том, на скольких зонах сидели.
            В общем, Антонина в ответ так и сказала:
            — Не знаю что и сказать...
            Ей даже немного стыдно стало, что нет у неё ничего такого, которое украсть бы захотелось. Этому пожилому. И под подозрение попасть по итогу. Не на что позариться на её съёмной квартире. В ней хоть шаром покати. Нет ни шиша. Лишь ежедневные слёзы да неудачные попытки суицида. От безысходности бытия. Несмотря на тридцать лет трудового стажа и звание лучшей по итогам позапрошлого года. В общем, не привлекательна она, увы. Для него...
             Включила музыку на телефоне с разбитым дисплеем. Потанцевали. А целоваться как-то не получилось. Как и тогда, в десятом классе. Когда Антонина думала, что успеется ещё. И что надо, чтоб избранник образование сначала получил, работать начал, опыта жизненного поднабрался. Чтоб он ей ещё дороже как бы стал. Так родители всегда советовали:
            — Чтоб чувство окрепло, — а уж после, дескать, можно и взасос, и в дёсны.
            И вот это "после" пришло. Тот самый любимый поднабрался опыта. И что? Он — пожилой и походу под очередным подозрением, и мечтает, чтоб она ему в зону посылки слала с чаем, и чтоб на свиданках вступала с ним в половую связь. А ей это надо? Мотаться с передачками по городам и весям. В связь вступать бесплатно. С пожилым. Так она не привыкла к подобному образу жизни. Вот если б смолоду, тогда б да — привыкла. А так — нет. И потом, вы его рожу видали?..
              В общем, отказала пожилому. Да и сама ведь не молоденькая уже. Поистрепалась. Поиздергалась. На антидепрессантах вся. И не ровен час, не сегодня-завтра повесится с тоски или из окна выскочит. Или отравится. А замуж перед собственными похоронами? Зачем? В общем, не привлекателен он для неё при таком раскладе...
              — Хрен тебе. И так молодость загубил, ажно трясёт всю. Столько лет прождала понапрасну, — сказала ему на прощанье Антонина и захлопнула за ухажёром дверь...
              Так и ушёл. А она осталась. Да и что за пара из них, по правде сказать? Её трясёт, он под подозрением...
               Впрочем, на «Одноклассниках» писали, что ещё один пожилой с её школы должен вот-вот подъехать. То ли холостой-прехолостой, то ли вдовый, потому, что жена его в проруби утопилась. По ранней весне. Хрен поймёшь почему. С ним Антонина тоже целоваться не спешила в десятом. Когда тот ещё не пожилым был. И что он будто бы на ногах теперь крепко стоит и уже почти капитан дальнего плавания, а дом его во Псковской области — полная чаша.