ДИП-80. Пушкин в переписке братьев Булгаковых

Пушкин в письмах братьев Булгаковых = одно время почт-директоров двух столиц и потому знавших все обо всех = впервые возникает как поэт и повеса и племянник подагрика поэта Василия Львовича Пушкина:
 
                Пушкин-поэт, поэтов племянник

*) Пушкины  вообще самый часто упоминаемый в переписке род, в основном Мусиных, конечно

Общий мотив отношения братьев к забубенноголовому:

        "О Пушкине, несмотря на прекрасные его стихотворения, никто не пожалеет"

(ибо "кто не ужился с Воронцовым, тот, конечно, нехороший человек")


Только к 1826 поэт удостоен в переписке зваться Александром Пушкиным без пояснений кто это и с чем его употреблять.
И только с этого года один почт-директор решился прочесть не только письма Пушкина , но и его "стишки"

И только в конце 1826 А. Булгаков сообщает, что познакомился с поэтом Пушкиным (уже не поясняя какой это из двух пушкиных-поэтов), хотя он по прежнему по репутации все "молодой пострел" и "шалун"

***

Я привожу ниже все мои выписки фрагментов переписки А. и К. Булгаковых, в которых я обнаружил упоминание об А.С. Пушкине. Увы , они обрываются на 1834 годе, но все ж успевают сообщить о назначении фрейлиной "сестры жены автора" = четко обозначив источник е заслуг и природу протекций ...

***

У Тургенева я видел Губарева, старого знакомого, и познакомился с поэтом Пушкиным, который сказывал свои стихи. Тут были Жуковский, Уваров и проч., и у Тургенева, по обыкновению, потчевание, то чаем, то пирогом страсбургским.
Константин. С.-Петербург, 19 марта 1820 года

Василий Львович всякий раз посылает тебе поклоны. Каким старым стал! Намедни обедали мы у него, и, против обыкновения, довольно плохо; только зато нахохотались: все его мистифицировали. Были тут: Сергей Тургенев, Солнцев, Шаликов, Алексей Михайлович Пушкин, Филимонов, Карнеев и проч. Стали говорить, что племянник его, поэт и повеса (говорят), был призван к Милорадовичу, который ему мыл голову за какие-то стихи. Пушкин весь сконфузился, но еще больше, когда я стал его уверять, что Александр Пушкин дал следующий ответ графу Милорадовичу: «Я эти стихи знаю, вашему сиятельству не солгали: они точно написаны Пушкиным, только не мною, а Василием Львовичем Пушкиным, дядею моим». Наш Василий Львович как громом убитый стал на всех поглядывать и, наконец, сказал: «Прежде всего, я очень сомневаюсь, чтобы мой племянник сказал подобную вещь, и… и, если он это сказал, граф Милорадович ему не поверил, надеюсь. Ведь меня все знают, я не либерален; меня знает и Иван Иванович Дмитриев, и Карамзин, я не пишу таких стихов…» – «А Буянов?» – воскликнул я. «Ну, что Буянов, – отвечает обвиняемый, – это дурная шутка». – «Дурная, да, – возразил Алексей Михайлович, – но не нелепая». Расскажи это Жуковскому и Тургеневу, ударив челом обоим от меня. Сергей Тургенев к чему-то сказал: «Ну да, революция должна обойти весь земной шар».
Александр. Москва, 4 мая 1820 года

Пушкин-поэт, поэтов племянник, вчера уехал в Крым. Скажи об этом поэту-дяде.
Константин. С.-Петербург, 7 мая 1820 года
Зачем и с кем поехал молодой Пушкин в Крым
Александр. Семердино, 15 мая 1820 года

Был у меня брат Василия Львовича; ну, и этот потешил не хуже старшего. Вряд ли бывает у него сухой час. Приехал просить переслать сыну денег через Инзова.
Константин. С.-Петербург, 19 мая 1820 года

Наши Пушкины все в Валуеве, копят, бедные, чем жить зимою, и не прежде будут в город, как в октябре. Вчера видел я в клубе приехавшего от тетушки своей Василия Львовича Пушкина. Его перетрусил так племянник его (что у Инзова на покаянии), что он от него отнекивается и отвечал: «Я ничего о нем не знаю, и мы даже не пишем друг другу».
Александр. Москва, 23 сентября 1820 года

Меня очень приятно заняла и насмешила антикритика на Воейкова, разбиравшего поэму молодого Пушкина. Писано чрезвычайно остро и колко до жестокости. Насмешники возьмут сторону Кривцова, я не думал, что он так силен, он очень даже прекрасно рассуждает о литературе русской. Кажется, Воейков будет довольно умен, чтобы молчать и сим прекратить бой, конечно, неравный. Я читал жене, и она смеялась, как и я. Пришли нам поэму «Руслана», ежели она напечатана; я ее не читал еще.
Александр. Семердино, 26 октября 1820 года

Рад я, что Василия Львовича удар – шутка, но тот Пушкин его уходит своими шутками. Он труслив и мнителен, так долго ли уморить? Прочти в «Сыне Отечества» послание к нему его племянника и другое Давыдову.
Константин. С.-Петербург, 15 марта 1821 года

Ты, верно, читал роман или песню молдавскую «Черную шаль» молодого Пушкина; некто молодой аматер Верстовский сочинил на слова сии музыку, не одну и ту же на все куплеты, но разную, в виде арии. Занавес поднимается, представляется комната, убранная по-молдавански; Булахов, одетый по-молдавански, сидит на диване и смотрит на лежащую перед ним черную шаль, ритурнель печальную играют, он поет: «Гляжу, как безумный, на черную шаль», – и проч. Музыка прелестна, тем же словом оканчивается; он опять садится, смотрит на шаль и поет: «Смотрю, как безумный, на черную шаль, и нежную душу терзает печаль!» Занавес опускается, весь театр закричал «фора», пел другой раз еще лучше. Вызывали автора музыки, и Верстовский, молодой человек лет восемнадцати, пришел в ложу к Кокошкину, кланяется и благодарит публику. Чудесная мысль! Не знаю, кому она явилась; говорят, Вяземскому. Скажи это Манычару, любителю театров и музыки. Молодой Пушкин и не подозревает в Бессарабии, где он сейчас должен быть, как его чествуют здесь, в Москве, таким новым способом.
Александр. Москва, 12 января 1824 года

Вчера я с Тургеневым обедал у Дашкова на даче, где просидел до девяти часов. Гулять нельзя было за дождем, играли в вист. Там кто-то сказывал новость, которой я, однако, не верю, ибо, конечно бы, из Одессы мне кто-нибудь бы написал. Сказавший слышал – от кого не знаю, – что молодой поэт Пушкин застрелился. Вернее то, что он отставлен. Не ужился с Воронцовым, этого я понять не могу.
Константин. С.-Петербург, 15 июля 1824 года

Вяземский не думает, чтобы известие о смерти Пушкина-поэта было справедливо; да и ты сам того же мнения. Он имеет свежее письмо от жены. Она ему не пишет ничего, а только говорит о ссоре Пушкина с Воронцовым и обвиняет забубенную молодую голову стихотворческую. И подлинно, чего ожидать от того, кто не умел ужиться с таким начальником, как Воронцов ? Он, кажется, писал вздоры на его счет в Петербург, а Воронцов за это платил ему ласкою и добром; дал ему комиссию какую-то по саранче, а он, чем повиноваться, подал в отставку. Благодарю за известие о другом повесе: о графине Мамоновой. И эту ничто не исправит, но она имеет доброе сердце, а это многое заставляет простить.
Александр. Москва, 21 июля 1824 года

Я не верил с самого начала самоубийству Пушкина. Он, может быть, душу свою погубит, а тело – никогда. Я слышал, что он исключен из списков служащих, и велено жить в деревне у отца. Вот и таланты без поведения – плохое дело. Я думаю, ему лет 25, а карьеру свою кончил не весьма лестным образом. Подлинно, кто с Воронцовым не ужился, тот вряд ли с кем уживется. Тургенев был у меня, тебе кланяется и говорит, что Пушкин не исключен, а просто отставлен, и велено жить у отца в деревне.
Константин. С.-Петербург, 25 июля 1824 года

О Пушкине, несмотря на прекрасные его стихотворения, никто не пожалеет. Кажется, Воронцов и добр, и снисходителен, а и с ним не ужился этот повеса. Будет, живя в деревне, вспоминать Одессу; да нельзя уже будет пособить. Василий Львович считает, что сие убьет отца.
Александр. Москва, 31 июля 1824 года

Я не думаю, чтобы Ухтомский был дружен с молодым Пушкиным, имея совсем другие правила и образ мыслей. Я могу это узнать от самого Ухтомского, не дав ему даже подозрения.
Александр. Москва, 29 апреля 1825 года

Завтра едут к вам Виельгорский, Щербатов, князь Николай Григорьевич и Вяземский. Кстати, для твоего сведения. Воронцов просил меня доставить письмо от графини к Вяземской; я это исполнил, и княгиня, которая все выболтает, удивлялась церемонному тону письма графини: «Она мне писала всегда «моя милая княгиня», а теперь называет меня «госпожой княгинею»; ничего не понимаю, это все из-за сплетен. Вам ничего не известно?» – «Ничего»; а очень знаю, что Воронцов желал, чтобы сношения с Вяземскою прекратились у графини: он очень сердит на них обеих, особливо на княгиню, за Пушкина, шалуна-поэта, да и поделом. Воронцова пожелала помочь его бегству из Одессы, искала для него денег, лодку. Есть ли в том здравый смысл?
Александр. Москва, 12 июня 1825 года

Здесь раскупили все экземпляры стихотворений Александра Пушкина. Пришли мне экземпляр; хочется посмотреть, что это за хваленые стихи.
Александр. Москва, 12 января 1826 года

Благодарю за стихотворения повесы Пушкина. Как жаль, что он свой талант не употребляет на дело, а стихи его прелестны. Прочти послание Вяземскому. Какая живая картина Москвы!
Александр. Москва, 22 января 1826 года

Обедал я намедни у Энгельгардта с Сергеем Львовичем Пушкиным; он мне сказывал, что сын его написал прекрасную трагедию «Борис Годунов»: это первый его опыт, сие много лучше, чем стишки.
Александр. Москва, 16 февраля 1826 года

Наташа была у Алексеевых и приехала оттуда расплаканная. Бедный отец и мать в прежалком положении; я не понимаю упрямства сына старшего. Может ли быть, чтобы он не помнил, от кого получил стихи эти мерзкие? Отец, к коему был он приведен, угрожал ему проклятием; как ни был он тронут, как ни плакал, а все утверждал, что не помнит. Кажется, это было не 10 лет назад! Все утверждают, что стихи Пушкина, однако же надобно это доказать и его изобличить. Когда-нибудь доберутся и до источника.
Александр. Москва, 30 сентября 1826 года

Стихи точно Пушкина; он  не только сознался, но и прибавил, что они давно напечатаны в его сочинениях. Тут речь о французской революции, только многое кем-то украшено, с разными прибавлениями, и поставлено заглавие: «14 декабря». Кто этот труд взял на себя – неизвестно, а добираются. Бенкендорф сказывал Брокеру: «Эти стихи так мерзки, что вы, верно, выдали бы своего сына сами, ежели бы знали, что он сочинитель».
Александр. Москва, 1 октября 1826 года

Я познакомился с поэтом Пушкиным. Рожа ничего не обещающая. Он читал у Вяземского свою трагедию «Борис Годунов», которая объемлет всю его жизнь; он шагает по-шекспировски, не соблюдая никакого единства и позволяя себе все. Не думаю, чтобы напечатали эту трагедию: он выставляет между актерами патриарха. Жаль, что писана белыми стихами. Хорошо, кабы бросил язвительные стихи, кои в двадцать лет лишатся и сего мнимого достоинства вовсе, и принялся бы за хорошие трагедии, оды и тому подобное. Сегодня у Василия Львовича вечер литературный; не поеду: далеко, да и лень.
Александр. Москва, 5 октября 1826 года

Много смеются здесь над Шишковым. Говорят, что молодой пострел, поэт Пушкин, сочинил какие-то смешные стихи на свадьбу эту. Сюжет для того весьма подходящий.
Александр. Москва, 2 ноября 1826 года

   Зима наша хоть куда, то есть новая. Мороз, и снегу более теперь, нежели когда-либо, а были дни такие весенние, что я поэта Пушкина видал на бульваре в одном фраке; но правда и то, что пылкое воображение стоит шубы.
Александр. Москва, 11 марта 1827 года

Вчера в клубе читал громко Вяземский, а Иван Иванович Дмитриев и Пушкин Александр смеялись, делая критические замечания
Александр. Москва, 29 марта 1827 года

   Здесь слышно, что поэт Пушкин принят в службу в собственную канцелярию государя Кабы да исправился этот шалун! Август и Людовик XIV имели великих поэтов. Пушкин достоин воспевать Николая
Александр. Москва, 9 апреля 1828 года

Давно к нам просится поэт Пушкин в дом; я болезнию отговаривался, теперь он напал на Вигеля, чтобы непременно его в дом ввести. Я видал его всегда очень угрюмым у Вяземского, где он как дома, а вчера был очень любезен, ужинал и пробыл до двух часов. Восхищался детьми и пением Кати, котораяпела ему два его стихотворения, положенные на музыку Геништою и Титовым. Он едет в армию Паскевича, чтобы узнать ужасы войны, послужить волонтером, может, и воспеть все это. «Ах! Не ездите, – сказала ему Катя, – там убили Грибоедова». – «Будьте покойны, сударыня: неужели в одном году убьют двух Александров Сергеевичей? Будет и одного!» Но Лелька ему сделала комплимент хоть куда: «Байрон поехал в Грецию и там умер. Не ездите в Персию, довольно вам и одного сходства с Байроном». Какова курноска! Пушкина поразило это рассуждение. Ему очень понравилось, что дети, да и мы вообще все, говорили более по-русски, то есть как всегда. Были тут еще Вигель и наш архивный князь Платон Мещерский. Наташа все твердила ему, чтобы избрал большой героический отечественный сюжет и написал бы что-нибудь достойное его пера; но Пушкин уверял, что никогда не напишет эпической поэмы. Может быть, это случится со временем.
   Александр. Москва, 21 марта 1829 года

Я очень с тобой согласен насчет Пушкина: кто не ужился с Воронцовым, тот, конечно, нехороший человек. К нам его привез Вигель. Пушкин едет на Кавказ.
Александр. Москва, 30 марта 1829 года

Мы хотим что-нибудь свое выкинуть; ужо будут к нам князь Михаил Голицын, что женат на Вяземской, и Всеволожский; мы потолкуем выдумать что-нибудь национальное, взятое из Жуковского или Пушкина сочинений,
Александр. Москва, 1 декабря 1829 года

Рассказали мне анекдот про поэта Пушкина. Кто-то, увидав его после долгого отсутствия, спрашивает у него: «Как же, милый мой, говорят, будто собираетесь вы жениться?» – «Точно так, – отвечал тот, – и не думайте, что это будет последняя глупость, какую я еще в жизни совершу». Каков молодец! Приятно должно это быть для невесты. Охота идти за него!
Александр. Москва, 2 июля 1830 года

Пожалей о бедном Василии Львовиче Пушкине. Он скончался вчера у Вяземского и племянника-поэта на руках, после двухдневной болезни: паралич в мозгу. Однако же он Вяземского узнал и подал ему руку. Добрый был человек! Что говорил о пеночках, горлицах и ручейках, умрет с ним; но его сосед Буянов останется памятником дарований его стихотворных. Оставил он детей побочных; только не знаю, успел ли он что сделать для них.
Александр. Москва, 21 августа 1830 года

   Вчера обедали, как хотели, в клубе; славный был стол. К нам подсел поэт Пушкин и все время обеда проболтал, однако же прозою, а не в стихах. Стол был очень хорош, покурили, посмотрели мастеров в бильярд, молодого Нарышкина.
Александр. Москва, 22 января 1831 года

В приложении к «Санкт-Петербургской газете» есть Дибичевы прокламации к полякам; мне особенно понравилась та, что адресована армии польской. У Вяземского собрались Денис Давыдов, поэт Пушкин, ну и все хвалили пьесы сии.
Александр. Москва, 25 января 1831 года

   В городе опять начали поговаривать, что Пушкина свадьба расходится; это скоро должно открыться: середа последний день, в который можно венчать. Невеста, сказывают, нездорова. Он был на балу у наших, отличался, танцевал, после ужина скрылся. «Где Пушкин?» – я спросил, а Гриша Корсаков серьезно отвечал: «Он же был тут весь вечер, а теперь пошел к своей невесте». Хорош визит в 5 часов утра и к больной! Нечего ждать хорошего, кажется; я думаю, что не для нее одной, но и для него лучше бы было, кабы свадьба разошлась.
Александр. Москва, 16 февраля 1831 года

Сегодня свадьба Пушкина наконец. С его стороны посажеными Вяземский и графиня Потемкина, а со стороны невесты – Иван Александрович Нарышкин и Анна Петровна Малиновская. Хотели венчать их в домовой церкви Сергея Михайловича Голицына, но Филарет не позволяет. Собирались его упрашивать; видно, в домовых нельзя, но я помню, что у Обольянинова обвенчали Сабурова, что на Викентьевой женился недавно.
Александр. Москва, 18 февраля 1831 года

До сих пор еще толкуют о славном бале наших молодых, хваля особенно ласку и ловкость Ольги. Старик Юсупов спрашивал: «Она когда-нибудь была девицей?» Поэт Пушкин также в восхищении от нее; говорит, что невозможно лучше Ольги соединять вместе роль девушки, только что поступившей в барыню, и хозяйки. Он мне говорил на балу: «Я глазне спускаю с княгини Ольги Александровны; непонятно, как она всюду поспевает, не только занимается всеми, кои тут, но даже отсутствующим посылает корзины с конфетами; я бы ее воспел, да не стихи на уме теперь».
   Кстати сказать, о Пушкине. Филарет-таки поставил на своем: их обвенчали не у князя Сергея Михайловича, а у Старого Вознесения. Никого не велено было пускать, и полиция была для того у дверей. Почему, кажется, нет? Итак, свершилась эта свадьба, которая так долго тянулась. Ну да как будет хороший муж! То-то всех удивит, никто этого не ожидает, и все сожалеют о ней. Я сказал Грише Корсакову: «Быть ей леди Байрон». Он пересказал Пушкину, который смеялся только. Он жене моей говорил на балу: «Пора мне остепениться; ежели не сделает этого жена моя, то нечего уже ожидать от меня».
Александр. Москва, 19 февраля 1831 года

Вчера был маскарад в Большом театре, для холерных. Князь и княгиня Голицыны раздавали сами билеты всем и прислали ложу нашим молодым. За одним столом сидели мы и Пушкин-поэт; беспрестанно подходили любопытные смотреть на двух прекрасных молодых. Хороша Гончарова бывшая, но Ольге все дают преимущество. Князь Дмитрий Владимирович подходил к нам два раза и делал честь. Собрали, однако же, только тысяч пять. Мы тотчас после ужина уехали. На Пушкина всклепали уже какие-то стишки на женитьбу; полагаю, что не мог он их написать, неделю после венца; не помню их твердо, но вот примерно смысл: Хочешь быть учтив – поклонись, Хочешь поднять – нагнись, Хочешь быть в раю – молись, Хочешь быть в аду – женись!
   Как-то эдак. Он, кажется, очень ухаживает за молодой женою и напоминает при ней Вулкана с Венерою.
Александр. Москва, 23 февраля 1831 года

   У Хитровой всегда бездна народу и очень жарко. Все к лучшему. Я там попотел, да ложась спать, напился чаю с ромом, все и прошло. Хорошо, а то бы ужо нельзя ехать на вечеринку поэта Пушкина.
   Александр. Москва, 27 февраля 1831 года

Пушкин славный задал вчера бал. И он, и она прекрасно угощали гостей своих. Она прелестна, и они как два голубка. Дай Бог, чтобы всегда так продолжалось.   Ужин был славный; всем казалось странно, что у Пушкина, который жил все по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство. Мы уехали почти в три часа. Как рад я был, что это близехонько от нас,что можно было отослать карету домой часов на шесть. Был холод и вьюга, которая и теперь продолжается.
Александр. Москва, 28 февраля 1831 года

   Лестно для Пушкина заступить место Карамзина, ежели только правда это. Пусть употребит талант свой, ум и время на дело полезное, а не на вздорные стишки, как бы ни были они плавны и остры.
   Александр. Москва, 19 сентября 1831 года

   Каковы стихи Пушкина «Клеветникам России»? Прекрасны, давно бы ему приняться за такие сюжеты. Я читал их с большим удовольствием.
Александр. Москва, 21 сентября 1831 года

Сергей Уваров читал прекрасно им сделанный на французский язык перевод Пушкина стихов «Клеветникам России». Я не могу насытиться чтением прекрасного этого произведения: и стихи, и чувства прекрасные. Пушкин никогда не любил ляхов. Чего не печатаютэти мятежники! И как они бесстыдно лгут! Бонапартовы бюллетени ничто в сравнении с их.
Александр. Москва, 29 сентября 1831 года

Сестра Пушкиной, жены автора, – фрейлиною … говорят, также и дочь Убри
Константин. С.-Петербург, 6 декабря 1834 года