Волнение

У них ничего не могло получиться.

Он был значительно старше, чем она. В нем в равных пропорциях смешивались циничность и харизма, словно всегда он был готов смело прийти на помощь, но только за большое нетривиальное вознаграждение. Его не привлекали длинные романтические фильмы, а время в дороге он увлечённо проводил за работой, доход от которой тратил вместе со своими влиятельными приятелями где-нибудь на краю света. Его внимание согревало многих женщин, которых совсем не беспокоил блеск кольца на безымянном пальце загорелой правой ладони. Он считал свою жизнь удавшейся и успешной.

Конечно, ему, как и всем, хотелось большего. Может быть чуть больше возможностей в развитии своих и без того первоклассных навыков. Чуть больше отдыха от бесконечных перелетов и встреч. Чуть более ясный смысл от результатов трудов его жизни. Чуть более красивых стюардесс в салоне первого класса. Однако, он мог без этого прожить. Он многого и многих добился, его амбиции были почти полностью реализованы. Он почти ни о чем не мечтал.

Он хорошо помнил их первую встречу.

Она прошла, нет, пролетела мимо него. Взгляд серьёзный и сосредоточенный, он посмеялся и про себя назвал его «зверским». Лицо ангельское, как у херувима, злого маленького пухлощёкого херувимчика с тонкими поджатыми губками. Длинные светлые волосы. Она не была исключительно сногсшибательной, но все ее красивое тело дышало юностью. Страсть и огонь, нежное изящество и очаровательное волнение молодости. В ней не было тяжести истомы, лишь звенящая до оглушения энергия, легкий задор. В тот день она не обратила на него никакого внимания.

Она сильно от него отличалась.

Она не была ни циником, ни идеалистом. С ее лица никогда не сходила тень озабоченности какими-то своими, совершенно далекими ото всех проблемами, хоть жизнь ее и была легка. Она жила в удовольствие. Не утруждала себя заботами повседневности, ее дни часто тратились на близкие сердцу увлечения. Нежный возраст дарил ей много тревог, которые она благополучно в себе взращивала, успешно пряча от посторонних глаз. Она была мила и смешна, ей было хорошо известно об отношении к ней окружающих. Ни бедна, ни богата, она находилась в поиске жизненных ориентиров, за которыми, словно за Солнцем, ей необходимо было следовать.

Она не хотела большего. Ей нужно было все и сразу. Для неё их первая встреча была другой.

Он подошёл к ней неожиданно, испугав своим резким появлением. Она была взволнована, когда он сразу вторгся в ее личное пространство, заполнив расстояние между ними своими вопросами. Ей не понравилась его фамильярность, которая смущала ее, тушила молодую кокетливость прожженными и отточенными навыками соблазнителя. В страхе попасться на его крючок, она отнеслась к нему с излишней строгостью. С высоты своего опыта он заметил ее оборону. Не имея времени и желания взбираться на стены замка с поднятыми воротами, он предпочёл попытать счастья в другой день. Принцесса осталась в башне под защитой выращенного ею же дракона. Дракон был хорошо обучен, но увы, не мог ответить на интересовавшие ее вопросы. Она ещё не знала, что растения, семена которых чужеземец разбросал под стенами ее замка, обладают свойством разрушать фасады.

Она иногда прогуливалась среди подрастающих кустарников вместе со своим драконом. Иногда к стенам подходил он. Дракон реагировал молниеносно, его рёв и хлопки перепончатых крыльев пугали жителей соседних деревень. Однако, загорелые руки, держащие лейку с водой, из которой он поливал посеянные ранее кусты, ни разу не дрогнули. Иногда он подходил к дракону и что-то ему рассказывал. Дракон оставался начеку, но почему-то смиренно допускал чужеземца до принцессы. Она злилась на дракона, раз за разом краснея под опытным и серьёзным взглядом настырного гостя.

Он вспоминал о ней нечасто. Его голова полнилась заботами и планами, однако, в ней все же находилось для неё место. Он думал о ней как о своём сокровище, детском секретике, который ты бережно хранишь в земле, откапывая только для того, чтобы ласково поводить пальцем по мутному стеклышку. При воспоминаниях о ней его сердце смягчалось. Хотя ему хотелось поместить свой секретик в шкатулку, чтобы постоянно иметь к нему доступ, он не смел даже потревожить почву, в которую он был закопан.

Он забывал о приличиях, когда глядел на ее выздымающуюся от тесных волнений грудь и нежный приоткрытый рот, ожидающий возможности сказать ему очередную оборонительную колкость. В такие моменты он приобнимал ее за плечи. Она моментально вспыхивала, словно огонёк гирлянды. Ее свет дарил тепло его чертам, ещё не потерявшим своей привлекательности, но уже начавшим процесс своего увядания. Ее молодость не делала молодым его самого, как это обычно бывает. Однако, при одном только взгляде на неё он словно проживал свою жизнь заново. Вспоминал юношу, которым он когда-то был, завидовал его упорству и открывавшимся перед ним перспективам.

О, как беспощадно ушло от него время его жизни.

Наверное поэтому-то он так любил мучить свою хмурую принцессу. Ему хотелось, чтобы она почаще краснела, как можно больше ночей проводила в раздумьях, старательно выбирала наряды при встрече с ним. Он хотел, чтобы она все чувствовала остро, раз за разом очаровывая его и очаровываясь сама все сильней. Чтобы ее кокетливое волнение не было иллюзорным, чтобы ей действительно всегда было о чем волноваться. Он хотел, чтобы она полюбила, но не только его, а мир за высокими стенами своего замка, с плеч которого она раньше едва смела отправлять путникам воздушные поцелуи.

Он жаждал того момента, когда ей придётся прыгнуть в его объятия, чтобы спастись от обрушения каменных стен. Как можно чаще он наведывался к ее саду, минуя податливого и ласкового дракона, чтобы его план поскорее воплотился в жизнь.