Горемыка

Зарисовка, из которой обязательно получится что-то хорошее... в своё время.
Приятого прочтения.

***
Мужик со слоновьей ногой, весело присвистывая и подтанцовывая, спускался на лифте. Штаны-клёш двигались в такт и ни в чём себе не отказывали – собирали дохлых мух и паутину с мятыми использованными билетиками. Лифт, видавший лучшие времена, был счастлив и за этого странного типа, и за себя. Уборщица редко наклонялась, чтобы хорошо промыть углы, а тут такое танцующее счастье подкатило. И правда! Мужчина был похож на счастливый шарик с ножками. Время от времени поглаживая изрядно выпирающий животик и толстую ногу, он то повизгивал, то посвистывал. К тому моменту, когда лифт преодолел все четырнадцать этажей дома, наш танцор был уже красный, ароматный и мокрый. Двери открылись и спрятались в шахте, чтобы с удовольствием больше не смотреть на своего посетителя.

Услышав женское щебетание на лавочке возле подъезда, он оставшиеся несколько ступенек до двери преодолевал со звуками боли, нагоняя сострадание на обшарпанные стены подъезда. За дверями наступила тишина, а потом раздались суетливые возгласы.

– Это же Коленька! Шевелись, старая. Убери свои ноги, кляча! Ох, зеркальце дома забыла!

Дверь открыла одна из женщин. Коленька, слегка наклоняя голову в благодарности, выкатился на свежий воздух, как колобок из печки.

– Спасибо, соседушки. Спасибо, родненькие!

– Да ладно, милый! Что уж там! Иди аккуратненько, горемыка. Как твоя ноженька, заживает?

– Ох, опять Нюрка плохо лифт помыла, – всплеснула руками бабулечка с платочком под цвет выцветших глаз, – дай штанцы тебе отряхну и подкатаю!

И ринулась к Коленьке.

– Стоять! – заорал мужик.

Бабульки замерли. Та, что в платочке так и села на асфальт.

– Господи Исусе! Шош ты так кричишь, окаянный. Чуть Богу душу не отдала!

– Не трогайте, чтоб вас!

– Чаво? – переглянулись сердобольные.

– Спасибо за помощь, говорю. Чтоб вас все блага земли посетили. А я пойду.

Прихрамывая и охая, Коленька обошёл бабулечку. Иногда оборачиваясь на соседок, он шёл в сторону леса. Скрывшись в лесной чаще, зайдя за тысяча первый куст, он быстро закатал штанину на слоновьей ноге по «самое не балуйся». Там, на резинках к голени крепился футляр, а в нём таилась поперечная флейта.

– Вот научусь играть, тогда больше не буду прятаться и врать. Вот устрою для вас концерт, - Коленька посмотрел в сторону дома с улыбкой, – тогда не жалеть будете, а гордиться! Горемыка! Надо же так назвать! Терпи, мужик, терпи.

Коленька посмотрел по сторонам, с трепетом освободил своё сокровище и… зазвучал. Если закрыть уши, а по-другому это пока что невозможно слушать, то по лицу можно было понять, что Коленька выполняет миссию по спасению мира. Ладно, как минимум, он спасает себя, следуя мечте своего сердца – он, в свои семьдесят три года, наконец-то учится играть на флейте.
#отдыхайвтворчестве