Банкрот

                ИЗ СБОРНИКА "ПОСРЕДНИК. ОТКРОВЕНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ"         

– Знаешь, Николай, ты – порядочная скотина!  – больше всех орал толстый Дубцов с сине-красным, как перезрелый помидор, лицом.  – Это ж надо было так загубить достойное дело!
– Мы для чего тебя кредитовали?  – вторил ему щуплый, старый еврей Валицкий, сотрясая воздух длинными, худыми, граблевидными руками.- Чтобы ты зарабатывал нам прибыль и мы на старость лет имели бы солидную прибавку к пенсии. А что же теперь – деньги наши тю-тю… сгорели ярким пламенем.
Николай Вороной – тридцатилетний,  здоровенный детина, рябой, косоватый, с непристойно длинной рыжей шевелюрой, сидел угрюмый и молча слушал своих кредиторов. Тех собралось аж одиннадцать человек. «Должно было быть больше,  – думал он, сокрушаясь, что прогадал и арендовал на вечер слишком большое помещение.  – Хватило бы и бильярдной с ее простецкой забегаловкой. Ну, да ладно, хозяин этого захудалого кафе немного с меня слупит, для него – мы - куча народа. Сроду столько здесь не бывало».
Сказал, наконец-то, и свое слово основной кредитор – Иван Иванович Сидельников. Импозантный, пятидесятилетний мужчина пригладил свои холенные черные усики, и, обведя взглядом всех присутствующих, зло произнес свою длинную речь:
– То, что ты нам сейчас доложил, Николай, и не скрывал прискорбные результаты своей деятельности  – делает тебе честь. Сказать правду – большой подвиг. Не каждый на это решиться. Ну, а то что ты, брат, загубил дело и не в ладах с налоговой инспекцией, подумать только – описали товары в магазине за неуплаченные налоги и штрафы, так надо тебя отдать под суд, делягу… И не  сверкай глазами! Довыкобенивался, профинтил-прогулял наши денежки. Эти твои рискованные сомнительные сделки, новые, взятые, под них, кредиты… Хоть бы пришел ко мне  – посоветоваться. Так нет же – гордец! Сколько я помню: год назад  – нас было у тебя всего трое кредиторов, теперь  – на одной лавке всех не усадишь… Чем будешь с нами рассчитываться: машиной, квартирой, гаражом или собственной шевелюрой?
– На машину ему я деньги ссудил,  – заверещал один из новых кредиторов.  – Она моя… Никому не отдам!
          – А я купила ему гараж!  – воскликнула единственная кредиторша  – пожилая, но еще не увядшая брюнетка, с многочисленными золотыми кольцами и перстнями на пальцах обеих рук.
         – Я деньги свои вложил в эту злосчастную сделку с автофурой подсолнечного масла,  – развел руками худющий молодой очкарик.  – Так что же теперь – все отдавать в виде штрафов государству?!
– И не только, – прогундосил  Дубцов.  – Вы, товарищ по несчастью, сильно вляпались коль доверились этому проходимцу. Теперь придется вам раскошелиться и на передачи ему в тюрьму.
– Неужто я никогда не получу свои кровные восемьсот баксов? – запричитал толстяк - коротышка и вопросительно жалобно уставился на Вороного.
– Так! Вот видишь, Николай, какой ты оказывается горе-предприниматель,  – засмеялся невесело Иван Иванович и, деловито успокаивая кредиторов, попытался объяснить всем сложившуюся ситуацию.   – Как я понял из этих  прений сторон ты, Николай, банкрот и от тебя мы ничего уже не получим. Для чего же ты нас собрал? Отбиться от нас с каждым, по одиночке,  – можно, от коллектива – никогда.
Вороной тяжело поднялся со стула, театрально поклонился присутствующим и надменно произнес:
– Вы можете меня побить или даже убить… Только денег от этого не прибавится. Да я – банкрот. Но я лишь жертва обстоятельств… Возьмите хотя бы эту фуру с маслом. Кто бы мог подумать, что она незаконно пересекла границу и нерастаможена…
– Думать надо и проверять,  – перебил его Валицкий, зло пожирая должника глазами.  – А не с девками по кабакам прохлаждаться. Отдавай мне мои деньги, ухарь!
– Попрошу без оскорблений,  – схватил старика за руку Сидельников.  – И без рукоприкладства. Иначе мы ничего не решим.
– Кстати о девках,  – спокойно выдал Вороной.  – Я на одной из них женюсь и думаю решить таким образом свои и… ваши проблемы.
– Он еще издевается!  – завопил Дубцов и бросился с кулаками на должника. Последний без труда его утихомирил, крепко сжав в своих богатырских  объятьях. Дубцов лишь только успел крякнуть и опустился придавленным мешком на заботливо подставленный Сидельниковым стул.
– Попрошу без истерик,  – прорычал Вороной, ни капельки не смутившись.  – И послушайте мои предложения.
Большинство кредиторов уже повыскакивали со своих  мест за столиками и столпились вокруг Вороного, Сидельникова и вдавленного в стул Дубцова.
– Я срочно женюсь, коллеги,  – не сказал, а прокричал  зычно Вороной.  – На дочери самого Т…
Должник назвал фамилию известного в области предпринимателя и делового человека: владельца многих частных предприятий. Услыхав его имя, кредиторы удивленно застыли, разинув рты, и, как заморенные в глухую зиму рыбы, жадно стали хватать воздух.
– Не верите?  – действовал решительно Вороной.  – Так вот посмотрите на наши фотографии… Вот мы… на вечеринке, вот – на презентации, вот  – за шашлычком, на природе.
  Вороной мастерски, как иллюзионист, все извлекал и извлекал из карманов дорого модного костюма предварительно приготовленные фотографии и  раздавал их кредиторам.
– Вот мой будущий тесть со мною за шахматами,  – добивал всех Вороной, принудительно рассаживая кредиторов по своим местам.
  Те охали, ахали, глазели обалдело на фото и не сопротивлялись наглому насилию. Когда первый шок у всех приглашенных на вечер прошел, Вороной, поправив свой дорогой красочный галстук, картинно закатил к потолку глаза и проговорил:
 – Мой будущий тесть обещал погасить все мои долги и взять меня в свой бизнес… Но я не брошу вас и честно отработаю вложенные в меня деньги!
– Коля! – запричитала вдруг единственная кредиторша.  – Зачем тебе эта облезлая обезьяна. Женись лучше на мне. Я сама оплачу все твои долги. После смерти мужа у меня, ведь знаешь, есть кое-что в копилке…
– Куда вы лезете, мамаша! – закричал  очкарик.– С вашими-то годами и капиталами. Не мешайте провернуться хорошей сделке!
– А приданое дают хорошее? – усомнился очухавшийся Дубцов.
– Само собой. Царское,  – важно сообщил Вороной.  – На эти деньги  я быстро развернусь и скоренько раздам вам все долги.
– Хорошо бы! – провизжал Валицкий, довольный и вновь жизнерадостный.  – Да еще с процентами.
– Естественно,  – сказал Вороной, хитро сощурив левый глаз. – Только лишь полгода меня не беспокойте.
– Конечно-конечно, – за всех поспешно отчитался Сидельников.  – Для такого шикарного дела потерпим и подольше. Так, господа кредиторы?
– Так-так,  – дружно проголосовали руками  коммерсанты.
– А на свадьбу хоть пригласишь? – робко спросил Дубцов.
– Всех приглашу. На днях всем пришлю официальное уведомление,  – парировал Вороной. – Только еще у меня будет к вам одна маленькая просьба.
– Какая? – насторожился многоопытный Валицкий.
          – Ссудите коллективом мне деньги на свадебные подарки. Кто сколько сможет.
– Опять поборы,  – попытался Валицкий внести сомнения в ряды радующихся кредиторов.
Но его быстро затюкали, застыдили, и чуть было не размазали по обшарпанным стенам захудалого кафе. Бесшабашно расставшись с деньгами и даже не потребовав расписок у Вороного (Сидельников постарался) кредиторы хором пропели о необходимости «обмыть» столь грандиозное событие.
– Всем – шампанского!  – прокричал довольный Вороной и стукнул по плечу все это время дремавшего  за стойкой бара хозяина кафе.
– А мне  – стаканчик водочки, – попросил Дубцов, заискивающе глядя в глаза Вороному, и попытался дружески взять его под руку.
 Последний не уклонился и важно продефилировал вместе с ним к остальным кредиторам.
Когда все изрядно подвыпили и стали мало-помалу расходиться по домам, к Вороному подошел вездесущий Сидельников.
– Коля, я тут сегодня немного поиздержался,  – проговорил он невозмутимо. И, заметь, ни слова не сказал этим олухам куда девалась большая часть денег от проданного масла.
– Да-да. Я помню, – стушевался Вороной и полез в карман за портмоне.
Достал оттуда пачку скомканных денег, отсчитал несколько купюр достоинством побольше и отдал их Сидельникову.
– Благодарю, – буркнул кредитор. – Когда закончишь ремонт на купленной даче, то не забудь пригласить на новоселье. И непременно подбери мне парочку хорошеньких девочек!
– Само собой, Иван Иванович, – пролепетал заискивающе Вороной и, уже уничтожающе, просверлил взглядом спину удаляющегося от него кредитора.

                -----------------------------------------------
                ----------------------------