Танцуй

— Для кого ты танцуешь, Гатш’и? — спрашивала Пурни дочь каждый раз, когда видела, как та кружится с закрытыми глазами во дворе их маленького домика, складывая пальцы рук в незамысловатые хасты и кланяясь в пространство.

— Для Шивы, мамочка, — отвечала девочка не открывая глаз, — Он очень радуется, когда я танцую для Него.

Женщина грустно улыбалась солнцу и отсчитывала ещё один день, украденный её обетом из жизни рядом с дочерью.

Пурни смогла забеременеть только через три года после свадьбы и все эти три года она жила в мороке косых взглядов: пустое чрево молодой женщины наводило тень на весь её род и больно рикошетило в молодую семью. В отчаянии вылила она ни одну чашу слез на домашний алтарь Шивы с просьбой даровать ей чадо:

— И я и дитя моё будем служить Тебе вечно! — шептала она. — Каждый наш вздох и каждое движение будут гимном любви к Тебе, мой Господин, только прошу, награди меня потомством!

Когда Гатши родилась живой и здоровой, Пурни поняла, что ребёнок этот ей больше не принадлежит: в тяжёлых и густых ночах, полных моленья, она разрешила подарить себе только первые четыре года жизни её неродившегося ребёнка, а остальные — отдать Шиве.

«Что ей делать в деревне?» — убеждала она саму себя, глядя как девочка кружится в танце, — «в домашней работе сотрёт она прекрасные пальцы, в служении супругу и детям истратит всю грацию. А в храме ей будет даровано будущее подстать её предназначению. Кто здесь оценит её танец по достоинству? Этот несносный соседский мальчишка, невесть откуда взявшийся на мою голову?»

Гатши действительно дружила только с одним единственным мальчиком — грязным, как угольная головешка, и наглым, как лис. Он был старше её на пару-тройку лет, но ловок, будто горный козёл. Не боясь гнева родителей Гатши каждый раз незаметно перемахивал он через изгородь к ним во двор и уводил девочку в сад подальше от глаз старших.

Гатши очень любила танцевать при нём для Шивы. Но этого зрителя Пурни не ценила:

— Девочка моя, — говорила она, — ты дарована нам Богом и обещана Ему. Не пристало тебе растрачивать дар свой на босоногого голодранца.

Но Гатши только улыбалась матери и в очередной раз бежала за  мальчиком в сад исполнять свой танец.

Когда Гатши исполнилось 4 года, её, как и было обещано, отдали в храм Шивы для обучения мастерству девадаси — храмовых танцовщиц.

Гатши прочили славную карьеру, ведь ни разу не видя девадаси за служением она двигалась ни чуть не хуже них. Лишь только одно омрачало её положение: девочка не могла следовать жёстким правилам сакрального танца, в то время как движения её шли прямиком из сердца.

— Гатши! — врезался голос старшей преподавательницы Чандры Ма в купол танцевального зала, — если ты не будешь повторять за учителем, Шива разгневается на тебя, маленькое чудовище, и поразит твои прекрасные ноги параличом!

Гатши замирала, вставала в нужную позицию и с каждым точным движением выплёскивала она из тела свой талант.

— Ну что же ты за несносный ребёнок такой? — снова кричала Чандра Ма и ударяла девочку тонкой тростниковой палкой по ногам. — Почему ты никак не можешь запомнить даже пары простых движений? Твоё тело совсем не подвластно тебе! Если ум твой не обуздает этого упрямого осла, то ты так и будешь танцевать в пыли на пороге своего деревенского дома!

После изнуряющих дух занятий Гатши бежала в прихрамовую манговую рощу. Почти каждый день, помимо сезона муссонов, туда прибегал её деревенский друг и какое-то время они просто сидели молча на камне. Гатши наполнялась силой.

— Чандра Ма говорит, что моё тело — это упрямый осёл и если я не научусь управлять им, то она навьючит меня вещами и отправит домой на четвереньках.

— Глупая она, твоя Чандра. Когда умом одолеваешь танец, ты достигаешь всего лишь мастерство. Но когда танец одолевает ум, ты достигаешь Бога!

— Иногда ты говоришь такие сложные вещи, что я тебя не понимаю. Я не люблю так! Люблю, когда ты просто смотришь на меня. — Гатши помолчала. — Почему ты никогда не приходишь в храм поглядеть, как я танцую?! — девочка спрыгнула с камня и заглянула другу в глаза. — С тобой я танцую куда лучше, чем БЕЗ тебя!

— Не могу. Видишь ли Гатши, люди построили этот храм для Шивы, но Шиву туда не пускают, а Я не люблю ходить в те места, где Мне не рады. поэтому Мне приходится смотреть на твой танец здесь, в манговой роще... Станцуй для Меня, Гатши, как ты это делала всегда!

И Гатши танцевала. Танцевала так, что за ней танцевали и небо, и Солнце, и Луна и все звёзды, ведь Шива любил ее танец и приходил посмотреть на него даже в маленький дворик на краю деревни и прихрамовую манговую рощу. Ведь девочка эта была дарована Ему, а значит — была дарована Миру!