Подлец

Бывший её хахаль пришёл ко мне с предложением продать кассету с её голосом. Я говорю - не нужна мне кассета с её голосом, я примерно знаю, что она там могла наговорить. Для меня нет в этом ничего ценного, но я мог бы поговорить с её отцом. Он до сих пор проклинает тот день и считает себя виновным в её смерти, для него любая вещь, связанная с ней, свята, тем более целая кассета с её голосом.
Её отцу я сказал, что переговоры с её бывшим буду вести я. Они друг друга терпеть не могут, в своё время даже до мордобоя дело доходило. Я спросил владельца кассеты - сколько ты за неё хочешь? 5 тысяч. Потом сказал 10. Нарик, что с него возьмёшь. Отцу я сказал три с половиной миллиона. Отец сказал, что у него есть только три четыреста и попросил, чтобы тот включил кассету перед сделкой. Тому я сказал - хорошо, десять и включи фрагмент кассеты. Я по трубке транслировал её голос отцу, и сам чуть не расплакался. Она собирала сына на пляж, её голос звучал по-материнский нежно, я любил её такой. На миг подумал - зачем это мне, скажу, как есть - десять. Но сразу пристыдил себя. Её отец был тиран, деспот, вот уж точно, кого не нужно жалеть. Деньги у него есть, а мне не помешают. Я давно сижу без работы и не могу набрать хоть какой-то начальный капитал, чтобы открыть своё дело. Его деньги пойдут на благо, всё равно пропьёт или переведёт на разных баб. Впервые я видел её отца зарёванным, он отсчитал три четыреста, я отдал десять, забрал кассету и вечером мы вместе сели слушать.
Подлец, обманул нас. Её голос звучал минут десять и то, только минут пять она собирала ребёнка на пляж, а остальные пять они ссорились и на пляж, скорее всего, так и не пошли. Её отец сказал, что найдёт его и привлечёт за мошенничество. Я говорю - успокойся, никто ничего не докажет, всё-таки её голос на кассете есть, значит не такой он и мошенник, а нариков лучше не трогать, себе дороже. И точно знаю, что не будет связываться. Но какой всё же подлец, обманул нас по полной. Эта запись не стоила и пяти тысяч.